Куджини

- Ну пойдем домой, пап! – Мальчик потянул мужчину за рукав, подсознательно понимая что все его попытки не увенчаются успехом. Отец был занят – он только вернулся с работы и теперь интеллектуально отдыхал с коллегами играя в домино, изредка попивая какую-то мутную воду из граненого стакана. - Федь, иди погуляй. – Мужчина обдал сына перегаром, - Не видишь что я занят? Семен Михлин, слесарь третьего разряда, недавно развелся с женой и теперь пытался пережить это грустное событие при помощи высокоградусных напитков, изготовляемых его коллегой. Вместо половины нажитого с супругой имущества, Семен получил только четверть и еще и одиннадцатилетнего сына в придачу. Не то чтобы он не любил ребенка, но вот что именно делать с маленьким мальчиком мужчина просто не понимал. Поэтому большую часть своего времени Михлин-старший проводил в небольшой беседке, где обсуждал с товарищами все свои насущные проблемы и глушил самогон. - Пап, ну я есть хочу! – Не унимался мальчик, - Пойдем пожалуйста! - Я занят, Федор! – Рявкнул Семен, - Иди займись чем-нибудь. Поняв что тут ему ничего не светит, мальчик поднял с земли портфельчик с учебниками и направился в сторону обшарпанной панельки, искренне не понимая что ему делать. Единственный набор ключей был у отца, но возвращаться к нему не было никакого желания: громкие постукивания костей домино и жутковатое бульканье бутылки доверия не внушали. Федя уже готовился к тому что вечером отец устроит ему нагоняй за разбитое в школе окно (ну это если МарьСтепанна успела нажаловаться). - Чего на холодном сидишь, Феденька? – К сидящему на ступеньках мальчику подошла тетя Марина, соседка с верхнего этажа, - Ключи потерял? - Да они у папки, - Михлин шмыгнул носом, - Он там занят, я ему мешать не хочу. - Может ты кушать хочешь? – Федя обычно отказывался от такого предложения. Ему всегда было стыдно ходить к соседке: у него же есть свой дом, а он у соседей подкармливается. Но в этот раз он не успел позавтракать, да и в школе не получилось поесть… - А можно? – Он с надеждой поднял глаза на соседку. – У меня правда и дома суп есть… ну наверное. - Можно конечно, ты чего? – Женщина подняла с пола портфель, - Пойдем. У меня кстати тоже дочка есть, только она чуть помладше тебя. Квартира тетя Марины разительно отличалась от квартиры Михлиных: не было мусорных пакетов в коридоре, не было грязного пятна возле входа в ванную, не было коробки с пустыми бутылками, которые потом отправятся в стеклотару. Вместо этого были неброские бумажные обои, аккуратный и чистый коврик перед входной дверью и куча семейных фотографий, развешанных и расставленных по всем поверхностям квартиры. - Суп куриный будешь, Федь? – Марина провела мальчика на кухню, - С вермишелями. - Буду! – Мальчик отвлекся от изучения фотографии с незнакомыми октябрятами. Три девочки и один мальчик стояли на фоне потрескавшегося плаката с изображением Гагарина, радостно улыбаясь фотографу, - Теть Марин, а это кто? - Дочка моя с друзьями. Они в Куйбышеве остались, а мы с мужем вот на заработки в столицу уехали. Федя кивнул, усаживаясь поудобнее на старом стуле. Здесь, в окружении чистой мебели и жизнерадостной соседки, он впервые почувствовал себя счастливым. *** Давид устало барабанил пальцами по столу, всеми силами стараясь не отрубиться на таком манящем и удобном столе. Он чувствовал себя неловко в кабинете отца: по сравнению с его рабочим местом в Энске эта комната походила на настоящий дворец. Огромные дубовые шкафы, заставленные дорогими книгами, мягкие кожаные диванчики, здоровенные кресла с фигурными ножками, персидский ковер на входе… - Ты же не просто так приехал? – Игорь Рассольников поставил перед сыном стакан с чаем, - Давид, ты сам понимаешь что я человек занятой, уж прости. - Да, я бы хотел чтобы ты мне помог. – Давид прочистил горло, - У меня висяк один, никак не могу ничего найти про подозреваемого. Ты не мог бы… - Эх, Давид-Давид, я же тебя специально послал в небольшой город. Там же все друг друга знают, раскрывай не хочу. Столько в академии проучился, а в итоге все равно у меня помощи просишь. – Игорь устало вздохнул. Он, конечно, не хотел стыдить сына, но мужчина и вправду сделал все для того чтобы Рассольников-младший самостоятельно получил повышение и потом со спокойной душой и хорошим послужным списком перевелся в Московский уголовный розыск, к отцу. Давид неловко пожал плечами и опустил взгляд – ну что поделать, вот такой вот он милиционер. - Так ты поможешь мне? – Он поднял взгляд на отца. - Говори имя, я сделаю все что смогу. – Игорь сдался. Он с самого рождения сына оберегал его, давал все, что тот только попросит. Итог, правда, оказался неожиданным: вместо благодарного и скромного мальчика Игорь получил себе сына избалованного и придирчивого. Но детей же не выбирают… - Федор Михлин. Высокий такой, лохматый. – Давид протянул отцу фотографию мужчины, - Переговоришь с Юрием Григорьевичем? Заместитель начальника Московского уголовного розыска кивнул, снова поддавшись на просьбу сына. Он это делал слишком часто, но перестать уже просто не мог. *** Весна пришла в Энск слишком быстро – еще вчера все дорожки были завалены снегом, а теперь город утопал в грязи и глине, постепенно оживая от холодного сна. Куджини преспокойно занимались своими делами: после того как пьяные Иван и Федор ради приставки завалили Азамата, татары перестали мешать делам группировки, так что весь город теперь негласно принадлежал Шолохову и товарищам. - Артур, собирайся! – Михлин накинул поверх пальто любимый зеленый шарф, - Петр Семенович сказал что вы сегодня пораньше начнете, я тебя отвезу! С легкой руки Ивана главное желание Артура – стать ветеринаром – начало исполняться. Шолохов самолично записал молодого человека на курсы к какому-то мужику, который на краю города лечил поросят и козликов. Короче говоря, дела группировки шли хорошо как никогда. Алиса и Леонард продолжали заниматься своей обыкновенной работой: из-за того что Энск теперь находился во власти Куджини, количество должников и, соответственно, работы для коллекторов увеличилось в несколько раз. Но сильнее всего расцвели шахты, отданные на попечение Федору. Оборудование заменилось почти полностью, премии рабочим выдавались каждый месяц, возле рабочего пространства наконец-то появилась давно обещанная столовая. Никто не понимал как именно Федор рассчитал средства таким образом что и Куджини жили в свое удовольствие, и рабочие наслаждались жизнью, но факт оставался фактом – он прекрасно справлялся со своими обязанностями. - У меня сегодня встреча, буду поздно, - На эту фразу Ивана никто не обратил внимания: он каждое утро говорил что-то такое, - Шкет, отвечай на все звонки. Можешь даже в кабинете у меня посидеть, только недолго. Я вообще буду с летним отпуском решать, может съездим куда! Летний отпуск Куджини ждали уже третий год: каждую весну Иван говорил про солнечные итальянские пляжи, на которых они будут лежать и загорать, но в итоге вся компания выбиралась на энское поносное озеро или, например, на речку-говнюшку. Но главное – вера! - Мы на работу! – Алиса взяла с пола черную спортивную сумку, заботливо собранную Леонардом, - На ужин купить чего? Куджини стали семьей. Необычной, преступной, откровенно странной, но семьей – разделяли обязанности, занимались повседневщиной, убивали должников… Короче говоря, жили и наслаждались этим. *** Когда Федору исполнилось шестнадцать, он понял, что в спальном районе ему ловить нечего. Он мог либо спиться и переселиться в гараж к другим трудягам, либо пойти по стопам отца, стать слесарем и в итоге умереть в ненавистной панельке. Поэтому парень решил действовать радикально. - Я ухожу, пап. – Михлин прошел на кухню, к сидящему за столом отцу, - Я познакомился с одним человеком, он сказал что поможет мне с работой. Я хочу чего-то добиться, понимаешь? - Не нравится мне это, Федор. – мужчина отвлекся от изучения помятой газеты, которая до этого служила тарелкой для сушеной воблы, - Чем ты заниматься вообще будешь? - Я с деньгами работать буду. Союз бухгалтеров России, знаешь такое? - Ты сядешь, сын. Посадят тебя и все. – Семен опустил газету на стол, - кто тебе передачки носить будет? Я? - Я буду деньги зарабатывать! Я тебя обеспечить смогу, пап! Ты отсюда выберешься, в центр жить переедешь! – Федор принялся одеваться, - Ты не понимаешь? Семен покачал головой – он-то как раз все и понимал. Вряд ли его сын станет главным в этой непонятной группировке, а это означает только одно – семейство Михлиных окажется в еще большей жопе. Его шестнадцатилетний сын умрет от руки какого-то бандита, в этому мужчина был уверен. - Федь, ты связываешься с плохими людьми. – Мужчина налил в стакан полупрозрачную жижу, резко пахнущую спиртом, - Ты не сможешь потом бросить это, пожалуйста пойми. Я могу… - Мы посмотрим. – Михлин поправил висящий на плечах рюкзак с его немногочисленными пожитками, - Я к тебе приеду когда стану успешным и мы еще посмотрим. *** - Давид Игоревич, тут вам звонят! – Невысокий пухлый мужичек подошел к восседающему над кучей бумаг Рассольникову. - Передайте что я занят. Давид не спал почти три с половиной дня: каждый раз, закрывая глаза, он видел перед собой ухмыляющегося Михлина, который буквально заставлял милиционера проснуться от недолгого сна и идти работать. Честно говоря, Давид не занимался ничем кроме поиска бухгалтерских секретов: он успел раскопать только то что Федор жил на окраине города вместе с выпивающим отцом, но это было все, что Рассольников смог найти. - Из угрозыска звонят. – Не отставал мужчина, - Из Москвы. Услышав название города, Давид подорвался с места и подбежал к старенькому черному телефону. Сейчас он поднимет трубку, услышит голос отца и узнает что тот ничего не нашел и помочь ничем не сможет. Из-за одной только этой мысли Рассольников панически вздрогнул – он не может дать Федору снова победить. - Я отослал факсом материалы. – Голос Игоря Рассольникова звучал радостно, - Надеюсь тебе это поможет. Мама кстати просила передать… Больше Давид ничего не слышал – ноги его стали ватными, руки мелко задрожали, а насмешливый взгляд Федора в его голове стал испуганным. Рассольников сделал это. Он раскрыл Шолоховского бухгалтера! - Ага. – Давид опустил трубку, не дослушав болтовню отца, - Я перезвоню. Милиционер подошел к факсу, жалобно выплевывающему документы на стол. Будто бы почувствовав хозяина, машина радостно запищала, требуя бумаги – Давид машинально вставил половину пачки в нужную часть и, опустошенно рассматривая информацию в документах, понял что ничего не чувствует. Не было такого желанного торжества, не было радости, не было злорадства. Он просто не осознавал что дело, которым он занимался почти год, закончено. «Михлин Федор Семенович. Год рождения – 26.04.1969 Прозвище(а) – Сопровождающий Принадлежность – ОПГ «СБР» Преступления – 6 убийств особой тяжести, вымогательства, похищение человека, организация преступной группировки, финансовые правонарушения Особые приметы отсутствуют» *** Федор поправил новенький пиджак, высланный ему прямиком из Америки, затушил сигарету и зашел в офис. В его офис. - Федор Семенович, мы тут доставили информацию по шахтам, все как вы и просили. Ребята из Энска сказали что там не только минералы добывать можно, судя по всему там и нефть есть. – Худощавый парнишка протянул Михлину папку с документами, - Вот тут все написано, можете сами проверить. - Спасибо. – Федор убрал папку в портфель, - По юридической части владельцы есть? - Шолохов Иван Павлович, выкупил их в восемьдесят девятом. Я не знаю что с ним делать, он же полноправный владелец. - Разберусь. – Михлин кивнул, - Ко мне в кабинет никого не пускать, пригласите подставного начальника. Жирного этого, с греческой фамилией. И вышлите товарищу Шолохову приглашение в Москву. Если сам не отдаст шахты, то их заберу я. Парнишка кивнул, неловко кивнул головой и убежал куда-то в недры офиса. И дались Федору эти шахты… *** - Удачи там! – Михлин протянул Артуру сумку с инструментами и по-отечески похлопал его по плечу, - Смотри мне, чтобы все поросята здоровыми вышли! - Ну ты скажешь тоже, счетовод! – Артур громко и заливисто рассмеялся, - Купи перекусить чего-нибудь тогда. Федор кивнул, мысленно просчитывая сколько займет дорога до ближайшего магазина и обратно – если на мосту не образовалось пробки, то он успеет всего за полчаса. - Неужели я этим занимаюсь? – Мужчина постучал руками по рулю автомобиля, - Я же, блять, Сопровождающий. Он сам не понимал почему вместо быстрого убийства всех Куджини он внезапно решил мало того что к ним примкнуть, так еще и стал настоящим мальчиком на побегушках. Он вернулся к тому, с чего начинал в Москве, но почему-то в Энске это ощущалось совершенно иначе: Михлин искренне радовался когда его хвалили, а не двулично улыбался в ответ на любую фразу своего начальника. Он хотел помогать кузенам просто так, без материального вознаграждения – ему нравилась отеческая забота Леонарда (несмотря на их небольшую разницу в возрасте), нравились серьезные разговоры с Машей и Алисой за ужином, нравилась хаотичность шкетского дуэта. Куджини беспокоились и заботились, а Федор искренне не понимал зачем они это делают. Возможно потому что впервые с таким сталкивался. *** - Я же говорил что добьюсь успеха. – Михлин, брезгливо оглядев стул, все-таки сел напротив отца. – Видишь? Я тебя вывезу отсюда. - Не нужна мне твоя помощь, - Семен хмуро оглядел сына, - Ты вор и убийца, Федор. Не сын ты мне. Федор удивленно приподнял бровь – он-то ожидал что отец наконец скажет что благодарен ему, а не обольет говном с головы до ног. - Я делал это ради тебя! Ради того чтобы ты выбрался из этой жопы и жил не нуждаясь ни в чем! – Михлин снова почувствовал себя одиннадцатилетним мальчуганом, который всеми силами пытался добиться отцовского внимания. Как будто и не было никакой опасной группировки за его плечами. - Ну конечно! Убивай, насилуй, клевещи, предавай! Цель ведь оправдывает средства? – Семен встал со стула, из-за чего Федор боязливо вздрогнул. – Ты делаешь это не ради меня, а ради себя! Для того чтобы доказать себе что ты лучше остальных, Федя! Лучше отца, лучше матери, лучше наших соседей просто потому что у тебя есть деньги! Ты не только убивать начнешь ради них, ты и родину продашь. Михлин неуютно поежился, как будто он сидел не на родной кухне, а где-то на улице, под серым осенним небом, из которого уже битый час лился липкий горький дождь. - У тебя никогда не будет жены, семьи в конце концов. – Старший Михлин продолжал ходить по кухне, - Ты теперь пропащий человек! - Будет. – Сквозь зубы процедил Федор, - У меня как раз и будет семья. А ты и дальше загнивай в этой дыре, раз моя помощь тебе не нужна! Выплюнув проклятье, Михлин сорвался со стула и быстро затопал вниз по лестнице. Побежал туда, где вперемешку со страхом люди испытывали к нему уважение. Туда, где паническая боязнь быть убитым для него казалось равнозначной любви.