Can we ask the World: how long will we be a herd?

Сильный ледяной ветер шевелил верхушки деревьев, не доставая до греющихся. За шиворот падал снег, а в умах был сплошной бред, исходивший от ужасного холода. Иногда они вскидывали голову и смотрели на луну, высунувшуюся из-за облаков, чтобы хоть немного помечтать в столь холодную ночь. Костер еле держался, но в него подкладывали сухие ветки и, благо, пламя хоть как то терпело мороз. Пусть оно было и слабеньким, но это единственное, что могло согреть трех путников вдали от ближайшей хижины. Или не вдали? Из лесу показался еще человек. Его шарф опоясывал шею и лицо, оставляя открытыми только глаза, а шуба покрылась снегом как и шапка, смешно державшаяся у него на голове. Было ощущение, что это не шапка, а милый кролик, нашедший удобное место, где посидеть. — Пошли. Тут не так далеко, оказывается, — забасил мужчина с «кроликом» на голове. — Правда? Эд, ты все напутал. — Увы, — коротко ответил Эдуард и направил свои карие очи с луны на костер, — Надо затушить. — Не будь дурнем! Сам потухнет, сейчас же не лето. Эд проигнорировал его и замел пламя снегом. Греющиеся встали и последовали за обладателем глубокого баса. Снег был по колено, в нем легко можно было утонуть. В лесу почти не было ветра, но страшно представить, что будет на открытом пространстве. Сзади послышался вой. Все как один переглянулись и, кивнув друг другу, немного ускорились. — Выйдем из леса, а там совсем рядом, — утверждал басист, — Только достаньте ружья на всякий пожарный. Однако такая предосторожность не понадобилась. Никаких волков не было рядом, и путники, став чуть более оптимистичными, добрались до края леса. Ветер тут был действительно сильным. Упасть легче легкого, да еще надо спуститься с холма в низину, где уже и виднелся небольшой городок, больше похожий на деревню. Вот на ногах бы удержаться… Не для всех это желание исполнилось. Пара человек упали и покатились с высокого холма. В этом не было ничего опасного, кроме как попадания снега за шиворот, а там заболеть можно. Вскоре все добрались до ворот. Понимающий охранник посочувствовал путникам и отворил врата, прикрыв глаза и кивая на каждое «спасибо», которое он слышал. — Куда теперь? — спросила их путница. Басист молча указал на двухэтажный дом, внутри которого виднелся довольно приятный свет, а из трубы шел дым. Комфорт, да и только. Обладатель баса сначала понажимал на звонок, так здорово устроившийся между двумя деревяшками, что на него не попадал снег. Однако он не работал. Тогда мужчина начал стучать в дом. В окне показался силуэт женщины. Она исчезла оттуда так же быстро, как и появилась и теперь стояла перед путниками, открыв дверь. Игнорируя их приветствия, бабуля быстро впустила их в дом и указала на красивую вешалку, висевшую на веранде. — Нам бы поговорить с Войс… — начал Эдуард. — Да, да. Все приходят сюда поговорить с Войс, — перебила Эдуарда бабуля, — Готовы? Пойдемте. Спутники вошли в зал. Эта комната была очень красивой. Электричества дома хоть и не было, но свечи вместо светильников добавляли эстетичный уют. В середине лежал ковер, расписанный разными рисунками, слева от него был старый камин — источник всей уютности и всего тепла. Справа от ковра было окно, через которое бабуля и видела путников. Рама была с изящными позолоченными узорами. Здесь же стояла тумбочка с подсвечником из пяти свечей. Впереди коврика был шкаф с большим количеством разных книг. Он также был красиво крашен позолоченными узорами. Потолок был деревянный, как и пол. Справа и слева от камина располагались два прохода: тот что слева — на кухню, где готовилась и кушалась еда, справа — на второй этаж, где находились покои Войс. — Садитесь, садитесь, — приветливая бабуля Нанна указала на три стула около камина, — А я принесу вам пирожки, пока будете дать Войс. Эдуард кивнул и сел на пол, показав, что уступает места остальным. Все расселись на резные стулья, обитые красным бархатом и теперь путники находились в очень приятных условиях, чем когда сидели перед трескавшем костром. Их было четверо: трое мужчин и одна женщина. Эдуард — мечтательный и спокойный, не любящий суету и торопливость. Немного лентяй, но в целом способен выполнить свою задачу. Он был молод — совсем недавно ему исполнилось 25 лет. Кареглазый Эд был среднего роста и безбородый, но с длинными русыми волосами, заплетенными в косу. Михаэль — отличный охотник с шапкой, напоминающей зайчика. Его густая черная борода с легкой сединой, была объектом его гордости. Басил он очень приятно и от голоса высокого и мужественного человека становилось очень уютно. Можно было ощутить себя в полной безопасности. Несмотря на все это, сложно было сказать, что Михаэль чувствовал себя счастливо: в прошлом он потерял близкого ему человека и, спустя уже двадцать лет, так и не смог привыкнуть. Лишь скрыл всю грусть и депрессию внутри себя. Кристофер — тридцатидвухлетний мужчина. Его голос был хриплым — сказывалась недавняя простуда. Его голубые глаза выражали легкое безумие и ярость. Постепенно Крис сходил с ума, все события давили на него, заставляя зрачки бешено бегать по комнате в поисках, на чем бы остановиться. К счастью такой предмет был найдет — камин. Смотря на пламя, глаза Кристофера успокаивались и слегка прикрывались в наслаждении. Последним человеком была двадцатидвухлетняя девушка — дочь Михаэля по имени Ника. Несмотря на всю привязанность отца к ее матери, она не чувствовала то же, что и папа. Она почти не знала мать, которая погибла, когда Нике было два года. Иногда эмоции заставали ее врасплох, когда девушка слушала слова отца о матери, но это было весьма редко. Как бы то не было, пусть немного, но скучала. Носила Ника короткую стрижку, так хорошо идущую к ее темным волосам. Глаза были темно-зеленого цвета, как у ее мамы. Умение радоваться мелочам помогало ей выходить из трудного положения и верить в хорошее будущее. Она была готова на все ради команды, однако такие жертвы были вредны. Часто она переоценивала свои силы и стремилась сделать больше, чем надо, не жалея себя. Путники грелись и кушали пирожки с мясом. Комфортность зашкаливала и каждый немного чувствовал себя счастливым. Послышались легкие шажки со второго этажа и в зал вошла одиннадцатилетняя девочка с седыми волосами и ярко-красными глазами. Она улыбнулась и сделала движение рукой, призывающее опуститься вставших со своих мест гостей. Девочка подвинула к камину пуфик, также украшенный красным бархатом и села на него. — Вы хотели поговорить. Я вас слушаю.