Убивать людей нужно на белом полу

Вообще я добрый и люблю хорошие шутки, но не когда они начинают переходить все мыслимые и немыслимые границы. Все началось тогда, когда мой старый друг узнал, что я следователь, да не просто, а глава района. Он и раньше любил надо мной пошутить, но тут просто как с цепи сорвался. Я пытался это прекратить, я пытался объяснить ему, что работа для меня, как жена. Я люблю ее нежно, всем сердцем, и не готов променять ни на кого на свете. Но он почему-то совсем меня не понял и безобидные шутки вроде дурацких звонков да записок о похищениях пива в конвертах сменились более жестокими розыгрышами. Первой была граната, залетевшая в форточку кабинета. Надо понимать, что мы все люди подготовленные, и когда нам кричат «ложись», мы все мгновенно падаем под столы. И для чего в этот раз я упал на пол? Чтобы покатившаяся по полу граната вдруг остановилась и запела голосом моего друга: «Саша хороший парень, Саша хороший парень, Саша хороший парень, об этом знают все!», а затем из нее вылетела хлопушка. Я написал Леше письмо: «Надеюсь, эта выходка последняя», ответа я так и не получил. Вместо этого на следующий же день мне прислали огромную коробку с надписью «Улики», когда я ее вскрыл, то с громким грохотом в мое лицо врезался чертенок, который к тому же облил всю мою рубашку какой-то дурацкой краской. Но верхом эпатажа был мой День Рождения, когда мы всем отделом спокойно ели пиццу да запивали ее колой за мое здоровье. — Кто заказал торт? — тихо шептались сотрудники, когда это двухметровое чудо медленно вкатывали в офис. И тут под развратную музыку из торта выскочила голая девушка, которая, совершенно не стесняясь своей наготы, танцевала эротические танцы под дружный хохот офиса. И только мне одному, похоже, было совсем не весело. Мне хотелось сбежать куда подальше, раз и навсегда, чтобы ничего этого не видеть. Мне не нужно было читать открытку, чтобы понять, чей это подарок. «Ну, попадись он мне!» — злобно думал я, не зная уже, куда деться от этой навязчивости, похоже, уже бывшего друга. Я попросил разузнать адрес отправителя, но, видно, это было выяснить невозможно. К тому же раздался срочный вызов. Окровавленную жертву нашли на кухне на окраине моего района. Надо было ехать. Врачи опять задерживались, да они, похоже, и не нужны были толком. Весь дом был в крови, а труп и подавно, хоть вокруг него, как ни странно, все было чистенько. Руки тянуть к окровавленным запястьям и шее никто не хотел. Поэтому пришлось мне. Рука была твердой, как будто каменной. Пульс не прощупывался. Мои люди начали пытаться обвести тело мелом, пока я все еще держал руку трупа. Только вот мел не был виден на белом полу, от чего сотрудники тихо матерились и бегали по квартире, думая, чем бы обвести это тело. Кто-то предложил даже углем, который предварительно предлагал получить из чего-нибудь, что не нужно. В результате пришлось наносить надписи мылом. И это совсем не было решением проблемы. И вдруг изнутри бездыханного тела вылезла третья рука и с громким криком: «Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р!» Уже почти обведенный труп начал подниматься и кричать. У меня чуть сердце не выскочило через пятки, прежде чем я все понял. Сначала тоже обезумевшие следователи теперь хохотали во всю глотку, особенно надо мной. — Ну все, друг, ты попал! — прорычал я, что есть мочи, и схватил наглеца за шкирку. — Саш, я заплачу штраф. Сколько он у Вас там? — Ну уж нет, штрафом ты совсем не отделаешься! Все пошли вон! — рычал я, и сотрудники тут же, поняв, что это не их дело, поспешили покинуть квартиру. — Что ты там удумал, мертвым прикинуться? А, может, лучше не прикинуться? — рычал я, кидая его на пол, лицом вниз, и садясь сверху. Я и сам не понимал, что творю, насколько обезумел от злости. — Я тебе сейчас устрою! — я срывал с него одежду и бил по открывающимся частям кожи, что есть мочи. Парень кричал и содрогался, но мне было все равно. Мы оба всегда знали, кто из нас сильнее. Мои руки уже расстегивали брюки. Похоже, злость раззадорила меня полностью, и даже член уже почему-то стоял столбом. Наверно, сыграл инстинкт, когда победивший самец имеет побежденного. — Ты никогда не забудешь! — рычал я, впихивая член в его задницу. На удивление, входило достаточно легко, так, как будто там была какая-то смазка. Парень пытался вырваться, но я держал его крепко, и в азарте только глубже и глубже в него вбивался. И мне это нравилось, все больше и больше с каждым толчком. Когда я понял, что уже не могу остановиться, то вдруг услышал, что и Леша подо мной тоже сладко стонет под каждым моим ударом и только глубже насаживается, подставляясь. — Развратная шлюха! — орал я. — Только твоя развратная шлюха! — кричал он в экстазе. Все быстрее и быстрее я двигался, пока внутрь друга не потекла горячая белая жидкость. — Наконец-то ты это сделал, — шептал пристроившийся рядом Леша. Для жертвы изнасилования он был слишком радостным и счастливым. — Не понял? — удивился я. У меня уже прошла злость, но вот стыдно за свое действие как-то совсем не было. Леша заслужил это. — Я мечтал об этом так давно… Давай ты меня еще раз, а? У меня еще есть смазка. Я не понимал, что происходит. Такое чувство, будто из нас двоих изнасиловали меня, а не его. Парень повернулся ко мне спиной, пока шуршал в ближайшем кухонном ящике. Мне было интересно, я не мог совладать со своим любопытством и всунул палец туда, куда еще недавно совал член. Внутри было мокро, палец так и скользил, и дело было даже не столько в сперме. Там уже была смазка. Да и парень явно не был девственником. — Я не знал, что ты гей. — Я надеялся, что ты тоже гей. Просто не знаешь. — Почему в тебе смазка? — Все потому, что я хотел, чтобы так все кончилось. — Что? — Чтоб инстинкты взяли верх, и ты отымел меня прямо здесь, а лучше даже перед своими сослуживцами. Я не знал, что и сказать. Он раздражал меня всю неделю именно за этим? — Но почему только сейчас? — не понимал я. Почему он не говорил прямо, и так было ясно. — Потому что я не хотел, чтоб ты был один… Ты сказал, что женат на своей работе. И… я заревновал.