Сколько нужно причин для смерти?

Перед Брендоном раскинулся город во всей своей красе, как кошка на асфальте под палящими лучами полудня. Сверкали стёкла дорогих машин на новых дорогах, витрины магазинов и камни дамских драгоценностей. Брендон не видящим взглядом уставился в одну точку на стекле лифта. Последний этаж Милленион-бигдинг был ещё далёк. Брендон старался ни о чём не думать. За его спиной стоял Гарри Макдауэл, друг, партнёр, будущий шеф. В молчании они проехали 16 этажей. Брендон слушал удары своего сердца и не думал. Ни о чём. Гарри думал всегда одновременно о многом. Это была его отличительная особенность – продумывать, планировать, учитывать. Он мечтал стать боссом Миллениона и не стремился скрывать этого. От кого? И зачем? Нормальная мечта амбициозной здоровой личности – достичь вершин и стать свободным. Он знал, что ему мешает, знал, кто может помочь и когда нужно сделать шаг. - Давай прикончим Босса. Брендон обернулся на голос. Гарри стоял к нему спиной, в неизменном белом костюме. Белый – благородный, чистый, невинный, мирный?.. Откровенный. - Я нашёл кое-что… - продолжил Гарри тихо, но внятно, - Этот город… Нет, невероятная мощь, которая поможет мне захватить ещё больше. Вот как. Всё же сбылось. Всё же кошмары бывают наяву. Кому как не Брендону это знать. Но друг!.. А друг обернулся – лицо рассекла косая улыбка – и продолжил самоубийственное признание: - Глава, думающий только о мире – просто старая развалина. Для тех, кто стремится вверх, таких, как мы, он – палка в колёсах. Брендон давно выбрал для себя очевидный путь – быть верным, никогда не предавать. В детстве было проще. Но вместе с годами прибавлялись к этим правилам новые условия. Иногда было сложно, иногда перешагивал через себя, приходилось убивать без раздумий и сомнений, верить и доверять без доказательств. Исполнять Железный закон. Никогда не предавать. Милленион для Брендона значил... всё – Мария, находившаяся под покровительством Большого Папы, Гарри, который принял Синдикат как лучшую из перспектив, Асаги, который уже не просто и не только Большой Папа, «братишка» Банжди, Семья. Брендон не раздумывал, когда дело касалось Синдиката. Вот только оказалось, что Милленион не сведёшь к формуле равенства с дорогими людьми. Оказалось, что быть верным Миллениону сейчас значит выбирать. Ведь он обещал Гарри всеми силами стремиться к вершине, сделать Гарри главой Миллениона, обеспечить им двоим свободу. Но думал ли он, что это нужно будет сделать через голову ещё живого Босса? А думал ли он вообще о цене свободы? Гарри сделал шаг, другой, и оказался совсем рядом. Брендон, оцепеневший, не верящий в происходящее, не видящий ничего, представил, как бы происходило убийство Большого Папы. Как бы его обставили? Как преподнесли членам Семьи? И кому бы выпала такая… честь? И что стало бы с Синдикатом, с каждым из них, с ними со всеми? Мария не переживёт… - Кроме того, если мы прикончим Босса, Мария станет твоей. За эти слова Гарри поплатился разбитым носом. Отлетев от удара к стенке лифта, он наблюдал, как Брендон, друг, партнёр, лучший «чистильщик» Синдиката, выхватывает пистолет. Взмах руки – и счёт на секунды до выстрела. Пара ударов сердца, не больше. Предателям в Синдикате нет прощенья. Только Железный закон. Гарри опустил глаза. Неужели он плохо просчитал Брендона? Схема не сработала. Он где-то ошибся. Скорее по привычке, чем в расчёте на возможность исправить ситуацию, он прокручивал все предыдущие рассуждения и не мог найти изъяна. Но пистолет Брендона – друга, обещавшего обеспечить взлёт – направлен на него… А вершина была так близко. Лифт достиг 21 этажа. Мягкое жужжание механики лифта заглушало скрип зубов – это Брендон, не позволяя себе думать, целился в предателя. «Нет пощады». За что? За Большого Папу, за Семью, за Марию – за Милленион. За 20 лет дружбы. Рыдания сотрясали Брендона Хита; рука, будто не повинующаяся хозяину, разжала пальцы. Пистолет упал на границу света и тени. Брендон снова повернулся к окну, послеполуденное солнце светило в лицо непревзойдённому могильщику Синдиката. Что происходило за его спиной... не думать, не знать. И всё-таки он был прав. Гарри Макдауэл. Брендон оказался не таким уж и верным. Поразительно: он-таки выбрал Босса! И что с того, что расчёты Гарри на то, что Брендон сможет ради него и Марии предать Большого Папу, не оправдались? Ведь он не выстрелил, а значит – предал Синдикат. Выход есть всегда, пока ты жив. А Гарри был жив. Это главное. В его голове уже был план. Брендона как будто не стало – он стоял, ссутулившись, опустив руки вдоль туловища. Он действительно не жил сейчас, дышал только по привычке. Железный закон казался легчайшим из выходов; и он был готов ответить за предательство. Двойное предательство: Синдиката и друга. Он не знал, что страшнее. Но всё равно, когда Гарри окликнул его по имени, когда друг навёл на него пистолет, Брендон не сдержался, захлебнулся воздухом. Выстрелом его бросило на стекло. Брызнули осколки. Сквозное в плечо, ерунда – привычно отчитался организм. Но потом было ещё 8 пуль. Ни одной в голову. В обычной боевой ситуации для Брендона было бы сущим пустяком по инерции отклониться, перекатом добраться до оружия на полу и, парой ударов свалив противника, добить его одним выстрелом. Но то, что происходило сейчас в лифте, движущемуся к вершине Милленион-билдинг, ещё раз доказывало, что если человек в буквальном смысле поставил на себе крест, то инстинкты самосохранения не помогут и навыки «чистильщика» не спасут. Истекая кровью, Брендон некстати подумал: стреляй так кто-нибудь из его новобранцев-головорезов, отчитал бы за излишнюю показушность и несерьёзное отношение к работе. А Гарри приближался, с горящими безумством глазами, с пистолетом, с последним даром для друга. В глаз Брендону уткнулось дуло, разлетелось стекло очков, хрустнуло под затылком окно. - Брендон! – яростный крик, полный боли и ненависти. И выстрел. И летящие капли крови. И сверкающие осколки. Ничего этого Брендон уже не видел, падая с 24 этажа Милленион-билдинг. Не видел он и как Гарри опустил пистолет, провожая друга в последний путь. Брендон помнил лишь голубое небо. И сияющие облака. И…