Клятва укушенной руки

      — А теперь давай снимай.              Лань Чжань слегка нахмурился в недоверии. Глаза Вэй Усяня же хитро блестели ответ.              От такого взгляда неожиданно Ванцзи почувствовал себя беспомощным, будто перед ним был не его сверстник, а хищный зверь. Он прикрыл глаза и выдохнул:              — Что?              — Одежду! Что же ещё?              Лань Чжань не успел сообразить, как вдруг перед ним уже возник Вэй Ин, который, даром времени не теряя, вцепился пальцами в его воротник. Сомнений, что это не шутка, не осталось, когда Усянь резко дёрнул одежды Ванцзи в разные стороны, оголяя его грудь и плечи.              Уши тут же запылали, дышать стало тяжелее, а глаза распахнулись. Чужие пальцы слегка коснулись его кожи, от чего он невольно вздрогнул. Лань Чжань собрался скинуть руки наглеца с себя, но в следующую же секунду его повалили на спину, при этом совсем не задев его раненную ногу. Но подумать об этом он не успел. Слишком был смущён своим положением. Вэй Ин же нависал над ним с той же невинной улыбкой, будто то, что он делает совершенно буднично и обычно. Совсем сбивало с толку и то, что Вэй Ину точно нравились девушки!              Хотя, если и нет, это ничего не меняет! Вэй Усянь не имеет права так себя вести с ним! Ведь Лань Чжань ничего не испытывает к этому сорванцу!              Пока Лань Чжань думал, что он может предпринять, Вэй Ин ловко снял с него верхнее облачение и порвал на лоскуты. Ванцзи даже не понял как это произошло. Откуда в Вэй Усяне столько прыти? Он же ранен не меньше его самого.              — Вэй Ин! Что ты задумал? — в непонимании спросил он, а в голове проносились бесстыдные картинки из книжки, которую Вэй Ин подсунул ему во времена их обучения в Облачных глубинах.              И вместо того, чтобы развеять сомнения Вэй Ин хитро прищурил глаза, усмехаясь словно змей искуситель:              — Что я задумал? Здесь только мы одни, а я веду себя подобным образом — так что, по-твоему, я задумал?              Вэй Ин резко встал и, развязав свой пояс, медленно и бесстыдно отвёл край своих одежд, обнажая грудь.              Лань Чжань, сам того не осознавая, не мог отвести взгляд от юного тела сверстника, которое, пусть и было незрелым и угловатым, но всё же привлекало стройностью и изящностью движений. Хотя скорее это была не изящность, а просто умение управлять своим телом. Единственное, что всё портило — кровоточащий след солнца, совсем недавно оставленный раскалённым тавро. Но даже так Вэй Ин с лёгкостью дразнил и выводил из равновесия одним лишь своим видом. Особенно улыбкой, которую хотелось смять губами и…              «Нет! Я не хочу этого! Это просто помутнение рассудка! Это всё та бесстыдная книжонка бесстыдного Вэй Ина!» — твердил Лань Чжань себе упорно, сжимая кулаки, но сил в себе оторвать взгляд от Вэй Ина не находил.              Вэй Усянь, будто зная, о чём Лань Чжань думает, улыбнулся и, подойдя ближе, сорвал с себя влажное верхнее одеяние. Но на этом действо, к несчастью Лань Чжаня, не закончилось. Подняв руку, Вэй Ин медленно разжал пальцы, позволяя ткани упасть на землю с лёгким хлопком.              Кровь внутри Ванцзи вскипела.              Сколько он уже боролся с собой и своим поражённым рассудком? Долго. Очень долго. Вэй Усянь стал для него взрывом, пожаром, от которого последствия Лань Чжаню приходилось разгребать до сих пор. И нет, это ни в коем случае, не сравнение с пожаром, который клан Вэнь устроили в Облачных глубинах. Есть взрывы, которые уничтожают всё живое, а есть ещё те, которые рушат стены, чтобы открывать правду и истину и заставляют гореть изнутри непонятно откуда взятой энергией. Кто к чему относился — догадаться не сложно              Вэй Ин, сам того не зная, подорвал веру Лань Чжаня во всём. И в окружающем мире, и в самом себе. Ванцзи понял, что жизнь просто не укладывается в рамки правил. Брат пытался когда-то до него это донести, но Лань Чжаню не верилось. И только Вэй Ин смог показать ему, что всё не так просто в этом мире. Мир не делится на белое и чёрное. Правила не всегда справедливы, а нарушения иногда бывают человечнее правил.              Когда Вэй Ин заставил его упасть за стену Облачных глубин в ночной тиши, Лань Чжань открыл для себя новую веху для размышлений. В ту ночь он так растерялся, что сбежал, не находя справедливого решения проблемы. Да, Вэй Ин нарушил правила клана, но Лань Чжань тоже, пусть это и было намеренно проделано сверстником, факт нарушения это не отменяло.              Лань Чжань не спал тогда всю ночь и промучился в раздумьях, что верно, а что нет. Как поступить. Как остаться верным принципам клана и тем не менее принять, что правила не безупречны? И только под утро он сформулировал своё главное на данный момент правило, которое противоречило тому, чему его учили всю жизнь.              «Нарушены правила случайно или умышленно — не важно. Главное осознавать эти нарушения и принимать наказание как положено. Правила не работают на справедливость. Они работают только на факт своего выполнения.»              Таким образом первый ученик клана Цзян изменил его взгляд на правила и жизнь в целом.              — А теперь, раз уж мы избавились от верха, настала очередь штанов. — голос Вэй Ина снова прервал его размышления.              Тот развёл руки, будто предлагая рассмотреть себя получше, а потом потянулся руками вниз к штанам.              В Лань Чжане помимо бесстыдных мыслей заселился жаркий гнев. Вэй Ин и правда такой распутный? Готов с кем угодно вот так просто завести плотскую связь? И с девушками, и с мужчинами? Скольким он уже предлагал такое? И сколько согласилось без единого сомнения? Скольких Вэй Усянь успел уложить на лопатки точно также как и его сейчас?              Лань Чжань хотел встать, но раненная нога не давала сдвинуться с места. Он чувствовал себя обессиленным и беспомощным перед этим искусителем и своими же мыслями, которые утверждали то, что он никак не мог принять и отрицал со всей горячностью своего юношеского сердца и холодностью своего воспитания.              А именно чувства к Вэй Ину.              Этот мальчишка… беспечный, болтливый, распущенный… занял все мысли Лань Чжаня и отказывался их покидать, показывая своё упрямство даже здесь!              Когда Вэй Ин покинул Облачные глубины, Лань Чжань почувствовал колоссальное облегчение. Будто огромную ношу сбросили с его плеч. Вот только радость и покой не задержались у него надолго. Вскоре Лань Чжань стал замечать, что грудь сдавливает неясная тоска. В библиотеке он постоянно оборачивался на окно, отвлекаясь от переписывания книг. Будто надеялся, что в помещение кто-то заберётся. А стоило ему встретиться с Цзян Ваньинем и Не Хуайсаном, он невольно искал взглядом красную ленту и только потом вспоминал, что её обладателя уже давно нет в окрестностях Гусу… Он никогда не был таким рассеянным! Даже брат волновался о его самочувствии…              Лань Чжань совсем не заметил, когда в голове начали проноситься случайные фразы, беспечно брошенные Вэй Ином во время всего их совместного досуга:              «Эх, блюда в вашем клане слишком пресные! Я б лучше съел арбузных корочек, поджаренных с перчиком!»              «Лань Чжань, вот что я тебе скажу: семена лотосов из чашечек со стеблями вкуснее тех, которые из чашечек без стеблей.»              «А, а ещё, а ещё, петухи, которые любят кукарекать, — самые упитанные!»              «А чёрных собак лучше всего усмирять сонным порошком!»              И много других подобных.              В какой-то момент Лань Чжань не выдержал и правда спустился в город, где был пруд с лотосами, и нарвал их там самостоятельно. Ведь на рынках продавались лотосы без стеблей. А потом принёс их в Гусу и дал попробовать Сичэню, которому стало плохо, ведь лотосы оказались незрелыми…              Стоит ли говорить, что с поджаренными корочками арбуза тоже ничего толкового не вышло?              Лань Чжань мог об этом догадаться заранее и без экспериментов, он знал Вэй Ина не понаслышке. Но тогда тоска не отпускала его от слова совсем. Вот он и попробовал сотворить в жизни слова человека, который не покидал его разум и сердце и на миг. Хотя догадывался, что тот лишь дурачился.              Ему повезло, всё же время как никак, но лечит. Мысли о несносном Вэй Ине постепенно выветрились из его головы.              Ровно до совета кланов в Цишане. Стоило ему увидеть Вэй Ина спустя столь долгое время, как внутри всё снова всколыхнулось. Первый ученик клана Цзян снова стремительно врывался в его мысли. Лань Чжань правда пытался его избегать и игнорировать. Но как будто от Вэй Ина хоть когда-то было так легко отделаться. Вэй Ин словно специально упорно пытался забить гвоздь в его сердце, чтобы Лань Чжань не смел о нём забывать и на миг.              И Вэй Усяню это, конечно, удалось. Последним ударом стала сорванная лента с его лба во время состязания лучников.              Естественно Вэй Ин сделал это случайно. Он тут же поспешил вернуть ленту. Но на миг, когда Вэй Ин недоумённо смотрел на неё в своей руке, Лань Чжань почувствовал непонятное счастье. И только потом при возвращении ленты — злость и… разочарование?              Лань Чжань помнил, что брат пытался его успокоить. Но только вот, что тот именно говорил, Ванцзи тогда совершенно не слышал. Мог лишь предполагать.              Просто тогда Лань Чжань только и мог что лихорадочно думать. А точнее анализировать. Почему он почувствовал радость, когда увидел Вэй Ина с его лентой в крепко сжатых пальцах? Почему разочаровался при попытке её вернуть? Почему он так ярко всё чувствует рядом с ним? Почему ищет взглядом? Почему тосковал, когда этот бесстыдник покинул Облачные глубины? Ведь по логике вещей всё должно быть совсем по другому! Почему, почему почему?              «Потому что хотел бы быть его спутником на пути самосовершенствования,» — неожиданно прозвучал ответ в его голове.              Лань Чжань помнит, как осознание обожгло его всего с головы до пят. Тогда он резко отстранился от брата не в силах поверить. А в голове звучал его собственный отчаянный крик.              «НЕТ!»              Он тогда сбежал со состязания, а в голове горячо убеждал себя:              «Я не мог! Просто не мог! Тем более в этого бесстыдника… Нет! Никогда! Ни за что!»              Именно с тех пор он продолжал твердить себе это. И уже почти поверил. Но Вэй Ин будто знает и специально проверяет его стены на прочность.              Как он вообще смеет!              Лань Чжань никак не мог выплеснуть свой гнев, смущение и неясное разочарование. Он не мог отстраниться от Вэй Ина, тот склонился слишком близко. Ещё немного и он прижмёт его собой к земле. А внутри разум и сердце вели не равный бой. Головой он понимал, что это всё неправильно, но чувствами он тянулся к Вэй Ину, от чего и возникали глупые и бесстыдные мысли:              «А может попробовать?»              Но их перебивала усталость от прошлой бойни с адептами Вэнь, а потом и Черепахой-губительницей. Она будто с новой силой опустилась на его плечи. В груди разрасталось раздражение от столь многих ярких эмоций, которые он испытывал одновременно. Для него это было просто невыносимо. И в конце концов его ярость всё же нашла выход: он резко отхаркнул кровь.              Вэй Ин же с облегчением на лице быстро опустился к Лань Чжаню и нажал на несколько акупунктурных точек на его груди:              — Ну вот, вся застоявшаяся кровь вышла. Можешь не благодарить!              Выплюнув сгусток крови Ванцзи неожиданно почувствовал лёгкость в груди, которую до этого словно что-то сдавливало, а усталость, будто ослабила свои объятия.              Лань Чжань нахмурился и, наконец, догадался, почему Вэй Ин вёл себя так вызывающе.              Он понял, что Вэй Ин делал это из благих побуждений, просто хотел, чтобы Лань Чжань избавился от дурной крови в груди. Вот только это не меняло того, что он словно издевался над ним! Мог ли он о чём-то догадываться? Лань Чжань не знал. Вэй Ина невозможно понять, даже если спросить напрямую. Вместо прямого ответа он может наговорить ерунды с три короба и в процессе забыть, а что его в принципе спрашивали. А если и ответит, то обходным путём: загадкой, присказкой, как угодно, но не так как надо.              Ванцзи чувствовал растерянность от всего этого цирка, поэтому не смог сдержать возмущения:              — Не мог бы ты больше не шутить так!..              Вэй Усянь пустился в оправдания:              — Застой дурной крови чрезвычайно вредит телу, но зато с лёгкостью покидает его при испуге. Не волнуйся, меня не привлекают мужчины. К тому же я бы ни за что не воспользовался твоим положением и ничего бы с тобой не сделал.              У Лань Чжаня запылали уши, а пальцы сжались в кулаки. Не привлекают мужчины, и тем не менее так развязно себя вести! Лань Чжань и помыслить не мог, что Вэй Ин разыграл сцену соблазнения перед ним без всякой практики раннее. Кого Вэй Ин так охмурял? Юных дев? Как та Мяньмянь, за которую вступился и получил ожёг? Ярость снова нарастала в Лань Чжане, и он просто уже от бессилия воскликнул:              — Убожество!              — Ладно-ладно, убожество, так убожество. Я убожество. Самое настоящее убожество! — махнул рукой Вэй Ин, а потом пошёл собирать сучья, видимо, чтобы развести костёр.              Лань Чжань отвернулся, чтобы не смотреть на Вэй Ина, ходящего по гроту. Просто не хотел думать о том, что в какой-то степени теперь зависит от этого бесстыдника.              Вскоре он заметил блики на стенах пещеры от огня, и Вэй Ин не заставил себя долго ждать. Тот снова склонился над Лань Чжанем, но уже без хитрого огонька в глазах, разорвал штанину на раненной ноге, растёр в руках лекарственные травы из мешочка девушки и стал молча присыпать зияющие прокусы от клыков зверя, которые только-только прекратили кровоточить.              Лань Чжань нахмурился, наблюдая, а потом поднял раскрытую ладонь, прося тем самым Вэй Ина остановиться.              — Что такое? — удивился Усянь.              Ванцзи же без единого слова взял из его ладони часть трав и прижал к груди Вэй Ина прямо на ожог.              — Ай! — вскрикнул Усянь, вздрогнув всем телом.              Он с удивлением уставился на свою грудь, на которой всё ещё лежала рука Лань Чжаня, и заморгал.              От реакции Вэй Ина Лань Чжань убедился, что этот бесстыдник попросту позабыл о своей ране! Что за беспечность!              Ванцзи всё же убрал руку и вздохнул, пользуясь тем, что Вэй Ин с шипением выдохнул несколько раз, совсем не обращая на него внимания.              Но следующие действия этого непоседы заставили его нахмуриться снова. Усянь стал аккуратно снимать травы с раны, а затем снова приложил их к ноге Лань Чжаня. Вэй Ин не дал ему и слова против сказать, заболтав:              — Не стесняйся! Я часто ранюсь, но всё равно продолжаю плавать в озере Лотоса, как обычно, так что давно уже привык к подобному. К тому же мешочек совсем маленький, ну сколько трав в него поместится? Их и так-то не хватает. Думаю, дырам в твоей ноге они нужнее…              Лань Чжань помрачнел только больше. Он не хотел это так просто оставлять, но понимал, что спорить с Вэй Ином бесполезно, он упрямый и ни за что не примет и травинки на свою рану, если у кого-то постороннего более тяжёлый случай.              Невыносимый Вэй Усянь.              И при этом благородный настолько, что напрочь забывает о себе.              — В следующий раз веди себя не так безрассудно, если знаешь, что в итоге будет больно, — только и сумел сказать Лань Чжань.              — Но что мне ещё оставалось делать? Думаешь, я только и мечтал, чтобы меня прижгли раскалённым железом? Но кто же знал, что Ван Линцзяо такая бесчеловечная, что готова ставить людям клеймо прямо на глаза. А Мяньмянь ведь девушка, притом симпатичная. Она бы могла ослепнуть на один глаз или получить шрам на лице на всю оставшуюся жизнь. Это же ужасно. — затараторил Вэй Ин, время от времени взмахивая своей правой рукой.              Он правда переживал за так и несбывшееся будущее девушки, которое сам и расписал. Неужели она ему правда так понравилась?              — Но теперь шрам на всю оставшуюся жизнь будет на твоём теле. — как можно равнодушней проговорил Лань Чжань, хотя внутри снова начал полыхать огонь.              По другому с Вэй Ином никогда не бывало.              — Это другое дело, — возразил Вэй Ин жарко, от чего Лань Чжаню тут же захотелось перебить этого бесстыдника и не слушать, но всё же сдержал себя, — Во-первых, он не на лице. А во-вторых, я мужчина, так чего же мне бояться? Разве может мужчина в своей жизни обойтись без увечий и шрамов? — сидя на корточках обнажённым по пояс, Вэй Усянь подобрал с земли ветку и пошевелил угли в костре, чтобы огонь разгорелся получше, а Лань Чжань всё больше сердился беспечности в словах сверстника, — К тому же если посмотреть на это с другой стороны, то пусть шрам и останется со мной до конца моих дней, всё же он означает, что в своё время я защитил девушку. А девушка наверняка навсегда запомнит меня. Она не сможет забыть меня до конца своих дней. Так что, если подумать, на самом деле довольно…              Последних слов Вэй Ина Лань Чжань никак не мог стерпеть. Он стиснул зубы, пытаясь успокоиться, но это было так возмутительно, что он не нашёл ничего лучше кроме как толкнуть Вэй Усяня от своей собственной досады и воскликнуть с гневом:              — Так, значит, ты тоже понимаешь, что она не сможет забыть тебя до конца своих дней?!              Как только можно? Не имея серьёзных намерений, обрекать кого-то мучиться по тебе всю жизнь? Вэй Ин и с ним так намеренно поступил? Знал, что заденет его? А скольких таких несчастных ещё ходит по свету? Было страшно помыслить, насколько Вэй Ин жесток. Случайно или умышленно — не важно.              Лань Чжань так забылся в новом вихре эмоций, что ударом попал прямо по ране Вэй Ина. Ванцзи совсем не хотел этого, но исправить ничего уже не мог. Он вздрогнул, когда Вэй Ин завалился на спину, прикрывая ожёг, и вскрикнул так громко и мучительно, что у Лань Чжаня внутри всё похолодело на мгновение:              — Лань Чжань! — Вэй Ин страшно морщился от боли, а на лбу появилась испарина, от чего Ванцзи затопило чувство вины, — Лань Чжань, ты… Да что я тебе сделал то?! Даже за убийство отца не мстят с подобной яростью!              Ванцзи опустил голову и сжал кулаки. Он правда чувствовал вину, но Вэй Ин не переставал быть раздражающим и на минуту, из-за чего было крайне сложно совладать с собой. В голове он стал повторять правила клана одно за другим и постепенно какое-то равновесие его всё же нашло, а кулаки разжались. Лань Чжань собрался помочь юноше подняться, но Вэй Ин сел сам и отполз от него, смотря так, будто боялся боли. Ванцзи замер в нерешительности. Он понимал, что стоит извиниться, но правильные слова никак не ложились на язык.              — Ну всё, всё! Я знаю, ты терпеть меня не можешь, потому отсяду подальше. Не подходи! И не толкайся больше, мне очень больно.              Лань Чжань всё ещё не мог и слова сказать, а Вэй Ин откатился, подобрал разорванные на лоскуты белые одежды правой рукой, чтобы не тревожить рану на левой стороне груди, и кинул их Ванцзи.              — Перевяжи рану сам. Я не буду приближаться к тебе. — сказал Вэй Ин и стал сушить свои одежды у костра.              Лань Чжань пристально смотрел на юношу, ощущая что-то неприятное внутри от мысли, что тот серьёзно не приблизится к нему больше никогда в жизни. Представляя, что Вэй Ин всегда рядом с ним будет смотреть на кого-то другого, а не на него, внутри всё бунтовалось и требовало к себе внимания. Даже сейчас, когда Вэй Ин не смотрел на него всего минуту, хотелось совсем иного. Невольно он вспомнил, как Вэй Ин постоянно зазывал его во время их совместного обучения:              «Посмотри на меня, Лань Чжань!»              Испытывал ли Вэй Ин хоть на толику что-то схожее, что и Лань Чжань?              Невозможно. Конечно, невозможно.              Когда он только успел стать таким глупцом, остаётся лишь спросить. Надо радоваться, что Вэй Ин вознамерился оставить его в покое.              Лань Чжань отвернулся от сверстника и решил снова попытаться успокоиться, чтобы не натворить что-то несвойственное себе потом. В последние дни эмоции с трудом подавались контролю. Зная Вэй Ина, скорее всего молчать тот долго не сможет просто физически.              И ведь не ошибся.              Через некоторое время Вэй Усянь заговорил опять:              — Лань Чжань, ты и впрямь очень странный сегодня. Такой грубый. И слова говоришь, тебе несвойственные.              Все попытки собраться мыслями и духом были разбиты парой фраз Вэй Ина. Лань Чжань хоть и понимал, что его состояние очевидно, но не хотел об этом слышать от кого-либо. Тем более от первого ученика клана Цзян.              — Если у тебя нет определённых намерений, то не соблазняй других. Ты лишь потакаешь своим желаниям, а они потом маются в замешательстве! — выпалил Ванцзи, посмотрев в глаза бесстыднику.              — Но я же не тебя соблазняю, так что не тебе и маяться в замешательстве. — Лань Чжань вспомнил, как ещё полчаса назад, Вэй Ин нарочно медленно оголял грудь, усмехаясь, и гнев воспылал в нём с новой силой.              Да что этот мальчишка вообще ведает о своих действиях и чужих душах? Он правда настолько непроходимо глуп?              — Разве только… — продолжил Вэй Ин задумчиво, а Лань Чжань замер, чувствуя как страх ползёт по его позвоночнику.              — Разве только что? — резким тоном спросил Ванцзи, сведя брови и не отрывая взгляда от Вэй Усяня.              — Разве только тебе, Лань Чжань не нравится Мяньмянь! — заявил Вэй Ин, смотря на Лань Чжаня пристально, будто пытался увидеть то, что подтвердит его догадку, в которую, кажется, правда верил.              Лань Чжань почувствовал резкое облегчение от ответа. Нет, всё же Вэй Ин глуп и совсем не догадывается, что творит сам и с другими.              — Прошу, хватит нести бредни. — выдохнул Лань Чжань равнодушно.              — Ладно, тогда я буду нести сети.              Если бы Лань Чжань не был воспитан в клане Гусу Лань, то непременно бы закатил глаза.              — Неужели тебя так забавляет сочинять шуточные каламбуры из многозначных слов?              — Очень забавляет. Но, между прочим, мои каламбуры настолько же шуточные, насколько и мои способности. Совсем не шуточные. — весело улыбнулся Вэй Ин, гордо вздёрнув нос.              Невыносимый человек. И чем он только умудряется гордиться?              — И почему я сижу здесь с тобой и веду бессмысленные разговоры? — пробормотал Лань Чжань себе под нос устало.              — Потому что у тебя нет иного выбора. Здесь остались лишь мы вдвоём — люди, настигнутые злым роком. С кем ещё тебе вести бессмысленные разговоры, если не со мной? — Вэй Ин весело фыркнул.              Всем своим видом он бесстыдно дразнил, явно пытаясь вывести Лань Чжаня на реакцию. Хотя что именно этот бесстыдник ожидает каждый раз, было совсем не ясно.              Возможно бы в какой-то другой день Лань Чжань как и всегда бы проигнорировал провокацию. Но сегодня и вообще последние дни были так далеки от обычных, что хотелось спрятаться куда-нибудь и просто переждать, когда всё вернётся на круги своя. Слишком много Ванцзи пережил. Брат пропал, отец на грани смерти, дом сожжён дотла, нога сломана, меч отобран, вокруг одна несправедливость и безмерная жестокость. Сейчас вообще они с Вэй Ином, раненные и голодные зарыты в пещере вместе с чудищем. Со всем этим, казалось бы, он должен позабыть о Вэй Усяне, чувства должны усмириться сами, ведь для них сейчас ни время и ни место. Сейчас он должен думать о выживании, о сохранении энергии, и о эффективной помощи товарищу. Но нет. Глупое сердце видимо решило взять на себя всё и сразу. И что надо, и что не надо.              Он всё ещё переживал о близких и о клане. Он тосковал о них каждый день. Воспоминания мучали его и днём бесконечными мыслями, и ночью кошмарами. Он желал выжить и разобраться с Вэнями, которые потеряли всё благоразумие до последней капли. Но почему-то эти чувства совсем не перекрывали другие — к Вэй Ину, такие противоречивые и совсем ненужные сейчас.              Лань Чжань хотел его видеть и не хотел одновременно. Он не хотел слушать его, но тем не менее жадно ловил каждое слово при разговорах со своим шиди и другими адептами. А как он разозлился, когда Вэй Ин подошёл к нему, заговорил сам, но посреди разговора резко повернулся на девичьи голоса и побрёл туда, будто завороженный нечистью путник. И глупый флирт с Мяньмянь, а затем и её спасение… Лань Чжань понимал, что поступок Вэй Ина благородный и героический. Такой след на девичьем лице был бы не просто отвратительным внешне, но и опасным для здоровья. Вот только Ванцзи не мог отделаться от мысли, что Вэй Ин спас не просто из-за благородных побуждений, но и личных чувств… Лань Чжань просто…              Ревновал.              Он замер от осознания. Ревновал. Он ревновал. Продолжал обращать на Вэй Ина внимание, когда в его внимании нуждались совсем другие вещи. Почему? Хах, да потому что Вэй Ин стал дорог ему не меньше брата, отца и клана. А ведь Лань Чжань сам поступил не менее опрометчиво сегодня. Можно даже сказать, что более. Кидаясь на тавро, Вэй Ин может и жертвовал своим здоровьем, но точно не жизнью. А вот он сам, Лань Чжань, оттолкнул Вэй Ина и почти дал чудищу затащить себя в панцирь. И ведь прекрасно понимал, что оттуда он вряд ли уже выберется, а значит будет съеденным. Лань Чжань смирился, у него не было плана, и он даже не пытался что-то придумать. А главное — он не жалел. Совсем. И если бы не Вэй Ин, который прибежал за ним в последний момент и разжал челюсть твари каким-то чудом, то точно бы погиб там.              Но не в этом соль. А в том, что Лань Чжань бы при случае спас бы Вэй Ина точно также. Не потому что он благородный. Нет. А потому что он хочет, чтобы этот бесстыдник жил не смотря ни на что. Потому что он дорог ему. Дорог. И отрицать это дальше будет верхом глупости.              А еще последние слова Вэй Ина задели что-то в Лань Чжане.              «С кем ещё тебе вести бессмысленные разговоры, если не со мной?»              Конечно, Вэй Ин имел в виду, что сейчас они одни, и им двоим больше не с кем болтать. Но ведь если подумать, он всегда вёл бессмысленные разговоры только с Вэй Ином. Даже с братом он говорил всегда по делу. И только Вэй Ин умудрялся заставлять его отвечать на реплики, которые были просто ни о чём.              «Не с кем. Мне не с кем вести бессмысленные разговоры кроме тебя, Вэй Ин,» — подумал Лань Чжань, а потом также мысленно добавил, — «И я не хочу вести бессмысленные разговоры ни с кем кроме тебя. И не буду.»              Звучало как клятва.              Нет. Это и была клятва.              Ведь он принял свои чувства к Вэй Ину прямо сейчас. Он принял, что Вэй Ин особенный человек в его жизни. И от этого вдруг стало хорошо. Но как же хотелось это выразить Вэй Ину. Вот прямо сейчас. Но только голос к нему не шёл. Лань Чжань мог лишь смотреть на Вэй Ина, который, ясно как день, намеревался широко ухмыльнуться, будто совершил самую большую пакость на свете.              И вдруг Ванцзи вспомнил как в детстве в книге он нашёл выражение «клятва укушенной руки». Никаких сносок, которые бы объясняли фразу — не было, поэтому как дотошный любознательный ребёнок он пошёл к брату за разъяснением.              — Клятва укушенной руки*? — как всегда тепло улыбнулся Сичэнь Лань Чжаню в тот день, — Это выражение означает «нерушимый союз», другими словами, так выражают полную преданность друг другу до самой смерти. А где ты нашёл это выражение, А-Чжань?              Сейчас Лань Чжань не помнил где именно нашёл эту идиому. Но зато сейчас думал, что это будет неплохим выражением своих чувств. Ведь Вэй Ин любит играть со словами, создавая всякие каламбуры.              Поэтому, не дав себе времени передумать, Лань Чжань склонил голову и вонзил зубы чуть пониже локтя Вэй Ина, крепко вцепившись ему в руку.              — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, прекрати! Прекрати-прекрати-прекрати! — завопил Вэй Усянь, но Ванцзи только сильнее сжал челюсти, — Не перестанешь?! Тогда я сейчас лягну тебя! Думаешь, я не стану пинаться потому, что ты ранен?! Хватит кусаться! Хватит! Я пойду прочь! Прочь!!! Уйду, уйду, уйду куда подальше, только перестань!!! Лань Чжань, ты совсем спятил сегодня!!! Собака!!! Ты собака!!! Хватит кусаться!!!              Лань Чжань всё-таки отстранился от Вэй Ина, чувствуя, что выполнил свой долг. Ведь он выразил свою клятву так или иначе.              Вэй Усянь же молниеносно юркнул в другой конец пещеры и, прижимая покусанную руку к себе и укачивая её словно плачущего младенца, крикнул, не забывая следить за Ванцзи:              — Не подходи!              Сбитая спесь с Вэй Ина тоже подняла дух Лань Чжаню. Может тот и не понял, его игру слов и действий, но Ванцзи и без того ощутил, что равновесие к нему начинает возвращаться. Разум примирился с чувствами. Но долго довольствоваться Вэй Ином, который выглядел расстроенным и потерянным, Лань Чжань не смог. Так что этому бесстыднику тоже придётся вернуть равновесие. Слишком непривычно его видеть без лукавой улыбки. И кажется он даже подобрал слова… ______________________ *"Клятва укушенной руки" - отсылка к китайской идиоме 啮臂之盟 (niè bì zhī mēng), что фигурально означает "обещание верности". ______________________