Странный разговор со счастливым концом.

Пара алых глаз с огромным любопытством смотрела прямо на вампира, который и подозревать не мог, что он вляпается в подобную ситуацию. Что же такого необычного или странного в ней было? Ну, буквально, все. Во-первых, прямо сейчас его двенадцатилетняя дочка стояла прямо перед ним, держа ту самую вещь, о которой никто, кроме Махиру и его самого, не должны были знать или видеть. Во-вторых, его двенадцатилетняя дочка держала эту самую вещь, с огромной заинтересованностью рассматривая ее. Вообще, это была даже не вещь, а маленький комплект из трех вещей, но это уточнение было лишним. Тем более для двенадцатилетней, мать его, девочки, что по какой-то счастливой случайности нашла ту самую коробку, в которой покоились эти злосчастные вещи, и достала их же, и сразу же принесла показать и спросить что это такое у своего отца-альфы. Нет, нет, нет. Ему точно надо было хоть как-то разобраться со всем этим, пока Махиру не вернулся домой после прогулки с Никко. Если Сирота узнает обо всем этом, живого места на вампире не оставит. Одно дело маленькие проколы, другое — нечто подобное, нечто очень и очень смущающее. Спрашивается, почему это все еще находилось в их доме? Они и сами не могли дать ответ, с одной стороны слишком смущает, с другой… Да, смущает! Ответить нечего, абсолютно. И не потому, что вампиру было как-то стыдно, на самом деле ничего подобного он особо и не испытывал, но вот Сирота… В общем, это «что-то» в любом случае должно было незамедлительно вернуться на место и снова быть забыто на неопределенный срок, но для Сузуки лучше уж навсегда. Конечно, Куро следовало бы поведать обо всех подобных прелестях жизни, тем более, учитывая тот факт, что она альфа с довольно сильным феромонам, но нет уж. Рано. Ей двенадцать. Тут еще пару лет должно пройти прежде, чем его дорогая дочурка поймет весь замысел разделения мира не только на первичные пола в виде «женского» и «мужского», но и на вторичные в виде «альф», «омег» и «бет». Мысленно включил для себя некий таймер, чтобы не забыть наконец-то поднять данную тему разговора с Сузуки года так через три-четыре, он взял «те самые вещи» из рук дочери и с максимально нормальным выражением лица начал проводить свой план. — Сузуки, где ты это нашла? — начал свое нападение вампир. — В коробке, — тут же ответила девочка с невинными глазками. — А где ты нашла эту самую коробку? — незаметно он убрал все вещички за спину и накрыл их одеялом, дабы лишний раз взгляд его дочери не фокусировался на этом. Он поманил девочку жестом и усадил к себе на колени. Пусть она была уже явно взрослая для столь детской нежности, но ни Куро, ни сама Сузуки не думали о подобном. В конце концов, что такого плохо в семейной близости? Да пусть ей будет хоть все двадцать лет, Куро всегда с огромной нежностью усадит любимую дочь на свои колени и снова будет обсуждать с ней все интересующие их темы. Сентиментальности? Да, он уже и полностью к ним привык. Размяк? Возможно. Пусть внутри него все еще покоилась огромная разрушительная сила, но за все эти долгие года ему ни разу не пришлось прибегать к ней. Запланированный отпуск, который неизвестно когда закончится. И неизвестно, закончится ли вообще. — В школе Шизуко-чан показала мне, как делать бумажные самолетики. Когда я пришла домой, мне захотелось сделать таких несколько, чтобы мы все смогли позапускать их. Я сделала четыре, один для тебя, для папы, для меня и для Никко. Самолетик Никко я даже подписала и украсила, ведь он любит все блестящее. Потом я захотела их все проверить, запустила твой, папин и мой, они успешно пролетели большое расстояние и попадали на пол, а вот самолетик Никко залетел прямо на шкаф. Вот и я и полезла на него, хотела достать. Но случайно зацепила эту коробку, она упала и все содержимое вывалилось. Мне стало интересно, что это такое, и я понесла его показать тебе. Ну и вот, — при рассказе выражение лица Сузуки особо не менялось, но по голосу вампир мог с легкостью опознать все ее эмоции и чувства. Так что даже не смотря на передавшееся девочки его вечное лицо с выражением вселенского пофигизма на все, рассказ получился весьма оживленным и трогательным. Еще бы он вот так вот и закончился, и навечно забылся. — Так… Что это такое? Я знаю, что это явно ободок с кошачьими ушками и хвостик, но я не особо понимаю зачем такой странный наконечник на хвосте и… Тот ремешок… Он очень был похож на ошейник. Папа, вы хотите завести собаку или что? И зачем вам этот ободок, у папы же не длинные волосы, а ты свои вечно в хвост собираешь вместе с челкой, да и никогда не видела, чтобы кто-то из вас вообще носил ободки. — Видишь ли… — ох, и в какое же затруднительное положение он в конечном итоге попал. Ну вот почему, за что ему это. Когда-то давно он мог жаловаться лишь на больную спину, но теперь, он мог лишь мечтать о ее возвращении. Лучше уж больная спина, чем подобный разговор о подобных вещах с собственной дочерью, у которой и полового созревания-то еще не было. — Папа, мне же еще рано знать о подобном, да? Это все эти альфа-омеговские штуки, о которых вечно говорил дядя Лили? — а вот теперь разговор принимал весьма и весьма интересный оборот. Куро даже сперва завис, до конца не осознавая, что прямо сейчас его собственная дочка признала, что ей еще рано знать о подобном. Разве она не была очень любопытна раньше, и вечно могла совать свой нос туда, куда не следовало? А может… Стоп. Какие-такие альфа-омеговские штучки? И какое отношение ко всему этому имел Лили? Когда он мог вообще о подобном рассказать Сузуки, когда либо он, либо Махиру в компании похоти всегда находились рядом с дочкой. Или же… Хотя, нет, был один случай. Два года назад, когда им срочно надо было уехать к дяде Махиру, потому что тот успешно сломал себе ногу, а брать детей в долгую поездку они не могли. И что же получится… Как много ей вообще Лили мог рассказать, и какого черта подобное допустил этот мелкий Мисоно? Махиру же говорил и с Лили, и с Мисоно, чтобы первый постарался не выкинуть ничего такого. Это же дети. Что же, потом его ждет весьма серьезный разговор с похотью, ну, а сейчас он мог только слегка его поблагодарить. Но пусть даже не надеется, что это как-то уменьшит его кару. Особенно, если он поведает обо всем этом Махиру. Тогда вампир сможет полностью почувствовать какого это, умереть во второй раз. — Да, так оно и есть. И, поверь, тебе пока что рано об этом знать. Чуть позже мы с тобой сможем об этом поговорить, если к тому времени у тебя возникнет какой-то интерес, но смотри, не вздумай проболтаться папе, что ты узнала о нечто подобном раньше времени. Он будет очень расстроен и волноваться, а мы оба не хотим, чтобы он чувствовал себя подобным образом, — он, конечно, мог прямым текстом сказать ей, чтобы она все это просто забыла и больше не вспоминала. Но лишние запреты пробудят еще больший интерес, который может привести к еще более плачевным последствиям. Уж лучше дать ей понять, что они смогут обсудить все это, но только позже, и если к тому моменту ей все еще не будет давать покоя эта тема. Она ведь альфа, а их половое созревание может начаться раньше, чем положено, с огромной вероятностью. Девочка лишь кивнула, выражение ее лица не изменилось, но она с уверенностью сказала: — Не волнуйся, я ни за что не проболтаюсь! Я хорошо умею хранить секреты, Шизуко-чан и Амане-чан подтвердят! — уж в это СлипиЭш с большой охотой верил. Его дочурку ни за что не разговорить, сколько не пытайся. — Молодец, — он потрепал ее по таким же, как у него самого, небосно-пепельным волосам, правда, кажется, у девочки они были намного шелковистее, чем у него самого. — А теперь я пойду и положу все на место, пока папа с Никко домой не вернулись. Кстати, ты так и не сказала, достала ли его самолетик. — Ах, точно! Его крыло немного помялось, я пойду сделаю новый! — она мигом соскочила с колен отца и побежала в комнату. А вот если бы она изначально решила сделать новый, без попыток вернуть старый, ничего бы из этого не случилось. С другой стороны… Возможно, этот разговор был даже не так плох. Он в очередной раз смог понять, насколько же смышленая его малышка, и что он действительно горд ей. С такими мыслями он собрал несчастные «альфа-омегавские» штучки, снова засунул их в коробку и убрал уже туда, куда ни один бумажный самолетик не сможет проникнуть. Послышался звук входной двери. — Папа! Мы вернулись! — знакомый звонкий голосок его сына, нетерпеливый топот маленьких ножек. Пару шагов, и вот он уже видит раскрасневшиеся щеки Никко, а заодно улыбающегося Махиру. — Похолодало? — спросил вампир, взяв сына на руки и слегка подкидывая его, отчего по прихожей раздался звонкий смех. Прямо-таки ласка для ушей. — Да, резко подул холодный ветер, и мы пришли к согласию, что на сегодня хватит прогулок, да и наш папочка точно уже соскучился по своему малышу Никко, — проговорил Махиру, снимая с себя верхнюю одежду, одновременно пытаясь раздеть и сына. Куро успешно решил помочь бедному омеге. — Что же, я действительно соскучился по моему малышу, только вот папочка ошибся кое в чем, — любопытные алые глазки уставились на него. Да и глазки его дорогого омеги тоже смотрели на него, явно не понимая, что он имел в виду. Подойдя поближе к Махиру, он опустил голову на его плече и тихо проговорил прямо в самое ушко омеги: — Я также очень сильно скучал и по нашему дорогому папочке, — незамедлительно была получена оплеуха. — Но вот папочка вовсе не скучал по мне, кажется. Никко смотрел на всю эту странную картину, не особо понимая, почему его отец получил удар по голове от папы, и почему лицо того раскраснелось еще больше, чем у самого Никко. — Почему папочка не сказал, что ему тоже было холодно? — эта детская наивность поистине умиляла. — Никко! Папа! — неожиданно вбежавшая в комнату Сузуки смогла разрушить эту очень смущающую для Сироты картину. Он с облегчением поймал летящую прямо на него дочь и даже попытался поднять ее, как в былые времена, но там мигом отскочила от него, смотря взглядом: «я, конечно, не против, но давай признаем, что идея не из лучших». Увидев сестренку, Никко засмеялся и тоже, как она на Махиру, помчался на нее. Только вот в этом случае бедную юную альфу успешно повалили на пол, отчего все начали смеяться. Даже СлипиЭш не сдержался, и прыснул смешком, очень уж тихо, но от цепкого взгляда Сироты это не скрылось. Побесившись еще пару минуток, дети успешно были отправлены в комнату. Сузуки хотела продемонстрировать брату свои новые умения, а тот очень уж хотел на это посмотреть. Махиру и Куро лежали на кровати, одни, в темной комнате, ведь шторы успешно скрывали еще яркие лучи солнца. — Сузуки нашла их? — вопрос на мгновение выбил вампира из колеи, потом он вдруг вспомнил, что именно Махиру засунул эти вещи на шкаф, оттого не видя привычной коробки на место, он сделал выводы мгновенно. — Надеюсь, ничего более дивана меня не ждет, — ответил вампир, уже готовясь к тираде. Спокойной, но тираде. Любимый стиль наказаний его омеги. — Ну, с одной стороны плохо, что она увидела подобное в ее возрасте, с другой… Судя по ее обычному поведению, тебе удалось с ней нормально поговорить и разрешить это. Так что не вижу смысла ни в диване, ни в чем-либо еще. Но тебе все же стоит закрыть глаза. Так. А вот сейчас ситуация принимала непредсказуемые обороты. Глаза-то он закрыл, но вот сомнения подоспели мигом. Даже зная Махиру, он не мог с точностью сказать, что прямо сейчас может произойти. Пожалуй все, что угодно. Вот только этот вариант даже не был в его длинном списке, учитывая последний раз, когда они делали что-то подобное… Да он и вспомнить не мог, когда именно это происходило. Но факт был фактом. Те самые злосчастные ушки и ошейник прямо сейчас сидели, как влитые на Махиру, который прямо сейчас сидел перед ним на коленках, в одной только куртке самого альфы. — Я проверил, дети уснули, так что, думаю, у нас есть пару часиков, — после этих слов он приблизился к вампиру и поцеловал его, обратно повалив на кровать.