Особенные

Некоторое время я существовал словно в вакууме. Тугом, упругом и ничто не могло меня оттуда вызволить. Ни друзья, ни одноклассники, ни мама. - Ну что ты киснешь, Эмилька? – говорили Стас и Никита, задавая столько вопросов, сколько не задаёт пятилетний ребёнок, познавая мир. - Всё в порядке, Эмильен? – приставали одноклассники на переменах. - Эми, ты чего такой хмурый? – вопрошала мама, когда бывала дома, а случалось это крайне редко в последнее время. Даже Ева на репетиции отвела меня в сторону и долго пыталась выпытать, в чём причина моего состояния. Я молчал, как партизан. Самое интересное, что я продолжал учиться, отвечать на уроках, зубрить Шекспира, сидеть допоздна над домашними заданиями. Порой мы с ребятами ходили гулять, в кино или в кафе. Я смеялся над их шутками, чувствуя в душе пустоту. Дни сменяли друг друга. На улице похолодало, беспрестанно лили дожди. Как-то раз я, в очередной раз опаздывая в школу, наткнулся на интересную картину: Полина (новый объект воздыханий Никиты) ссорилась с каким-то парнем за школой и в сердцах швырнула в него чем-то блестящим, вроде бы украшением. Я прошёл мимо, сделав вид, что ничего не заметил. Однако днём мне пришлось вспомнить о происшествии. Недолюбливая химичку, мы с Никитой подложили ей под стул бомбочку с отсроченным периодом запуска. Стас был против, конечно, но кто его спрашивал? Не учли мы одного, что, когда из-под химички повалит дымок, заржём только мы вдвоём, а остальные испугаются. В кабинете у директора шалость не казалась такой уж весёлой. Стас не разговаривал с нами (его за компанию отправили), а мы с Никитой сидели тише воды, ниже травы. К счастью, директор был занят. Он кого-то очень громко отчитывал, а потом раздался женский плач. Невольно мы прислушались. Тут из кабинета выбежала заплаканная Дина из десятого «В». В кабинете мы увидели директора, одну из учительниц русского языка и литературы, Аню и Полину, тоже из 10 «В». Аня была бледной и расстроенной, а Полина излишне сосредоточенной. - Мы вызовем в школу её родителей, - сказал директор, - поставим вопрос об отчислении на педсовете. - Этого мало! – вскричала Аня. – Пусть она вернёт браслет! Или деньги за него. - Конечно, - сдержанно кивнул Виталий Анатольевич. – Конечно. В связи с этим происшествием, нас совсем немного пожурили и, так как мы отнекивались, отпустили. На перемене мы подкараулили Полину в раздевалке. Никита стоял рядом и краснел, а мы со Стасом задавали вопросы. Девушка не была особо настроена на беседу, она красила губы и морщила хорошенький носик: - Ну что вы пристали? С утра у нас урок плаванья был, Аня сняла украшения и оставила в раздевалке. Когда вышли из бассейна и стали одеваться, не нашла ничего. А у Дины вдруг взяло да и выпало. - Что выпало? - Серёжки. Нет, ну она, конечно, сделала круглые глаза и сказала, что не понимает, откуда они у неё, но все же видели. А браслет не нашли, припрятала, зараза. - Да уж, история, - покачал головой Стас. - А… Ты не выходила из бассейна? – уточнил я. - Нет, - пожала плечами она. – Да и зачем? У меня, в отличие от Ани, недержания нет. Так, вы достали, мне на урок нужно. - Неприятная девушка, - выразил моё мнение Стас, когда Полина ушла. - С ума сошли? Она просто расстроилась, - заступился Никита за неё. Мы со Стасом не стали продолжать тему и пошли на урок. Полина была заметной девушкой. Высокой, стройной, с почти идеальными чертами лица и яркими карими глазами. Вот только было в ней что-то отталкивающее. Фальшь, быть может, патологическая неискренность. Хорошей девочкой Полина не была. Она скорее подошла бы на роль плохой принцессы. Я размышлял, почему же она мне солгала. На девяносто девять процентов я был уверен, что это Полина провернула эту махинацию с украшениями. Но зачем? И что это за парень был с ней? Может, девушка в беде? За обедом я поделился со Стасом размышлениями, пока Никита узнавал у классной руководительницы расписание дополнительных уроков для меня. - Нам нужно немедленно рассказать о том, что ты видел, директору, - решил Стас. – Аня не виновата. А Полина… Может, она, и правда, в беде. - Стас, но у нас нет доказательств. То, что я что-то видел – ещё ничего не значит. - Есть камеры! – вспомнил друг, набивая рот макаронами. - Камеры… Но Полина могла выйти через чёрный ход. Там камер нет. - Да уж… Слушай, ну давай попробуем рассказать директору. Может, услышит? А потом… Ну, проследим за этой Полиной. Моя рука с вилкой зависла у рта. Рассказав обо всём директору, мы спугнём Полину. А так Дину выгонят… Чёрт возьми, что же делать? Мы немного поспорили со Стасом, который настаивал на том, что нужно всё рассказать, но в итоге согласился день подождать. Самым проблематичным было убежать от Никиты. Слишком он уж прикипел к этой Полине. Мы решили действовать вдвоём. Пока. Я наплёл что-то про внеплановую репетицию, а Стас сказал, что у него футбол. Чувствовали мы себя паршиво, потому что врали близкому другу. К сведению, следить за человеком не так-то просто. Полина торопилась домой, и мы несколько раз её чуть не упустили. То она вдруг решит в самую последнюю минуту запрыгнуть в автобус, то неожиданно передумает и будет ждать следующего. После двух пересадок мы вышли в спальном районе и стали идти за ней, стараясь держаться в тени. Однако девушка не замечала нас. Возле одного из подъездов я увидел того самого парня, с которым она разговаривала утром. Мы спрятались за деревом. Вернее, я спрятался, а Стас натужно втягивал в себя живот. Хватало его секунд на десять, он шумно выдыхал, а потом по новой. Я было пожалел, что мы не подобрались ближе, но это не понадобилось. Полина так орала на парня, что слышали все соседи: - Всё за тебя делай! Придурок! Ещё в ломбард идти! Козёл. Стыдно ему третий раз подряд идти! Давай, что стоишь? Парень выглядел расстроенным. Он протянул ей что-то небольшое. Что-то блеснувшее. Мы со Стасом переглянулись. Полина, цокая каблуками, направилась куда-то, а парень, потерянный, остался стоять, не зная, куда деть руки. - Стас, я за ней! – и тут мне в голову пришла идея. - А ты попробуй с ним поговорить! Может, скажет что? Он такой потерянный, может получиться. Я наберу тебя. Я кинулся за девушкой, которая успела отойти на приличное расстояние. К счастью, идти далеко не пришлось. Буквально два дома, и я прочитал вывеску «Ломбард». Я достал телефон и сфотографировал, как девушка заходит туда. Теперь главное не проворонить, когда она выйдет. Надеюсь, у Стаса что-нибудь получилось. Полина выпорхнула через десять минут, швырнула в урну какую-то белую бумажку. Квитанция! Вот и будет доказательство. Я подождал, пока девушка скроется, и кинулся к ломбарду. Это действительно была квитанция. Браслет золотой. Десять грамм. Стоил он десять с небольшим тысяч. Чёрт, Стас! Я набрал его номер и услышал: - Уже ушёл. В автобусе я показал другу фото и квитанцию. А он поделился разговором с тем парнем: - Подошёл я, попросил сигарету… - Ты ж не куришь! – изумился я. - А как ещё начать разговор? Просто подойти и сказать: «Эй, приятель, что такой грустный?». Парень поделился сигаретой. И я спросил, что такой грустный. – Я украдкой улыбнулся. – И он рассказал, представляешь? Говорит, что игрок, не может никак завязать. Вот и сестру заставляет делать нехорошие вещи. И заплакал. - Так уж и заплакал? – не поверил я. - Ага. Правда, от него крепко пахло пивом, так что, может, это его последствия. Эмиль, мы должны поехать к директору. Теперь у нас есть доказательства. Ответить было нечего. Он прав. Сейчас два часа дня, Виталий Анатольевич раньше пяти не уходит. В школе решительности у Стаса только прибавилось. К сожалению, директор оказался занят, и нам пришлось ждать в приёмной. - А если он не поверит? Как-нибудь передёрнет это против нас? – предположил я. Это же возможно. - Не дрейфь, всё нормально будет. Только я собрался ответить, как в приёмную вошёл Дима. На меня он посмотрел мельком, но с интересом. Конечно, и мне интересно, что я тут делаю. А затем он без стука зашёл в кабинет, не слушая робкие попытки Стаса прояснить ситуацию, что директор занят, и, вообще, мы раньше пришли. Мне удалось различить, как мужчина говорит: - Просил же хоть стучаться. Ждать пришлось полчаса. Неизвестно о чём Дима говорил с отцом, вышел он довольный жизнью и насвистывал. Зато директор таким не выглядел. Он тяжело вздохнул, увидев нас: - Что, разбойники, пришли каяться? - Не совсем, - Стас потянул меня в кабинет, прикрыл дверь и коротко изложил всё, предоставив доказательства. Мужчина внимательно нас выслушал. - Господи, что не так с этими детьми? – Виталий Анатольевич потёр виски. – Квитанцию и телефон я забираю. - Но это мой телефон! – возмутился я. – И он мне нужен. - Фото с него можно скопировать, - подсказал Стас. - Копируйте ко мне на компьютер. Эх, теперь Полину отчислять придётся. - Да почему сразу отчислять? – не понимал друг. - Потому что эта кража не первая, - пояснил мужчина, откидываясь в кресле. – Уже пропадали цепочка и кольцо. И именно на плавании. Дима сейчас проверил камеры. Конечно, в раздевалке их нет, но со стороны стадиона висит одна. На ней видно, как Полина выходит несколько раз во время урока плавания. При том, она где-то раздобыла ключ от чёрного хода. Спасибо вам, ребята, за содействие. Прощу вашу выходку с бомбочкой. - Она не наша… - не совсем уверено начал Стас, но замолчал под понимающим взглядом мужчины. - Ну вот, сделали хорошее дело, - радовался я, когда мы вышли и спускались на первый этаж. - Какое же это такое хорошее дело? – раздался напряжённый голос Никиты позади нас. - Упс, - только и произнёс Стас.

***

Как и следовало ожидать, с Никитой мы поссорились. Он нам не поверил, поднялся в актовый зал, где не обнаружил моей репетиции, зашёл в спортзал, где не было футбола Стаса, никогда не любившего физическую культуру. Кто-то из одноклассников видел, как мы уходим со Стасом вдвоём. Никита решил, раз уж всё равно задержался в школе, сходить на факультатив по физике. И после чудесным образом наткнулся на нас. Наши объяснения его как-то не убедили. Вечером я позвонил ему раз десять, но Никита так и не взял трубку. Коробка с его любимыми пончиками, притащенная утром Стасом, тоже не помогла. Мы ходили за ним хвостиком на переменах - Никита словно и не замечал нас. В час у меня была репетиция. Я был рассеян и всё время путал реплики. Ева злилась ужасно. К трём за мной зашёл Стас. Так как репетиция затянулась, он сел в зрительном зале и с большим интересом наблюдал за нашими потугами, от которых он оказался в полном восторге. - Она гениальна! – восхищался он. - Кто? – вздохнул я, думая, что он имеет в виду Джульетту-Вику, которая сегодня так и липла ко мне. - Ева! Какой гениальный режиссёр. - Несомненно. И доставучий до ужаса. Стас, что с Никитой делать будем? - Знаешь… Он остынет. Я тут думал про Полину… Ты, кстати, знаешь, что когда её вызвали к директору, то она разрыдалась и призналась во всех трёх кражах? - Правда? Нет, не знал. Но ты-то откуда знаешь? - Масленников сказал, - с гордостью поведал Стас, так, будто он с Димой на брудершафт пил. С чего это Диме что-то рассказывать кому-то, тем более Стасу? – Так вот, у меня из головы всё не выходит этот брат Полины… Жалко его. Очень. И я подумал, что все эти игровые клубы, или как там они, запрещены. Давай выследим, куда он ходит, и стукнем ментам? - Ты издеваешься? - Нет, я серьёзно. Ну хоть доброе дело сделаем. - Стас, это бесполезно, тем более, это болезнь. Даже если закроют один клуб, то он найдёт другой. Это как наркоман ищет всегда дозу. Понимаешь? - Всё равно, - упёрся друг. – Попытаться-то можно? - Можно, - вздохнул я, предвидя новые трудности, которые не заставили себя ждать. Засада – это красивое слово. По крайней мере, многообещающее. А на деле это ой как некрасиво. Мы притащились к дому Полины и сели на лавочке у соседнего подъезда. Первый час мы ещё живо обсуждали школьные новости. Стас отлучился всего два раза в соседний магазин за чипсами. На второй час темы разговоров себя подисчерпали, да и вездесущие пенсионерки стали коситься на нас, будто бы не видя наши добрые намерения. Пришлось передислоцироваться и прятаться за гаражами. Стал накрапывать дождик, сгущаться тучи. И почему мне всегда так везёт на приключения? Чёртова способность! - Вот! – жарко зашептал мой друг мне на ухо, приложив от души своей рукой по моему плечу. – Смотри! Я посмотрел. Брат Полины вышел из подъезда, воровато оглянулся и поспешил куда-то. Нет, ну может человеку в магазин нужно, хлеб кончился. Зачем сразу развивать такую космическую скорость? И эта скорость крайне удивительна, учитывая телосложение Стаса. Лучше бы он так на физ-ре бегал, бурчал я про себя. Молодой человек, за которым мы следили, шёл дворами, а это очень затрудняло слежку. Он периодически оглядывался, останавливался, приглядывался, словно боялся погони. Наконец он остановился у обычной пятиэтажки, вздохнул и стал спускаться в подвал. Никаких вывесок мы не обнаружили, что меня немного озадачило. - А вдруг там не подпольный игровой клуб? – резонно поинтересовался я у Стаса. - Да там он, там! - Ты уверен? - Да. - И откуда такая уверенность? - Блин, Эмиль, ты такой странный! А где ему ещё быть? Идеальное место для злачного заведения! – с этими словами Стас быстрым шагом направился к подвалу и резво сбежал по ступенькам. Я застыл. Не спущусь за ним, буду выглядеть трусом. Спущусь, скажет, на фига? Пока сомнения терзали меня, мой друг неожиданно вылетел из подвала с круглыми глазами. - Стас, ты чего? – неуверенно спросил я и тут же понял: за ним гнались трое мужчин. Вскрикнув что-то нечленораздельное, я припустился за Стасом, который только что лихо перепрыгнул забор. Да он сегодня чудеса акробатики показывает. Мне кажется, в следующий раз он на шпагат спокойно сядет. Мужики сзади кричали про то, что лучше остановиться по-хорошему. Почему-то мне не верилось. Стасу тоже, поэтому мы пробежали километра два, прежде чем уткнулись в высокий бетонный забор. Тут уж никакие чудеса не спасут. Переглянувшись, мы сжали кулаки. Мужики, поняв, что бежать нам некуда, перешли на неспешный шаг. - Ну, школота, что тёрлись возле нашего друга? – спросил невысокий качок. - Нигде мы не тёрлись! – возразил Стас. – Гуляли просто. - А к нам ты что спустился? В подвале погулять? – усмехнулся другой мужчина. - Ага. Интересно же. - В общем так, малыши, убивать не будем, но предупреждение выдадим, - резюмировал третий и все они принялись нас избивать. Стасу не повезло больше. Видимо, из-за его комплекции. На него накинулись сразу двое. Хотя я и с одним-то справиться не мог. Мужик, закалённый в уличных драках, ловко сразил меня хуком слева, и, когда я упал, стал избивать ногами. У меня шанса встать не было, не то, что что-то сделать. Стаса в это время держал один, а другой бил его в живот. От боли у меня потемнело в глазах, а от обиды вдруг прибавилось сил. Изогнувшись, я зачерпнул ком грязи с земли и зашвырнул его прямо в лицо своему обидчику, немного помогая своей силой. Он взвыл и был на пару секунд дезориентирован. Я тут же кинулся на помощь Стасу, запрыгнул на чувака, державшего его, и мы вдвоем упали. При ударе о землю я ощутил странное такое чувство, лодыжку будто бы прострелило. - Эй, - вдруг раздался голос, - не стыдно трое жлобов на двух школьников? Никита! Стоял собственной персоной, уперев руки в бока. И как он нас нашёл? Даже Стас заулыбался, хотя его держал за волосы один из мужиков. - А ты кто такой? – сплюнул кровь тот, что бил меня. - Д’Артаньян хренов? Чего я не ожидал в следующую секунду, так это того, что он легко выкинет руку, и в Никиту полетит нож. От ужаса у меня всё похолодело внутри. Не боясь, что о моей силе узнают, даже не думая об этом в эту страшную секунду, я вскинул руку и нож, чуть вздрогнув, вошёл в дерево, рядом с Никитой. Он, не веря, посмотрел на перетянутую изолентой рукоятку. Ещё бы мгновение - и нож был бы у него в груди. Драка приобрела совершенно иной, абсолютно недетский оборот, и остальные двое мужчин с поножовщиной согласны не были. - Ты охуел, Жека? – они оба встали. – Ну тебя на хуй! - Нам мокруха не нужна. Они, не глядя на нас, спешно стали сваливать. Этот Жека поспешил за ними, злобно взглянув на нас. Пронесло. Я выдохнул. Всё могло кончиться намного хуже. Никита, немного ошарашенный, помог мне подняться и я тут же прикусил губу, ступив на ногу. Стас прижимал к груди руку. - Да уж, - усмехнулся Ник, глядя на наши чумазые лица. – Герои, блять. Пошли в травмпункт.

***

На следующий день я не смог встать. Нога опухла, и даже смотреть на неё было больно. В травмпункте сказали, что это всего лишь вывих. Очередной. Но легче от этого не было. Как и от того, что всё тело было в синяках, а под глазом красовалась багрово-синяя гематома. Дома я отлёживался несколько дней. Мама чуть не убила. Она даже не разговаривала со мной пару часов, а потом окружила такой заботой, что мне немедленно захотелось в школу. Вообще, мама почему-то значительно похорошела. То ли причёску новую сделала, то ли макияж, но выглядела она цветущей и довольной жизнью. Даже тот факт, что её сын ввязался в уличную драку, никак не омрачал её существования. В принципе, она привыкла, что я постоянно куда-то «ввязываюсь». Через неделю, когда нога стала нормальных размеров, я смог сбежать в школу. Никита и Стас были рады меня видеть. Они чувствовали себя героями, весь класс интересовался их синяками и, конечно, они всем поведали с красочными подробностями о случившемся. Оказывается, Никита вырубил одного отточенным ударом прямо в челюсть. Надо же, я и не знал. Да он герой. Как обычно опоздав на первый урок и не особо спеша на него, потому что это всё равно физкультура, я пробрался в пустую раздевалку и вздохнул, размышляя, как быть. Бегать с больной ногой я не могу, хожу с трудом. Идти к учителю или в медпункт не хотелось. Ладно, я читал, что если перемотать эластичным бинтом потуже, будет в самый раз. К сожалению, это не помогло. Я стоически продержался на разминке и даже вызвался играть в волейбол. Каждый раз, когда я наступал на ногу, на глазах против воли выступали слёзы. Больно было адски. Никакой эластичный бинт не помогал. Пропустив три мяча и неудачно упав, я не выдержал и сбежал в раздевалку. Стянув мокрую от пота футболку и кроссовки, я принялся разматывать бинт. Нога пульсировала. Закрыв глаза, я глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Просто потрясающе. Ощущение было такое, что мне в жизни не наступить на ногу. Неожиданно резкий звук заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Передо мной стоял Дима и молча меня разглядывал. Его только не хватало. Конечно, он увидел все синяки на моём теле и мою многострадальную, снова опухающую ногу. И зачем я только снял футболку? Подумаешь, потная. Если ему не хватало завершающего штриха, чтобы завершить представление обо мне, то он его получил. Стараясь не обращать на него внимания, я потянулся к бинту, но мою руку перехватила его рука. В горле тут же пересохло. Дима сам стал осторожно разматывать бинт, и, клянусь, от касания его пальцев боль проходила. На коже явно отпечатались следы ткани, и в объёме нога была заметно больше второй. - Не стоило играть в волейбол, и на физкультуру приходить, да и вообще, в школу не стоило приходить, - сказал он. - Может, ещё и не стоило рождаться? – поинтересовался я и попытался выдернуть конечность, но Дима мстительно сжал её двумя пальцами. От боли на глаза накатили слёзы, и к лицу прилила кровь. Я откинулся назад, касаясь затылком прохладной бетонной стены, чтобы немного прийти в себя. Мудак он. Извиняться он не собирался. Молча встал, достал что-то из своего рюкзака, и это что-то обожгло холодом мою щиколотку. Оказалось, просто банка колы. Но становилось действительно легче. - Ты слишком сильно перемотал, - он стал осторожно массировать опухшую часть, разгоняя кровь, а затем так же осторожно стал накладывать повязку. Медсестра, блин. Нет, медбрат, он же мужчина. Получалось у него ловко, и щиколотка практически перестала пульсировать. Колу мне вручили в качестве утешительного приза. - Шёл бы домой, - посоветовал Масленников, распрямляясь. - Сам иди, - улыбнулся я, ловко закидывая банку колы в мусорное ведро. Дима проследил за траекторией её полёта и заметно помрачнел. - Опять геройствуешь? - А твоё какое дело? – ощетинился я. - Никакого, ты прав, - процедил он. - Безмерно тронут заботой, но я в порядке. Даже играть сейчас пойду. - Иди-иди, - кивнул Дима. - Ну и пойду! Быстро накидываю свою футболку, зашнуровываю кроссовки и вылетаю в зал. Ребята всё так же играют в волейбол, Никита помахал мне рукой, зовя в свою команду. Я кивнул. Стаса он затащить не смог – тот сидел на матах и что-то рисовал в альбоме. Минуты три я полыхал злостью, отбивая все мячи и совершенно забыв о ноге. Верно говорят, что злость прибавляет сил. А затем вышел Дима. Как по волшебству, все взгляды обратились к нему. Девочки стали шептаться и смотреться украдкой в зеркальца, мальчики делали вид, что им всё равно, но жадно следили за его передвижениями по залу. Сначала он подтянулся на турнике. Затем сделал сальто назад. Некоторые особо впечатлительные девочки захлопали в ладоши. А потом Дима вдруг решил поиграть с нами в волейбол. И моих доводов о том, что вообще-то у нашего класса урок, и команда укомплектована, никто не услышал. Это был вызов мне. Никита живенько убрал самого слабого игрока и поставил на его место Диму. Он встал возле сетки. На меня будто бы и не смотрел. А вот я пожалел, что вообще стал спорить с ним, когда он легко и, блять, грациозно, отбил мяч, да ещё с такой силой, что девочки из нашей команды громко ахнули и бросились от мяча врассыпную. Нет, ну у них же маникюр. Никакой волейбол не стоит того, чтобы его подпортить. Это была демонстрация силы. Как-то сразу стало невесело. Нога заныла. Только отступать было поздно. Игроки поменялись местами, и Дима встал на подачу. Он целился прямиком в меня. Я отбил. Из его команды тоже, перекинули мяч на наше поле и, конечно же, девчонки дали слабину – упустили мяч. Дима снова подавал. И снова в меня. Хитро так. Для того чтобы отбить мяч, мне пришлось делать несколько порывистых шагов, что было совсем плохо для моей ноги. Сжав зубы, я отбивал снова и снова, уже ничего не чувствуя и не понимая, что доказываю ему. Мир сжался до размеров этого спортзала, а в голове шумело. Наступать на ногу с каждым разом становилось всё сложней. Что он вообще от меня хочет? Доказать мне, что я ничтожество? Да, ладно, и сам знаю. Вечно со мной всё не так. И в подмётки тебе я не гожусь, Дим. Ты у нас самый крутой и загадочный. Школьник, но можешь вышвырнуть двести баксов на причёску. Несовершеннолетний, но со взрослыми увлечениями. Хакер, красавчик, мастер спорта, блин. Куда уж нам. Поставил меня на место? Доволен? Это он поставил меня на место. Очередной мяч я не стал отбивать. Он глухо ударился о мою грудь, выбив из меня весь воздух. Уважительная причина, чтобы покинуть поле. Мне хотелось забиться куда-нибудь и перевести дух. Я бросился из зала, припадая на ногу, которая взрывалась от боли. Чёрт, почему же так больно? По пустынным коридорам я доковылял до туалета и заперся там. Я его решительно ненавижу. Он самый гадкий из всех, кого я знаю. Немного успокоившись, мне пришло в голову сунуть ногу под холодную воду. Это немного остудило жар. Ещё четыре урока, а потом репетиция. Я не выдержу. Пожалуй, стоит сходить в медпункт и попроситься домой. Хотелось просто лечь на кровать и ничего не делать. Да, так и сделаю. Пусть Ева возмущается, сколько хочет. Пригладив волосы, я вышел из туалета. Как раз вовремя – прозвенел звонок. Друзья ждали меня в раздевалке. - И чем ты ему так насолил? – накинулся на меня Стас. - Кому? – решил изобразить я дурачка. - Угадай с трёх раз, - выразительно посмотрел на меня Никита. - Не знаю, - отмахнулся я, застёгивая рубашку. - Нога ещё не прошла, да? И на хрена ты ещё и играть стал? – Стас. - Ты мне мать? - Нет, я твои мозги. И друзья потащили меня в медпункт. Там меня без слов отпустили домой, пообещав уладить всё с учителями. К школе я вызвал такси и наслаждался всеобщим вниманием, когда видел завистливые взгляды, обращённые ко мне. Конечно, пропустить школу – это предел мечтаний всех школьников.

***

Мама выдала пиздюлей. Ева выдала пиздюлей. Аллочка позвонила и тоже выдала пиздюлей, крича что-то про последнее предупреждение. Кажется, то же самое она говорила несколько недель назад, когда я пропустил алгебру. Вечером позвонил Никита, рассказал, что Аня подходила и благодарила их. Трогательно, что. А ещё позже позвонил Стас и назначил встречу, прибавив, что это очень важно. Пока мама смотрела телевизор, я тихонько выскользнул из дома, перемотав ногу. С ребятами мы встретились на остановке. Стас загадочно молчал, пока мы ехали в автобусе, и не отвечал на вопросы. Очень скоро мы поняли, куда держали путь. Знакомый двор, знакомые гаражи, где нас избивали. Стас выглянул из-за угла и позвал нас. С этой позиции хорошо просматривался подвальчик, где было казино. - И что? – спросил было Никита и тут же осёкся. Из подвала людей выводили ОМОНовцы. - Как ты это сделал? – изумился Никита. - Как-как, - гордый, словно единственный петух в курятнике, Стас принялся рассказывать: - Помните Алексея Игоревича? Я не мог терпеть того, что творится здесь, поэтому наведался к нему, всё рассказал. Он, кстати, поблагодарил меня за работу и обещал принять все необходимые действия. А пару часов назад я ему позвонил и, оказалось, операция сегодня. - Круто, - только и смог сказать я. Стас хороший. Добрый и наивный. Как и я, впрочем. Он всё-таки добился своего. - Знаешь, - Никита помялся, - не стоит с этим Димой водить никаких дел. - Это говорит человек, взявший его утром в свою команду, - не выдержал я. - И что? Он хорошо играет, - Никита пожал плечами. – Но игры – это одно, а жизнь – это другое. - Что ты имеешь в виду? – насторожился Стас. - Дима – это не тот человек, с которым стоит дружить. Брат рассказывал, какие слухи о нём ходят. - Может, объяснишь? – не выдержал я. - Ничего я не собираюсь объяснять, просто поверьте мне на слово, - не собирался делиться полезной информацией Ник. И по опыту знаю, ничего от него не добьёшься. Что ж. Всё, чего он добился – ещё разжёг больше мой интерес к Масленникову. Мы понаблюдали некоторое время за опечатыванием казино, а затем разъехались по домам.