Маленький монстр

Стоит и смотрит. Снова. Очередное утро встретило Бьерна не солнечными лучами, пробивающимися сквозь щели наружных жалюзи. Пронзительный взгляд сгоняет сон. Мужчина и рад бы еще немного поспать, но зная, что на тебя упорно всматриваются, ловя каждое движение, сложно расслабиться. Такой взгляд сбивает с толку и подсознательно вытаскивает наружу страх. Так же смотрит хищник на свою добычу. Человечество давно уже ушло от первобытной борьбы за место под солнцем, но эволюция помнит. Страх впечатан на подкорках мозга. Иногда Бьерну казалось, что его приемный сын никогда не спит. Часто он сам плохо спал, ему казалось, что Свен опять стоит напротив и сверлит его взглядом. Но стоило приоткрыть глаза и всмотреться в темноту — мираж развевался. Наверное, Свен все же спит. Мужчина поднялся с кровати и направился в ванную. С тех пор, как сын впервые наведался к отцу, прошло два года. С тех пор Бьерн спит исключительно в пижамных штанах и футболке, хотя раньше он не понимал, как можно спать в одежде и быть затем с утра отдохнувшим. Раньше он пытался спать в пижаме, но всю ночь ворочался и чесался, не находя удобной позы. Штаны задирались по колено, а футболка задиралась до подмышек. Но за эти два года Бьерн привык. Свену было уже четырнадцать и он начал вступать в ту фазу, когда организм претерпевал гормональную перестройку. Казалось чем-то неправильным, показываться перед сыном голым. Бьерн пытался запираться, уговаривал сына, объяснял, что имеет право на личное пространство и нельзя просто брать и приходить каждое гребанное утро! Свен лишь улыбался и встречал отца на следующий день на том же месте. Двери оставались закрытыми изнутри. Маленький монстр. Мужчина зашел в ванную и запустил кран. Двери оставались открытыми. Свен ненавидел, когда отец отгораживался от него, даже когда тот уходил в туалет. Это было сложнее всего пережить. В первый раз, когда Свен начал тарабанить в дверь санузла и истерически кричать, чтобы отец немедленно открыл двери, Бьерн справлял малую нужду. Он крикнул, что с ним все в порядке и нет смысла паниковать. Дверь затихла и Бьерн выдохнул с облегчением. Не надолго. Пока он заправлял оголенную часть обратно в штаны, щеколда начала двигаться. У него что, глюки? Бьерн не мигая смотрел, как задвижка прокручивается вверх, доходит до ограничителя и начинает свой путь вправо. Дверь медленно открылась, пропуская внутрь сына. Выражение лица было заморожено, как будто это не он только что паниковал, а затем совершил нечто невероятное. Свен зашел внутрь и прикрыл за собой дверь, вернув задвижку на место. На тот момент жена еще была жива. Бедная Ингрид. В начале усыновления все было в порядке. Бьерн был бесплоден, но Ингрид страдала, ей нужен был кто-то, о ком можно было заботиться. Ребенок. Заведующая приютом отговаривал брать мальчика. Он был уже взрослым и своенравным. Его три раза возвращали назад, отказываясь объяснять причины. Но что-то зацепило в нем, его невинное лицо, белые волосы, голубые глаза. Истинный скандинавец. Двери ванной приоткрылись, пропуская внутрь тощее тело подростка. Свен прильнул к отцу со спины, пока тот чистил зубы. Бьерн сплюнул пену и в отчаянии облокотился на раковину. Что он может сделать? Он боится. — Я люблю тебя, папа, — послышался звонкий, еще не до конца сломанный голос. Бьерн ничего не ответил. Прополоскал рот. Взялся за бритву. — А ты меня? — требовательно спросил Свен. Объятия стали крепче, но Бьерн знал, что это лишь предупреждение. Сыну не нужно больших усилий, чтобы влиять. О, умел он многое. Однажды он наказал Бьерна. Мужчина вспоминал это с содроганием и с тех пор старался предугадать, как правильно реагировать на действия сына, чтобы больше не быть наказанным. Свен лишил его зрения на не полный месяц из-за ревности. После инцидента с Ингрид Бьерн перестал бороться. Теперь он хотел защитить остальной мир эт этого дьявола. Был обычный дождливый вечер, которых в Норвегии было не счесть. Собственная работа и школа сына были спасительной передышкой от Свена. Раньше он любил ходить в ресторан с любимой Ингрид, раньше он любил пропустить кружку-другую пива со своими старыми друзьями. Раньше. На тот момент он перестал бывать где-либо кроме дома. Иногда бывало они ходили куда-то с сыном, но это было редко и Свен относился к этому равнодушно. Единственное, что вызывало эмоции у Свена это все, что связано с Бьерном. Свен был неправильным. Бьерн понял это в первый год — Свен не был человеком, хоть и выглядел как мальчишка. Его старый друг уехал в командировку, а его жену забрала скорая из-за проблем с почками. Их сын, пятилетний Эирик оставался совсем один и друг упросил его забрать на пару дней к себе. Бьерн старался найти варианты, предлагал других общих друзей. Он знал, что это может кончиться плохо, но сдался. Маленький Эирик, как и большинство детей, забрал все внимание Бьерна к себе. Свен наблюдал из угла. Его лицо ничего не выражало, просто маска. Даже натянутой неестественной улыбки не было. На коже периодически проявлялись черные линии и Бьерн не был уверен, что это всего лишь игра света. Позже такие же линии проявились и на нем, но не исчезали, как у сына. Он избавился от них. Свен попросил убрать маленького чужого мальчика из их дома на утро второго дня. Так же встретив его в спальне Бьерна. Угроз не было. Но мужчина чувствовал, что сын был в бешенстве. Его любимый отец мог принадлежать только ему. Весь. Молитвы Бьерна были услышаны и ребёнок друга оказался здоров и невредим на момент возвращения домой. Бьерн боялся, что Свен развеет в пыль его так же, как и бедную Ингрид. Любимая жена видела, что приемный ребенок привязался к отцу сильнее, чем к ней и начала демонстративно показывать свое недовольство. Глупая, неосторожная Ингрид. Свен рассыпал ее в пыль одним легким касанием. Крови не было, вывернутых пытками костей не было. Едва ощутимое касание и жены больше нет. Это было даже страшнее, чем если бы сын перерезал ей горло ножом. Свен же прокомментировал — «Она мешалась, папа». Кто же ты, маленький монстр? Недели слепой беспомощности прошли. После них отношения с сыном изменились. Точнее отношение сына к Бьерну перетекли из детских в неправильные. Свен сам был неправильный и его поведение было неправильное. Может, Бьерн просто сошел с ума? В лишенные зрения дни Бьерн молчаливо принимал помощь от сына. А что он мог сделать? Он боялся, что тот уничтожит всех, если Бьерн будет вести себя неправильно. Сын водил его за руку по квартире. Помогал переодеваться. Кормил. Водил в ванную. И он не хотел переставать это делать, даже когда вернул зрение. Два года с монстром. — Ты тоже дорог мне, ребенок, — глухо ответил Бьерн, спустя пять минут. Он понадеялся, что не получит наказание за задержку. Монстр расцвел в кривой улыбке. Бьерн не соврал, какие бы странные отношения между ними не было, он привязался к этому не совсем ребенку. И даже защищал от сердитой Ингрид. Но защита не нужна была Свену, защищать нужно было самого Бьерна. Он не сопротивлялся, но пытался объяснить, что их отношения неправильные. Сын не должен подглядывать за переодевающимся отцом. Не должен касаться его так, как делает это Свен. Это уже не походило на детские объятия. Так обнимал Бьерн свою жену. Нежно, близко. — Жаль, что ты еще не готов, папа. Но не бойся. Скоро ты привыкнешь и мы попробуем еще раз, — говоря это, свен забрался под пижамную футболку Бьерна и начал поглаживать напрягшиеся мышцы живота. Так дети не должны делать. — Ребенок, я не хочу этого, — в очередной раз попытался возразить мужчина. Он прикладывал усилия, чтобы голос не звучал панически. Чтобы был спокойным. Свен творил с ним какую-то чертовщину. И это пугало даже сильнее, чем мгновенная смерть от прикосновения. Четыре дня назад сын заразил чем-то Бьерна. Он коснулся его руки и оставил темное пятно, которое медленно впиталось, не оставив следа. Перед сном Бьерн заметил, что на том самом месте проступили черные линии вдоль кровеносных сосудов. Руки задрожали. Непонимание, что происходит требовало первобытное существо внутри Бьерна бежать, сделать хоть что-нибудь. Это было похоже, как-будто за ним гонится лев и нужно во что бы то ни стало, даже жертвуя целостностью рук и ног сбежать. Или, это было похоже на момент, когда тебе показалось, что ты увидел, как из нутра вырывается чужеродное существо, чужой. Вот только бежать некуда. С диким сумасшествием Бьерн подорвался к прикроватной тумбочке и начал искать хоть что-то подходящее. Вывернув ящички он в два шага достиг шкафа. Вывернул вещи, вешалки, нижнее белье. Ничего. В ванную. Да, нужно бежать в ванную, главное чтобы монстр уже был в своей комнате. Бьерн пробрался в санузел на мысках, не включая свет. Как-будто это могло помочь. Плотно закрыв дверь мужчина открыл подвешенный над раковиной шкафчик. Лезвие — то что нужно. Совладав с ходящими ходуном руками он сделала маленький надрез. Проступила кровь, из-за чего было непонятно, добрался ли до черных нитей. Сделав еще один надрез, глубже, мужчина начал искать чужеродное пальцами. Крови стало больше, приходилось ориентироваться исключительно на осязание. Да! Кажется что-то есть! Кончики пальцев захватили тонкую нить, похожую на леску. Бьерн стал вытаскивать металлически поблескивающее кровавое нечто. Дыхание сперло и грудь начала заходиться в судороге. Что с ним сделал этот монстр? Разворотов руку и не чувствуя боли мужчина вытаскивал нить одну за другой. К счастью они не шевелились, иначе бы он сошел с ума. Даже сейчас неизвестность пугала и он едва ли держался за реальность. Двери открылись и впустили печального Свена внутрь. Он залечил рану и не стал наказывать отца. Ведь Бьерн не контролировал себя. — Ничего, папа. Ты просто еще не понимаешь, что хочешь этого. Я понял, нужно больше времени, ты просто не готов. Я подслушал твой телефонный разговор, — на лице подростка проявилась судорога, но быстро сошла не нет, — Ты хочешь отдать меня в школу-пансион. Решил избавиться от меня? — Нет! Нет! Ты неправильно понял, — слишком быстро ответил мужчина, — Это всего лишь до окончания средней школы. Ты будешь приезжать на каникулы. Потом мы найдем тебе хорошую гимназию. Тебе нужно получить хорошее образование, сын. Я делаю это ради твоего будущего. — Конечно, папа. Я не виню тебя. Я слишком рано это сделал, но тебе некуда бежать, — Бьерн с волнением проводил взглядом руку сына от талии до своей головы через отражение зеркала. Свен пропустил волосы через пальцы и прикрыл глаза, — я поторопился. Но ничего, мы справимся и попробуем еще раз. И тогда сможем отправиться домой. — Но мы уже дома, сын. — Я говорю про мой родной дом, папа. Там мы будем вместе всегда.