Пышной вишни цветы

ty: О чём вы думаете, когда устали? Например, о моменте, когда путешествуете или когда вы с кем-то... Не торопитесь отвечать! Подумайте спокойно. Ах, и если вы не можете уместить здесь всё, пишите в твиттере. Я увижу, не переживайте ;) Знаете, вначале у меня было много требований к себе, высокие стандарты, всё такое. Было тяжело. Но постепенно я отпускал всё это и чувствовал, как на сердце становится легче с каждым разом. Так вот, я люблю вспоминать время первой поездки в Японию. В дверь тихо стучат и Тэён быстро промакивает слёзы рукавом любимой толстовки. Чёрт, ну вот кому понадобилось именно сейчас войти? Ещё один из неочевидых минусов быть трейни — полное отсутствие личного времени. Тэён кидает стальное «да» и отворачивается к окну. Надо написать эту дурацкую песню во что бы то ни стало. В комнату входит Юта — сосед с самых первых дней в компании. Хороший парень, правда, диковатый. Как и все остальные трейни — когда каждый день мало чем отличается от борьбы за выживание, сложно оставаться дружелюбным и открытым. Особенно иностранцам. Юта задерживает взгляд на Тэёне на пару секунд дольше нужного — Тэён сжимает зубы и мысленно молится, чтобы его не трогали — но молча проходит к футону и почти падает на него. Хваленая японская тактичность или смертельная усталость? Тэён решает, и то, и другое. Писать лирику не получается и так, а внимательный, почти пристальный взгляд Юты только мешает. Тэён раздраженно кладет — почти кидает — ручку и оборачивается. — Поехали в Японию. Ли от неожиданности давится воздухом и не может понять, кто приложился головой — он сам, раз ему слышится такое, или его сумасшедший сосед. Но, судя по уверенному взгляду Юты, кажется, все же второе. — Ты с дуба рухнул? Юта хмурится и смотрит на соседа как на идиота. — Какой дуб? Нет, конечно, было дело, но в детстве. И, кажется, это был не дуб... Тэён фыркает — оно и видно. Ну да, при всех достоинствах японца, корейский — явно не его сильная сторона. — Выражение такое есть. Ай, забей. Какая Япония? Кто нас туда отпустит? Забудь о своей Японии до самого дебюта, если не дольше. — Праздники скоро. Не заставят же нас сидеть в общаге, когда вся страна гуляет! Тем более, если хорошо попросить... — Юта улыбается самой яркой из всех улыбок и Тэён не может не улыбнуться в ответ. Правда, на улыбку это слабо похоже, если не приглядываться, то изменений в мимике и не заметишь. Тэён разучился нормально улыбаться с тех пор, как впервые перешагнул порог SM Ent. — Так что собирайся. Тэён усмехается и отворачивается, бурча под нос что-то про самоуверенность и вылет из компании «как пробка из бутылки шампанского». Юта пулей влетает в комнату, абсолютно растрёпанный, и Тэён еле удерживается, чтобы не спросить, не пнули ли его из SM. Но судя по тому, как комната осветилась с его возвращением, не только не выпнули, но и дали добро. — Собирайся! В пятницу вечером улетаем. Правда билеты обратно я не взял, хотел с тобой посоветоваться — в воскресенье днём или рано-рано утром в понедельник? Даже, скорее, ночью, часа в два. Тэён пару секунд молча моргает, обрабатывая информацию. Отпустили? В Японию? Одних? Он точно где-то головой ударился, надо будет провериться сходить. Юта, вентилятор нового поколения, машет рукой перед глазами. — Часа в два, конечно. Японец носится по комнате, как электровеник, кидает на постель рубашки, брюки и норовит сбить стоящий почти в центре комнаты фикус. Тэён посмеивается, украдкой глядя на ужа на сковородке, то есть, Юту Накамото, но упорно продолжает попытки написать очередные стихи. Учитель явно по головке не погладит, если не выполнить задание, а то ещё и перед всеми трейни отчитает. Это вообще его любимое занятие — унижать Тэёна прилюдно. Как еще всю компанию не собрал, и EXO с Shinee не позвал. И не станет слушать, что один суперсоник ему мешал. Но когда японский электровеник всё же сбивает фикус, Тэён всё-таки решает отвлечься. И не зря — в чемодан мейд ин Джапан чуть не полетела рубашка мейд ин Корея. Больше всего из той поездки мне запомнились цветущие сакуры. Я гулял по аллеям и, кажется, поймал ртом немало мух, — настолько был заворожён этой красотой. А красота невероятная! Представьте только — практически всё розовое: деревья, земля, окружающие. Даже река. Конечно, всё быстро убирают, но лепестки опадают всё равно быстрее. Тогда я впервые ощутил чувство всеобщего единения. Потом такое повторится только на нашем первом концерте, когда и наши души, и души сиджени слились в одно. И то это было не так, как в Японии. Это непередаваемо. Ты ощущаешь единство не только с природой, любуясь, как заворожённый, последним танцем падающих лепестков, но и с людьми рядом. Абсолютная гармония. Вообще, мне очень повезло — я попал на ханами, абсолютно не зная о сроках. — Ты сюда спать приехал, что ли? — Тэён морщится от громкого голоса Юты. — Ночью поспишь, тем более, ты всю дорогу продрых. Всю дорогу от общаги до отеля! Пошли гулять. — Какой гулять, Накамото, мы только после самолета. — Вставать не хочется вообще, и Тэён закутывается в одеяло. — Давай отдохнём, потом погуляем. Тэён, в полусне, краем сознания слышит тихое бурчание про старика и «на том свете отдохнём» и через секунду с кровати стаскивают одеяло и самого Ли вместе с ним. Оказавшись на полу, Тэ долго смотрит на Юту, в душе надеясь, что взглядом всё же можно прожечь дырку, но, судя по победной улыбке японца, это лишь мечты. Всю дорогу от номера до выхода из гостиницы Юта трещит про сакуру, хана-что-то там и какой-то парк, в котором Тэён обязательно должен побывать. Тэён уходит чуть вперед, оставляя Юту разбираться с ключами, и застывает в дверях. Он что, мало видел цветущих вишен за всю жизнь? Но, видимо, мало — потому что даже одинокое розовое деревце среди моря зелени приковывает взгляд. Тэён разглядывает каждый лепесточек, как ценители разглядывают лучшие картины. Он протягивает руку, чтобы коснуться цветка, поверить, что это всё настоящее, но чуть не разбивает нос об асфальт из-за врезавшегося в него Юты. — Ну, чего встал в дверях? — Юта помогает подняться, пропуская мимо ушей трехэтажный поток ругательств откуда-то снизу, переводит взгляд на дерево и усмехается уголком губ. — Вдохновился? Это ты ещё парк не видел, вот где дух захватывает. Пойдем скорей, Царевна Несмеяна. Солнце уже давно село за горизонт и нежно-голубое небо превратилось в тёмно-синее, почти чёрное. Повсюду горят яркие фонари, похожие на маленькие звёздочки, освещающие путь странника. Ночная Япония безумно отличается от дневной. При свете солнца в стране бурлит жизнь, люди куда-то бегут, спешат, как и во всех других уголках Земли. Но ночью... Ночью Япония превращается в сказочный мир. Кажется, вот-вот из-за угла выглянет самурай, рядом пробежит лиса, откуда-то взявшаяся в довольно крупном городе, а тот прекрасный юноша оставит рядом с картиной перо, обратится в журавля и взмоет в небо. Все времена и миры сходятся в ночной Японии. Тэён жалеет, что у людей нет четырех пар глаз, как у пауков, — смотреть хочется абсолютно на всё. И на японок в кимоно, и на фонарики, и на небо, и, конечно, на сакуру. И на Юту. Не смотреть на японца невозможно — он сияет, как олимпийская золотая медаль, притягивает взгляд. Тэён впервые замечает, что его сосед невероятно красивый. Не поникший, отстраненный, затравленный злыми, как цепные псы, учителями, а яркий, радостный, дышащий полной грудью. Такой Юта не может не цеплять. Тэён решает во что бы то ни стало сохранить такое состояние Юты в Корее как можно дольше. Он рождён, чтобы сиять, он должен сиять и дарить свой свет всем вокруг. Рядом с таким Ютой и сам Тэён исцеляется. В парке у Тэёна сердце заходится и слегка подрагивают руки. Тёмно-синее небо, розовые цветки вишни, рыжеватый свет фонарей и тепло Юты рядом дарит ощущение уюта. Здесь, в этом мгновении, хочется жить. Тэёну кажется, что он нашёл дом, рай, тихую гавань. Он чувствует радостное волнение каждого человека и тихое спокойствие природы. Слёзы начинают щипать глаза. Тэён отворачивается от Юты, но тому либо нет дела до плачущего Тэёна, либо японская тактичность не даёт спросить. Но, скорее, Юта просто всё понимает, и поэтому только робко приобнимает Тэёна за плечи, намекая, что он рядом. И Ли этого, в принципе, достаточно. Не нужна любовь, долгие разговоры о его ментальном состоянии, забота. Чьего-то присутствия и молчаливой поддержки хватит с головой. Тэён едва заметно щурится, глядя на Юту. Он тоже всё это чувствует? Или Юта, мудрая черепаха, просто с рождения понимает каждого человека? — Дырку прожжешь. — Юта, не глядя на соседа, улыбается чему-то, а Тэён чувствует, как краснеют щеки. — Смотри лучше вокруг. У нас почти нет времени. Тэён повинуется — не может не повиноваться — и старается запомнить каждую деталь. И жалеет, что камера не передаст ни красоту этого вечера, ни эмоции. Япония пробуждает в человеке очень многое, но особенно — способность видеть прекрасное в обыденном. Помню, как, возвращаясь в отель, я наткнулся на муравьев. Просидел над ними, наверное, полчаса. Смотрел, смотрел, смотрел... Даже не помню, о чём думал. А на душе было так спокойно и легко, будто улёгся многолетний шторм. Разум и сердце очистились. Думаю, я мог бы так просидеть целый месяц и не заметить. — Эй, ну чего застрял? Тэён не слышит оклик и не видит высунувшуюся из дверей отеля уставшую мордашку Юты. Он подходит ближе к нестройной муравьиной колонне и присаживается на корточки, обхватив колени. В голове пустота. Мысли не шумят, как муравейник, и не бегут, как горный ручей. А если какая и проскальзывает, то медленно течёт, как широкая равнинная река. В таком спокойствии хочется остаться навек. Тэён чуть усмехается. Как мало человеку надо — всего лишь покой. Тэён не слышит, как Юта подходит, но чувствует его тепло и потому не пугается, когда сосед садится совсем рядом. В Корее пятьдесят миллионов человек, Тэёну кажется, что как минимум половина — его окружение, но из всей этой толпы нет ни одного «соулмейта». Зато родственная душа, кажется, нашлась в Японии. Вернее, прилетела из Японии и сама нашла. Всё же у судьбы порой такое странное чувство юмора. В душе разливается горько-сладкое чувство. Муравьи всё бегут по своим насекомьим делам, и Тэён видит в этом как нежное, жизнеутверждающее, так и печальное, тоскливое очарование быстротечности бытия. Когда-нибудь муравьи перестанут бежать, закончится этот вечер, наступит новый день со своими заботами и проблемами. Но пока они сидят так, смотрят на спешащих куда-то мелких созданий, кажется, что этот миг будет длиться вечно. — Пойдём. Нам всё-таки стоит поспать. Юта уходит вперед. Тэён сидит ещё пару секунд, потихоньку теряя ощущение ютиного тепла, и поднимается. День закончился навсегда. На обратном пути я впервые попробовал сладкую картошку. Все мои «пагубные привычки» появились из-за Японии, ха;). Но это действительно вкусно! Обязательно попробуйте, если ещё не успели. Только не разоритесь, хорошо?;) Вы же знаете, что запахи легче всего вызывают сильные воспоминания? Вкусы, кажется, тоже. С той поездки у меня осталось мало фотографий, но стоит съесть хоть крошечный кусочек, как перед глазами проносятся все места, где я успел побывать, а сердце переполняется теми же эмоциями. Иногда я покупаю батат только ради того, чтобы вернуться в те дни. До аэропорта шлёпают пешком. Тэёну уезжать совершенно не хочется и он невольно задумывается, каково же Юте. Вырваться на родину, чтобы через пару дней вернуться в Корею. И кто знает, сколько ещё лет он не сможет даже поговорить на родном языке. Каково это — жить в чужой стране совершенно одному? Тэён хочет спросить, но не решается. Незачем портить человеку и без того, он уверен, поганое настроение. Тэён дышит полной грудью, а Юта по-доброму шутит про кислородное переедание и в последний момент уворачивается от летящей в него толстовки. Тэён не злится, так, бухтит слегка. Оба они — бродячие дети в Корее, скрывающие за юмором тоску по дому. С трапа Тэён кидает на Японию последний взгляд и быстро проходит в салон. «До встречи, дом». — На, не грусти. — Юта слегка толкает Тэёна в плечо и протягивает закрытый бумажный пакет с непонятными иероглифами. — Что это? — Открой и узнаешь! Батат это. Попробуй, вкусно. Тэён смотрит недоверчиво, но всё же открывает и пробует. Картошка как картошка. Ну сладкая. Ну и что? И не замечает, как съедает всю пачку. И кидает салфеткой в Юту. Чтоб так не улыбался. Зачем я вам это рассказываю? Я просто пишу текст песни, слушая которую, сиджени могли бы отдыхать, воскрешать прекрасные воспоминания, восстанавливать как физические, так и ментальные силы. Мне нужно почитать ваши твиты. Всем хорошего тён-дельника~ — Ну ты и расписался. — Юта, посмеиваясь, прижимается к Тэёну и целует в макушку. — У меня телефон чуть в стратосферу не улетел. Тэён слабо пихает локтём куда-то в бок. Тяготы стажировки, унижения, страхи, — всё позади. Теперь Тэён свободно дышит и не смотрит волком. Впереди много взлётов и падений, трудностей, но сейчас всё хорошо. И он наслаждается этим мигом. — Скажи... Почему ты тогда потащил меня в Японию? Тэён удобно устраивается у Юты на коленях, Юта пожимает плечами. — Тебе нужно было отдохнуть, а никто из твоего близкого окружения не собирался ничего делать. Пришлось брать в свои руки. — Юта ерошит волосы Тэёна. — После поездки ты хоть улыбаться начал. Значит, Япония тебя хоть немного, но исцелила. — Это ты меня исцелил. Тэён улыбается самой яркой из всех улыбок.