Похищение Персефоны

      Ярен стояла за фуршетным столиком и задумчиво покачивала изящный фужер, наблюдая, как лопаются воздушные пузырьки игристого шампанского. Организаторы не поскупились: все было устроено по высшему разряду. Огромный сверкающий зал, вышколенные официанты, столы с изысканными деликатесами, яркие стенды, цветы в напольных вазах — глазу было за что зацепиться. Однако Ярен скучала. Церемония награждения длилась уже без малого три часа и успела порядком утомить присутствующих. Обязательная официальная часть словно создана для того, чтобы мучить гостей занудным протокольными речами. А может, причина ее плохого настроения крылась не только в этом.       Теперь мистер Икс стал ее парнем. Вроде бы. По крайней мере, Ярен считала себя вправе так думать, учитывая их свидание на скамейке и его непрозрачные намеки на отношения. Но после этого он проводил ее до отеля, поцеловал в щёчку, пожелал спокойной ночи и …исчез. Просто взял и испарился. Ни цветов, ни звонков, ни смс вот уже второй день. И что она должна подумать? Не зря она сомневалась в нем. От человека с наклонностями к шпионажу и утаиванию своей личности хорошего не жди. Что ж, она страдать не будет. Подумаешь, какой-то там инспектор с большой буквы. Она, между прочим, тоже себя не на помойке нашла. Мало ли сколько было этих романтических историй на уик-энд в городе любви. Вот и у нее появится одна, делов-то. Сказала себе Ярен, залпом осушив бокал, чуть не треснувший от такого внимания к себе. На душе было паршиво. Давно ей не приходилось чувствовать себя обманутой и брошенной. И хотя изначально она вовсе не думала о нем всерьез, Ярен вынуждена была признать, что это тип зацепил ее сильнее, чем можно было бы предположить.       Справедливо рассудив, что на приеме ей делать больше нечего, она мило попрощалась с знакомыми и поспешила улизнуть, пока дед и остальные члены семьи не хватились пропажи. Награждение проходило в том же отеле, где она остановилась, поэтому идти было недалеко. Нужно было только подняться этажом выше. Ярен уже собиралась нажать на кнопку вызова лифта, как вдруг ее внимание привлек букет на столике в коридоре. Само по себе явление совершенно обычное: в дорогих отелях часто используют свежие цветы в качестве украшения. Но странно было то, что букет оказался именно таким, какой ей принес посыльный в первый день ее пребывания здесь. Опять эти белые пионы, ровно девять штук. Удивительное совпадение, даже подозрительное, если учитывать, что на таких компактных стойках скорее ставят маленькие изящные композиции, а не кричащие пионы. Ярен решила рассмотреть букет поближе. Но стоило ей только подойти и коснуться нежных тугих лепестков, на ее глаза тут же скользнула черная шелковая повязка. Она даже не успела испугаться, как в ее ухо жарко прошептали: — Вот ты и попалась, Персефона.       Ярен так и застыла на месте, стараясь переварить услышанное. Пропасть на два дня, никак о себе не напомнить, а потом заявиться без предупреждения и разыгрывать дурацкую сцену из мифа — как это на него похоже. — Катись в ад, Аид.       Она принялась стягивать ненавистную повязку, но его руки не позволили ей это сделать. — Я вижу, ты злишься на меня. Но я обещаю, что растоплю твое холодное сердце, принцесса. — А ты бы не злился, если бы тебя застали врасплох дурацкими фокусами? — Ярен перестала трепыхаться в тщетных попытках обрести свободу. Они так и стояли посреди коридора в этой странной позе: его ладони лежали поверх ее на повязке, так что ее глаза находились под тройной защитой. — И, кстати, на заметку: депривация зрения не лучший способ завоевать сердце девушки. Если ты действуешь из расчета «любовь — слепа», не надейся: у тебя и до этого было мало шансов. — Правда? А там, в парке, мне так не показалось, — он улыбнулся, услышав ее раздраженный вздох. — В любом случае я намерен приложить все усилия, чтобы повысить свои шансы. Как ты знаешь, Аид сумел в этом преуспеть. — Силой и шантажом — как раз твои методы, — Ярен не уставала поражаться его наглости и безграничной уверенности в себе. — В любви, как говорится… Ну, впрочем, что я тебе рассказываю, ты и сама все знаешь. Единственное, чего ты не знаешь, сегодня ты выглядишь как настоящая богиня, особенно когда злишься. — Представь себе, знаю, — съязвила Ярен, несмотря на сотню порхающих бабочек внутри. — Непонятно только, откуда ты это знаешь, если я стою к тебе спиной, а на лице у меня кусок черной ткани по твоей, между прочем, милости. — Поверь, этим вечером у меня было достаточно времени, чтобы оценить твою красоту, — последовал ответ, заставивший ее встрепенуться. — Ты был на приеме? Тебя не узнали? Зачем вообще ты туда пошел? — как можно быть таким беспечным и открыто идти в логово к тем, за кем так тщательно шпионишь под прикрытием. — Если бы я знал, красавица, что ты будешь так за меня волноваться… — он не закончил, но Ярен была даже рада: только от его тона по спине побежали мурашки. Как жаль, что платье было с открытой спиной, а у него, в отличие от нее, со зрением в данный момент был полный порядок. — В этих коридорах постоянно гуляют сквозняки, — насмешливо протянул Харун, наслаждаясь осознанием своей власти над ней и над ситуацией в целом. — Ужасное упущение строителей. — В твоих адских чертогах, уж конечно, куда горячее, — выпалила Ярен и тут же прикусила язык. Вот глупая, сама же только что дала ему повод для двусмысленных комментариев. — Не переживай, принцесса, в морг я тебя не повезу, — ответил Харун, посмеиваясь над ее панической дрожью. Он знал, о чем она подумала, и хотел подразнить ее подольше. — Общество мертвых тебе не грозит, только мое. — В таком случае даже не знаю, чье общество мне предпочтительнее, — Ярен уже устала гадать, что он задумал, понимая, что играть они будут по его правилам. — Надеюсь, твоя обитель это не канализационный люк, и нам не придется плыть по вонючим катакомбам на пути к какому-нибудь подвалу.       Харун редко смеялся, но эта девушка покорила его своей красотой ещё на ресепшене, а теперь продолжала покорять ещё и остроумием. Только она могла додуматься сравнить реку забвения Лету с канализацией, а царство Мертвых с люком. — Если ты уже закончил веселиться, может, скажешь, наконец, в чем твой план, — Ярен нарочно злилась, чтобы не показать ему, как будоражит ее его хриплый смех. — Если ты планируешь и дальше стоять как истукан перед лифтом и опозорить меня перед людьми, знай, что твоя тактика по завоеванию моего сердца заведомо провальная. — О нет, такого я точно ни за что не допущу. Прошу, — он осторожно завел ее в лифт, придерживая за талию одной рукой и держа за руку второй.       Они ехали всего три этажа, но Ярен хватило этого времени, чтобы осознать, как сильно она успела соскучиться по нему за эти два дня и как, оказывается, ей не хватало его присутствия в ее жизни. Его горячая ладонь согревала ее напуганное сердце, которое уже почти смирилось, что ничего серьезного у них не будет. Но теперь оно вновь ожило и затрепыхалось в радостном предвкушении приятного сюрприза в не менее приятной компании. — Аккуратно, ступенька, — предупредил Харун, когда они вышли на улицу.       Ярен зябко поежилась. Погода была холодная и ветреная, а она в лёгком открытом платье. Она ведь собиралась вернуться в номер, и прогулка в ее планы не входила. — Замёрзла? — ей на плечи легло его теплое кашемировое пальто, и сразу стало уютно и тепло. — Прости, я как-то не подумал, что ты без верхней одежды.       Ярен закусила губу, пытаясь подавить улыбку. Ей была до ужаса приятна его забота о ней. И это было даже лучше круассанов на завтрак. — Подожди, — она резко остановилась, нащупывая его в темноте. — Ты в одной рубашке? — ее руки наткнулись на его бицепс, обтянутый тонкой тканью, холодной несмотря на жар его кожи. — Ветер просто ледяной, ты простудишься.       Ярен начала лихорадочно стягивать с себя его пальто, но он поймал ее руки, крепко прижимая их к себе. — Ярен, Ярен, успокойся, все хорошо, — от звука своего имени она вздрогнула. До этого ей ещё не приходилось слышать, чтобы он называл ее просто Ярен. И это новое чувство яркой вспышкой отозвалось где-то в груди, рождая в ней миллион эмоций. — Мы поедем на машине, я не успею замёрзнуть. А вот ты вся дрожишь, руки как у покойника.       Ярен почувствовала его дыхание, согревающее ее озябшие на ветру пальцы. Она не могла его видеть, только ощущать. И это обстоятельство только усилило интимность момента. Ярен даже испугалась, насколько сильно взволновал ее этот простой жест внимания, и поспешила перевести все в шутку: — Я думала, что Аида как раз привлекают покойники. А ты сейчас больше похож на Прометея, разжигающего пламя. — У меня получается? — спросил Харун шепотом, соблазняя почти в открытую. — Что? — так же шепотом спросила Ярен, окончательно теряясь в потоке захвативших ее эмоций. Это было самое странное и вместе с тем самое интригующее свидание в ее жизни. Сложно поверить, что ещё полчаса назад она томилась от скуки, а теперь в буквальном смысле играет с огнем. — Разжечь пламя, — он сказал это тихо, почти неслышно, так что Ярен едва уловила его ответ обострившимся слухом.       Ответ был очевиден, потому что внутри у нее бушевал настоящий пожар. Но Ярен не хотела так быстро сдаваться, а потому она призвала на помощь все свое самообладание и ответила: — Здесь слишком ветрено даже для маленькой искры, не говоря уже о пламени, — она пыталась храбриться, но по ее голосу он слышал, что она тоже поддалась этой игре, не в силах и дальше сопротивляться влечению между ними. — Вот как. В таком случае нам стоит поискать место потише и поспокойнее. Царство Аида будет в самый раз, — он снова засмеялся, но на этот раз его смех был скорее опасным, чем веселым.       У Ярен внутри все сжалось от его многообещающих слов. Слишком чувственно и горячо они прозвучали. Ей казалось, что вместо крови по ее венам течет раскалённая лава, которая заставляет мозг плавиться и полностью парализует тело.       В машине они не произнесли ни слова. Каждый думал о своем, но Ярен догадывалась, что их мысли двигались в одном направлении. Это был первый мужчина в ее жизни, вызывающий в ней такие противоречивые чувства. Она почти не знала его, только имя. Но он настолько завладел ей, что предыдущие отношения в несколько лет не шли ни в какое сравнение с этими минутами рядом с ним. Не имея возможности видеть его, слыша только его голос, Ярен все больше погружалась в этот гипноз под названием Харун Беркиджиоглу. И ей совсем не хотелось выходить из него. — Приехали, — он помог ей вылезти из машины, а затем подхватил на руки. Ярен инстинктивно обвила его за шею, чувствуя, как дико бьётся венка под ее пальцами. — Держись крепче, сейчас будут ступеньки.       Ярен почти не слышала, о чем о говорит. Она вся была сосредоточена на бьющейся жилке на его шее. Пальцы сами двинулись вдоль линии, доходя до ямочки между ключицами, вызывая у него хриплое покашливание. — Почти пришли, — напряжённо оповестил он, сосредоточенно считая ступеньки, чтобы не упасть.       Харун аккуратно опустил ее на землю, и Ярен в последний раз невзначай провела по его напряжённым плечам и груди, снимая руки с шеи. — Теперь можно это снять, — его руки слегка подрагивали, пока он нетерпеливо распутывал тугой узел у нее на затылке.       Избавившись от темных шор, Ярен наконец смогла осмотреться и обнаружила, что они стоят в просторной мансарде с огромным окном, за которым раскинулось звёздное небо. В комнате горел приглушённый свет, и можно было разглядеть только диван, пару кресел и небольшой стол, накрытый на двоих. — Так это и есть убежище Аида? — поинтересовалась Ярен, подходя к столу. — Я думала, что он живёт под землёй, а не под звёздами. — Скажем так, Персефона привлекла его на сторону света, и он решил выбрать нечто среднее между небом и землёй, — ответил Харун у нее за спиной. — И теперь он не отпустит ее, пока она не съест зерна граната.       Ярен изумлённо посмотрела на центр стола, где в маленькой вазочке лежала горсть кроваво-красных зёрен. Ей не хотелось быть слишком наглой, но она не могла не спросить: — А ты во всем строго следуешь легенде или в твоём сценарии есть отклонения?       Вопрос был принципиально важный, поэтому Ярен не отводила взгляда от его лица. Харун оставался неподвижным, но в его глазах она прочла ответ раньше, чем он его озвучил. — Ни малейших. За исключением, разве что, тех, в которых Персефона проводит большую часть времени не с Аидом, а с матерью. — Ты же это… не всерьез? — одними губам сипло прошептала Ярен, потрясённо смотря на гранат, символ супружества. — Я крайне серьёзен, — он первый проглотил несколько зёрнышек в подтверждение своих слов. Затем он поднес к ее губам спелую мякоть граната, большим пальцем мягко надавливая на нижнюю губу и приоткрывая ее рот. — Мы же едва знакомы, — Ярен завороженно смотрела в его почти черные глаза, глотая терпкие зерна и чувствая, как сок стекает по пересохшим от волнения губам. — Время не имеет значения, — тихо заметил он, бережно снимая тяжёлое пальто с ее хрупких плеч. — Важны только чувства. Ты чувствуешь? — он недоговорил, но слова и не требовались. Его глаза сказали ей все, что ей нужно было знать. О нем. О ней. О них.       Ярен только кивнула, отвечая на все незаданные вопросы сразу. Харун не произнес больше ни слова. Ярен следила за его действиями, ждала, когда он сделает первый шаг. И он его сделал. Сначала медленно провел пальцем по стекавшей струйке сока, словно проверяя ее реакцию, а затем, не встретив никакого сопротивления, обрушился на нее со всей страстью. Ярен задыхалась от его поцелуев, не успевая на них отвечать. Она уже не разбирала, где чьи руки и губы. Перед глазами все плыло, дыхание перехватывало, а в голове не было ни единой мысли, кроме одной: Персефона нашла своего Аида и готова остаться в его подземелье навечно. Ведь ей больше не нужен свет без него.