« Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работает другой человек. »
— Снова останетесь на ночное дежурство? — неодобрительно качает головой длинноволосый парень, укоризненно глядя на мужчину в инвалидном кресле. ㅤ Тот не слышит, задумчиво уставившись в одну точку. Мир вокруг для него едва ли имеет значение, и само его существование ставится разумом под сомнение. Тем не менее, он отвечает. Механический, заученный ответ, который звучит неестественно: — Накопилось много бумажной работы, которую кому-то нужно закончить. ㅤ Несмотря на свою «роботизированность», Уэллс иногда улыбается. Сейчас — тот самый момент, чтобы окончательно не превращать формальность в нелепую театральную сценку. Потому он одаривает парня усталой улыбкой, а тот лишь ещё сильнее хмурится в ответ. Наконец, он подхватывает со спинки кресла куртку, аккуратно опуская руку на плечо учёному. — Постарайтесь уйти хотя бы до половины второго. ㅤ Харрисон кивает, но, разумеется, врёт. Прежде, чем Рамон успевает повернуть за угол, отправляясь к выходу через дуговой коридор, его взгляд уже вернётся туда же, откуда был вынужден мгновением ранее отвлечься. ㅤ К ней. ㅤ Он наблюдает почти незаметно, а девушка слишком увлечена, чтобы обратить внимание на такую мелочь. К тому же, за много лет совместной работы, она давно усекла: никогда не угадаешь, о чём именно думает доктор Уэллс. Во всяком случае, почти никогда. ㅤ Движения чётко выверены, в них нет ничего лишнего. Каждое из них является продуманной нотой общей симфонии, которую она пишет всякий раз, принимаясь за интригующий проект. Миниатюрные кисти грациозно перебегают от одного рабочего пространства к другому, а тонкие пальцы то и дело выстукивают новый ритм по прибору: будь то клавиатура компьютера, в базу которого они заносят новую информацию о продвижении исследования или же микроскоп, настройки которого Сноу подгоняет так точно, что в этом невольно начинает прослеживаться навязчивость. ㅤ С самого первого дня её среди других выделяло то, что в одном теле уживались две почти несовместимые личности: одна была холодна, словно лёд, сосредоточена на работе и думала лишь об эффективности и продуктивности; другой, тем не менее, были не чужды, хоть и скромные, почти «теневые», но эмоции. Радость, удивление, досада, раздражение — всё это легко прослеживалось в её мимике и пластике, хоть Кейтлин и старалась тщательно скрывать проявления человечности, предпочитая образ камня. Но разве от такого скрупулёзного наблюдателя можно что-то скрыть? ㅤ Он также безошибочно определял скорое завершение очередной «симфонии»: никто не вечен, все рано или поздно устают. Её тормозной путь начинается с обыденного, иногда даже подавленного зевка. В такие моменты происходит самое интересное, ибо девушка часто предпочитает переоценить свои силы, нежели закончить всё в рациональный для этого момент. ㅤ Обычно резкие и отточенные движения всё больше замедляются, становятся плавнее, и процент грации в них растёт. Глаза начинают слипаться, а сама Кейтлин уже не так многозадачна, как сама бы хотела: походы от стола к столу случаются всё реже и реже, пока она и вовсе не сосредотачивает всю деятельность вокруг одной плоскости. ㅤ Уэллс с едва заметной улыбкой подпирает голову рукой, чуть щурясь. Обычно забывающая полноценно дышать, сейчас она поминутно глубоко вздыхает, и усталость уже очевидна даже стойкой и холодной версии Сноу. Победа тела над разумом всегда казалась мужчине занимательным процессом для наблюдения, хоть, бесспорно, порой мешала ему самому. К счастью, его тело ещё не рвалось в бой. ㅤ Ностальгия никогда не числилась среди слабых сторон учёного. Он был раздражителен, апатичен, закрыт, отстранён, но почти никогда не предавался болезненной ностальгии. ㅤ Раньше. ㅤ Он ясно помнил почти каждый день из пятнадцати долгих лет, что пробыл здесь. Чужой, варварский, неприятный мир стал его тюрьмой, которая была жёстче любой другой. И потому все пять с небольшим тысяч дней тянулись неприлично долго, отпечатываясь в завидной памяти кровавым следом. И, разумеется, Харрисон отчётливо помнил день, когда к нему впервые пришла Кейтлин Сноу. ㅤ Помнил, как недавно выпустившаяся студентка, скрывая робость, входила в его кабинет, осторожно кладя на стол резюме и рекомендации; как она наигранно хмурилась, стараясь выглядеть серьёзнее, чем была на самом деле; как рассказывала о своей стажировке в ведущих лабораториях и обучении в престижном университете, о докторской, которую недавно защитила, и ещё дюжине научных работ. Помнил, как Тина МакГи, его давняя «подруга» звонила ему, в своём пассивно-агрессивном стиле обещая, что Уэллс пожалеет о том, что взял сотрудницу, на которую давно положил глаз отдел кадров Mercury Labs. И у неё были все основания кусать локти. ㅤ Кейтлин была незаурядной, молодой и перспективной учёной, которую ждало огромное будущее в сфере биоинженерии. Тот факт, что два гиганта науки Централ-Сити устроили междоусобную войну за неё, говорил очень о многом. И мужчине было почти жаль разрушать её карьеру заведомой неудачей Ускорителя. Почти. ㅤ Но цель оправдывает средства. ㅤ Однако, никто не совершенен, даже в случае этой девушки. Было много сфер и областей, где она показывала отнюдь не такие хорошие результаты, как могла бы. И это было большим огорчением для Харрисона. Как и большой возможностью. ㅤ Фиксация на одной долгосрочной цели путала мысли, несмотря на то, что на пути появлялось много мелких. Мужчине нужен был менее масштабная, но не менее затратная цель, которая разгружала бы голову. Та, что стала бы приятным досугом, но в то же время не давала расслабиться в полной мере. Та, в которую хотелось бы вкладываться со всей самоотверженностью. ㅤ И Кейтлин Сноу стала этой целью. ㅤ В 2010-м году, когда Сноу только устроилась в S.T.A.R. Laboratories, он уже знал, что девушка останется до самого запуска Ускорителя Частиц. Это было видно по горящим глазам: такой огонь не потухнет ни за четыре, ни за десять лет. Она всегда оставалась полна энтузиазма к самосовершенствованию и работе. И сотворить из неё совершенство — меньшее, чем Уэллс мог отплатить. ㅤ Они часто сидели допоздна в этом самом зале, занимаясь самыми разными вещами: будь то многочасовые партии в шахматы или же совместные исследования, во время которых учёному не составляло труда подбрасывать девушке ту информацию, которую она не могла бы узнать никаким иным путём. Просто потому, что эта информация ещё не была открыта. ㅤ Ночь за ночью он уходил в методичный процесс с головой, всё глубже заныривая в неизвестный доселе мир обучения и подготовки собственного протеже. Он всегда любил работать один, но и подумать не мог, что роль учителя станет его вторым лицом. Лицом слишком комфортным, чтобы так просто его отбросить. ㅤ Она отвечала благодарностью и трудом на все его инициативы. Более способного и жаждущего знаний ученика он не видел ещё никогда, и, вполне вероятно, не увидит. Но в какой-то момент картина сменилась, ибо он осознал, что Сноу никогда не была его ученицей. ㅤ Она была произведением искусства. ㅤ Идеальной статуей, которую он бережно высекал все эти годы. Венцом разума, который он же вложил в такую удачную форму, навсегда замершую в искусной позе, грациозной и прекрасной до умопомрачения. Стараясь превратить человека в совершенство, он невольно изваял из людской основы мраморный памятник своему эгоизму. Памятник, что стал его лучшим творением, которое, к несчастью, лишилось главного — души. Не было живым.« Научить чему-нибудь можно лишь при условии, что личность ученика — священна. »
ㅤ Кейтлин отстранилась почти ото всех. В лаборатории она была занята лишь работой, игнорируя многочисленные попытки друзей вытащить её на законный обед, а за её стенами, как правило, засыпала себя литературой из любых библиотек или архивов, которые могла найти поблизости. И вскоре единственным живым человеком, с котором она вела общение с удовольствием, стал лишь он. В попытке отдать долг заранее, он не успел заметить, как задолжал ещё сильнее. На сей раз — нечто куда большее.***
ㅤ Эволюция давно показала, что человек, как и любое другое существо, может выжить практически в любых условиях — если она захочет того. Но методы этой суровой дамы всегда потрясали умы учёных своей жестокостью. Удивительно, через какую боль способен пройти человек на пути к развитию, формированию новых навыков… ㅤ …или восстановлению старых. ㅤ Душа. Пожалуй, самое эфемерное из существующих понятий, объяснить которое не в силах никто. И тем не менее, понимают его все. Во всяком случае, делают вид, что понимают. ㅤ Душа способна на немыслимые метаморфозы под воздействием внешнего мира, событий, окружения… потрясающе, как сильно может она меняться. Страдать, лечиться, вновь страдать, умирать… и восставать из пепла. Всё зависит от подхода. ㅤ Всем известен простой факт: убить душу куда легче, чем возродить. Но мало кто знает, что к обоим результатам ведёт один и тот же незамысловатый процесс. ㅤ Боль. ㅤ Боль является универсальным дефибриллятором, который безошибочно сигнализирует о поломке организма. Она же может стать смертельной инъекцией, если этот сигнал игнорировать. Но никто не мешает использовать её в обратную сторону. Боль есть огонь. Она может сжечь человека дотла, а может и согреть. И выбор Боль даёт каждому.***
ㅤ Симфония уверенно близится к своему завершению. Сноу уже около десяти минут неподвижно сидит у микроскопа, лениво проворачивая увеличительное колёсико, даже не замечая, что оно давно дошло до упора. Слишком очевидная деталь, чтобы она осталась без его внимания. Даже если оно частично погружено в воспоминания. ㅤ Ночь взрыва Ускорителя Частиц. Громкая воодушевляющая речь Харрисона перед общественностью, закрытый фееричный банкет со всеми работниками огромной лаборатории. Счастливые лица, радость и смех, объятия и поздравления с успешным завершением работы. И лишь Кейтлин по обыкновению стоит рядом с Уэллсом, не спеша присоединяться к гуляниям. Её не в силах переубедить даже молодой жених, изо всех сил старающийся затащить девушку на танец. Рэймонду это кажется романтичным. Ей — лишним. ㅤ Ночь взрыва Ускорителя Частиц. Сотрясающийся от подземных толчков пол, повсюду дым, и дышать становится всё труднее. Вспышки света, вопящие о перегрузке приборы, противно визжащая сирена. Но даже она не в силах заглушить главное — крики. Крики о помощи, слёзы и рыдания работников, чьи близкие друзья из числа коллег не успели выбраться из шахты. Всеобъемлющая паника, стресс, всеобщая боль. В том числе боль Кейтлин Сноу. ㅤ Четыре года её жизни с шумом летят в небытие, когда над городом проносится звучный взрыв, который, однако, не сравнится со следующими за ним по пятам громкими заголовками. Четыре года жизни, карьера, имя и жених. Всё псу под хвост. ㅤ Вместо них пришла затяжная депрессия, непростой период восстановления и ухода за разрушенным, почти полностью опустевшим зданием, в котором из нескольких сотен сотрудников остались трое: она, Циско Рамон и Уэллс, прикованный теперь к инвалидному креслу. Длительный застой во всех сферах — от личной жизни и до работы — крайне негативно сказывался на молодой и перспективной учёной, у которой ещё пару месяцев назад были все шансы получить широкую известность. За одну ночь всё изменилось, вернув многие аспекты далеко назад. В её жизни не осталось ничего, кроме сплошной боли. Боли, которую она должна была с кем-то делить. Боли, которой было слишком много для вновь обретённой таким мучительным способом души. Боли, которую она наконец смогла снова ощутить. ㅤ Затем появился беспомощный парень в коме, которого Харрисон по какой-то причине решил приютить. Барри Аллен. Ничем не примечательный, заурядный парень, за которым надо было посменно ухаживать. Такая же жертва той роковой ошибки, как и тысячи других людей по всему Централ-Сити. Но именно он — тот, кто вновь вдохнул в остатки команды S.T.A.R. жизнь, запустив её с чистого листа. ㅤ А вместе со всеми ожила и Галатея. ㅤ Он осторожно поднимается с инвалидного кресла, попутно выныривая из пучины содержимого закупоренных до этого момента пыльных бутылок на бесчисленных стеллажах его памяти. Он почти никогда не предавался болезненной ностальгии. ㅤ Почти. ㅤ Ступая тихим шагом по полу главного зала лаборатории в направлении застеклённого отдела биоинженерии, Уэллс на все сто уверен: Сноу уже давно уснула, положив голову на стол. Физическая энергия не бесконечна. Даже у совершенства. А может ему просто нравится рисковать. ㅤ Когда он подходит почти вплотную, становится очевидно, что теория оказалось верна: съежившись от холода, хрупкая Кейтлин мирно посапывает на правой руке, пока левая все ещё лежит на злополучном колёсике микроскопа. Эта картина его забавляет, но в ней он ясно прослеживает ту самую Сноу, которая начала работать у него четыре года назад. Она сильно изменилась с тех пор, но некоторые привычки просто невозможно отбросить. ㅤ Харрисон аккуратно снимает белый халат со спинки её стула. Если разбудить — откажется идти домой и продолжит работу. Посему Пигмалион решается на компромисс, накидывая халат на оголённые плечи Галатеи, а затем прибавляя пару делений на термостате. Само собой разумеется, оставить её тут одну, в холоде, он не может, да и больничный главного врача комплекса был бы сейчас так некстати. И все же, боясь потревожить чуткий сон учёной, он медленно разворачивается, уходя прочь, к своей коляске. Тюрьма внутри тюрьмы. Заточение в квадрате. Зато никто не подумает, что инвалид — убийца, пробегающий десять кварталов за доли секунды. ㅤ Кроме пары медленно распахнувшихся карих глаз, что провожают своего скульптора, уже в который раз храня его секрет.