О том, как жаба гадюку…

Тревор слышал барабаны и фанфары, призывающие его. Люди их не слышали… Их жизнь так же коротка, как и их память. А вот Тревор был стар, очень стар, стар настолько, что помнил еще те времена, когда по всей планете была только вода, и первая жаба ныряла, чтобы достать землю со дна морского. Помнил, как в Китае на вершинах гор жили трехлапые жабы, контролирующие источники. Он помнил жаб-оборотней, которые обращались в прекрасных людей, и прекрасных людей, проклятых ходить в шкуре жабы. Он помнил, как в Европе охотились на его сородичей ради яда, основного компонента множества зелий и мазей. Символ перерождения. Символ жизни. Символ земли и воды. Тот, кто контролирует дожди. Но время шло, и теперь он был просто Жабой. Жабой, олицетворяющей саму жабью суть, всем жабам Жабой. Он бережливо пронес сквозь века свое предопределение. Ведь у жаб был один вечный враг. Враг, с которым пути пересекались постоянно, сплетаясь, как змеи во время женитьбы. О да, у Тревора был враг. Враг с большой буквы. Гадюка. Люди снова готовились к большой битве, а Тревор просто ждал, сидя на камне и прикрыв глаза. Судьба сама найдет его, как находила его сотни и тысячи раз до этого. Невилл, человек, которому Тревор был хранителем, помогал переносить трупы. Тревор мог бы вернуть их, этих детей, умерших раньше срока, но не дело было им, вечным созданиям, вмешиваться в человеческую историю. — Невилл, ты знаешь змею Волдеморта? — Тревор открыл глаза и прислушался к герою-Поттеру, раздувая зоб. — У него есть огромная змея… он зовет ее Нагини… — Да, я слыхал… — настороженно ответил Невилл. — И что? — Ее нужно убить. Рон и Гермиона знают об этом, но если вдруг… Судьба и правда благосклонна, раз не пришлось долго ждать. Заклятый враг уже совсем рядом, осталось найти эту гадюку. Найти и снова сойтись с ней, как они сходились раз за разом до этого. — Если вдруг они… не смогут… а тебе представится случай… — Убить змею? — обреченно уточнил Невилл. — Убить змею, — повторил Гарри. Наивные люди. Да что они могут сделать такому древнему созданию, как Гадюка? Ведь это не просто какая-то там волшебная змея, эта самая Гадючья Сущность, всем гадюкам Гадюка. Та, единственная… Трава шелестела вокруг, пока Тревор прокладывал себе дорогу длинными прыжками. Он слышал зов, буквально знал, в какую сторону лежит его путь. Как будто его с Гадюкой связала красная нить судьбы и теперь вела, как на поводке. Внутри быстрее бежала кровь. О, это упоительное чувство! И расстояния не помеха, когда долг зовет. Гадюка — Нагини, ее сейчас звали Нагини, — дремала, свернувшись кольцами на камне. Ее мощное мускулистое тело, покрытое блестящей серой чешуей, было полностью расслаблено. Человеческие игрища выматывали ее — это хорошо, ослабленная она доставит меньше хлопот. Иначе получилось бы как в один из прошлых разов, когда они сошлись в Китае под небесами, сшибая пики гор и сметая города. Тогда он был трехлап и держал в пасти драгоценный камень, затмевающий своим сиянием солнце, а сцепился он с безрогим драконом-змеей, и от их схватки дрожала земля и выходили реки из берегов. Или когда они сошлись под корнями великого Иггдрасиля, где Гадюка звалась Нидхеггом, грызущим корни древа. Их славное столкновение шатало все сопредельные миры, сами Норны ужасались и восхищались… Вокруг Нагини мерцал кокон человеческой магии. Но что человеческая магия для того, кто низвергал змея глубин — Левиафана? Тревор убедился, что глаза людей отведены, и прыгнул, сбивая змею с камня. Раздавшееся в ответ шипение ласкало слух. Серые кольца змеиного тела бились под ним, но Тревор только сильнее сжимал лапы, не давая себя скинуть. Одним клубком они катились по земле, сцепившись так, что ни один человек не смог бы их разделить. Сцепившись, как они неоднократно сцеплялись до этого и, с высокой вероятностью, будут сцепляться вновь, но уже в других обличиях и временах. Ядовитые клыки впились Тревору в бок, пробивая его ядовитую кожу, но что яд для того, кто привык к нему? От второго укуса Тревор увернулся и мощной задней лапой ударил Нагини в голову, заставив негодующе зашипеть. Минуты текли. Они наперед знали все движения друг друга и берегли силы… — Нагини, где ты? — раздалось где-то вдалеке, но ни Нагини, ни Тревор не отреагировали на человека. Ведь это всего лишь человек. Трава шуршала, сминаясь под жабо-гадючьим клубком. Люди неподалеку кричали, были слышны хлопки каких-то заклинаний, смех и снова крики. Волдеморт что-то говорил про мертвого героя, ему отвечали, а потом речь пошла про распределение и распределяющую шляпу… Тревору, да и Нагини было все равно, у них была своя схватка. И вот, шанс! Тревор мертвой хваткой вцепился в гибкое тело и притерся основанием брюшка к едва ощутимой расщелине в плотной чешуе. Нагини под ним негодующе шипела и билась, но Тревор всем весом прижал ее, не давая вырваться. Змеиное тело извивалось, но Тревор не сдавал позиции, начиная подергивать тазом… Они несколько раз перекатились. — Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Волдеморт. Взмах его палочки — и Распределяющая шляпа на голове Невилла вспыхнула ярким пламенем. Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой. И тут случилось сразу несколько вещей. Из травы выкатились, сцепившись в один клубок, Нагини и Тревор. Крик Невилла оборвался с ойканьем и глухим звуком, похожим на удар ручкой ножа по тыкве. Повисла недоуменная тишина, в которой было слышно только возмущенное прерывистое шипение Нагини. Сам Тревор сосредоточенно ритмично дергался, выполняя свое предназначение и заталкивая в змеиное тело столько своего семени, сколько успеет. — Что за… — Нагини? — Тревор?! — Фу! Они что, трахаются? Тревор возмущенно запыхтел и ускорился, на что Нагини зашипела что-то совсем уж непотребное. Под недоуменными взглядами людей Жаба с Гадюкой выполняли свой традиционный ритуал. Бесконечный танец, впервые исполненный в начале времен и предназначенный стать последним, что произойдет на осколках умирающего мира. — Не могу на это смотреть, — обреченно признался Невилл, занося над тошнотворным ритмично двигающимся комом чешуи и склизкой кожи бликующий меч Гриффиндора. Но опустить меч он так и не успел, потому что со стороны леса раздалось цоканье копыт и звук натягиваемой тетивы, а потом на Пожирателей обрушился целый град стрел от подоспевших кентавров. Маги заметались, ломая строй, завопили. Невилл пошатнулся и обрушил меч на плечо Волдеморту. Снова закипел бой, под вспыхивающими заклятиями Тревор последние несколько раз конвульсивно дернулся над закатывающей глаза Нагини, а потом скатился с нее, уставился настороженно. Гадюка пришла в себя не сразу, но как только вернула контроль над телом — нашипела на Тревора и шустро поползла куда-то в сторону замка. Когда-то они тут уже сцеплялись. Примерно несколько веков назад. Тревор самодовольно прищурился в сторону уползшей Нагини, а потом длинными ленивыми прыжками отправился в сторону озера. В тот раз плодом их схватки стали василиски, так что кто знает, может быть в этот раз его Гадюка снова сделает кладку в подземелье… От судьбы не убежать, но и предсказать ее нельзя. И все же Тревор, развалившись на кромке воды, не мог не думать о том, в каких обстоятельствах они сойдутся в следующий раз. Хотя всегда это происходило по одному сценарию — гадюка плакала, а жаба квакала. Менялся только антураж.