What Was Missing

Дайске изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он наконец раскрыл правду об убийстве своей матери и приказал надеть наручники на её вдохновителя — Кикуко Камбэ — и взять её под стражу. Он неожиданно раскрыл информацию об адоллиуме всему миру, как раз то, что Кикуко хотела предотвратить. Действительно, сейчас всё должно быть замечательно. Или, по крайней мере, должно было остаться хоть какое-то чувство удовлетворения. Но его не было. Камбэ был там, очень недолго, когда Сузуэ сообщила ему, что Хару по ошибке нажал на кнопку перевода. Но затем он осознал. Дайске обнаружил, что тело Хаттори тоже затащили в камеру. Он был без сознания, с пеной у рта и обильным кровотечением, но каким-то образом всё ещё жив. В комнате было гораздо больше крови, не только его. Соединив это с отчаянными криками Сузуэ, обращёнными к Хару, Дайске выскочил из камеры так быстро, как только мог, заперев свою бабушку. Хару должен быть в лаборатории вместе с Сузуэ. Он только надеялся, что ещё не слишком поздно ему помочь. Дайске открыл дверь и обнаружил, что Сузуэ дрожит на полу, прижимая куртку к бедру Хару. Она сделала что-то вроде импровизированного жгута из галстука Хару и отвёртки, чтобы замедлить кровоток, но этого было не достаточно. Она посмотрела на Дайске с заплаканным лицом, умоляя его о помощи. — Я так устала, господин Дайске… ему прострелили ногу, и он уже потерял так много крови. Мне нужна Ваша помощь, — всхлипнула она. Дайске бросился через всю комнату, чтобы заменить Сузуэ. — Как скоро приедет скорая? — настойчиво спросил он. Хару зашипел от боли, когда Дайске прижал руки к его бедру, гораздо крепче, чем это делала Сузуэ. Он был удивлён, что Хару всё ещё в сознании. — Плюс-минус пять минут, — ответила она, поднимая голову Хару с земли и кладя её себе на колени. — Я уже попросила HEUSC перенаправить движение, чтобы они добрались сюда быстрее. Осталось совсем немного, нужно лишь поддерживать его в стабильном состоянии. — Ты арестовал Кикуко? — перебил его Хару. Он попытался поймать взгляд Дайске, но перед глазами всё как на зло плыло. — Как и сказала Сузуэ. — Она в камере предварительного заключения, — сообщил он ему. Хару вздохнул с облегчением, но его тело всё ещё тряслось. — Я… — прохрипел Хару, — Хаттори… я должен был пойти за ним. Он обезоружил меня и попытался вывести из строя. Я не мог просто позволить ему уйти… — Сузуэ слегка прижала ладонь к порезу на его щеке. Он вздохнул и на мгновение зажмурился. — И ты решил тащить его сюда с такой травмой? — выругался Дайске. — Я был не так уж далеко. Он хотел сделать всё возможное, чтобы сохранить маску спокойствия. Он не мог позволить панике или гневу овладеть им прямо сейчас. Это последнее, в чём нуждались от него Сузуэ и Хару. Но, чёрт возьми, это было тяжело. Хару угасал. — Мистер Като, — настаивала Сузуэ, — пожалуйста, оставайтесь с нами. Скорая скоро будет здесь. Они могли бы сказать, что Хару старался изо всех сил держать глаза открытыми. Он вздрогнул, когда руки Дайске инстинктивно сжались. — Чёрт, прости, Камбе, — пробормотал он. — Я и не думал, что ты будешь так настойчиво пытаться сохранить мне жизнь после того, как я спас твою задницу, — он слабо, но дразняще улыбнулся, и его улыбка быстро превратилась в гримасу. Дайске не мог не развеселиться. — Если рассуждать логически, разве ты не должен сказать спасибо? — вернул он шпильку. Сузуэ в замешательстве посмотрела на них обоих, но ничего не добавила. Вместо этого она смотрела на часы, ожидая приезда скорой. — Как только моя нога заживет, я надеру тебе задницу, — сказал Хару, закрыв глаза. Сузуэ потрясла его за плечи. — Не теряй сознания, Като, ты должен оставаться с нами, — взмолился Дайске, и его лицо слегка осунулось. — Ты проявляешь уважение ко мне? — мягко поддразнил Хару, но глаза так и не открыл. — Скорая приехала, — прервала его Сузуэ, поднимаясь на ноги. — Впусти их, — приказал Дайске. — Быстрее. Сузуэ выбежала из комнаты, а Дайске продолжил попытки удержать Хару в сознании, подталкивая его бедро коленом. Мужчина покосился на него. — Я устал, Камбэ. Пожалуйста, — пробормотал он, на что Дайске лишь шикнул. Лицо Хару совсем побледнело, а тело покрылось испариной. На взгляд Дайске, он был слишком близок к смерти — его затошнило, в груди всё сжалось, а плечи напряглись, но он не смел дать слабину, нельзя, чтобы Хару заметил это. — Пока ты в сознании, ты жив, — резко сказал он. — Остальное оставь на потом. — Будет не очень хорошо, если я умру у тебя на полу, а? — Хару поперхнулся. Он попытался выдавить из себя смешок, но вместо этого у него вырвался скорее всхлип. Дайске в отчаянии закрыл глаза. Сейчас не время для шуток. — О чём, чёрт возьми, ты вообще сейчас говоришь? — Дайске фыркнул. — На моем полу никто не умер. — Хатори умер в саду, — напомнил Хару. — Я убил его там, — он начал немного бредить, и его речь становилась немного бессмысленной из-за потери крови, но Дайске решил держать его в сознании, пока это держит его в сознании. Он не стал говорить Хару, что Хатори ещё жив. — Но он умер не на полу, — сказал он. — Он сказал, что не должен был меня убивать… — Тогда тебе лучше не умирать, — прервал его Дайске. —…но он собирался это сделать. Вот почему я должен был это сделать, — устало объяснил он. — Я просто так разозлился. Я не мог позволить ему снова уйти. — Не беспокойся об этом, — заверил его Дайске. — Ты сделал то, что должен был. — Да… — Это я должен был быть там, — пробормотал Дайске, в основном самому себе. Как только Хару оказался в больнице, он понял, что не перестанет корить себя за то, что Хару подстрелили, когда его не было рядом. — Я не должен был отпускать тебя одного. — Ты сделал то, что должен был, — эхом отозвался Хару, прежде чем потерять сознание. Дайске выругался и попытался заставить его проснуться, но неожиданно двери лаборатории распахнулись и в комнату ворвались санитары с каталкой. Он позволил им оторвать его руки от огнестрельной раны, когда они подняли его и отвезли в машину скорой помощи. Стоило ему отпустить Хару, как Дайске почувствовал себя, словно его голова погрузилась под воду: голоса в комнате звучали приглушенно, и всё, на чём он мог сосредоточиться, была кровь, покрывавшая его ладони. Неправильно. Всё это было неправильно. Маленькая рука сомкнулась вокруг его запястья, выводя из оцепенения. — С мистером Като всё будет в порядке, Вы же знаете, — заверила его Сузуэ. Дайске видел этот напускной оптимизм, что так излучает из себя девушка, но не решился его нарушить. — Я знаю, что Като так просто не сдастся. Это не в его стиле, — ответил он, и Сузуэ улыбнулась ему, глядя, как медики выбегают из подвальной лаборатории. Он хотел пойти с ними — хотел быть с Хару каждую секунду, пока тот не проснётся — но знал, что сначала должен сделать свою работу. — Сузуэ, помоги мне увести отсюда Кикуко и Хатори, пожалуйста. — Может, позвать доктора для мистера Хатори? Он тоже серьёзно ранен, — спросила она. Дайске стиснул зубы. Он знал, что хотел сказать: этот ублюдок убил слишком много важных для него людей, причинил слишком много вреда его жизни своими руками — но также он знал, что ему следует делать. — Заплатите одному из сотрудников скорой помощи столько, сколько потребуется, чтобы стабилизировать состояние Хатори, пока мы доставим его в полицейский участок, — с горечью приказал он, абсолютно не желая оставлять (бывшего) дворецкого в живых, но собираясь сделать это вопреки своей воле. Ещё одна вещь, за которую Хару будет ему должен, сказал он себе. Все пятеро, Дайске, Сузуэ, Кикуко, Хатори и медик, собрались в фургоне Хатори (чтобы освободить место для работы доктора) и поехали в участок. Дайске снова изменил маршрут движения с HEUSC, чтобы они могли выехать и добраться до больницы как можно быстрее. Он едва ли мог сосредоточиться на чём-то ещё, учитывая нынешнее состояние Хару. Если Хару умрёт, он никогда себе этого не простит. Не после всего, ради чего они работали вместе. Хошино и ещё несколько офицеров из Первого ждали их у входа. Дайске, не теряя времени, передал им Кикуко и Хатори и вернулся в фургон. — Может, останешься на допрос? — спросил Хошино. Дайске наполовину проигнорировал его. — Я уже послал тебе то, в чём она мне призналась; у нас есть всё необходимое для ареста. Любые другие вопросы, которые у меня есть к ней, могут подождать, — решительно заявил он, неуверенно вставляя ключ в замок зажигания. — Что насчёт того мужчины? — добавил Хошино. — Он обвиняется в убийстве Тё-сана, Такэя и Саюри Камбэ. Это есть в признании Кикуко. Его также обвиняют в нападении со смертельным оружием. А теперь прошу меня извинить, — сказал он, не глядя на Хошино. Он схватился за дверцу, чтобы не дать Дайске уехать. — Нападение? — настаивал он. Дайске раздраженно вздохнул. — Ты что, ничего не читаешь? — рявкнул он, крепко стиснув зубы. Ему стоило больших усилий не уехать и не оторвать руку Хошино. — Като подстрелили при попытке задержать Хатори. Сейчас он находится в больнице после большой потери крови. А теперь дай мне уехать. — Като? Ты сейчас едешь в больницу? — спросил Хошино. — Я с то… — Дайске запер двери и наконец встретился взглядом с Хошино. — Ты нужен здесь, чтобы провести допрос, — он посмотрел на кровь, которая всё ещё была на его ладони. — Я обязан Като жизнью. Я… я должен быть уверен, что не подвёл его в этом. Хошино неохотно отпустил дверцу и позволил Дайске наконец уехать. — Я удивлена, что ты смог оставаться таким спокойным, несмотря ни на что, — задумчиво произнесла Сузуэ.— Я думала, ты уедешь, не дав ему договорить. Дайске ухмыльнулся. Возможно, это всё влияние Хару. — Я хотел, — признался он. — Но думаю, сегодня лучше сделать правильный выбор, а не преследовать личные интересы. — Вы, должно быть, очень заботитесь о мистере Като, — заметила она. Дайске не ответил. — Вы изменились с тех пор, как встретили его. — И как же? — поинтересовался он. Сузуэ задумалась. — Я думаю, Вы не так уже зависите от денег. И Вы больше заботитесь о других людях, не только о себе, — ответила она, и Дайске бросил на неё быстрый взгляд. — Я не хотела Вас обидеть, господин Дайске! — Возможно, ты и права, — согласился он. — Я не могу видеть себя со стороны. Но думаю, сейчас, особенно сейчас, всё снова кажется подлинным. — Я не думаю, что когда-либо слышала, чтобы Вы так смеялись, — добавила Сузуэ. — Это совсем другое дело. Вы кажетесь счастливее, господин Дайске. — Возможно. Хару вообще ничего не чувствовал. Последнее, что он помнил, это как истекал кровью в лаборатории Камбэ. Он о чем-то разговаривал с Дайске, пока не отключился. Обморок ощущался как чистое блаженство, как мягкая постель после долгого дня. Вся боль и напряжение, наконец, отпустили, и он был в порядке. Даже лучше, чем нормально. Это то, что обычно чувствуют мертвецы? Во всяком случае, он почувствовал, что «возвращается»; как будто его дух был помещён обратно в его тело. Он был рад и немного не уверен в том, доволен ли он, что Дайске — последний, кого он видел перед смертью. После того, как его подстрелил дворецкий, разумеется. Чёрт, точно. Хатори. Он был ранен в ногу и потерял так много крови, особенно после того, как потревожил рану. Его глаза распахнулись от осознания этого. Не умер, уже хорошо. Но тело онемело, в частности раненая нога. В панике он пошевелил рукой, чтобы проверить, на месте ли его нога. Убедившись, что это так, он вздохнул и откинулся на подушки. Кажется, ему бы сошло с рук всё это дело. Он быстро поправится, как будто и не было ничего. Возможно. Сейчас было не время беспокоиться об этом, он ведь только проснулся. И вдруг вздрогнул от присутствия спящего рядом человека. Как долго он был здесь? — Эй, Камбэ, — сказал он. — Просыпайся. Дайске пошевелился и быстро сел прямо, как будто он не спал у постели Хару, а только что пришёл. Хару закатил глаза и удобно устроился на больничной кровати. — Като, — он прочистил горло. Хару ясно видел, что тот старается быть спокойным и беззаботным, и решил оставить всё как есть. — Наконец-то ты проснулся. Это хорошо. — Как долго я был без сознания? — спросил он, и Дайске посмотрел на часы. — Плюс-минус два дня, — ровным голосом ответил он. Хару ухмыльнулся про себя; Дайске был так обеспокоен, да? Он изо всех сил старался казаться как можно более равнодушным, и Хару видел его насквозь. — И ты был здесь всё это время? — спросил он. Дайске на секунду отвёл взгляд, а потом снова посмотрел на Хару. — Нет. — Неужели? — настаивал он. Дайске снова откашлялся. — Сузуэ была здесь некоторое время. Думаю, и Хошино тоже. И остальные сотрудники приходили, — Дайске указал на множество маленьких подарков и букетов на прикроватном столике. — А вчера днём я вышел и нашёл вот это. Думай об этом как о чаевых, — он протянул Хару зелёный бумажный подарочный пакет. Хару сердито посмотрел на него. — Тебе так сложно назвать это подарком? — спросил он, прежде чем вытащить из мешка куртку, идентичную той, что он потерял. Его глаза загорелись от возбуждения. — Ты нашёл ещё одну! Подожди… ты ведь нашёл её, правильно? Ты же не заплатил кому-то, чтобы сделать её, да? — Уверяю тебя, Камэй сказал мне, где я смогу найти её, — сказал Дайске, позабавленный предупреждающим упрёком Хару. Это не было «неожиданным» предположением, что Дайске попросит кого-то сшить ему новую куртку, он знал это. Было даже что-то трогательное в том, что Хару знал так много, но он не мог точно определить, что именно. — Ну, тогда спасибо. Я ценю это, — сказал Хару удовлетворенно, складывая куртку на коленях. — А также за то, что спас мне жизнь и все такое. И за это тоже спасибо. Дайске прикрыл глаза и что-то промычал в ответ. — Я тоже должен поблагодарить тебя, — ответил он. Хару удивлённо поднял брови. — Без твоей помощи я бы не забрался так далеко. И точно так же твоя неуклюжесть вынудила меня принять правильное решение о выпуске файлов адоллиума. Признаюсь, я многим тебе обязан. Так давайте назовем это даже, — Хару на мгновение потерял дар речи, настолько он был ошеломлен. — Я… пожалуйста. Я имею в виду, без тебя я никогда не смог сделать то, что сделал, так что… — Дайске поднял руку, чтобы заставить Хару замолчать. — Это может продолжаться до бесконечности. Давай просто закончим на том, что мы квиты, — повторил он. Хару уже подумывал о том, чтобы продолжить, если Дайске ещё за что-нибудь будет его благодарить, но он знал, что тот упёртый как баран. Лучше было просто оставить всё как есть. Он удовлетворенно сложил руки на коленях, вцепившись пальцами в куртку. — Я… ну… — он хотел что-то ещё сказать, но не мог подобрать нужных слов. Дайске встретился с ним взглядом, в котором можно было увидеть искру любопытства. — Наверное, я должен сказать, что всё-таки рад был встретить тебя. — Всё-таки? — эхом отозвался Дайске. Хару смущённо рассмеялся. — Не секрет, что я тебя презирал. Как будто ты был проклятием моего существования или что-то в этом роде, — сказал он. Ещё недавно на корабле он напоминал Дайске, насколько сильно он у него вызывает презрение. Это не было ложью. Всякий раз, когда ему приходилось находиться рядом с Дайске, он достигал определенного уровня разочарования. — А теперь? — Ну, после того, что случилось на корабле и с твоей семьей, я понял, что ты немного повзрослел с того дня, как я встретил тебя. Теперь ты не такой эгоистичный. Теперь ты временами внимателен к другим людям, печёшься не только о себе, — ответил Хару. Дайске усмехнулся. — Что? — Сузуэ сказала мне то же самое, — ответил он. — Должно быть, это правда. Хару гордо улыбнулся. — Видимо, это мои навыки наставника. Я наконец-то достучался до тебя, да? — сказал он самодовольно. Ох как его эго раздулось, Дайске аж закатил глаза. — Что-то вроде того. Дайске подождал, пока Хару перестанет купаться в самодовольстве, и заговорил снова: — Я хотел бы рассказать тебе о Хатори. Лицо Хару вытянулось. — А что с ним? — спросил он, выглядя встревоженным и одновременно смущённым. — Он не умер, — сказал ему Дайске. — Когда ты терял сознание, ты говорил мне о том, как убил его, но я не стал тебя поправлять. Однако я чувствую, что ты должен знать: он сумел выжить. — О, — тихо произнёс Хару. — Что ж, тогда ладно. Это хорошо, полагаю. — Я просто подумал, что ты не заслуживаешь чувства вины. Вот и всё, — фыркнул Дайске. — Ты хочешь сказать, что не против его смерти? — Нет! — быстро ответил он. — Я просто удивился, вот и всё. Особенно я не ждал такого от тебя. Хару мог бы поклясться, что лицо Дайске вспыхнуло, но румянец так быстро исчез, как будто он мог контролировать его. — А твоя заботливость станет обычным делом? — Спросил Хару. — Думаю, это очень мило. Но это кажется таким непривычным. — Я могу начать злиться, если ты так хочешь, — просто предложил он. — Что значит «начать»? — Хару рассмеялся. — Просто будь самим собой, обычным Камбэ Дайске. Вот что я бы предпочёл. — Неужели это так? — спросил Дайске. На его лице не отразилось никаких эмоций, но сердце радостно затрепетало. Что это было? Кончики его ушей горели. — Ты в порядке? — Хару вдруг забеспокоился. — Ты что-нибудь ел в последнее время? Выглядишь бледным. — Я не могу вспомнить, честно. Я могу сходить за чем-нибудь. После двухдневного сна ты, должно быть, очень голодный, — быстро сказал Дайске. Даже слишком быстро. Определённо не потому, что избегал этого вопроса. Какого именно вопроса? — Да, наверное, у меня болит живот, — ответил он. Возможно, Хару и не был самым проницательным человеком на свете, но он и близко не был таким тупым, как Дайске, когда дело касалось человеческих эмоций. После монолога Дайске, провозгласившего Хару героем, всё начало выстраиваться в логичную цепочку. Несмотря на его поведение, Дайске всегда обращал на него внимание. Он помнил подробности того, что он делал и что говорил. Хару никогда не чувствовал, что кто-то настолько заинтересован в нём. Дайске уже встал со стула, чтобы уйти, когда Хару схватил его за локоть. Камбэ чуть не подпрыгнул от неожиданного прикосновения. Хару на мгновение отвёл взгляд, подбирая нужные слова. — Като, что ты… — начал было Дайске, но его прервали. — Кто я для тебя? — спросил Хару. — Кем именно ты меня видишь? Дайске потерял дар речи. Это были вещи, о которых он никогда не задумывался. Не совсем. Как он должен был ответить? Коллега по работе? Друг? Наставник? Безрассудный Полицейский со странным пунктиком на правосудие? Ни одно из них не подходило даже близко. Дайске так долго не имел настоящих отношений вне своей семьи, что не знал, как их определить. Он посмотрел на руку, слегка цеплявшуюся за его рукав, и снова на лицо собеседника. Он поднял брови, ожидая прямого ответа. — Ты тот, с кем общение доставляет мне наслаждение, — ответил он, как будто это было очевидно. Совсем не то, о чём он должен был думать в течение нескольких секунд. — Ты надёжный и заслуживаешь доверия. Всё, что я нахожу полезным в человеческих отношениях, — он попытался убрать руку Хару, но тот не уступил. — Значит, я тебе «полезен»? — Повторил Хару. — Именно это я и сказал. — Значит, полезный, — настаивал Хару. С каждой секундой это превращалось в полицейское расследование. — Установление хороших связей с другими людьми полезно как для содействия другим, так и для улучшения психического здоровья, — Дайске тараторил вещи, как будто Хару спрашивал HEUSC. Я не могу ответить на этот вопрос, подумал он. — Окей, Гугл, хочешь сказать, что считаешь наши отношения совместимыми и что я заставляю тебя испытывать другие эмоции, кроме апатии и эгоизма? Например, счастье? — перевёл Хару. — Да, можно сказать и так, — ответил Дайске. — Сократи до нескольких слов, — продолжил он. Дайске начал раздражаться, что его поставили в такое положение. — Кто я для тебя? — Почему это вообще имеет значение? — спросил он, снова пытаясь оттолкнуть руку Хару. — Дай мне передохнуть, я чуть не умер за тебя, — сказал Хару. — Ответь на вопрос. — Ты чуть не погиб из-за своих собственных действий, — возразил он, пытаясь вырвать пальцы Хару из своей руки. —Ты сам решил пойти после за Хатори. — Я был замешан в ваших семейных делах, — возразил он. — Я бы не допустил, чтобы ты так пострадал! — Дайске уже почти кричал, и, чёрт возьми, почему у Хару была такая железная хватка? — Ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе умереть за меня. — Ты позволил мне упасть с моста, — невозмутимо произнёс Хару. — Это было совсем другое дело. Я знал, что ты не умрёшь, — быстро ответил он. Его самообладание пошатнулось. — Отвечай на мой чёртов вопрос, Камбэ, — прошипел он, сильно дёрнув Дайске за руку, заявляя о всей серьёзности момента. — Ты… важный для меня человек, — вот какое слово выбрал Дайске. — Ценный, я думаю. Хару удовлетворённо вздохнул. Он наконец-то взломал внешнюю стену одного Камбэ Дайске. Он провёл рукой вверх по руке Дайске и быстро потянул его вперёд, так что тот оказался на уровне его глаз. Больше не сбежит. — Как давно ты меня любишь? — спросил он. По всему телу Дайске тут же пробежал озноб, и он весь напрягся. Он хотел смотреть буквально куда угодно, но не мог оторваться от глаз Като. Хару терпеливо ждал, пока он обдумает вопрос и ответит на него. Так он это назвал? Любовь? Дайске вспомнил всё, что он помнил о Хару. Спасение грузового корабля, спасение мальчика в поезде, Хару, который взял его на ночь и приготовил ужин, поездка в Гонконг, где Дайске перешагнул через себя, чтобы найти удовлетворительную еду для них двоих, и человек, который прыгнул перед его машиной, чтобы отругать его за неосторожное вождение. Он никогда раньше не видел никого подобного. Столько страсти и преданности своим убеждениям и готовности проявить себя любыми средствами. Дайске был заинтригован Като Хару с момента их первой встречи. Это было так неожиданно, так беспрецедентно… и всё же он никогда по-настоящему не считал это увлечением. — Ты прыгнул под мою машину… — громко сказал Дайске, словно подтверждая это скорее самому себе, чем Хару. — И я просто… я хотел знать о тебе всё. Ты бросился в фургон, готовый взорваться, чтобы спасти водителя, и я не мог думать ни о ком другом. Ты так невероятно очарователен и так не похож ни на кого из тех, кого я когда-либо встречал, — теперь всё это выплеснулось наружу, чтобы они оба наконец увидели. Дайске был ошеломлён своим откровением больше, чем Хару. — Значит, всегда. Плюс-минус, — заключил он. Дайске моргнул, не зная, что и думать дальше. Совершенно ошарашенный. — Боже, ты безнадёжен. Хару закатил глаза, прежде чем схватить Дайске за воротник и притянуть к себе в поцелуе. Сначала он не двигался, ожидая ответа Дайске, он не хотел перегружать его сразу, и после нескольких мгновений Дайске, наконец, ответил взаимностью. Теперь всё это обретало смысл. Как глоток свежего воздуха. Это был нежный поцелуй, невинный даже. Медленно и неуверенно в себе. Что-то новое, с чем сначала нужно было обращаться осторожно. В конце концов Хару отпустил его и слегка отстранился. — Мне жаль, что я давил на тебя со всеми этими вопросами, — почти прошептал он, — но я не хотел, чтобы ты просто опустил это или попытался проигнорировать. После всего… я должен был поговорить об этом. — Нет, это даже лучше, —выдохнул Дайске, — такая близость мне незнакома. Нет никакой гарантии, что я сам смог бы это осознать. — Только не говори мне, что ты никогда раньше не встречался, — поддразнил его Хару. Молодой человек ещё больше отстранился. — Это никогда раньше не казалось… настоящим. Если это имеет смысл. Все мои прошлые отношения становились просто скучными после того, как похоть исчезала, — объяснил он. — Хочешь сказать, здесь нет места похоти? — Хару ухмыльнулся. Дайске оглядел его с головы до ног. — Не думаю, что когда-либо задумывался о тебе в таком ключе, — признался он. — Или, может быть, это было не то чувство, которое приходило первым. — Всё, что угодно, лишь бы мне стало лучше, — вздохнул Хару. Дайске присел на край кровати, положив руку на другую сторону тела Хару так, чтобы тот склонился над ним. — Не то чтобы это имело значение, пока твоя нога заживет, — заметил он. — Просто дайте ему несколько недель на обдумывание.» — Ждать несколько недель, как рискованно с твоей стороны. Дайске прервал Хару ещё одним поцелуем, гораздо более глубоким, чем первый. Он не спеша исследовал рот Хару, принимая его вздох как приглашение для своего языка. Это был не особо приятный вкус, честно говоря. Хару уже два дня спал без твёрдой пищи. Бедному мальчику нужно было выпить воды. Но он решил сделать вид, что ничего не заметил.