*** *** ***
ТРИ ГОДА НАЗАД Ник просыпается с жуткой головной болью и ощущением, что пил не просыхая неделю. Он с трудом поднимается с кровати и пошатываясь бредет в ванную, где его выворачивает какой-то буро-зеленой вонючей массой. Это что же он вчера такого съел или выпил, чтобы в его организмы было это? Однако единственное, что он помнит, это ужин, на котором они с Адалиндой выпили по бокалу вина, а потом он пошел укладывать Келли. Келли! Ник подрывается к сыну, вернее, пытается, потому что при резком движении его ведет в сторону от головокружения, и вновь накатывает тошнота. Бёркхардт склоняется над унитазом, и в последующие полчаса мир перестает существовать. Когда, по ощущениям, в унитазе вместе со вчерашним ужином оказываются и все внутренности, Нику становится легче. Он умывается, напивается из-под крана и, держась за стенки, на подрагивающих ногах идет в детскую. Келли, перевернувшись на животик, спокойно спит в своей кроватке, однако подойдя ближе, Ник вздрагивает – на подушке рядом с головой сына подсыхает буро-зеленая вонючая масса. Инстинкт копа вопит, что это никакое не похмелье, а отравление, сущность Гримма твердит, что за всем этим стоит кто-то из существ, и, добредя до телефона, Ник первым делом звонит Розали с Монро. Супруги приезжают минут через сорок, и Розали сразу же бросается к Келли, параллельно с его осмотром расспрашивая Ника обо всем, что произошло вчера. - Вчера мы с Адалиндой оба вымотались на работе, и я заказал китайскую еду в том ресторанчике, в котором всегда заказываю. Мы выпили по бокалу вина, и я пошел укладывать Келли спать. Он еще долго капризничал, не хотел засыпать, пришлось взять на руки и укачивать, как в младенчестве… - Погоди, Ник… - Монро, нахмурившись, перебил друга – это было вчера? - Ну да…ты мне еще позвонил, когда я как раз ехал с участка домой. Спросил, какие планы на вечер, а я тебе сказал, что день выдался сложным, и после ужина я хотел бы просто побыть дома… - Ник… - Монро переглянулся с Розали - …это было позавчера…я звонил тебе позавчера…сегодня семнадцатое октября, а не шестнадцатое… - Ты шутишь? – Ник схватился за телефон. Тот действительно показывал семнадцатое число. – Но как такое возможно? Я же прекрасно помню, что вчера было пятнадцатое… - А где Адалинда? – Монро, схлынув, повел носом – Я не чувствую ее в доме… - Адалинда? – почуяв неладное, Ник, насколько позволяло его состояние, бросился в спальню. Шкафы были пусты. Исчезли вещи, драгоценности и документы. Ник тупо смотрел на пустые плечики в гардеробной, и не понимал, что, черт возьми, происходит. - Ник! Я, кажется, знаю, что с вами… - в спальне появилась Розали, держащая на руках все так же спящего Келли. – это ве… - но ее прервал звонок телефона Ника. На том конце провода был Шон Ренар. - Ник, с тобой и Келли все нормально? – в голосе его капитана слышится беспокойство. – Диана не просыпается. Я пытался ее разбудить практически полчаса, перепробовал все средства, но она спит, и ни на что не реагирует. - Капитан… - Ник включает громкую связь. – Какое сегодня число? - Что? - Какое сегодня число? - Зачем тебе это? - Капитан, просто ответьте на вопрос: какое сегодня число? - Бёркхардт, ты издеваешься? Сегодня шестнадцатое и… - Тогда у меня для Вас плохие новости, капитан… - Ник вздыхает, обводя взглядом пустые полки гардеробной. – Адалинда исчезла, а напоследок, очевидно, выкинула «ведьминскую шутку»: опоила и детей, и нас с вами какой-то дрянью. И Розали, вроде бы знает, чем именно… - Точнее, догадываюсь…Берите Диану и приезжайте в лавку. Если это то, о чем я думаю, вывести и ее, и Келли из сна будет очень непросто… - Это называется «ведьмин сон» - уже в лавке, уложив спящих детей на кушетку, Розали зарылась в книжки. – Помните сказку о Спящей красавице? Это и есть «ведьмин сон» в чистом виде… - продолжая говорить, Розали перебирала одну книгу за другой. – Я сама с этим никогда не сталкивалась, но мама рассказывала, что бабушка, когда была совсем юным рыжехвостом, один раз его видела. Основной компонент зелья – кровь ведьмы, который срабатывает, как часы. В зависимости от количества добавленной крови, человек будет спать день, два, пять, неделю или месяц. Тот, кого видела бабушка, спал две недели, и зрелище, как она говорила, было не из приятных…Нашла! – Розали победно потрясла нужной книгой. – От этого зелья практически нет противоядия. Вернее, оно есть, но добывается крайне сложно, потому что нужна кровь Гримма и…той самой ведьмы, что приготовила зелье… - Ник с капитаном переглянулись. - А что будет, если не вывести человека из этого сна? - Тоже, что и с любым организмом, лишенного еды и воды – долгая и мучительная смерть…Конечно, самой Адалинды у нас нет, но и Диана, и Келли – ее дети, так что будем надеяться, что все получится… - Розали занялась приготовлением противоядия. Когда все было готово, зелье поочередно влили в спящий детей, и потянулись томительные часы ожидания, за которые Ник не раз пообещал себе не только найти Адалинду, но и придушить ее голыми руками. Капитан, очевидно, был с ним солидарен, суда по гневно раздуваемым ноздрям и ходящим желвакам. Первой в себя – практически через три часа – пришла Диана. Еще час спустя – Келли. Дети были вялыми, сонными, капризничали и ни в какую не хотели расставаться друг с другом. После слез, обидок, «Хочу остаться с Келли!» и «Папа, ты меня не любишь!», Ник мужественно предложил себя на роль няньки, поскольку Ренару надо было ехать в участок выяснять, что произошло за время их отсутствия. Капитан пообещал заехать вечером, и поспешил уехать, пока одна маленькая капризная ведьмочка не стребовала с отца еще что-нибудь. Вечер в новой должности для Ника пролетел незаметно: выкупав и переодев детей, он покормил их куриным бульоном с сухариками, и, уложив на кровати в гостевой спальне, принялся читать на сон грядущий сказку. Капитан – Ник к этому, в общем-то, был готов – так и не приехал, но зато скинул два смс. В одном он интересовался состоянием детей, в другом – обещал убить Адалинду. Два дня Ник честно исполнял роль няни, на третий – заволновался. Не считая двух смсок, от капитана не было никаких вестей. Звонить Хэнку, Ву или кому-то еще в участке Бёркхард опасался: не зная, что именно придумала Адалинда, он боялся ненароком подставить и себя, и капитана. Впрочем, если бы с капитаном что-то случилось, Диана бы давно ему сказала. Маленькая ведьмочка на удивление легко и быстро подружилась со сводным братом, за какие-то пару часов обжилась в квартире и, не испытывая тени сомнения, называла Ника «папой». Ник пытался спорить, приводил аргументированные доводы, но не добился ровным счетом ничего. Махнул на это рукой и даже не вздрагивал, когда в торговом центре два голоса вразнобой кричали ему «Папа!». Масштаб «свиньи», подложенной Адалиндой, стал полностью понятен через три дня, когда Ник, глядя в покрасневшие глаза и посеревшее от усталости лицо, ставил перед своим капитаном тарелку с завтраком. Адалинда действительно оказалась той еще…ведьмой. Она не только опоила Ника, Шона и детей, но и забрала из двух домов наличные деньги и драгоценности, обставив все таким образом, что для своих подчиненных капитан Шон Ренар уехал на несколько дней проверять донесения от личного информатора, а Ник Бёркхадрт для друзей и коллег на те же несколько дней свалился с больным горлом. - Ты понимаешь, Ник? – капитан, не совладав с собой, схлынул – Совершенно нормальное объяснение нашего отсутствия. Я мог бы «отсутствовать» неделю, тебя бы хватились дня через два-три…Эта стерва все обставила так, что даже всегда подозрительный Ву ничего не заподозрил, когда «Я» собирал вещи в собственном кабинете… - Капитан… - Ник помялся – Вы бы схлынули обратно, пока дети не проснулись. Диану вы, быть может и не удивите, а Келли может испугаться, ведьм он пока не видел… - Ник, можешь мне объяснить, какие такие сказки ты читал детям на ночь? – голос капитана подозрительно спокоен, учитывая, что она заднем фоне что-то падало и разбивалось. - Нуууу….обычные, семейные…А почему вы спрашиваете? - Видишь ли, у меня по дому летает мебель и бьется посуда, потому что Диана хочет обратно в твою квартиру. Хочет обратно к братику Келли и сказкам на ночь, которые читает папа Ник…Ты ничего не хочешь мне объяснить? – в голосе Ренара слышатся рычащие нотки. Ник сглатывает и судорожно пытается что-то придумать, когда на нечеловеческом рыке «ДИАНА!» связь обрывается. Бёркхардт хорошо представляет, что может сделать взрослая ведьма, а уж маленькая и необученная…поэтому он хватает сына, заводит мотор и на всех парах мчит к Ренару. Квартира капитана представляет собой самое настоящее поле боя: разбитая посуда, сломанная и перевернутая мебель, вырванные из стен светильники, разбросанные вещи… - Есть кто живой? – громко интересуется Ник, держа сына одной рукой, а второй, по привычке, доставая из кобуры пистолет. Небольшой, усеянный осколками коридор приводит в гостиную, где на перевернутом и разломанном диване сидит капитан, пытающийся осторожно вытащить застрявший в руке кухонный нож. - Папочка, ты приехал! – зареванная Диана бросается к Нику. – Я так хотела к вам, а папа не отпускал, говорил, что я вам не нужнааа~… - Ник, тихо матерясь про себя, убирает пистолет обратно в кобуру, присаживается и обнимает заплаканную девочку. Келли тут же тянется к сестре, обнимая ее маленькими ручками. - Ну что ты, детка, успокойся. Ты нам нужна, папа просто не так выразился, да, капитан? - Да…я неправильно выразил свою мысль, отчего возникло непонимание… - нож, наконец, удалось извлечь, и капитан, мыча от боли, на какие-то пару секунд схлынывает. Однако этого достаточно, чтобы маленький Гримм, увидев произошедшие метаморфозы, ударился в рев. - С этим надо что-то делать, иначе надолго нас не хватит… - проговорил Ник, прикладывая к гудящей голове стакан с холодным виски. За последние пару недель они с капитаном вымотались так, словно на пару перекопали весь Шварцвальд в поисках клада крестоносцев. После того, как Диана разгромила квартиру отца, с маленькими ведьмочкой и Гриммом удалось договориться: два дня они проводят с Шоном, два – с Ником, потому что работу никто не отменял и жить на что-то тоже надо. Договоренность, на словах выглядящая простой и логичной, на деле обернулась самой настоящей катастрофой. Сначала Ник привез Келли к капитану. А в придачу к сыну – две сумки вещей, обожаемого мишку, сказки, без которых маленький Гримм отказывался засыпать, любимые яблоки редкого сорта, которые есть не во всяком маркете, детские витамины, лекарства, если заболит животик или поднимется температура… и так еще минут на пятнадцать. Потом Шон привез Диану к детективу. Вместе с ней – чемодан с вещами, спортивную сумку с одеждой для школьной физкультуры, сумку с учебниками, парочку книг, любимую игрушку…и все это, не считая Келли с собственными вещами. Два дня спустя весь «табор» снова перекочевал в квартиру к капитану. А еще были школа Дианы, находящаяся в паре кварталов от квартиры Ренара, и садик Келли, расположенный неподалеку от дома Ника… - С этим надо что-то делать, иначе надолго нас не хватит… - за три дня до Хэллоуина детектив и капитан, малодушно оставив детей на Розали и Монро, свалили пить в ближайший бар. Надо было подлечить нервы, расшатанные двухнедельным кочеванием «цыганского табора» из одной квартиры в другую, и придумать другой способ нахождения детей вместе, потому что больше в таком темпе они не протянут. – Можно, конечно, увеличить дни, скажем до трех или четырех, но, боюсь, будет только хуже… - Ник залпом выпил свой виски и подал знак бармену, чтобы тот налил еще. - Мы можем жить вместе… - Ник, пивший виски в этот момент, подавился и раскашлялся. - Чего? Капитан, вы совсем того? - Ты сначала дослушай до конца, а потом уже возмущайся… - капитан пригубил коньяк, и продолжил. – Моя квартира, как и школа Дианы находятся на севере города, твоя квартира вместе с садиком Келли – на юге. Поэтому, когда дети остаются либо у тебя, либо у меня, приходится вставать в шесть утра, чтобы успеть их завести в садик и школу, при этом проезжая через весь город, потому что один из детей так или иначе находится вдалеке от школы или садика. А после этого по утренним пробкам ехать в участок… И надолго нас действительно не хватит. Поэтому я предлагаю нам с тобой снять на пару дом, подыскать новую школу для Дианы и садик для Келли, чтобы сначала завозить детей, а потом уже ехать в участок… - капитан в два глотка допил коньяк и переключился на виски. – Я говорил с матерью и другими ведьмами, в чьей верности я не сомневаюсь…нежелание детей расставаться друг с другом может быть побочным эффектом «ведьминого сна». Вроде бы, это должно пройти, но понадобится на это три недели или три месяца мне так и не сказали. Так что я предлагаю оптимальное решение в данной ситуации. Если ты, конечно, не хочешь и дальше возить детей с кучей вещей каждые два дня из моей квартиры в свою…. – Ник в ужасе помотал головой и через три стакана виски согласился. Хэллоуин они встречали уже в новом доме.*** ***
ДВА ГОДА НАЗАД - Мисс Рита, мисс Рита, а мы успеем к папе в участок? – Диана сосредоточенно помешивала что-то в небольшом котелке, то и дело поглядывая в разложенные на кухонном столе листочки. Мисс Рита Симпсон, старая ведьма в прямом смысле этого слова, оторвалась от чтения книги и посмотрела на девочку: - Сначала надо доварить сонное зелье, прибраться на кухне, потом заехать за Келли и уже потом ехать в участок. Судя по запаху… - ведьма принюхалась – осталось буквально пару минут. После этого зелье надо разлить по бутылочкам, убрать все за собой и можно будет ехать… Мисс Рита смотрела на девочку – маленькую, но сильную и талантливую ведьму, и поражалась тому, с какой скоростью меняется мир. Скажи ей кто-нибудь еще год назад, что Гримм на пару с бастардом королевской крови будут просить ее стать няней Дианы, мисс Рита такому шутнику что-нибудь да наколдовала бы. Однако, поди же ты, самый настоящий Гримм и полукровка-колдун мирно живут под одной крышей, растят двоих детей – Гримма и ведьму, и, кажется, не испытывают никакого когнитивного диссонанса от всей этой ситуации. - Мисс Рита, у меня все готово! – Диана долевитировала последний пузырек в шкаф, отправила котелок в мойку и протерла за собой стол. - Молодец, солнышко. Теперь поехали за твоим братом. Полчаса спустя, мисс Рита с весело болтающим Келли на руках и Дианой в арьергарде, входила в Центральный полицейский участок. - Папа! – радостный Келли, вывернувшийся из объятий няни, на всех парах бросился к отцу и вцепился в классические брюки. – Папа, мы пришли за тобой! – Шон поднял маленького Гримма на руки и обнял подошедшую дочку. Обменявшись со старой знакомой матери несколькими приветственными фразами и поинтересовавшись успехами дочери на ведьминском поприще, капитан Ренар стал собирать вещи. Дети давно просили сходить в зоопарк, и совместив и подправив оба графика, детектив с капитаном наконец смогли выбить себе несколько дней, где были заняты только с утра. - Ну что, Диана, идем? Ник с билетами встретит нас около входа в зоопарк… - Шон обернулся к дочери. – Диана, ты идешь? – однако девочка не реагировала, стеклянным взглядом глядя в пространство. – Диана? – Шон осторожно потряс дочь за плечо. Та, скинув оцепенение, с испугом смотрела на родителя. - Папа… - побелевшими губами прошептала маленькая ведьмочка, с ужасом смотря на отца. – Папа, с папой Ником случилось что-то ужасное… - Перелом левой лучевой кости, сломано четыре ребра, едва не отбиты печень и почки, порваны мышцы и сухожилия левого плеча, спина и грудь исполосованы когтями, сонная артерия уцелела лишь чудом… - монотонно перечислял доктор, не отрывая глаз от карты пациента. – Немногочисленные свидетели говорят, что это была собака крупной породы. Так что мы проведем еще курс уколов от бешенства. Состояние критическое, если переживет эту ночь, будет жить. Это все, что могу сказать. Если вы родственник, то заполните необходимые бумаги у дежурной медсестры, если нет, то выход там, где над дверью висит табличка «Выход». Реанимационное отделение это вам не проходной двор… - капитан Ренар шумно выдохнул, собирая волю в кулак. Получалось плохо. Бестактность заведующего реанимационным отделением вызывала желание впечатать доктора в стену и как следует объяснить, с кем он связался. - Папа… - Диана подергала отца за руку – почему ты не скажешь дяде доктору, что мы пришли сюда проведать папу Ника? Что мы волнуемся и переживаем за него… - Доктор, я – Шон Ренар, капитан Центрального полицейского участка Портленда. В реанимационной палате лежит Николас Бёркхардт – мой подчиненный и…супруг. А это наши дети. Теперь я могу увидеть мужа? - Заполните необходимые бумаги, и сестра Мардж вас проводит… Пока Шон сознательно нарушал закон, Диана успокаивала Келли, которому не нравились ни больница, ни люди в белых халатах, ни специфический запах антисептиков. В палату их пустили буквально на пару минут – дали удостовериться, что муж и отец дышит, и выставили за дверь. Однако и этих пары минут хватило, чтобы понять, что напала на Ника явно не собака. Скорее – Потрошитель, Шустролап или еще кто-то из «хищных» существ. - …акой красавчик…повезло же ему…и почему все красивые мужики обязательно оказываются не той ориентации? – обиженный женский голосок ввинтился в уши и Ник поморщился, силясь открыть глаза. Справа сразу же что-то запищало, а слева заохало. Тут же прибежали врачи и медсестры, начали что-то спрашивать, проверять и что-то куда-то колоть. Ник хотел спросить, что, черт возьми, происходит, но после очередного укола провалился в сон. В следующий раз Бёркхардт приходит в себя в обычной палате. На нем лишь пара катетеров и подключена капельница. На стуле около кровати дремлет капитан, в кресле около окна – Розали и Монро. - Капитан? Розали? Монро? – в горле сухо, как в пустыне Сахара. – Что вы все здесь делаете? - Ник! – капитан подрывается первым. Взволнованно заглядывает в лицо, дрожащими пальцами касается лба, щек, подбородка, беспокойно смотрит в глаза. – На тебя напали. Это был Шустролап, и он едва тебя не убил. - Ты должен помнить его, Ник – вступает в разговор Монро. – Это тот самый Шустролап, у которого жена была чудо-птицей, помнишь? Не люблю Шустролапов… - Он целенаправленно пытался тебя убить, Ник… - Розали потеснила мужа около кровати и внимательно вгляделась в лицо Бёркхардта. – Попади его когти сантиметров на пять правее, порвал бы сонную артерию, и не факт, что тебя успели бы спасти… - Розали, как и капитан, осторожно трогает Ника за лоб, щеки и подбородок. – Но он все же занес тебе инфекцию, и, если бы капитан не настоял на том, чтобы увидеть тебя в первый час после нападения…последствия были бы необратимыми. Хорошо, что мы успели приготовить мазь и тайком от персонала мазали тебя ею… - Спасибо… - Ник сипит и жадно смотрит на стакан с водой на прикроватной тумбочке. Капитан, видя его взгляд, пересаживается ближе к изголовью, осторожно приподнимает Ника и подносит стакан с водой к пересохшим губам. Бёркхардт пьет жадно, едва ли не давится, немного даже проливает на себя, но выпивает воду полностью, благодарно кивая Ренару. - Погодите-ка…а как вас пустили в палату? Это разрешено только родственникам. - Ооу...Розали, нам пора…Мы сейчас здесь явно будем лишними… - Монро подхватывает жену под руку, забирает из кресла куртки и супруги торопливо покидают палату. Ник удивленно смотрит друзьям вслед, после чего переводит недоумевающий взгляд на Ренара. - Капитан??? – Шон судорожно выдыхает, на всякий случай отходит на шаг назад и без слов показывает левую руку. Ник подвисает на длинных пальцах, не сразу замечая золотой ободок. После переводит взгляд на свою левую руку, внутренне догадываясь, что на ней увидит. – Вы серьезно??? - А у тебя есть идеи получше? Ты не хуже меня знаешь, что только супруги или близкие родственники пациентов могут находиться в палате в любое время, и лишь им лечащий врач может сказать истинное положение дел. А нам нужно было мазать твои раны, так что это оказался еще не самый худший способ…И учти, для всего персонала больницы мы неофициально вместе уже много лет, у нас дети, а официально поженились лишь в прошлом году, на Хэллоуин… - Ренар неожиданно тепло улыбается. - Отдыхай, завтра я привезу Диану и Келли, дети очень по тебе скучали эти три недели… Золотой ободок сидит как влитой, словно так и должно быть. Однако Ник все никак не может к нему привыкнуть, в минуты задумчивости крутя кольцо на пальце. В последнее время мысли все чаще и чаще возвращаются к капитану, и Бёркхардт не может понять, с чего он вообще думает о Ренаре. Идея совместной аренды дома оказалась отличной: отпала необходимость ранних подъемов и путешествий через весь город, дети перестали капризничать и стали просто идеально послушными, да и капитан оказался отличным соседом. Они на пару занимались спортом, зависали в барах, в еде и развлечениях вкусы тоже оказались схожими, да и наличие «общих» детей так же помогало сближению. Сдержанный, суровый и холодный на работе, дома Шон Ренар превращался в заботливого отца и отличного повара, с удовольствием готовящего ужин, был неплохим компаньоном в просмотрах футбольных матчей и любителем выбраться куда-либо на выходные. Ник и не думал, что совместная жизнь может быть такой. Ни с Джульеттой, ни с Адалиндой у него не было того, что появилось с Ренаром – места, которое действительно можно назвать домой. Куда приятно возвращаться вечерами, где тебя ждут и любят, где принимают все твои плюсы и минусы, и где не надо скрывать собственную сущность, а можно быть самим собой… - Ник, какие планы на остаток дня? Может, пойдем посидим где-нибудь? – голос Хэнка вырывает Бёркхардта из раздумий и заставляет вернуться к заполнению отчетов. - Мы с детьми идем в зоопарк. Тогда ведь так и не сходили… - С детьми? А почему во множественном числе? - Хээнк… - Ник закатывает глаза. – Ты же знаешь, что Диана и Келли сводные брат и сестра, и иногда мы с капитаном подкидываем друг другу детей на выходные, чтобы у второго был шанс отдохнуть и развлечься…В эти выходные моя очередь с ними сидеть. - Ник возвращается к отчетам. Хэнк выжидает несколько минут, пока напарник с головой уйдет в ненавистную писанину, и… - А что, наш капитан не любит зоопарки? - Да не особо... к тому же сегодня его очередь готовить ужин… - рассеянно отвечает Ник, раздумывая, каким образом подшить к делу слова испуганного Свинорыла, узревшего перед собой Гримма. Суть вопроса Хэнка доходит буквально через полминуты, и Ник вскидывается, с опаской смотря на напарника. - Да расслабься ты… - Хэнк хлопает друга по плечу и довольно улыбается. – Уже весь участок в курсе, что вы с капитаном живете вместе. И даже ставки делает, когда вы об этом расскажите… - Хэнк, я… - Все нормально, Ник, правда. Это ваша с капитаном жизнь, и вмешиваться в нее никто не собирается. И вообще, тебе уже пора ехать за детьми. - Ник кивает, и в несколько растрепанных чувствах покидает участок. Октябрь в этом году выдался холодным, поэтому и Ник, и дети основательно замерзли, пока гуляли по зоопарку. Дом встречает их теплом, разожжённым камином, мягким и уютным светом многочисленных светильников, ароматом приготовленного жаркого и домашним Шоном Ренаром в простых джинсах и футболке. Ник снова подвисает, наблюдая, как улыбающийся капитан выслушивает детские восторги по поводу зоопарка, как смеется над попытками дочки изобразить тигрицу, как с легкостью подхватывает его сына на руки, хотя четырехлетний Гримм отнюдь не пушинка. И отмирает, когда теплая улыбка появляется не только на губах, но и в светло-зеленых глазах. - Ник, раздевайся и пошли ужинать… Серые фантомные крылья появляются тем же вечером.***
ГОД НАЗАД Кофе, бургеры и картофель фри надоели уже на третью ночь. Ник перерыл все книги Гриммов, что были в трейлере, но найти информацию именно о крыльях, а не о крылатых существах, так и не смог. Интернет, кстати, тоже не радовал результатами, выдавая какую-то восторженную высокочувствительную и романтическую чушь. Детектива это не устраивало, и он решил прибегнуть к последнему средству. - Ник, дружище, давненько ты не заходил в гости… - Монро искренне был рад видеть друга. – Пива? - Не откажусь… - Ник вслед за хозяином прошел на кухню, получил бутылку любимого пива, и, решив не тянуть, напрямую задал вопрос, терзавший его последние два месяца. - Монро, что ты знаешь о фантомных крыльях? Только я прошу, не говори про всю ту романтичную чепуху, которой пестрит интернет... - Тогда я промолчу… - Потрошитель усмехнулся. – Интернет не так уж и не прав, когда пафосно называет их «крыльями истинной любви». Это действительно мило и романтично, но если ты ожидаешь услышать какие-то факты, то увы, их нет. И, предвидя твой вопрос, скажу, что существа в этом плане ничем не отличаются от людей: у кого-то они есть, у кого-то их нет, кто-то всю жизнь любит безответно, а кто-то взаимно. А почему ты интересуешься? - Да подозреваемый по одному делу все что-то про них говорил…В интернете и книгах Гриммов я ничего конкретного не нашел, вот и решил спросить у тебя… - с легкостью соврал Ник, скрещивая за спиной пальцы. - И не найдешь. Твои предки всегда писали только про существ, и никогда про любовь, потому что она им чужда… - Ник подавился пивом, а Монро, похлопав друга по спине, продолжил. - Гриммы могут испытывать симпатию, влечение, интерес, но никогда – взаимную любовь…Такова уж природа их проклятья… - Какого проклятья? – Бёркхардт, решив не испытывать судьбу, поставил бутылку на стол. – Мама с тетей Мари никогда не говорили ни про какое проклятье. - Это старая легенда, сейчас о ней мало кто знает, но мне повезло: прадедушка увлекался сбором всяких преданий и после его смерти осталось целая книга. Легенду о проклятии Гриммов я помню очень хорошо. Значит, слушай. Говорят, что в середине четырнадцатого века один из Гриммов на глухой лесной тропе спас девушку от шайки разбойников. Та была настоящей красавицей, и молодой Гримм влюбился. Долго добивался ее благосклонности, дарил дорогие подарки, и красавица не устояла. Они поженились в сентябре, а незадолго до Самайна – предка современного Хэллоуина – выяснилось, что красавица оказалась самой настоящей ведьмой. Молодой Гримм, воспитанный в духе своего времени, едва не умер от такого открытия, но оправившись, без тени сомнения отправил свою жену-ведьму на костер Святой инквизиции. Умирая в огне, красавица прокляла весь род Гриммов, сказав, что ни один из них никогда не сможет взаимно любить, а браки, что Гриммы будут заключать, всегда будут несчастливыми и трагичными. И исчезнет проклятье только тогда, когда история повторится…Говорят, что молодой Гримм лишь посмеялся над этим, а через год женился на дочке богатого купца. Да только брак не был долгим, и его жена умерла в родах первенца. Потом история повторилась еще несколько раз, и Гримм, перестав испытывать судьбу, до конца своих дней был один. Говорят, он сильно сожалел о своем поступке, да только исправит ничего было нельзя… Проклятие ведьмы, завязанное на ее смерти, преследует Гриммов сквозь века, многие пытались его снять, но полюбить ведьму никто так и не смог. Со временем подробности этой истории забылись, превратились в легенду, и только род Гриммов знает, как снять проклятие…Но Гриммы не знают, потому и расплачиваются счастьем за поступок предка... Вот такая легенда. Так что не удивительно, что твои предки не писали про крылья, поскольку настоящей любви никто из них с тех пор так и не испытал…Останешься на ужин? У нас испанская паэлья с морепродуктами… – Ник покачал головой, поблагодарил друга за помощь, и, сославшись на дела в участке, поспешил уйти, в дверях столкнувшись с Розали. - С Ником все в порядке? – поинтересовалась девушка у мужа, раскладывая продукты в холодильнике. – Выглядит он растерянным. - Я рассказал ему легенду о проклятии Гриммов, потому что он спрашивал меня про крылья. Дескать, подозреваемый по одному делу что-то про это говорил, а в книгах Гриммов об этом нет ни слова… - Подозреваемый? – Розали усмехается. – Ну, пусть будет «подозреваемый», если Нику так легче. Надеюсь, его любовь окажется взаимной, и проклятие Гриммов его не коснется… Несколько часов Ник колесит по городу, обдумывая услышанную легенду. Если все действительно так, то тогда понятно и его неприятие Джульетты, ставшей ведьмой, и натянутые отношения с Адалиндой, и почему ни с одной, ни с другой у него в итоге не получилось создать семью. Не понятно только почему, опять таки учитывая легенду, он спокойно принимает капитана. Может, все дело в том, что он колдун лишь наполовину? Или Ник какой-то неправильный Гримм? А может в том, что они два года живут под одной крышей, воспитывают едва ли не общих детей и знают о сущности друг друга? Или в том, что детективу Николасу Бёркхардту нравится капитан Шон Ренар? От последнего предположения бросает в холодный пот, и Бёркхардт едет в любимый паб, где впервые за долгое время напивается в хлам. Утро встречает жесточайшим похмельем и злым капитаном на кухне. Отпаиваясь крепким кофе, Ник краем глаза следит за Ренаром, а тот, словно нарочно, громко стучит ножом по разделочной доске, гремит кастрюлями и сковородками, с шумом достает продукты из холодильника, вызывая в больной голове Ника апокалипсис локального масштаба. - У тебя кто-то есть? – неожиданно спрашивает Ренар, с громким стуком ставя сковороду на плиту. Спрашивает спокойно и даже вроде как безразлично, но за внешним спокойствием Нику чудится еле сдерживаемая ярость. Прямая и напряженная спина подтверждают его догадку, и Бёркхардт делает большой глоток кофе, давая себе несколько секунд на размышления. Однако трещащая от боли голова не может выдать никаких связных мыслей, и Ник ляпает, не подумав. - А если и есть, что тогда? Нож в капитанской руке ломается, словно сухая соломинка. Ренар схлынывает, а Ник давится кофе, потому что на него, яростно сверкая глазами, смотрит полноценный колдун. - Так это из-за него ты последние несколько дней приходишь домой под утро??? - А тебе какое дело, где и с кем я провожу свое свободное время? – страдающий похмельем мозг напрочь отключает инстинкт самосохранения. Ничем другим свой дальнейший поступок Ник просто объяснить не может: он встает, подходит почти вплотную к капитану, и, с вызовов глядя в яростно сверкающие глаза, тыкает пальцем в крепкую грудь. – Тебе какое дело??? Шон скалится, рычит, потом неожиданно хватает Ника за домашнюю футболку, с силой дергает на себя и…яростно целует. Детектив Бёркхардт в шоке замирает на пару секунд, после чего капитану Ренару натурально прилетает в лицо отличным хуком справа… - Ты можешь мне объяснить, что на тебя нашло? – со стоном спрашивает Ник полчаса спустя, поочередно прикладывая лед то к гудящей голове, то к разбитому лицу. Они сидят на полу посреди разгромленной кухни, прикладывая лед к «побитостям на фасаде». Капитан молчит несколько долгих минут, и Ник уже не надеется получить ответ на свой вопрос. - Ты мне нравишься… - глухо роняет Шон, держа лед у разбитого носа. – И я приревновал, когда ты сначала несколько дней приходил домой под утро, а вчера и вовсе напился, в пьяном бреду бормоча что-то про крылья… - Ник сглатывает, не ожидая услышать подобную откровенность. Задумчиво рассматривает Ренара, отмечая четкую линию челюсти, нос с легкой горбинкой, светло-зеленые глаза, приятное лицо и отличное тело. Вновь подвисает на руках, и неожиданно сам для себя пересказывает капитану легенду про проклятие Гриммов. - Я ее знаю. Мама в детстве рассказывала. Удивительно, что кроме ведьм ее вообще кто-то знает…Монро повезло с прадедушкой… - Ренар оглядывает разгромленную кухню, и переводит взгляд на Бёркхардта. – И что мы будем делать со всем этим? - Мы можем жить вместе… - Ник повторяет фразу капитана, сказанную два года назад. И, видя удивленный взгляд Ренара, неожиданно смущается. – Ты тоже мне симпатичен… поэтому предлагаю попробовать… – если у Ника и были сомнения в правильности собственного решения, то от теплой улыбки Шона они испарились без следа. «Попробовать» растягивается почти на год. Глядя в зеркало в ванной сначала на то, как за его спиной распахиваются пепельно-серые крылья с черными пятнышками на внутренней стороне, а потом и на сладко спящего в их кровати Гримма Николаса Бёркхардта, колдун Шон Ренар еще больше укрепляется в собственном решении никогда больше не отпускать от себя именно этого Гримма. В Хэллоуин Шон делает Нику предложение, получая смущение, покрасневшее лицо и тихое «Да» в ответ. СЕЙЧАС - Папочка, как тебе мой наряд на Хэллоуин? – светловолосая девочка-подросток крутится перед отцом, во всей красе показывая черное винтажное платье начала девятнадцатого века. – Мы с папой в этом году будем вампирами, гррр… – она улыбается, показывая небольшие накладные клычки. – А вы с Келли кем будите? - Я буду Ван Хельсингом – знаменитым охотником на вампиров из того фильма, что мы смотрели на прошлой неделе, а Келли, моим помощником... – молодой темноволосый мужчина поднимается со стула, показывая девочке свой костюм. – Шляпа и плащ в прихожей. Не хватает только арбалета и осиновых кольев… - Хэллоуин, конечно, особенный для нас праздник, но это не повод брать на него настоящее оружие… - на пороге комнаты появляется второй темноволосый мужчина, держащий за руку мальчика лет шести. – Если все готовы, то мы можем идти. Диана, Келли, где ваши тыковки для конфет? - Здесь, папа… - дети трясут небольшими корзинками, сделанными в форме скалящихся тыкв. – Сладость или гадость? ... – хором произносят брат с сестрой и начинают хихикать, демонстрируя взрослым отличные бутафорские клыки. В дверь громко и несколько раз стучат. - Это, должно быть Монро, Розали и тройняшки… Собирайтесь, нам действительно пора выходить… - Ник подталкивает детей к прихожей, походя поправляя на «главном вампире» галстук-бабочку. – ИДУ! – громко говорит он на очередной стук, и не глядя, распахивает дверь. – Вы как раз вовремя, мы выхо… - договорить Бёркхардт не успевает, теряя дар речи от увиденного, потому что за распахнутой дверью обнаруживается…Адалинда. Радостный настрой от наступающего Хэллоуина испаряется в ту же секунду, и Ник угрюмо смотрит на мать своих детей. - Вот уж кого я не ждал, так это тебя…Позволь узнать, что ты забыла на пороге этого дома? - Нииик… - Адалинда очарователь улыбается и бесцеремонно входит в дом, захлопывая за собой дверь. – Сегодня Хэллоуин, праздник для ведьм и существ. Мне захотелось увидеть детей и вас с Шоном. Как там мои малыши? - Твои малыши? – злющий как черт Ренар появляется в прихожей. – Убирайся из этого дома, иначе, клянусь богом, я придушу тебя голыми руками! Ты, чертова ведьма, бросила детей, ни разу не позвонила за это время, и сейчас, три года спустя появляешься на пороге нашего дома как ни в чем не бывало, и заявляешь, что хочешь видеть своих малышей??? – капитан схлынывает, и Адалинда тихо ойкает, потому что вместо привычной полусущности, на нее, жутко скалясь и тихо рыча, смотрит полноценный колдун. - Шон, Шон, успокойся… - Ник загораживает Адалинду собой, заставляя колдуна смотреть на себя. – Нас ждут Розали и Монро с детьми. Не спорю, спрятать труп в такой суматохе не составит труда, но портить праздник детям я тебе не дам… – Гримм ласково проводить по обезображенному лицу пальцем, заглядывая в подернутые яростной дымкой глаза. – Давай, успокаивайся и возвращайся обратно… - Папочка, не переживай, мама уже уходить… - в прихожей появляется Диана, а вслед за ней – десяток ножей, до этого заботливо распиханный запасливым Гриммом по кухонным шкафчикам. – Мы с Келли рады тебя видеть, мама, но папа прав, тебе лучше уйти из этого дома. В нашей семье тебе нет места… - Диана, солнышко, что ты такое говоришь? – Адалинда с опаской следит за ножами. - Правду. Ты никогда меня не любила, для тебя я всегда была лишь способом получить желаемое, также, как и Келли. А папа Ник любит нас по-настоящему, любит такими, какие мы есть. - Это все сказки, солнышко. – Адалинда усмехается, снисходительно смотря на дочь. - Гримм никогда не сможет полюбить ведьму, это против их природы… - Сможет! – маленькая ведьмочка гневно топнула ногой, и ножи за ее спиной задрожали. – Сможет! Сможет! Сможет! - Так, СТОП! – Ник поспешил вмешаться, пока Диана не натворила дел. Присел перед дочерью, беря ее руки в свои и заглядывая в голубые глаза, сейчас отливающие сиреневым. – Детка, я прошу, верни ножи на свои места. Сегодня праздник, давай не будем портить его выяснением отношений, хорошо? – и, получив согласный кивок, Ник улыбается. – Ты моя дочка, и я тебя люблю, чертенок, но Адалинда права: Гриммы не могут заводить любовные отношения с ведьмами, поскольку рано или поздно это приведет к катастрофе. Такова уж природа проклятья… - Бёркхардт спиной чувствует, как Адалинда торжествующе улыбается. – Однако на колдунов проклятье Гриммов не распространяется, да, Шон? – весело интересуется детектив у своего капитана. А Адалинда второй раз за вечер не может сдержать удивленного возгласа, потому что за спиной Гримма с тихим шелестом распахиваются пепельно-серые крылья с черными пятнышками на внутренней стороне. Ник поднимается, привычно складывая крылья за спиной так, чтобы они не мешали детям, и берет своего капитана за руку, переплетая пальцы. - Диана права: тебе действительно лучше уйти из нашего дома и больше здесь не появляться. Это мой тебе совет, как человека. Если не послушаешь и все же появишься, или предпримешь попытку хоть как-то навредить нашей семье…то я буду разговаривать с тобой как Гримм… - глаза Ника на пару секунд затапливает черная непроглядная тьма, и Адалинда в ужасе отшатывается. - Но как? Это же невозможно…Гримм не может полюбить ведьму, эту легенду знают все… - Адалинда кое-как берет себя в руки. - Легенду знают все, а вот правду – единицы. – Шон с удовольствием наблюдает, как меняется ее лицо. - Потомки Гримма, желая скрыть позорную правду о поступке своего предка, кое-что подправили в летописях, превратив «он» в «она», тем самым на долгие века лишив всех Гриммов возможности любить по-настоящему. - Если правду знают единицы, то откуда тебе это известно? И почему это «он»? – Адалинда хмыкает. – Я же знаю тебя, Шон, ты мастер в части плетения интриг и лгун высшего уровня. Для тебя придумать ложь, в которую поверят все – раз плюнуть… - Ты можешь мне не верить, но правда такова, что в четырнадцатом веке Гримм спас от шайки разбойников совсем не девушку, а молоденького паренька, красивого настолько, что потерял от него голову и влюбился. И именно молодого колдуна Гримм отправил на костер, а тот, умирая, проклял весь род Гриммов. А знаю я это от матери, которая является прямым потомком старшей сестры того самого мальчишки... Как видишь, потребовалось чуть больше шести столетий, чтобы история повторилась, но только в этот раз все закончилось не костром, а свадьбой…. – Шон улыбается и распахивает свои собственные крылья. Адалинда молча смотрит на крылатых Ника и Шона, на Келли, рассматривающего ее как совершенно чужого человека, на Диану, в глазах которой нет ни капли дочерней любви, и понимает, что в этом доме ей действительно делать нечего. - Так, дети, нам надо поторопиться, потому что мы неприлично опаздываем, и дядя Монро будет ворчать весь Хэллоуин, что ему пришлось нас ждать… - звук хлопнувшей входной двери приводит всех в чувство. – Давайте, поторапливайтесь… - Ник выпихивает детей на крыльцо, набрасывает плащ и шляпу и уже собирается сам выходить, когда его неожиданно дергают назад. Сильные руки обнимают крепко, горячие губы целуют жадно, а чуть хрипловатый голос вызывает табун мурашек. - Имей в виду, что ты только мой Гримм, так что никаких левых ведьм в нашем доме я не потерплю, понял? - А ты, оказывается, большой собственник и жуткий ревнивец… - Ник смеется и целует Шона в сердитые губы. – Какие левые ведьмы, если у меня есть свой персональный колдун? - Нет, ну вы только посмотрите на них! Мы, значит, ждем их, ждем, а они тут целуются! Может, вы вообще никуда не пойдете??? - МОНРО!!!