Ты заслужил эту грубость

      Гакухо Асано многое не любил в жизни. Не любил слабость и слабаков, терпеть не мог безынициативность и слабоволие. Но больше всего он не любил проигрывать. И неважно, был ли это его личный проигрыш или проигрыш его близкого человека. Он закалил свой характер, волю и тело. Он внушал людям страх и уважение, он сделал все, чтобы остаться на вершине жизни и больше не испытывать боли и поражения. И что в итоге? Его собственный сын, его надежда и наследник, его логическое продолжение оказывается совсем не тем человеком, которого он хотел взрастить.       Председатель ударил ладонью по столу, ножки деревянной мебели громко скрипнули и это подобие неживого крика вернули Гакухо в реальность. Его сын больше не достоин его внимания. Ни как учителя, ни как отца. Неблагодарный мальчишка, опозорился сам и опозорил его. Учеба скатилась, в спорте больше никаких результатов. Теперь, он во всем уступает даже рядовому студенту из класса Е. Сын председателя не имеет права на плохую учебу. Не имеет права быть мусором этой жизни.       Председатель нажал на кнопку коммутатора, вызывая секретаря:       — Пригласите ко мне Асано Гакушу из класса 3 А.       — Да, господин председатель. — голос по ту сторону трубки дрожал, Гакухо вздохнул. Не время, нужно попридержать ярость и показать ее исключительно виновнику его плохого самочувствия.       Повернувшись к окну, Гакухо рассматривал двор. Сейчас там пусто, все на занятиях. Как же может быть иначе? Никто не хочет быть отбросом жизни. К этому стремился он, воспитывая и закаляя, давая знания, что станут золотым ключиком для избранных.       — Господин председатель? — Асано младший прошел в кабинет и остановился недалеко от входа.       — Подойди. — Гакухо не повернулся к сыну. Гакушу поравнялся с отцом, не смея поднимать на него глаза. — Что ты видишь?       — Двор. — Гакушу не совсем понимал почему отец начинает разговор с этого, но, безусловно, понимал, что отец сильно разочарован в нем.       — Это не просто двор. Это почва, на которой я и мои коллеги взращивают будущую элиту. Тех, кто по праву сможет называть себя победителем этой жизни. Скажи мне, ты относишь себя к победителям жизни?       — Нет, господин председатель. — Гакушу терпеть не мог такие разговоры.       — Почему? — Председатель посмотрел на сына и сложил руки на коленях, его пустые глаза не имели выражения, невозможно было понять о чем он думает.       — Я провалился. Я больше не лучший ученик, мои показатели в спорте ухудшились. Я больше не справляюсь.       — Не смей. — Гакушу вздрогнул. В отличие от большинства людей, когда Гакухо был по-настоящему зол, он начинал шипеть, а не кричать. — Мой сын не имеет права «не справляться». Что повлияло на тебя?       — Я устал. — Гакушу не хотел здесь находиться. Не хотел смотреть на отца. Даже боялся его.       — От чего?       — От учебы, от спорта, от жизни, от книг. Я на это всё больше смотреть не могу! — младший Асано не хотел показывать свою слабость отцу, но терпеть больше не мог. Ему нужно сказать это, иначе случится что-то ужасное.       — Я думаю, что на тебя так повлияли наши… изменившиеся отношения. — Гакухо встал из-за стола, вплотную подошел к сыну и тихо продолжил. — До тех пор, пока ты не исправишь ситуацию, я больше не трону тебя.       И свободно положил руку на брюки сына. Гакушу вздрогнул.       — Я больше не буду трогать тебя здесь. — Гакухо бесстыдно сжал свою ладонь на ширинке сына. — Больше ты не имеешь права заходить в мою спальню.       — Отлично! Мне это не нужно! Я найду того, кто сможет удовлетворить мои потребности! — Гакушу резко сбросил руку отца со своего тела. — Ты думаешь, что один такой, кому я понравился?       Сын усмехнулся, весь страх слетел с него. Сейчас он не боялся никого и ничего. Пускай председатель ревнует. Пускай ломает голову, о ком говорит Гакушу. И неважно, что никого больше не было. Главное, заинтриговать.       — Надеюсь, что ты шутишь. — Гакухо безразлично пожал плечами.       — Надейся. — Гакушу повторил тон отца и, не спрашивая разрешения, покинул кабинет председателя.

***

      Гакухо посвятил весь день разбору документов, но с приходом домой, разговор с сыном снова всплыл в памяти.       «О ком он говорил? Кто ещё мог?..»       Не желая больше терзаться сомнениями, Гакухо поднялся на второй этаж их особняка и без стука открыл дверь в спальню сына. Гакушу лежал на постели в наушниках, на экране телефона мелькали обнаженные тела, парень мягко трогал себя. Его член постепенно твердел и его контур явно проглядывался сквозь тонкую ткань домашних шорт.       «Проклятье.»       Гакухо быстро подошел к сыну и сорвал наушники. Гакушу испуганно подскочил с постели. Краска стыда залила его лицо, черт.       — Вот чем ты занимаешься вместо учебы? Мне стыдно за тебя!       — А когда трахал меня — не стыдился? Когда засовывал свой…       — Замолчи!       — …ЗАСОВЫВАЛ СВОЙ ЧЛЕН В МОЙ РОТ И... — Этого стерпеть Гакухо не мог, сын перешел черту, ослушался. Слабая пощечина коснулась лица мальчика.       — А этого я тебе никогда не прощу. — Асано прижал ладонь к щеке — будет небольшой синяк.       — Постой. — Гакушу пробежал мимо отца, увернувшись от его попытки поймать мальчика за край футболки.       Внизу громко хлопнула дверь. Гакухо обессиленно сел на кровать сына. Руки тряслись.       «Что же это я так?»       Накрыв ладонями лицо, председатель вздохнул, и плечи его опустились под тяжестью совершенных поступков.       «Я просто чудовище.»

***

      Гакухо всю ночь не находил себе места. Черт возьми, сын не вернулся домой. Звонить в полицию? Боже, он может испортить жизнь сына и свою репутацию, их поставят на учет как неблагополучную семью. Позвонить друзьям Гакушу? Придать огласке их семейный конфликт? Плохо, школьники перестанут его уважать. Наверное, не стоит пороть горячку, верно? Не стоит же?       Гакухо всю ночь как неприкаянный ходил по дому в поисках подсказки. Неужели он ушел к тому самому?.. Тому, кто мог также приласкать его сына? Невозможно вынести даже мысль об этом! Председатель ударил кулаком о стену. Боже мой, где же он сейчас? Может быть, у друга? Хах, у какого? В семье Асано не приветствовали крепкую дружбу. Приятели, коллеги? Да. Но друзья? Это излишне.       В 6 часов утра, когда напряжение Асано старшего достигло своего апогея, тихо отворилась входная дверь и мальчик попытался незаметно пересечь коридор. Не став тянуть интригу, председатель щелкнул выключателем, и яркий свет залил весь первый этаж. Поняв, что его раскрыли, Гакушу обреченно вздохнул.       — Отец, вы не спите? — Гакушу постарался придать своему тону официальную, вежливую окраску.       — Я не ложился. — Гакухо оглядывал сына — футболка мятая, ладони грязные, коленки сбитые, в волосах застряли маленькие сухие листики. Где его черти носили? — Где ты был?       — Гулял.       В мыслях председателя вырастали самые ужасные подробности такой прогулки. Нужно проверить.       — Я сделаю тебе ванну. Ты весь грязный, словно с помойки вернулся.       — Мне там самое место, отец. — Гакушу прошел мимо отца. — Я сам в состоянии принять душ.       Да, обиделся и всеми силами это демонстрирует. Душ так душ, неважно. Председатель не привык сдаваться, молча пошел за сыном. Гакушу прошел в ванну и попытался закрыть дверь перед самым носом отца, но твердая рука не дала этого сделать.       — Что ты делал ночью? — Гакухо распахнул дверь.       — Гулял.       — А выглядишь так, словно тебя всю ночь трахали в каких-то кустах. — Гакухо с отвращением вытащил травинку из волос сына.       — Что ты несешь? — Гакушу попытался вырвать дверь из цепких рук родителя. — Выйди, я хочу помыться.       — Я сам тебя искупаю, в конце концов, я должен удостовериться, что ты цел.       — Я не позволю, — Гакушу отпустил дверь и отступил вглубь ванной комнаты. — Убирайся!       — Разве сын имеет право говорить такие вещи отцу?       — Может быть, мне позвонить в полицию и рассказать о том, что ты давно расширил свои полномочия родителя? А? Что ты на это скажешь? — Асано почувствовал, что задел отца за живое.       — Хочешь жить в детском доме? Ну, не смею тебе мешать. В конце концов, каждый лично выбирает свой путь.       — Не так уж и долго мне там быть. До совершеннолетия осталось полтора года, небольшой срок, верно? Не подскажешь, сколько дают за изнасилование?       — Я тебя не насиловал.       — Не докажешь. — Гакушу чувствовал себя настоящим дрессировщиком в клетке с тигром.       — На твоем теле нет следов насилия. — Гакухо с сомнением взглянул на сына.       — С чего ты решил? Ты давно не видел меня без одежды. — Не теряя больше ни секунды, Гакухо быстрым шагом подошел вперед и, несмотря на возражения сына, стал грубо его раздевать.       «Боже, неужели, пока я терзался здесь мыслями о публичном позоре, мой сын был в опасности.»       — Да отпусти же ты! — Гакушу с силой вцепился в руку отца, но тот, освободившись, рванул футболку на сыне. Это лишило мальчика последних сил. Не встретив более сопротивления, Гакухо развернул сына к себе спиной, заставил мальчика упереть руки в раковину и стащил с него шорты вместе с бельем. Гакушу почувствовал себя ужасно уязвимо. Захотелось провалиться сквозь землю.       — Я хотел сделать все нежнее и в воде, но ты разозлил меня и не дал мне проявить свою нежность. Но я все же прошу прощения за излишнюю грубость. — Гакухо аккуратно поцеловал спину сына, спускаясь ниже к пояснице. — Ну же, успокойся.       Гакухо огладил ягодицы мальчика и аккуратно раздвинул их в стороны своими крупными ладонями. Пальцы нежно огладили колечко сфинктера и старший Асано облегченно выдохнул. Судя по аккуратному виду и нежно розовому цвету, ни сегодня, ни вчера у Гакушу никого не было.       — Как давно у тебя кто-то был? — Гакухо встал с колен, подошел совсем вплотную и обнял сына, прижав свою руку поперек его груди.       — Последний раз две недели назад. — Гакушу было ужасно стыдно за всю ситуацию. Он прижал ладонь к глазам.       Гакухо удовлетворенно хмыкнул. Да, тот раз был хорош. Как и все прошлые разы. Тогда председатель решил, что им нужно сделать паузу. Начинались экзамены, он не хотел отвлекать сына от подготовки, но, кажется, сделал этим только хуже. Так или иначе, экзамены Асано сдал плохо.       — Ты солгал мне.       — В чем это? — Гакушу попытался освободиться от крепких объятий.       — Ты сказал, что найдешь того, кто удовлетворит твои потребности.       — Я хотел, чтобы ты ревновал. — Гакушу украдкой взглянул на лицо родителя. Бесполезно, по лицу Гакухо невозможно прочесть эмоций.       — Поздравляю, у тебя получилось. Но ты же понимаешь, что я тебя накажу?       — Нет, не накажешь.- Гакушу ловко вывернулся из рук отца. — Ты пообещал, что не тронешь меня.       — Обстоятельства поменялись. Обещание аннулируется. — Гакухо развел руками. — Пошли.       Схватив мальчика за ладонь, Гакухо настойчиво потянул мальчика в душевую.       — Вставай под душ, — старший Асано начал расстегивать свою рубашку. — Я помою тебя, как и обещал.       — Знаешь, это лишнее. Я вытолкну тебя.       — А сил-то хватит?       — Пожалуйста?       — Нет, сегодня не сработает. — Гакухо улыбнулся, мелкая дрожь прошлась по позвоночнику сына. Закончив с одеждой, он подошел к мальчику.       — Тут тесно. Не развернуться. Я не смогу даже руки поднять. — пожаловался Гакушу.       — Тебе и не нужно. Просто поворачивайся под мои движения. — Гакухо взял нежную губку, включил воду и вспенил ароматный гель. — Повернись спиной.       — Далась тебе моя спина, а.       — Я тебя с любого ракурса люблю. — Гакухо легко давались такие бытовые признания любви. Он понимал, что мальчик чувствует себя недолюбленным. Может быть, из-за этого их отношения стали глубже. Из-за детской обиды они пошли дальше.       — Ты уснул? — Асано обернулся, удивленно посмотрев на отца.       — Прости, задумался. — Гакухо принялся нежно растирать пену по коже. Не удержавшись, он оставил несколько поцелуев на тонкой шее. — Ты так и не ответил мне, где ты был?       — Гулял в лесу.       — А почему такой грязный?       — Запнулся, упал. — «в канаву» продолжил про себя мысль мальчик. Но в жизни бы не рассказал отцу, как бегал по лесу силясь избавиться от жгучей обиды, стыда и злости, а потом, споткнувшись в темноте, упал в канаву. Стыдобище. Хватит с него позора перед отцом.       — Видимо, глубоко упал.       — Я бы даже сказал, низко пал. — Не удержавшись от шпильки в свой собственный адрес, напоминая отцу, с чего началась ссора.       — Мы с тобой уже давно низко пали. Повернись, я помылю тебя и спереди. — быстро закончив водные процедуры, Гакухо снял с сушилки два больших пушистых полотенца и нежно промокнув кожу сына, обмотал одно из полотенец вокруг его бёдер.       — Сам обматываться не будешь?       — А нужно? — спросил Гакухо, вытирая свои волосы вторым полотенцем.       — Да, ты меня смущаешь.       — Давно ты такой стеснительный?       — Раз уж мне ничего не светит, то хотя бы прикройся. Когда исправлю оценки тогда и будешь голышом щеголять передо мной.       — Я же говорил, сынок. Обстоятельства изменились. — Гакухо ласково улыбнулся. Для всех остальных людей на планете эта улыбка показалась бы плотоядной, но не для Гакушу.       — Трахнешь меня?       — Ну что ты, мы будем заниматься любовью, а не трахаться. — Гакухо обнял сына, нежно погладил его спину ладонью. — Иди в мою спальню. Я скоро приду.       С сомнением во взгляде Гакушу вышел из ванны, подождав, пока сын скроется за дверью его спальни, Гакухо быстро выключил воду, снял с крючка халат, надел. Взглянув на свое растрепанное отражение, усмехнулся. Хорош, нечего сказать. Обыскав все полочки в ванной, нашел смазку. Они не любили смазки с фруктовыми запахами, предпочитая пряный и мускусный запах собственных тел.       Затем покинул ванну и зашел в спальню сына, взглядом нашел его мобильный телефон. И почему он раньше не додумался проверить его телефон? Открыв простую «раскладушку», Гакухо быстренько пролистал СМС-ки сына, затем проверил телефонную книгу.       — Всё проверил? — Гакушу стоял, опираясь рукой на косяк. Полотенце почти сползло с его бёдер.       — Да, я увидел все, что мне нужно. — Гакухо не изменился в лице. Можно подумать, что эта ситуация его никак не обличала и не ставила в неудобное положение.       — Ну, раз увидел, то попрошу покинуть мою комнату. Я устал и хочу спать. — Момент был безнадежно испорчен. Мальчик явно обижен и больше не настроен на эротический лад.       — Я велел тебе оставаться в моей спальне.       — Ты долго не шел. — Гакушу пожал плечами и прошел в комнату. Полотенце на бедрах мешало, поэтому поискав белье в шкафу, он выбрал пару боксеров, пижамные штаны и футболку.       — Ты ослушался меня. Дважды. Убери, тебе это не понадобится. — Гакухо выхватил одежду из рук сына.       — Я не хочу. — ну вот, обиделся.       Гакухо вздохнул и отошел к кровати.       — Иди сюда, сядем и поговорим. — Гакухо похлопал рукой по покрывалу рядом с собой. Гакушу несмело приблизился и сел. — Вот так. Я прошу прощение за недоверие и грубость, надеюсь, ты понимаешь, что все, что я сделал, исключительно из любви к тебе?       — Я очень хочу в это верить.       Гакухо ухмыльнулся:       — Очень хорошо, а теперь. — Асано опрокинул сына на постель. — Ты не хочешь извиниться передо мной?       — Нет. — Гакушу отвернулся от отца.       — Ну и ладно, я все равно получу свою долю хорошего на сегодня. — раздвинув ноги сына в сторону, Гакухо сказал. — Возражения не принимаются. Ты заслужил эту грубость.

***

      Проснувшись далеко за полдень, Гакушу пришел в ужас.       «Господи, я проспал школу. Отец меня уничтожит!»       Однако, встать было сложно, больно. Сказалось долгое отсутствие половой жизни. Осторожно встав и спустившись на первый этаж, Гакушу обнаружил записку, пришпиленную к пробковой доске, которая висела в кухне.       «Сегодня ты освобожден от школы. Но надеюсь, что день ты проведешь с пользой. Люблю. Отец.»       Да, я проведу этот день с пользой. Разрабатывая план мести. Гакушу сорвал записку и смял её в кулаке.