У меня еще остались к тебе вопросы, ma vhenan

      Дыхание несколько сбилось, и я почувствовала, как по шее сбегает вниз капелька пота. В помещении было ужасно душно, каждый вздох я делала с некоторым усилием. В какой-то момент мне казалось, что физически я настолько слаба, что не могу даже втянуть воздух ноздрями. Пришлось вдыхать через рот.       Я завертела кольцо на правой руке подушечками пальцев.       Боги.Высшие создания.Правители. Духи. Я никогда не знала, во что мне верить, а теперь моя вера окончательно разбилась о стену осознания с величественными фресками. С плеч свалился груз.       Вы все – фикция.       Вы все – лжецы.       Не я предала свой народ, а они предали забвению те знания, которые веками хранились у них под носом. Стоило лишь попытаться копнуть глубже, влезть туда, куда не было желания зарываться даже ступней своей эльфийской ноги. Ха. Вот именно, что желания не было.       Но я не виню их, как могло бы показаться со стороны. Я ведь такая же.       Я никогда не стремилась быть хранительницей. За меня решили, меня отдали другому клану, как только первые электрические искры побежали по кончикам моих пальцев. Я любила внимание, но не такого внимания и уважения я желала. Я не желала разлуки с родной сестрой. Я не просила становиться первой хранительницы, но все вокруг в один голос уверяли меня, что это великая честь, ведь у дружественного клана нет магов, им нужна помощь, а у нас их родилось несколько. Нужно поделиться величайшим даром.       Так я была даром? А не эльфийкой с своей волей? Тогда я улыбалась им всем, чувствуя, что особенная, уходила с улыбкой. Вопросами столь «неправильными» я начала задаваться только через года своего обучения.       Если бы я знала, что через каких-то две недели о родном клане больше не будет поступать весточек – я бы все отдала, чтобы оттянуть день разлуки. Игры со временем опасная штука, поэтому я просто учусь принимать ошибки или просто неверные решения, латать дыры, которые они породили, как закрываю разрывы.       Но я бы сказала, что закрытие разрывов в завесе дается мне проще, чем попытки сделать мир чуточку лучше.       Я училась. Не скажу, что всегда прилежно. Иногда я сбегала с занятий магией, потому что контроль собственных эмоций давался мне тяжело. Легких путей в этом ремесле не наблюдалось, а это было всего лишь мое 12 лето.       Меня увлекала история. Я с упоением слушала сказки про эльфийских богов, но задавалась множеством вопросов, когда впервые узнала о культуре людей. Какие боги правильные? Почему у них свои создатели, а у нас свои? Как они уживались с друг другом? Была какая-то война? Я знала о людях лишь немногое, поэтому вопросы тугим клубком путались в моей кудрявой голове. Я не произносила этого вслух никогда в жизни, но почему мы все веровали в то, что не изучено? Чьи боги выдумка? Кажется, у гномов тоже есть свои? Или же нет? Они живут под землей…может, они веруют в демонов?       Во что верить ребенку долийского клана, которого хранительница так ласково зовет «lethallan», когда видит, что у нее не получается сплести руну льда даже с какой-то 8 или 9 попытки, и ее узкие плечи медленно опускаются вниз, ведь ее старшая сестра смогла в свое время сделать это с 3 раза. Веснушчатое лицо с зелеными глазами бросает теплый взгляд в сторону хранительницы и старается приподнять уголки губ.       Ради вас всех я постараюсь еще раз. В 11, 15, 20.       Сестрица.       День, когда мне наносили валласлин я никогда не забуду. Эту боль я вынесла с трудом. В какой-то момент церемонии выжигало лицо так, словно мне под кожу закапывался паук с тонкими лапками, на концах которых были искусные стальные лезвия. Я не имела права кричать. Поэтому я прокусила свои губы в нескольких местах. Кровь была везде. Когда губы стало надкусывать невыносимо, я взялась за свой язык. Ничто не могло перекрыть боли.       «Тебе так пойдет валасслин Силейз. Он прекрасно отражает твой дух.»        И это должна буду делать я как хранительница? Письмо на крови? Я убивала монстров. Я защищала свой клан от людей, которые решили, что смогут причинить вред моему народу. Я видела трупы, я привыкла к этому, хотя в первые разы меня тошнило от самой мысли о том, чтобы навредить. Чтобы предать земле. Но я привыкла к виду крови. Иногда я могла вступить в нее босыми ногами и не заметить, ведь мне надо было догнать шемленов, которые остались живыми.       Я не готова приносить такую боль каждому эльфу. Что за странное определение совершеннолетия? Неужели недостаточно того, чтобы чтить этих богов, почему ради них нужно марать лицо?       В тот момент я прозрела. Я поняла, что моих мыслей тут не разделят.       Я жалостливо заглянула в лицо хранительницы, которая заменила мне мать. Кажется, она увидела решение на моем лице. Она не стала останавливать меня, не стала озвучивать свои мысли, мои мысли. Андрасте, Создатель, Митал, Фен`Харел. Я не знала во что верить, не смогла определиться даже спустя столько лет.       В ту же ночь я ушла. Ушла тихо, почти ничего не взяла с собой. Своей собственностью я считала лишь посох, который сама для себя добыла. Я была предательницей. Предатели не имеют права брать что-то у своего клана.              «Какой ты была до якоря?»       Не знаю, Солас. Я была и остаюсь ребенком. Я настолько не принимала и не понимала этих узоров на своем лице, что для самой себя не прошла обряд совершеннолетия. Шло мое 20 лето, когда я скиталась в полном одиночестве. Я видела эльфинажи, я изучала древние знания эльфов, историю людей, их богов. Я встречала гномов, которые всегда казались мне веселыми и открытыми к диалогу существами. Я была одинока, но не всегда.       Иногда я создавала магию аккуратно. Созидательную, на которую хватало моей мудрости. Я плела руны спокойно, вытягивая из завесы нити, лишь одалживая их, чтобы потом возвратить обратно. Чаще я не справлялась с своими эмоциями, наивностью, отчаянием и всем тем, что захлестывало меня в моменте. Я разрывала завесу по частям, сплетала клубок, ничего не возвращая, ничего не отдавая, эгоистично и самонадеянно. Иногда мне казалось, что я слышу голоса демонов, которые только и рады питаться этой горечью внутри меня.       Но я дала себе слово не поддаваться им.       Солас, скажи мне…Я слышала об обряде истязания в кругах магов. Как думаешь: я бы прошла его сейчас? Стала ли я сильнее? Мне все еще нужно стороннее мнение….       Я появилась на конклаве случайно. Попала туда без приглашения, фактически пробралась. За столь необдуманный поступок я поплатилась. Теперь моя левая рука – ключ к спасению.              Я не думаю, что сильно изменилась, если отвечать на твой вопрос, Солас. Я все еще сомневаюсь, ищу истину. Я эмоциональная, живая вспышка. Я умею быть серьезной и мыслить рационально, умею звучать словно первая весенняя гроза и испускать молнии своими слегка пухлыми пальцами. Я не умею сдерживать свой громкий заливистый смех, и Варрик говорит мне, что не стоит его стесняться, ведь это мое достоинство, да и мало кто так ценит его шутки. Я люблю поболтать с Жозефиной и узнать о новых сплетнях, таких далеких, словно из другого мира. Я люблю выпить с Быком и его ребятами, играя в карты. Я люблю посидеть рядом с Дорианом в библиотеке, рассуждая о природе магии, ведя горячие споры, которые не делают из нас врагов, а, скорее, близких друзей, ведь я принимаю его таким, какой он есть, и само по себе это значимо для него.       Я очень сильно любила расспрашивать тебя об эльфах, Солас. Когда я узнала, что ты изучаешь, как много знаешь, то думала, что расплачусь. Очень тихо. И искренне. С чувством облегчения. Ведь ты так легко делился со мной своими знаниями. Тень, ты, твой разум меня очень увлекали. Я видела в тебе друга и товарища, наставника. Наконец кто-то может расставить передо мной все точки! Я видела решение проблемы: если и возвращаться к своему клану, то лишь с этими знаниями, такими дорогими и утерянными. Мое сердце все еще болело за судьбу своего народа, но…       Иногда я все еще думала: а вдруг это все же Андрасте снизошла до меня?       Я всегда отвечала уклончиво про свой клан. Мне потребовалось много времени, чтобы поведать свою историю хотя бы самым близким моим друзьям, соратникам…Соласу. Мне кажется, он единственный эльф, который не осуждал меня за то, что я пытаюсь узнать и понять, за то, что я терзаюсь вопросами с самых юных лет. Такими «ужасными» вопросами…       «Если среди долийцев смогла вырасти ты…может быть, я зря их недооцениваю?»       И вот я здесь.       На моем лице нет валласлина, а глаза жадно изучают фреску напротив. Кольцо похожее на ветвь с листвой медленно слетает с моего пальца вниз, с звоном ударяется об холодные камни руин. Я не пытаюсь поднять его, мне кажется, звук тоже доходит до меня не сразу.       «Якорь» невыносимой болью стягивает мою руку, пытается притянуть к земле, словно заставляя уложить сначала ее, а потом лечь следом, сдаться. Он требовал очередной разрядки.       Я быстро развернулась на пятках.       У меня еще остались к тебе вопросы, ma vhenan.