Все оттенки нежности

– Переезжай ко мне, – говорит однажды Стелла. Они сидят в светлом кожаном салоне ее синего «мерседеса». За окнами – золотая осень. У Алатиэль начинается третий курс в академии. – Вау… – только и выдыхает Алатиэль. Она знает, что Стелла с шестнадцати лет не жила ни с кем, кроме Дельвиэта – даже Ботар-элю позволялось лишь заходить в гости с условием неприкосновенности творческого беспорядка, царящего в квартире его сестры. Стелла понимает ее реакцию превратно и чуть смущенно говорит: – Ну, мы почти полгода вместе, и я подумала… погода портится, к тому же у тебя началась учеба – наверное, мы теперь реже сможем бывать друг с другом. А если ты переедешь ко мне – мы будем все время вместе… – Стелла краснеет. – Я пойму, если ты не готова… – Стоп-стоп-стоп! – Алатиэль мягко прижимает палец к губам Стеллы, пока та окончательно не поджарилась в раскаленном масле собственного смущения. – Я имела в виду… – теперь уже ей трудно подобрать слова. – Ты готова делить со мной постель, в которой была с Дельвиэтом? – Если ты этого захочешь, – Стелла краснеет еще ярче. – Я смогу переехать через пару дней, если ты поможешь мне собрать вещи, – Алатиэль тоже краснеет, но не от смущения, а от удовольствия. – Это значит «да»? – бледное лицо Стеллы словно озаряется внутренним светом. – Если только ты не имеешь ничего против моего творческого бардака, – улыбается Алатиэль. – Ты же не думаешь, что я не привезу его с собой? – Только если ты ничего не имеешь против моего, – смеется Стелла. И находит губы Алатиэль своими. На следующий день они в компании Гилтиаса и Ботар-эля аккуратно раскладывают по коробкам вещи Алатиэль, чтобы ее творческий беспорядок мог слиться в едином беспорядочном экстазе с творческим беспорядком Стеллы. Парни, кажется, рады за влюбленных чуть ли не больше, чем они сами. Особенно Ботар-эль. Когда Стелла сбежала с Дельвиэтом, в нем взыграла глупая братская ревность, и Ботар-эль возненавидел возлюбленного сестры лютой ненавистью за то, что тот отнял у него Стеллу. Теперь же он готов был на руках носить Алатиэль за то, что она вернула его сестру к жизни. – Ну, вот я и дома, – с довольной улыбкой говорит Алатиэль, стоя посреди квартиры Стеллы. Стелла обнимает ее со спины, зарывается носом в солнечные рыжие кудряшки. От слов возлюбленной ей теплее, чем от горячего какао студеным зимним вечером. В ту ночь они долго лежат без сна – целуются, не в силах оторваться друг от друга, и говорят обо всем на свете, словно стремясь, чтобы и малейшей недосказанности не осталось между ними в этом новом этапе их отношений. – Я пять лет собирала себя по кусочкам, – говорит Стелла между поцелуями, – а потом появилась ты и склеила меня за несколько месяцев. Впервые засыпая в объятиях друг друга, влюбленные успевают подумать, что эта осень будет самой теплой.