***
5 марта 2021 г. в 11:28
Сначала он не чувствует ничего. Только лёгкость, слабое покачивание, будто на волнах. Он ощущает себя жидкостью, мягко льющуюся по сосуду, форму которого он не в силах вообразить. Кажется, будто он лениво меняет форму: вот он скользит по одному углу, а вот ударяется о противоположную стенку, чтобы затем медленно описать круг. Он энергия. Чистая энергия. Душа.
И осознание этого обухом ударяет по голове, заставляя сделать судорожный, уже ненужный вдох, а затем открыть глаза. Он видит стены. Старые, гнилые, покрывшиеся паутиной и слоем пыли дощатые стены давно забытого, брошенного, обветшалого амбара.
Он боится осматриваться и оттого смотрит строго перед собой. Страх тихо обвивает его своими липкими щупальцами, утягивая в холодные объятия и заставляя нервно сглатывать. Недолго думая, он делает несколько шагов вперёд, быстро поднимая руку и ударяя кулаком по ближайшему деревянному столбу, и…
Его рука проходит насквозь. И он тут же дергает её на себя, испуганно прижимая к груди. Он мертв. Окончательно и бесповоротно. Воспоминания последних минут жизни пулей пронзают голову, заставляя зажмуриться и крепче сжать челюсти.
Из прострационной агонии его вырывают тихие всхлипы-полустоны, раздающиеся откуда-то позади. Когда он оборачивается, с его губ срывается ни то облегченный, ни то удивленный, ни то испуганный резкий выдох. Видимо, прошло не так много времени, как он подумал сперва: Сэм всё еще здесь, всё еще прижимает к себе его обмякшее, грузное, мёртвое тело, но уже снятое с арматуры и покоящееся на коленях родного брата.
У обычно болтливого, острого на язык Дина не находится и слова, чтобы описать эту картину. Ему, конечно, уже доводилось видеть самого себя со стороны, находясь в астрале или на грани между жизнью и Смертью. Но всё это не идет ни в какое сравнение с тем, чтобы видеть уже окончательно-мёртвого себя на коленях у расхристанного горем брата. Выглядел ли один из них так же каждый раз, провожая второго по ту сторону? Выглядел ли сам Дин таким несчастным, истерзанным, убитым горем? Наверное, да. Определенно да.
Он слышит едва уловимый шорох позади и видит, как по полу недолго перекатывается небольшой сор вроде комков пыли и старого сена. Это может значить только одно — за ним уже пришли… И он должен смириться. Должен отпустить свою жизнь, отпустить Сэма, Чудо, оставить их одних, как бы тяжело это ни было. Он не может остаться, как бы ему этого ни хотелось. Он не может стать призраком, Сэм ему этого не простит.
Он делает глубокий, тяжелый вздох своей призрачной грудью, прежде чем обернуться и застыть изваянием с отвисшей челюстью и откровенным шоком в зелёных глазах. Темно-бежевый плащ, криво повязанный синий галстук, белая рубашка, взлохмаченные вихры темных волос. И глаза. Синие, отдающие ультрамарином, кобальтом и лазурью. Это попросту не могло быть правдой, ведь так?..
— Здравствуй, Дин, — негромко произносит ангел, нежно и сожалеюще смотря на него. Он, кажется, открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но лишь тихо вздыхает, неловко опуская глаза в пол и медленно окидывая взглядом пыльное и гнилое, давно всеми забытое и покинутое помещение. Он не может больше найти ни слов, ни сил, чтобы вновь взглянуть на своего человека.
— Нет. — шатен гулко сглатывает застрявший в горле ком, стараясь как-то заново обрести дар речи, — Ты… Нет. Это не смешно! Это нихрена не смешно, черт бы вас всех побрал и выбрал! — охотник рычит, едва ли не переходя на гневный крик, в его глазах плещется ярость вперемешку с болью, — Я не куплюсь на это дважды! Кастиэль — мёртв! И не смей, чёрт возьми, не смей принимать его облик, кем бы ты ни был! — его руки сами по себе, на уровне инстинктов, сжались в кулаки, и сам он весь был напряжен, похожий на хищника, готового кинуться на своего врага.
Уже было напрягшийся от одного только пылкого «Нет» и успевший проклясть себя и за сделку с Пустотой, и за признание, и за то, что даже не предупредил братьев о своём воскрешении, Кастиэль постепенно расслаблялся по мере того, как Дин разражался своей тирадой. Ангел неверяще, даже с облегчением смотрел на своего человека: тот не собирался прикончить его, кричать, обвинять во всех смертных грехах — он просто его не узнал, не поверил. Это не так страшно, как если бы Винчестер-старший ненавидел его.
— Как мне доказать тебе, что это я, Дин? — ангел слегка склоняет голову к плечу, некоторое время задумчиво смотря в одну точку куда-то за плечом охотника, но после снова поднимает на него взгляд своих синих, снова полных нежности и сожаления глаз, — Что я должен сделать?..
«Для тебя». Он не произносит этого, но эти два слова ощутимо повисают в воздухе.
Дин прищуривается, вновь окидывая Кастиэля с ног до головы пристальным взглядом. Он неуверенно сглатывает, быстро проходясь языком по собственным губам — такие обычные, человеческие, уже ненужные ему привычки. Он колеблется. Хочет верить, до ужаса хочет. Но не может. Попросту боится после той выходки Люцифера. Он не может позволить кому бы то ни было снова раздробить его сердце в порошок. Хоть оно уже и не бьётся…
— Я не знаю, Кас, — он говорит тихо, растерянно оглядывая стены амбара, будто на них могут быть какие-либо ответы, — Если бы я знал, — охотник неопределённо разводит руками, возвращая сожалеющий, недоверчиво прищуренный взгляд на Кастиэля. Некоторое время они стоят молча, неотрывно смотря друг на друга, раздумывая, оценивая, сомневаясь.
— У нас не так много времени, как мне бы хотелось, — в конце-концов произносит ангел, обеспокоенно озираясь по сторонам, стараясь при этом не смотреть на сидящего за спиной призрака и держащего на руках его труп Сэма, — Если я скажу что-то, что ты и так знаешь, скажешь ли ты, что я прочитал это с тебя?.. — он неуверенно взглянул на Винчестера-старшего, дожидаясь подтверждения своим словам, и когда тот задумчиво кивнул, Кастиэль смог продолжить, — Тогда мне нужно сказать что-то, чего не знаешь ты, но во что сможешь поверить, иначе это не будет иметь никакого смысла, — он устало вздыхает, возведя взгляд к потолку, стараясь подобрать нужные слова. Дин скрещивает руки на груди, выжидающе сверля брюнета задумчивым взглядом. Что еще ангел может сказать ему?
— Ты помнишь тайник Люцифера?.. — при одном лишь упоминании его имени Дин кривится, хмурясь чуть сильнее, — Помнишь как… Я чуть не убил тебя? — его слова звучат неуверенно, с паузами, ему тяжело говорить об этом, тяжело вспоминать те дни.
— Такое не забывается… — Винчестер хмыкает, переступая с ноги на ногу и прочищая горло, — Это не было твоей виной, — его взгляд немного смягчается, всё еще оставаясь задумчивым, — Наоми…
— Наоми. — Кастиэль вздыхает, грустно, разочаровано усмехаясь и медленно кивая, — Она заставляла меня… — он тяжело вздыхает, сглатывая и смотря куда угодно, но только не на Дина.
— Управляла тобой, да, — охотник неопределённо взмахивает рукой, обозначая этим жестом свою якобы незаинтересованность, — Всё это я знаю. Дальше что? — он снова начинает сверлить ангела взглядом, не совсем понимая, куда тот клонит.
— Нет, я не… Не только это, Дин, — он нервно трет шею и теребит ворот плаща, якобы пытаясь поправить его, после чего прячет руки в карманы, не зная куда ещё их деть. Что ж, иногда он полностью понимает и разделяет нелюбовь Дина к разговорам «по душам», — Она натаскивала меня. «Тренировала», — он обозначает кавычки руками в воздухе, вскоре вновь возвращая их в карманы плаща, — Заставляла раз за разом убивать сотни, если не тысячи, твоих копий… — судорожно вздохнув, он устало проводит рукой по лицу и волосам. В его глазах стоит пелена слёз, — В конце концов я не видел никакой разницы между настоящим тобой и фальшивками. Был только приказ. Выжидать, пока скрижаль не окажется у меня, а затем избавиться от тебя…
Винчестер стоит абсолютно неподвижно, он даже не дышит (хотя ему это больше и не нужно). В его голове, как и в чувствах, полная каша и неразбериха. Что ж, он действительно не знал этого… Кас раньше ему не рассказывал. Это казалось настолько личным, откровенным… Настоящим.
Недолго думая, он в два шага преодолевает расстояние между ними, обхватывая лицо своего ангела руками и сминая его губы в настойчивом поцелуе. Кастиэль застывает, вцепившись руками в плечи охотника. Он не отвечает на поцелуй, но и не отталкивает призрака от себя, просто находясь в ступоре.
— Черт возьми!.. Я думал… Кто так вообще поступает?! Первое, что ты делаешь, когда возвращаешься с того света — связываешься с нами! — его голос, как и вся его душа, обвинительно звенит, и Кастиэль слышит это, невольно вздрагивая. Винчестер крепко сжимает его в объятьях, и они стоят так некоторое время, а когда отстраняются, то уже Кастиэль затягивает охотника в долгий, неловкий, нежный поцелуй.
— Я хотел прийти, правда хотел… Джеку была нужна моя помощь наверху, — они стояли, прикрыв глаза и прислонившись ко лбам друг друга, дыша одним воздухом, — Тебе там понравится… Я пришёл, чтобы забрать тебя… Идем со мной, Дин, пожалуйста. Ты мне нужен, — он говорит шёпотом, едва шевеля языком от волнения, и под конец совсем тихо всхлипывает, но в гробовой тишине амбара этот звук бьëт по ушам.
— Боже, конечно же я пойду с тобой, Кас… — на глазах Дина тоже наворачиваются слезы, даже несмотря на всю его призрачность. Он немного отстраняется, беря своего ангела за руку, и оборачивается, окидывая Сэма и своё тело грустным, прощальным взглядом, — Передашь ему, что всё будет хорошо?.. — он снова заглядывает Кастиэлю в глаза, надеясь, что тот не откажет ему в этой маленькой просьбе.
— Конечно, Дин, — ангел мягко улыбается, едва заметно кивая, и за его спиной разворачиваются шесть гигантских, иссиня-черных, переливающихся крыла, вид которых приводит Винчестера одновременно в шок и восторг. Кастиэль может думать лишь о том, что теперь они действительно вместе. Навечно. Его охотник, пусть и погибший, всё еще прекрасен. Всё еще Дин Винчестер. Дин Винчестер, чья душа сияет так ярко и чисто, как никогда еще не сияла ничья душа. Ангел вновь прижимается к своему охотнику, мягко обнимая его за плечи, и срывает с его губ их последний земной поцелуй. Слышится мощный хлопок, и пол уносится у них из-под ног. Они покидают это место, чтобы отправиться в новое, лучшее и светлое.
И Сэм видит их тоже. Две тени, ставшие одним целым. Два силуэта, двое навеки связанных друг с другом существ, мерцающие в ослепительно-ярком ореоле из смеси ангельской благодати и человеческой души. Они вместе. Они будут счастливы. Смерть — далеко не конец. Это только начало.