Приземление вышло не слишком мягким, и Гермиону едва не вывернуло наизнанку. Малфой шагнул к ней и грубо схватил её за плечо — она почувствовала, что он попытался аппарировать, но ничего не вышло.
— Не тронь меня!
Она вырвалась из его рук и, с трудом удержавшись на ногах, отшатнулась. В спину уперлась холодная каменная стена — насколько она могла видеть, путей к отступлению не было.
Драко в растерянности озирался по сторонам с таким видом, словно только что очнулся в незнакомом месте, а не собственными руками перенес их Мерлин знает куда.
— Ты… Ты…
Гермиона перевела взгляд на его Метку — кожа вокруг нее была красной и пузырилась. Взглянув на палочку в другой его руке, она почувствовала отчаяние и ужасающую пустоту в собственных ладонях. Она была безоружна.
Он уставился на неё — в серых глазах плескалось недоверие и явное удивление.
— Грейнджер, — прошептал Малфой. — Клянусь, я не хотел… Не думал…
Он сделал шаг навстречу к ней, и Гермиона снова отшатнулась в приступе страха и ненависти.
— Ты, чёртов Пожиратель…
Это была роковая ошибка с её стороны — поверить ему, решить, будто Малфой жертва обстоятельств, а вовсе не один из убийц, разгуливающих на свободе. Гарри, Лео, Рон — они были правы насчет него. А она, дура…
Грейнджер попыталась вырвать палочку из его рук силой невербальной магии, но Драко с легкостью отбил это нападение.
— Послушай меня, Грейнджер…
— Что, будешь пытать меня? Где твои дружки? Зови их сюда, — сказала она громко, пытаясь скрыть звенящий в голосе ужас, который эхом отозвался от мрачных каменных стен.
Гермиона окончательно протрезвела и теперь могла оценить обстановку незамутненным взглядом.
Они оказались в темном, пахнущем гнилью и плесенью помещении, которое, судя по отсутствию окон, было чем-то вроде подвала. Узкий коридор, где они стояли, освещался лишь тускло мерцающим на стене огоньком одинокого факела, который висел на покрытой копотью стене. Её голые ступни, стоящие на грязном полу, тотчас замерзли — она не надела обувь, как и Малфой, а под мантией было только нижнее белье.
Грейнджер оглянулась в поисках чего-нибудь, что могла использовать в качестве оружия; но вокруг были лишь голые стены.
Малфой стоял перед ней с растерянным и жалким видом. В его глазах уже не было того холода и пустоты, которые она увидела прежде, чем рывок аппарации унес их из гостиницы. Его глаза нервно бегали по её лицу, словно он раздумывал, что теперь с ней делать.
Что бы он ни решил, Гермиона не дастся ему просто так, не сдастся без боя. Он едва шевельнулся, и она вскинула руки, готовая защищаться.
За спиной Малфоя послышался какой-то шум, и он резко обернулся на звук, вскинув палочку. Но, видимо, так ничего и не увидел, потому что сразу же сделал пару шагов назад и прижал указательный палец к губам, показывая Гермионе, что ей следует молчать.
Она снова смотрела, как зачарованная, на палочку в его руке, прикидывая, как может отобрать её.
— Грейнджер, клянусь, Метка сама перенесла нас сюда, я понятия не имею, где мы. Ты должна мне верить, мы выберемся отсюда, — торопливо зашептал он, но Гермиона не слушала.
Гриффиндорка набросилась на него в отчаянной попытке отобрать палочку, но, конечно, она не увенчалась успехом. Малфой схватил её в охапку, но тут же оттолкнул к нише в стене справа, где валялись какие-то корзины и деревянные ящики, невидимые в полутьме. Она, потеряв равновесие, едва не упала, и была готова броситься на него снова, как вдруг в конце коридора раздался чей-то радостный вопль, заставивший её замереть и напряженно прислушаться:
— Драко Малфой, ты ли это?
Вместо ответа Драко выпустил оглушающее заклятие, которое, судя по всему, не достигло цели.
— Ох, как невежливо с твоей стороны. Я знал, что рано или поздно ты явишься. Остолбеней!
Малфою некуда было отступать, но он и не пытался. Гермиона заметила, как он вскинул руку, отражая заклятие и затем выпуская из палочки невидимый барьер — но защиту он поставил не для себя, а для неё.
Он ринулся вперёд, и яркие вспышки озарили темный коридор, с резким свистом разрезая пыльный затхлый воздух.
Гермиона забилась в свой угол, прикрыв лицо от летящей из выбоин в стенах каменной крошки и пыли.
Всё стихло так же быстро, как и началось; выглянув из своего укрытия, она обнаружила, что нападавший лежит на полу, а Малфой склоняется над ним, словно высматривая что-то.
Она быстро огляделась и заметила в конце коридора полоску света, падающую из смежного помещения, и еще одну дверь прямо возле Драко.
Гермиона сделала пару осторожных шагов вперед, когда Малфой обернулся и прошипел:
— Серьезно, думаешь, что он стал бы нападать на меня, будь мы заодно?
На его лице застыла гримаса злости с примесью обиды, словно Грейнджер задела его своими обвинениями; но это могла быть лишь уловка, чтобы запудрить ей мозги.
— Даже не знаю, что мне думать, — медленно произнесла она, осторожно делая пару шагов вперед. Глаза её метались по распростертому телу за спиной Малфоя. Лица человека она не видела, но сейчас ее интересовала лишь его палочка — в конце концов, она могла попытаться притянуть её к себе манящими чарами.
— Грейнджер, нам нужно выбираться отсюда, — сказал Малфой тихим, вкрадчивым голосом.
— Да неужели?..
Палочка Пожирателя была в его руках. Всё кончено.
Гермиона вдруг ощутила всепоглощающее равнодушие — словно страх, ненависть, отчаяние выключили разом, дернув невидимый рычаг.
Он проследил за направлением её взгляда, и, должно быть, увидел разочарование и бессилие, мелькнувшее в нём, а затем опустил глаза вниз.
— Грейнджер, идем, пока сюда не явился ещё кто-нибудь, — сказал Малфой тем ровным, убедительным тоном, которым обычно говорят с душевнобольными, и протянул ей ладонь.
Гермиона смогла лишь упрямо мотнуть головой. Она почувствовала, как сводит от холода пальцы на руках и ногах и наворачиваются на глаза слёзы — она не могла позволить себе даже моргнуть и следила за каждым его движением и эмоцией, отражающейся на бледном, застывшем лице.
Малфой опустил руку, которую она не приняла, резко и раздраженно, и, перехватив ею свою палочку, сделал неуловимое движение. Гермиона пискнула от неожиданности, ощутив его магию на себе; но это были лишь согревающие чары. Кровь бросилась в голову, руки и ноги обрели способность двигаться.
— Возьми мою палочку, — сказал он устало. — У нас нет времени, чёрт тебя подери, ты меня слышишь?
Он протягивал ей свою палочку — очередная ловушка?
Человек, лежащий на полу, шевельнулся и издал тихий стон — Малфой повернулся и выпустил в него обездвиживающее заклинание.
Потеряв терпение, Малфой в два шага преодолел разделяющее их расстояние. Гермиона вскрикнула и отступила, но тотчас почувствовала в руках теплое древко.
— Грейнджер, ты слышишь? Хочешь, можешь убить меня прямо здесь, если не веришь. Но нам нужно убираться. Это не я. Метка сама перенесла нас. Слышишь?
Она кивнула — его слова доносились словно откуда-то издалека, но теперь, вооруженная его палочкой, Гермиона почувствовала себя хоть немного спокойнее. Вряд ли палочка послушается, если она попытается атаковать её хозяина — но, по крайней мере, сможет защитить от него же.
Драко схватил её за руку и потащил за собой, то и дело с беспокойством оглядываясь. Гермиона покосилась на распростертое на полу тело — она заметила худое, изможденное лицо, которое не узнала. Человек был одет в черную мантию, из-под которой торчали ботинки разного фасона и, судя по всему, размера.
Малфой остановился у ближайшей двери и дал ей знак стоять молча — Гермиона, всё еще находившаяся под воздействием шока, даже не обратила на него внимания и продолжала рассматривать человека, напавшего на них. Тем временем Малфой распахнул дверь, но за ней была лишь крохотная комната вроде чулана, сплошь заставленная грязными пустыми коробками. Он сделал ещё пару шагов по коридору, держась вдоль стены и следя за тем, чтобы Гермиона была рядом, и осторожно выглянул за поворот, выставив перед собой палочку незнакомца.
— Слушай меня, — он говорил так тихо, что она скорее улавливала движение его губ, чем звук. Гермионе вдруг захотелось закричать — после короткой перестрелки вокруг них повисла такая жуткая тишина, что, казалось, стены вот-вот начнут смыкаться, чтобы похоронить их под собой в этом странном мрачном месте. — Гермиона, ты слышишь? Посмотри на меня.
Малфой осторожно коснулся рукой её щеки, и только теперь она подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо. Он никогда раньше не называл её по имени.
Гермиона снова кивнула — теперь она немного пришла в себя и судорожно раздумывала, что делать дальше.
— Сейчас мы попробуем найти выход. Смотри по сторонам, и, если увидишь хоть какое-то движение, стреляй без раздумий.
— Где мы? — произнесла она и закашлялась, чувствуя, как пересохло горло.
— Понятия не имею, но здесь должны быть Пожиратели, отсюда кто-то призвал... Держись рядом, я вытащу тебя.
Он медленно пошел вперед, но каждую секунду оглядывался, словно сомневался, что она поняла и последует за ним. Малфой двигался осторожно и бесшумно, так что в ушах Гермионы эхом отдавались лишь ее собственные шаги. Она сжала его волшебную палочку с такой силой, что вспотели ладони и побелели костяшки пальцев.
Выглянув вслед за Малфоем из тупика, в котором они оказались, Гермиона увидела лишь длинный коридор, ведущий в обе стороны, которому, казалось, нет конца и края. Путь освещали несколько факелов, — вдоль стен не было ничего, кроме узких дверей из решеток. Это было похоже на тюрьму или темницу с десятками камер — на миг Гермиона задумалась, не в Азкабан ли они угодили. В самом коридоре не было ничего, за чем можно было спрятаться или укрыться при нападении. Они были отличными мишенями для тех, кто мог в любой момент появиться из-за угла.
Малфой замер в нерешительности, не зная, в какую сторону идти. Какое-то время он напряженно вслушивался в тишину, но затем медленно двинулся вправо.
— Подожди, — прошептала Гермиона, взяв себя в руки. — Так и оставим его?
Она мотнула головой в сторону волшебника, лежащего на полу за ними.
— А что ты предлагаешь? — сквозь стиснутые зубы прошипел Малфой.
— Нужно стереть ему память. Иначе они узнают, кто именно был здесь, и если… когда мы выберемся, они придут за нами.
Он бросил на неё недоверчивый взгляд, но все же вернулся к телу.
— Придется оживить его, — сказал он угрюмо.
— Используй связывающее, — посоветовала Гермиона, — а я займусь заклятием забвения.
— Инкарцеро, — прошептал Драко, склонившись над телом, и, почти сразу: — Реннервейт.
Глаза Пожирателя открылись и метнулись к ней, он открыл было рот, но Гермиона почти сразу пробормотала:
— Силенцио. Обливиэйт!
Как только заклинание подействовало, Малфой снова оглушил волшебника. Откуда-то издалека послышался странный раскатистый гул.
— Они уже должны были услышать нас и явиться сюда, — Гермиона оторвала глаза от Пожирателя, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний о последнем разе, когда ей доводилось использовать чары забвения.
— Поэтому нам лучше уходить прямо сейчас.
Быстрым шагом они пошли по коридору — Гермиона оглядывалась так часто, что у нее то и дело сбивалось дыхание. Малфой шел впереди, освещая каждую камеру, что попадалась на их пути, но все они были пусты. Наконец они достигли очередного поворота — коридор снова разделился на две стороны, словно часть огромного лабиринта, который был пуст. Отсутствие врагов и опасностей на их пути скорее сбивало с толку, чем дарило облегчение: словно они, заблудившись, и так никогда не выберутся отсюда, так что у Пожирателей нет повода помогать им расстаться с жизнью.
На этот раз Малфой свернул налево; Гермиона не могла понять, как именно он выбирает направление, если не наугад, но затем поняла, что он всматривается в пламя факелов. То слегка подрагивало, словно следуя за неощутимым дуновением ветра или сквозняка — хотя в темницах, где они очутились, воздух был спертый и сырой, словно коридоры никогда не проветривали.
Гермиона едва не вскрикнула от страха, разглядев в пропущенной Малфоем клетке очертания человека — но тот либо спал, либо был мёртв, потому что даже не шевельнулся, когда они проходили мимо.
— Стой, — едва промолвила девушка, замирая напротив решетки.
Малфой остановил её руку в тот момент, когда она протянула палочку, чтобы открыть камеру.
— Не надо.
— А если ему еще можно помочь? — Грейнджер возмущенно уставилась на него.
— А если это Пожиратель?
— Зачем им держать…
Малфой просунул руку сквозь прутья и бросил в человека оживляющее заклятие. Тот не шелохнулся — его тело поглотило магию, но никак на нее не отреагировало.
В соседней клетке послышался шорох, звуки возни и смутное бормотание. Малфой движением руки остановил Гермиону, которая готова была броситься к следующей двери, и медленно подошел к ней сам.
— Ха, Малфой-младший! Привет папаше!
— Обливиэйт, — угрюмо произнес Драко, и шорох в камере стих.
Гермиона настороженно подошла к нему — в камере стоял один из тех Пожирателей, ориентировка на которых была опубликована на первой полосе «Ежедневного Пророка». Лицо его ничего не выражало, глаза были пусты. Он тихо раскачивался из стороны в сторону под первичным воздействием чар забвения. Волшебник выглядел неопрятным, больным, изможденным и, пожалуй, слишком слабым для того, чтобы дать отпор, даже будь у него палочка.
— Почему…
Малфой коснулся рукой двери решетки — та не была заперта. Непонятно было, как и зачем в камере оказался Пожиратель.
— Может, здесь есть тайные ходы? — пробормотал Драко. — К чёрту, нужно идти дальше…
— Ты слышишь?
Гермиона почувствовала, как её горло сжимается от страха — она готова была поклясться, что слышит звук приближающихся шагов.
— Иди вперед, — приказал Малфой, напряженно всматриваясь вглубь коридора с той стороны, откуда исходил звук. — Беги, Грейнджер…
Она не сдвинулась с места до тех пор, пока красная вспышка не озарила всё вокруг. Из-за угла, прямо оттуда, откуда они вышли совсем недавно, появилась рука, направляющая в их сторону очередной луч.
— Беги, или я наложу на тебя Империус! — раздраженно крикнул Малфой, отражая проклятие и больше не пытаясь вести себя тихо, и подтолкнул её в спину.
Гермиона помчалась вперед — ей казалось, что в некоторых других камерах тоже есть люди, но она не останавливалась, чтобы проверить. Она оглянулась лишь однажды — заметила одного Пожирателя, который медленно приближался к Малфою, но тот вполне успешно отражал летящие в него заклятия.
Забежав за угол и снова оказавшись в длинном коридоре, неотличимом от двух предыдущих, Грейнджер остановилась. Малфой оглушил нападавшего и, судя по всему, также наложил на него «Обливиэйт». Спустя несколько секунд он бросился за ней.
— Тот, первый, уже должен был прийти в себя, — сказал он.
— Мы в тупике, тут то же самое, — взволнованно пробормотала Гермиона. Никаких опознавательных знаков на стенах, полу, потолке — ничего, что могло бы дать зацепку, где здесь выход на поверхность. Стены начинали давить на неё — бесконечная череда пустых клеток впереди и ничего больше.
— Чувствуешь? Тут холоднее, — Малфой повел рукой вправо и еще раз беспокойно оглянулся, пытаясь разглядеть, не подает ли признаков жизни оглушенный им Пожиратель. — Какого?..
Гермиона обернулась тоже — на том месте, где лежало тело, было пусто.
— Его палочка?
Малфой молча вытащил из заднего кармана брюк грубый брусок из дубового дерева с костяной рукоятью.
— Идём туда, — сказал Малфой и снова подтолкнул её вперед по коридору.
В его лице Гермиона не могла прочесть ни единой эмоции, кроме сосредоточенности. Она перевела взгляд на его Метку — чёрная змея шевелилась на предплечье, вываливаясь из открытой пасти черепа с пустыми глазницами.
Они быстро преодолели коридор и снова оказались на точно такой же развилке. Это были либо незнакомые Гермионе чары, создающие иллюзию замкнутого пространства, либо темницы действительно тянулись на огромное расстояние во все стороны.
Теперь стало заметно холоднее; из её рта вырвалось облачко пара. Согревающие чары, наложенные Малфоем, начали спадать, и она наложила их заново на себя и на него тоже — он, кажется, даже не заметил этого её жеста.
— Что за…
Они стояли прямо напротив того тупика, из которого вышли в самом начале. Гермиона готова была поклясться, что они двигались не по кругу и постоянно меняли направление — но даже одна из коробок, перевернутых ею, лежала на том же месте. Хотя других следов их пребывания здесь не было — ни тела оглушенного Пожирателя, ни выбоин в стенах от срикошетивших заклятий.
Гермиона подошла к деревянной двери, за которой должен был быть чулан, и рывком открыла её.
Оглушительный гул в ушах от прилива крови, казалось, вот-вот разорвет её барабанные перепонки.
Малфой дёрнул её за плечо и что-то сказал, но Гермиона не слышала его: она стояла, не смея пошевелиться, ничего не видя вокруг из-за накрывшей глаза пелены.
На полу грязной, пыльной комнатки лежали два тела. Руки и ноги их были согнуты под неестественным углом, глаза широко раскрыты, рты распахнуты в одинаковых предсмертных гримасах ужаса, а лица и одежда залиты кровью.
Гарри и Рон.
Это были мёртвые Гарри и Рон.
Она ощутила, как Малфой охватывает её руками за талию и тащит назад, подальше от двери, и изо всех сил вцепилась в косяк, ломая ногти и обдирая кожу на подушечках пальцев.
Гермионе хотелось кричать, вопить, плакать, убить кого-нибудь и даже, может быть, себя, но она не могла издать ни звука, не могла вырваться из железных тисков, словно в нее угодило парализующее заклятие. Всё, что она могла — это из последних сил хвататься за шаткую деревянную дверь чулана.
Малфой с трудом отцепил её от двери и поднял палочку, вставая перед ней и загораживая Грейнджер обзор.
Гермиона попыталась было прорваться к своим мальчикам, но не успела и застыла на месте, удивленно хлопая глазами.
Гарри и Рон исчезли - на их месте стоял Дамблдор.
— Драко, Драко, ведь вы же не убийца, — мягко сказал он.
— Ридикулус.
Раздался громкий хлопок, и старец развеялся белой дымкой — дверь чулана с грохотом захлопнулась.
— Боггарт, Грейнджер, — сказал Драко, неловко взяв Гермиону за плечи, словно хотел обнять её, но не решился. — Всего лишь боггарт.
Гермиона посмотрела на него — на лбу у Малфоя выступил пот, обнаженная грудь высоко вздымалась, словно он пробежал марафон, но выражение лица было невозможно прочесть. Драко выглядел спокойным, сдержанным, нисколько не испуганным тем, что они только что увидели.
— Боггарт, — кивнула Гермиона, чувствуя волну облегчения, накрывшую её с головой. Конечно, Гарри и Рона здесь быть не могло. Она просто потеряла голову, увидев… Это.
— Значит, это всё-таки уже другое место, — озвучил Малфой свои мысли. — Теперь пойдём налево.
Он выглянул из-за угла каменного тупика, но в коридоре по-прежнему никого не было и стояла зловещая тишина. Гермиона перехватила палочку поудобнее, чувствуя, как все её тело колотит от дрожи, и глубоко вздохнула в попытке выровнять дыхание.
Гермиона и Малфой пошли дальше, пока не остановились у очередной клетки, где лежало неподвижное тело. Малфой сделал еще несколько шагов вперед, и Гермиона последовала за ним, молясь про себя, чтобы они не увидели там снова того же Пожирателя, на которого уже наложили чары забвения.
Но он стоял там — с тем же тупым выражением лица, в своей незапертой тюрьме, безоружный и жалкий.
— Идём в другую сторону, — резко бросил Драко, и они бросились обратно, чтобы проверить, что в другом конце коридора.
Температура заметно упала; ноги начало сводить теперь уже от усталости, а на голых ступнях Гермиона чувствовала прилипшие камешки и прочий мелкий мусор, от которого каждое движение отзывалось дискомфортом.
— Стой! — завопил кто-то, и от страха Гермиона пустила через плечо заклятие, даже не разобравшись, кто там стоит.
Она промахнулась, — Пожиратель ответил каким-то проклятием, которое едва не угодило в грудь Грейнджер. Малфой выставил перед ними защитный барьер и атаковал тоже, — пара ударов, и враг свалился на пол безжизненной тушей.
— Это тот же… Тот же самый… Хотя палочка уже другая...
Гермиона поняла, о чем он говорит; она чиркнула по стене красящим заклинанием, оставляя метку на камне, но это не сработало.
— Стены зачарованы, чтобы мы не нашли выхода, — прошипела она, неверяще глядя на то место, откуда только что испарилась клякса.
— О, замечательно, — ядовито ухмыльнулся Малфой, но в его голосе она отчетливо расслышала боль. — Попробуем найти их сами. Гоменум Ревелио.
Гермиона направила палочку в другую сторону и тоже шепнула заклинание. Но ничье присутствие в коридоре и его ответвлениях, сколько бы их ни было, так и не обнаружилось. Магия рассеялась, абсолютно однозначно давая понять, что они тут одни, хотя за двумя поворотами от них в клетке всё еще стоял живой, пусть и не в себе, Пожиратель, а другой лежал тут же, обездвиженный.
— Попробуем допросить его?
— Не очень-то хочется использовать Империус, так что если ты...
Грейнджер обернулась — ей показалось, что она сходит с ума, потому что человек в чёрной мантии, которого пять минут назад вырубил Малфой, бесследно исчез.
— Мм… — простонал Малфой, тоже заметив это.
— Есть один способ… Мы могли бы привлечь их сюда, — неуверенно сказала она. — Вряд ли их здесь много, если мы справимся… Посмотрим, откуда они…
— Ты спятила.
— Есть идеи получше?
Малфой промолчал, поэтому Гермиона, судорожно сглотнув, направила его палочку вперед и вниз так, чтобы взрывная волна не коснулась их.
— Бомбарда Максима, — шепнула она, и их оглушил взрыв.
Едва столп пыли рассеялся, они в полном изумлении уставились на совершенно целые пол, стены и потолок.
— Невозможно…
— Блять, — выдохнул Малфой, прислонившись к стене. — Помнишь купол иллюзий? Кажется, это что-то в том же роде.
Снова повисла напряженная тишина.
Грейнджер бросила еще одну «Бомбарду» сквозь прутья решетки одной из темниц, и камни полетели во все стороны, поднимая вверх клубы грязи и пыли, но, стоило им подойти ближе, стало ясно — никаких повреждений клетке заклятие не нанесло.
— Идём дальше… Идём дальше…
Ещё один коридор с развилкой в разные стороны, еще один и еще. Никаких зацепок, никаких Пожирателей, ничего нового.
— Мне жаль, — прохрипел Малфой, когда они, выбившись из сил, встали у очередной клетки. — Я втянул тебя в это.
— О, извинишься, когда мы выберемся.
Она свернула за очередной поворот, совершенно потеряв бдительность — и, если бы не Малфой, упала бы под действием мощного режущего проклятия, брошенного в неё Макнейром.
Пожиратель был один и, к счастью, почему-то не использовал непростительные заклинания, поэтому пал, оглушенный их одновременным выкриком «Ступефай». У Гермионы и Малфоя не нашлось времени, чтобы стереть ему память; прямо на них мчались еще двое неизвестно откуда взявшихся Пожирателей — тех, которых они встречали в коридорах и раньше.
Один из них так же выкрикнул: «Драко Малфой, ты ли это?», как сделал это и в первый раз, когда они только аппарировали.
Гермиона не могла бы сказать, сколько прошло времени с того момента, как они оказались в этой западне — может, час, а может быть, куда больше. Один из Пожирателей наслал на неё парализующее заклятие, словно давая знать, что он вовсе не иллюзия. Не успев защититься, Гермиона рухнула на пол, не в силах ни шевельнуться, ни даже видеть что-либо, кроме затянутого паутиной потолка. Малфой остался один на один с двумя Пожирателями — вокруг слышался треск разрывающих воздух проклятий и криков.
Чье-то лицо склонилось над ней, и Гермиона ощутила горячее зловонное дыхание на своей щеке.
— О, Драко привел к нам в гости грязнокровку, — с омерзительной усмешкой прошептал Пожиратель. — Какой щедрый подарок.
Гермиона изо всех сил пыталась сбросить с себя заклятие, но ни одна мышца не послушалась ее — девушка даже пальцем шевельнуть не смогла. Пальцы Пожирателя сомкнулись на её шее, а его палочка застыла прямо напротив ее переносицы.
— Маленькая сладкая грязнокро…
Голос и мерзкое дыхание вдруг исчезли. Гермиона по-прежнему не могла ничего видеть, но истошный, нечеловеческий рев на миг оглушил ее. От этого крика, полного боли, казалось, кровь застынет в жилах. Но в один момент звук, словно утратив свою силу, превратился в тихий скулеж, а затем и вовсе стих.
Повисла угнетающая тишина. Гермиона внутренне сжалась, ощутив, как её ноги коснулась чья-то ледяная рука — при падении мантия задралась, обнажив кожу едва ли не до самых бёдер. На глаза навернулись слёзы, и, только когда она услышала знакомый голос, бормочущий «Фините Инкантатем», предчувствие нависшей над ней смерти или чего похуже, наконец, отпустило её.
— Я в порядке… — пробормотала она, хотя спина от удара о твердую поверхность ужасно болела. Стало невыносимо холодно; казалось, сейчас она оглянется по сторонам и обнаружит, что они уже не в этом проклятом коридоре, а на улице, и прохладный свежий ветер сотрет из легких и головы все остатки этих страшных воспоминаний.
Но вместо свежего ветра она почувствовала лишь сладковатый запах гнили и сырости.
— Щиколотки, Грейнджер… Ты опять не закрыла щиколотки…
Малфой был взволнован — он ощупывал её лицо, а затем, приподняв голову, затылок, пытаясь найти какие-либо повреждения.
— Где палочка? — с истерическими нотками в голосе пробормотала она, пытаясь нашарить её возле себя рукой.
Он попытался приподнять её — в глазах у Гермионы потемнело, но она почти сразу поняла, что дело не в воздействии заклятия, а в том, что факелы на стенах действительно погасли, словно кто-то рассыпал здесь Порошок мгновенной тьмы.
Почему-то это напомнило ей о поместье Малфоев — она лежала так же на холодном, пусть и идеально чистом, мраморном полу и глотала собственные слёзы, ожидая, когда острый клинок прекратит полосовать кожу её руки и наступит долгожданное облегчение, пусть и в виде смерти.
— Малфой… Палочка… — шептала она, и отчаянная, безысходная тоска затопила её вместе с воспоминаниями.
Должно быть, она сильно ударилась головой во время падения, потому что в памяти вдруг начали всплывать и другие образы. Застывшая улыбка на губах у бездыханного Фреда; Тонкс и Люпин, тянущиеся друг к другу руками, которые уже никогда не соприкоснутся; полыхающая Нора и крики миссис Уизли, тело Гарри на руках у Хагрида, тела Гарри и Рона в тесной каморке…
— Грейнджер, Грейнджер… — бормотал Малфой, пытаясь растормошить её.
Согревающие чары вдруг утратили свое действие, и Гермиона почувствовала, как её колотит от дрожи и подступающих к горлу рыданий.
Его руки выпустили её, и Гермиона снова ударилась затылком о ледяной камень.
Мелькнула красная вспышка; совсем рядом раздался безумный смех:
«Грязнокровка! Грязнокровка!», и что-то невесомое, отвратительно пахнущее и холодное коснулось её лица.
Онемевшие пальцы дёрнулись в последний раз, и она почувствовала под ними знакомую теплую древесину — палочку Малфоя.
Все самые плохие воспоминания в её жизни слились в одно сплошное бесцветное пятно, полное боли, словно всё тепло и радость разом высосали из души…
Высосали из души.
Грейнджер рывком вскинула руку и неимоверным усилием воли извлекла из глубин памяти два, казалось, навсегда утерянных воспоминания — как Гарри, живой и невредимый, спрыгивает на землю и поднимает палочку, и яркую красную вспышку с падающей вслед за ней наземь фигурой побежденного Волдеморта.
Серебристая выдра вырвалась из палочки, освещая коридор и уродливое месиво в том месте, где у человека было бы лицо, а у дементора не было ничего, кроме зияющей пустоты.
Чудовище забилось в припадке и отлетело в сторону, прочь от яркого Патронуса, ещё двое дементоров отпрянули от Драко, распластавшегося на полу рядом с ней.
Выдра погнала существ в чёрных плащах по коридору — они скрылись в одной из темниц, и через пару секунд пламя факелов на стенах снова зажглось, Гермиона ощутила тепло и обрела способность двигаться.
Слава Мерлину, Малфой был жив — он открыл глаза и жадно втянул в себя воздух. Гермиона беспокойно оглянулась по сторонам — где-то поблизости должны были быть те Пожиратели, что на них напали, но вокруг было пусто, хотя на полу виднелись темно-красные пятна.
Убедившись, что это не кровь Драко и на нем нет никаких видимых повреждений, но не решившись спросить, что он сделал с тем Пожирателем, который напал на нее, Гермиона зашептала:
— Малфой, идём. Идем, я знаю, где выход…
Гермионе казалось, что силы оставили её; но было еще немного, чтобы помочь ему подняться на ноги. К её удивлению, Драко быстро пришел в себя.
— Я под охранным зельем Слизнорта, — напомнил он ей. — С чего ты взяла…
— Дементоры, они ушли туда. Ну же, скорее…
Превозмогая боль, всё еще пульсирующую в районе позвоночника, Грейнджер потянула Малфоя за собой.
Клетка, в которую влетели дементоры, казалась такой же, как и все остальные вокруг — но, открыв дверцу, Гермиона обнаружила, что та гораздо шире и просторнее, чем казалось снаружи.
— Люмос, — произнесла она, нетерпеливо ожидая, пока Малфой проверит, что за ними нет погони и последует за ней.
— Здесь пусто.
— Нет, нет, они точно ушли сюда… Я видела…
— Они могут проходить сквозь стены?
— Дементоры не бесплотны, — она сказала это таким тоном, словно отвечала на уроке, и едва не рассмеялась от подобной нелепости.
Гермиона в панике принялась ощупывать сплошную стену, возвышающуюся над ними. Она чувствовала, как на пальцах остается слизь и грязь от этих прикосновений, но не могла заставить себя сдаться.
— Отойди, — вдруг сказал Малфой, и силой оторвал её от стены, когда Гермиона не откликнулась.
Из его палочки вырвалась струя золотистых искр, которые отскакивали от каменной кладки, очевидно демонстрируя, что никакой двери там нет.
— Стой! Сюда, — Гермиона указала на зазор между двух камней. Ей показалось, что пара искр пролетели в этом месте сквозь стену.
Малфой направил палочку туда и снова использовал невербальное отпирающее двери заклятие.
Ничего не произошло, и, коснувшись стены рукой, Гермиона ощутила под пальцами всю ту же склизкую поверхность.
Как в куполе иллюзий…
Она трижды постучала палочкой по стене и снова коснулась ее ладонью.
— Сработало!
Гермиона дернула Малфоя за руку и потащила за собой прямо в стену.
Это было похоже на проход, ведущий к платформе девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс — всего мгновение, и вот они стоят на узкой каменной площадке (судя по ощущению голых стоп), на которой не видно ни зги. В лицо ударил порыв ледяного свежего ветра, и до Гермионы донёсся запах мяты и пота.
— Люмос, — прошептал Малфой, потому что её палочка погасла, и из его рта вырвалось облачко пара. Огонек от палочки Пожирателя в его руках осветил узкую каменную лесенку прямо перед ними.
В тусклом свете его кожа казалась ещё более бледной и тонкой, чем раньше. Гермиона стояла достаточно близко, чтобы рассмотреть россыпь мелких тонких шрамов на груди и плечах.
Малфой сделал несколько шагов и замер.
— В чём дело? — прошептала Гермиона, но, встав на один уровень с ним, догадалась сама.
Здесь ощущался сильный магический барьер — это точно были не антиаппартационные чары, но какие именно, она не могла понять.
— Это чары оповещения, — словно отвечая на её мысли, глухо произнёс Малфой. — Теперь нужно торопиться.
Он подхватил её за локоть, словно боялся, что Гермиона решит остаться здесь, и они вместе взбежали по ступенькам наверх.
Под ногами захрустел снег, — где бы они ни находились, это было очень далеко от Хогвартса. Малфой торопливо обновил согревающие чары, и Гермиона почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. От ветра их защищали пусть и низкие, но всё же стены, служащие границей входа в подземелье по обе стороны лестницы.
Впереди и чуть в стороне, примерно в полумиле от них, мелькнула яркая голубая вспышка, на короткий миг осветившая всё вокруг — тонкий слой снега на земле и плотные ряды деревьев.
Взмахом руки Малфой погасил огонь, но, кто бы ни пересёк границу антиаппартационного щита, он увидел их и бросил в их сторону заклятие. На этот раз это было не парализующее или оглушающее, а ядовито-зеленая Авада.
Малфой оттолкнул Гермиону назад, но незнакомец и не мог попасть в них с такого расстояния; вспышка растворилась в воздухе, не достигнув их.
— Ты видела, где кончается граница? — теперь Малфой выглядел по-настоящему напуганным.
Гермиона лишь кивнула, не сводя глаз с медленно приближающейся тёмной фигуры, отчетливо различимой на фоне белого снега даже в темноте.
— Беги туда и сразу аппарируй в Хогсмид. Я отвлеку его. Жди меня в гостинице, я пойду сразу за тобой... Скоро рассвет, и если я не вернусь к тому времени, иди к Макгонагалл.
Он зажал ей рот рукой прежде, чем Гермиона успела возмущенно пискнуть хоть что-то, возразив ему.
— Помнишь, что ты моя должница? Я прикрыл тебя от Уизли тогда, и ты сказала, что сделаешь всё, что я захочу. Я хочу, чтобы ты бежала, не оглядываясь, только поставь защиту.
Красный луч выбил кусок камня из низкой стенки, ограждавшей лестницу. Теперь Пожиратель, или кто бы это ни был, приблизился достаточно, чтобы попасть в них.
Грейнджер с ужасом смотрела на Драко.
— Мы обезоружим его вместе, — сказала она, едва он опустил руку.
— Нет, блять, никаких вместе, — он снова сжал её подбородок с такой силой, что она едва не прикусила язык. — От Авады не прикроешься. Он не знает, что нас двое, не глупи!
По её волосам, по ощущениям, растекалось яйцо, которое холодило кожу, странным образом контрастируя с согревающими чарами — Гермиона догадалась, что он наложил на неё ещё и дезиллюминационные.
Малфой вдруг выскочил из их укрытия и бросил в сторону нападающего пару обезоруживающих подряд — тот даже не сбавил шага.
— Беги, Грейнджер, или я убью тебя своими руками, клянусь, — рявкнул он ей.
Не дожидаясь ответа, Малфой бросился вперёд — уклонился от летящей прямо в него Авады и атаковал парализующим.
Пожиратель отбил атаку — Гермиона, наконец, бросилась со всех ног к границе с другой стороны, то и дело оглядываясь через плечо и пытаясь не обращать внимания на острые сучки и камни, торчащие из-под снега и ранящие её ступни.
Кем бы ни был противник Драко, это был очень сильный волшебник — в темноте сложно было разглядеть его лицо, но в отблеске вспышек заклятий она видела, что он высокий, на нём длинная мантия с накинутым на голову капюшоном, двигается он ловчее и отбивает заклятия почти играючи, в отличие от тех Пожирателей, которых они встретили в темницах.
Малфой атаковал его почти без перерывов, не тратя время на то, чтобы произносить заклинания вслух.
Гермиона практически добежала до границы — та была невидима, но, по её представлениям, должна быть совсем рядом. И замерла, смутно различив вскрик за спиной.
Расстояние между Малфоем и Пожирателем стало совсем несущественным — промахнуться с нескольких метров было слишком сложно даже для не искушенного в дуэлях бойца. Слизеринец двигался медленно, странно заваливаясь на бок, словно ему с трудом давалось каждое движение.
— Ступефай! — заорала она, направляя всю свою силу через палочку Драко.
Незнакомец отбил её атаку, но теперь замешкался, оглядываясь по сторонам, и Драко бросил в него неизвестное ей проклятие. Судя по тому, как пошатнулся Пожиратель, он не промахнулся.
Тот ответил тем же — выстрелил в Малфоя, и слизеринец, не успев защититься, упал на колени в снег.
— Стой, нет! — закричала Гермиона и побежала обратно, на ходу выпуская во врага несколько мощных заклятий, отвлекая его от расправы над Драко.
Наверное, скрывающая её магия развеялась оттого, что Малфой был ранен, или он сам снял её, но Гермиона ощутила резкую волну, отрывающую её от земли, прежде, чем заметила вспышку или звук произнесенного заклятия.
Но это было не проклятие, не атака Пожирателя Смерти — это были сильнейшие невербальные левитационные чары, которыми Малфой с силой отшвырнул её за границу антиаппартационного щита. Гермиона рухнула на холодную землю и на миг растерялась, ослепленная голубой вспышкой.
Когда зрение пришло в норму, она увидела, что Малфой резко поднялся на ноги и снова атаковал противника. Теперь тот лишь отбивался, и почти не нападал, пятясь назад.
— Аппарируй! — донесся до неё яростный вопль, такой громкий, словно Малфой использовал «Сонорус», чтобы усилить звук своего голоса.
Последнее, что увидела Гермиона, прежде чем аппарировала — ярко-зеленую вспышку, выпущенную в небо. Это был огромный череп, который разинул черную дыру пасти, но очертания змеиного языка размылись перед глазами, как и всё остальное вокруг.
Гермиона смутно представляла точку назначения, но приземлилась аккурат перед всё ещё открытой дверью двадцать девятого номера.
Она ворвалась внутрь, хотя знала, что Малфоя здесь нет — взмахнула палочкой, зажигая давно погасшие свечи и обессиленно рухнула прямо на пол, размышляя, что теперь делать.
Наверное, стоило сразу идти к Макгонагалл, но что та сделает? Гермиона понятия не имела, где они были, где сейчас Малфой; возможно, существуют чары, способные отследить точку отправления по остаткам магии от аппарации, но о таких она никогда не слышала. Был вариант связаться напрямую с Кингсли, но как объяснить ему, что произошло?
Мысль о Гарри Гермиона отмела сразу. Обращаться к нему за помощью сейчас не то что бесполезно, но и опасно для их дружбы. Она знала, что за ней он последовал бы куда угодно и при каких угодно обстоятельствах, но объяснять, что случилось с Драко и как она к этому причастна, она пока была не готова, хотя и пообещала себе подумать над этим позднее.
Оставалось только ждать, как и сказал Малфой. Гермиона встала на ноги, отстраненно и как-то равнодушно заметив, что на ковре остались кровавые следы от её израненных ступней, и распахнула плотно задернутые портьеры на окнах.
На улице ещё было темно, хотя небо приобрело глубокий синий оттенок, какой бывает в считанные минуты перед рассветом. Ужасное, горькое на вкус осознание, что Малфой может вовсе и не вернуться, застряло где-то в горле.
Чтобы отвлечься от этих навязчивых мыслей, Гермиона окинула взглядом комнату. Она обнаружила свои вещи лежащими на полу, и, скинув мантию, поспешно надела джинсы и свитер. При виде смятого постельного белья на кровати слегка порозовели щёки — она, пьяная, спала здесь рядом с ним… Действительно, параллельная реальность.
Она пришла просто поговорить, хотя в глубине души, возможно, уже давно решилась на что-то большее. И сейчас Гермиона была рада, что этого «чего-то большего» так и не случилось. Не в том состоянии, не сейчас, не с ним.
Было заметно, что Малфой бывает здесь редко. Только на тумбочке у кровати стояли несколько склянок да лежала книга в чёрной обложке.
Гермиона из чувства любопытства и в попытке узнать о Малфое хоть немного больше, по очереди откупорила бутыльки с зельем. Она узнала по запаху лишь одно — Сон без сновидений, но что было в остальных, не могла бы сказать наверняка.
На обложке книги не было никаких указаний с названием или именем автора, поэтому она, покрутив её в руках и удостоверившись, что это точно книга, а не его личный дневник, открыла её на первой странице.
Глубокий вдох. Глубокий выдох.
Портрет Дориана Грея. О. Уайльд.
Одна капля упала на страницу, пропитывая шероховатую на ощупь бумагу маленькой бесцветной кляксой. Вторая замерла на подбородке и сорвалась вниз, на её руку.
«Это от стресса.
Это всё от стресса», — думала Грейнджер, давясь своими беззвучными рыданиями и глотая горьковато-соленые слёзы.
Книга выпала из её рук, и Гермиона закрыла лицо ладонями, не в силах больше сдерживаться.
— Рано ты начала меня оплакивать, — донесся до нее голос, в котором совершенно невообразимым образом смешались обычная насмешка и легкое чувство неловкости.
— Малфой… — выдохнула Гермиона, не веря глазам. Она совсем не слышала хлопка аппарации. — Драко…
Она бы, наверное, не удержалась и бросилась ему на шею, если бы не заметила, что все левое плечо у него в крови.
— Грейнджер, — ответил он в тон ей, и уголки его губ приподнялись в беззвучной усмешке. — Гермиона.
***
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, так, словно увидела самого восставшего из ада Волдеморта.
Драко вдруг почувствовал себя неуютно под этим внимательным, ошеломленным взглядом, и, чтобы нарушить повисшую тишину, сказал:
— Рад, что ты не бросилась сломя голову в Министерство или еще куда.
— Я думала над этим, но решила, что глупо будет всех будить из-за такого пустяка.
Он лишь усмехнулся.
— Ты ранен.
— Ты потрясающе наблюдательна.
Грейнджер, судя по всему, наконец очнулась и метнулась к нему.
— Мерлин, тебе нужно в больницу, сейчас же…
Драко знал, что крови было много, но, прежде чем он аппарировал, серебряная змея на пальце ужалила его — и он готов был поклясться, что рана срослась почти сразу. Это было не глубокое повреждение, а так, царапина, но обеспокоенность Грейнджер почему-то льстила ему.
— Твое ухо…
Ох, а про него он совсем забыл. Проклятие лишь мельком задело его, срезав при этом добрую половину волос с одной стороны головы, и обожгло ухо.
— Ерунда, — он протянул к ней руку, и, заметив на лице Грейнджер непонимание, раздраженно уточнил: — Мою палочку, Грейнджер. Только не говори, что ты потеряла ее там.
Она молча повернулась и подобрала с кровати его палочку. Драко бросил взгляд на пол — очевидно, девчонка успела порыться в его вещах, потому что книга (твою мать, Грейнджер, ты не должна была это видеть!) лежала на полу, а вещи на тумбочке стояли не так, как он их оставил.
— Пожиратели… они… Не заявятся сюда?
Малфою хотелось съязвить, что она бы еще через пару дней спросила об этом, но Грейнджер выглядела такой встревоженной, что он решил оставить глумления над ней до более подходящего случая.
— Я аппарировал сюда в три прыжка, так что, думаю, сбил их со следа. Хотя, пожалуй, каждая собака в магическом мире в курсе, что я вернулся в Хогвартс и мне больше некуда идти. А теперь, если не возражаешь, я приму душ.
Грейнджер села на край кровати, тупым безэмоциональным взглядом уставившись на него. Малфой постоял секунду, глядя на нее сверху вниз, и отправился в ванную. Там, наложив на дверь заклинание конфиденциальности, он принялся смывать с себя кровь, грязь и пот, тихо рыча сквозь зубы от боли и сдерживаясь от стонов, словно она могла его услышать.
Почему-то меньше всего ему хотелось предстать в глазах Грейнджер слабаком, так что, кое-как наложив на ухо и свежий рубец на руке заживляющие чары, Драко какое-то время стоял под потоком горячей воды, надеясь, что боль хоть немного уменьшится и он не станет охать от каждого движения.
Выбравшись из душевой кабины, он протер запотевшее зеркало и оценил ущерб, нанесенный прическе. Можно было дождаться утра, и, вернувшись в школу, попросить Пэнси привести его волосы в порядок — ей неплохо давались чары красоты, укладок и всего в том же духе. Но, рассудив, что лучше разобраться с проблемой самому, чем появляться на людях в таком виде, Драко парой движений палочки сбрил волосы с обеих сторон, оставив посередине челку.
Завернувшись в полотенце, — он не догадался взять с собой в ванную что-то из одежды, — Драко открыл дверь.
Грейнджер сидела на кровати в той же позе, что и десять минут назад. Между ее бровей пролегла морщинка, а в кучерявой голове, очевидно, кипел бурный мыслительный процесс. Ему показалось, что она оцепенела, но гриффиндорка, подняв на него глаза, тотчас отвела взгляд, наверное, смутившись его чересчур оголенного вида.
За окном уже рассвело; подойдя к нему, Драко плотно задернул шторы.
— Пойдешь в замок сейчас, или когда все проснутся?
Он порылся в сумке, извлекая из нее свежее белье и футболку. Жаль, не догадался захватить шорты или брюки. В одиночестве Драко предпочитал ходить лишь в трусах, а спать голым, но, чтобы совсем уж не доводить Грейнджер до инфаркта, рассудил, что лучше ему что-нибудь накинуть.
— Ты видел других Пожирателей? — спросила она, то ли проигнорировав, то ли не услышав его вопрос.
Драко улегся на другой край кровати, почувствовав, как Грейнджер вздрогнула. Теперь он мог улавливать сладкий цветочный запах, исходящий от нее, и, наконец, расслабиться.
— Нет.
— Ты убил его?
— Нет.
— Ты…
— Грейнджер, если не возражаешь, я хотел бы немного отдохнуть. Через пару часов можем все обсудить.
— Но он запустил Метку в небо, я думала…
Драко ощутил раздражение от этого непрекращающегося потока вопросов.
— Метку запустил я.
Она обернулась так резко, что оставалось лишь подивиться, как эту тонкую шею не заклинило.
— Что?!
— Чего ты так смотришь? Министерство, наверняка, отслеживает это заклинание, если они не совсем кретины. Уверен, они очень быстро нашли это место, а я успел смыться. Не стоит благодарности за помощь в поимке банды Пожирателей. Подумаешь, сделал всю грязную работу за чертовых бездельников авроров.
— Но если они отследят…
— У меня была палочка Пиритса, и я выбросил ее там же…
— Но почему нельзя было вызвать Патронуса и не отправить сообщение, например…
— Пожиратели не могут творить Патронусов, — отрезал он, чувствуя, как начинает болеть голова.
Грейнджер, наконец, замолчала.
Драко почувствовал вселенскую усталость. Глаза закрывались сами собой, и ему стоило больших усилий оставаться в сознании.
— Так и будешь сидеть? Либо ложись, либо…
Драко не договорил. Ему почему-то не хотелось, чтобы она ушла; вдруг Пожиратели поджидают их в Хогсмиде? Это была глупая мысль — вряд ли приспешники Волдеморта стали бы караулить их у гостиницы, вместо того чтобы просто спалить ее вместе со всеми обитателями разом. Но и произнести это вслух он не смог, поэтому неоконченная фраза повисла между ними.
— Ладно. Только не смей приставать ко мне, иначе я убью тебя, а труп закопаю под Гремучей Ивой.
— О, я и не думал ни о чем подобном, мисс Недотрога.
На самом деле, еще как думал, но был слишком вымотан, чтобы осуществить задуманное.
— Вздремнем пару часов, потом решим, что делать дальше, и вернемся в Хогвартс?
— Так точно, пять очков Гриффиндору.
Сквозь полуприкрытые веки он видел, как на своей стороне постели Грейнджер аккуратно подтащила к себе подушку и одеяло, и впервые пожалел, что не взял номер с кроватью поменьше.
— Эй, даже не сходишь в душ? У тебя же ноги все в грязи, а у меня свежие простыни.
— Отстань, Малфой, — устало вздохнула Грейнджер, укладываясь спиной к нему.
Между ними было приличное расстояние, но ее присутствие он ощущал так явно, словно она лежала прямо под боком.
Грейнджер и Малфой в одной постели — воистину, параллельная реальность. Это было последнее, что он успел подумать, погружаясь в глубокий, дарящий облегчение сон.
