Просто закрой глаза

      Гермиона сидела за заваленным книгами тесным письменным столом в комнате Джинни, склонившись над клочком пергамента и в задумчивости водя кончиком пера по подбородку. Перед ней лежал раскрытый «Ежедневный Пророк», на страницах которого сообщалось о таинственном исчезновении двух волшебников, на первый взгляд, ничем не связанных между собой. Одним из них был некий Клаус Фоули, должно быть, родственник однокурсника-пуффендуйца Гермионы, а второй — сотрудник Министерства Магии, рядовой служащий закрытого архива особо важных дел Визенгамота.       В статье, написанной кем-то из коллег набившей оскомины Риты Скитер, и по сей день не брезгующей публиковать домыслы насчет личной жизни Гарри, не было указано, при каких обстоятельствах пропали оба мужчины. Также в ней не было сказано ничего насчет личности Клауса Фоули. Изъяв из запасов старой макулатуры для розжига печи Молли пару номеров с перечнем заседаний по делам Пожирателей за прошлый год, Гермиона отыскала-таки одну строчку с указанием этой фамилии. Клаус Фоули был одним из немногих оправданных Визенгамотом волшебников, обвиненных в пособничестве Волдеморту — ему удалось доказать, что он действовал исключительно под воздействием заклятия Империус и никаких серьезных правонарушений не совершал.       Капля чернил сорвалась с пера и расплылась по бумаге крохотной кляксой, и Гермиона встрепенулась, скомкала пергамент и бросила его в мусорную корзину, стоящую под столом.       — Гермиона, может, хотя бы на пару дней каникул отвлечешься от учебы? — она вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. В дверях стоял, улыбаясь, Рон.       — Я не учебой занята, Рональд, — строго произнесла она, откладывая в сторону перо.       — А чем же?       Грейнджер почувствовала, что заливается краской. На самом деле, она собиралась написать письмо Драко, но вот уже третий день подряд ни одно слово упорно не желало ложиться на бумагу.       Во-первых, были сложности со вступлением. «Дорогой Драко», очевидно, не подходит, а просто «Малфой» после того, что случилось… Или просто «Драко»? А если и так, что дальше?       Гермиона всего лишь (да-да, можешь врать сама себе, Грейнджер), хотела знать, в порядке ли он и ведет ли он себя достаточно осторожно с Меткой. Хотела знать, не чувствовал ли он в последнее время, что Пожиратели снова решили собраться. И просто узнать, как у него дела, потому что впервые остаться в замке на рождественские каникулы почти в одиночестве это, наверное, очень тяжело. Но еще больше ей хотелось выяснить, как он относится к ней после того, что было между ними. И столь же сильно, как она желала узнать об этом, она боялась, что для него та ночь ничего не значила и что теперь он будет вести себя с ней еще более высокомерно, да еще и хвалиться этим «подвигом» перед друзьями-слизеринцами.       — Изучаю информацию об исчезновении тех двух волшебников, — ответила она полуправду, и Рон в ответ лишь закатил глаза.       — Ты совсем как Гарри. Только если он ждет случая броситься в бой, ты же, как всегда, сначала «изучаешь».       — И что в этом плохого, Рон? Мы должны быть готовы…       — К такому вряд ли можно как следует подготовиться. Признаться, я до сих пор уверен, что наша победа в войне это по большей части счастливая случайность. Да и Кингсли просил нас держаться от всего этого подальше, если ты не забыла.       При упоминании Кингсли Гермиона лишь нахмурилась. Они отмечали все вместе Новый год в Норе на прошлой неделе; Кингсли тоже заглянул в конце ужина. Как оказалось, только для того, чтобы сообщить (читай: успокоить) Гарри насчет действий авроров по поимке оставшихся на свободе Пожирателей. Крайне неуклюжим образом он дал им понять, что всем троим не стоит лезть на рожон. Гарри от этой новости лишь завелся ещё сильнее, и Гермиона могла его понять. Они и не собирались никуда лезть, но то, что Министр Магии явился к ним с предупреждением, не могло не распалить любопытство и подозрение, что что-то происходит или произойдет совсем скоро.       Если бы не Молли со всей присущей ей жаждой оградить детей от дел Министерства, Гарри и Кингсли наверняка бы проспорили до утра.       — Я буду только рада держаться от этого подальше. Но ты ведь знаешь Гарри…       Рон понимающе кивнул. Гарри никогда по собственной воле не пытался втянуть их в войну, друзья всегда следовали за ним сами, по своей воле. Так что и теперь Рон и Гермиона предпочитали делать вид, что все в порядке, но при этом ни на минуту не упускали Поттера из виду, чтобы в случае чего встать по обе стороны от него и всем вместе броситься навстречу неприятностям.       — Что Гарри? — в дверном проеме появилось раскрасневшееся лицо вышеупомянутого волшебника. Он улыбался, пытаясь стряхнуть с волос остатки снега. Последние пару часов он провел с Джинни и Джорджем, играя в заколдованные снежки во дворе. Рон поначалу присоединился к игре, но позже оставил эту затею, заявив, что все ополчились против него одного, что, в общем-то, так и было.       — Обсуждаем, как удержать твою задницу от очередных проблем, — насмешливо произнес Рон, за что получил в свою сторону испепеляющий взгляд Гермионы.       — Думаете, аврорат делает все возможное, чтобы найти этих людей? — Гарри, заметив на столе последний номер «Пророка», повел подбородком в его сторону. — Кингсли сказал, что Пожиратели залегли на дно, но что-то не очень похоже.       — Очевидно, исчезновения связаны, — не выдержав, сказала Гермиона. — Знать бы, что именно хранится в тех архивах…       — Понятно же, что. Все тома с протоколом расследования по делу Волдеморта и Пожирателей, — хмыкнул Рон.       — Но зачем кому-то…       — Ох, только не говорите мне, что у вас очередное ужасно-секретное-заседание Золотого Трио, — Джинни, смеясь, протиснулась в дверной проем между Гарри и Роном, и, ворвавшись в комнату, рухнула на свою кровать.       Она выглядела абсолютно счастливой и беззаботной. На безымянном пальце младшей Уизли красовалось обручальное кольцо, которое Гарри подарил ей на семейном ужине в первый же вечер после их возвращения из школы на каникулы. Гермиона была так растрогана его сбивчивой, смущенной речью с предложением руки и сердца, что разрыдалась в один голос с Молли.       В окно постучали — вся компания подпрыгнула от неожиданности, но это была всего лишь почтовая сова. Джинни поднялась было, чтобы забрать письмо, как ее опередила Гермиона.       — Я сама, не переживай, — стараясь, чтобы в голосе не так явно звучало волнение, произнесла она, открывая створку окна и впуская в спальню свежий морозный воздух и нахохлившуюся, недовольную птицу, крепко сжимающую в клюве небольшой конверт.       — Это сова Лео, — сказал Гарри, и у Гермионы отлегло от сердца. Не то чтобы она ждала каких-то особенных посланий, которые не должны были попасть в руки ее друзей…       Накормив сову птичьим лакомством, Гермиона передала конверт Гарри, с удивлением отметив, что он тут же сунул его в задний карман джинсов вместо того, чтобы сразу открыть.       Поздним вечером, после ужина, когда они проводили гостивших в Норе Билла и Флер, Джордж отправился к себе домой, а Молли и Артур спать, друзья сидели в гостиной, обсуждая будущее, которое ждало их после окончания школы. Через пару дней Гермиона собиралась уехать к родителям, которые вот-вот должны были вернуться из Австрии, где они проводили время у родственников. Поэтому всю неделю она наслаждалась каждой минутой каникул в компании лучших друзей, лишь изредка открывая книги, которые взяла с собой. Сейчас Гарри и Рон, принимая оживленное участие в беседе, попутно играли в свои варварские волшебные шахматы, Джинни листала журнальчик, а Гермиона сидела у камина, тренируя левитационные чары без использования палочки.       — Лео передавал тебе привет, — сказал вдруг Гарри, получив очередной шах и мат от довольного собой Рона.       — Очень любезно с его стороны, — осторожно ответила Гермиона, стараясь игнорировать любопытный взгляд обоих Уизли.       — Он остался в школе на каникулы, кстати говоря.       — Правда? Я не знала.       — Много кто остался в Хогвартсе на Рождество, я смотрю, — заметила Джинни и с хитрой улыбочкой покосилась на подругу. — Малфой, например.       — Так ему и надо. Малфой за все, что он сделал, должен получать уголь вместо подарков на каждое Рождество до конца жизни, — мнение Рона о Драко нисколько не изменилось за все это время. — А что насчет Лео? Это тот когтевранец, который к тебе подкатывал?       — Он, кстати, еще и очень красивый подарок Гермионе сделал, — Джинни потянулась было к руке Грейнджер, но та ловко завела ее за спину. — Ну покажи, чего ты?       — Подарок? — Рон нахмурился. Гермиона нехотя продемонстрировала друзьям браслет на своей руке. — Выглядит чертовски дорогим.       — Во-первых, он ко мне не «подкатывал», мы просто… Ну, общались, обсуждали книги и все такое. Во-вторых, Гарри, — она испытующе посмотрела на друга, — Он ведь не просто так тебе написал, верно?       Гермиона всего лишь хотела отвлечь внимание друзей и, в частности, все еще ревнивого Рона от разговора о Лео и не прогадала.       Поттер поправил очки и принялся сосредоточенно расставлять фигуры на шахматной доске, собираясь с мыслями.       — Есть кое-какая информация… От Персиваля Грейвса.       — О, так у него еще и отец аврор? — Рон, наконец, отвел взгляд от тонкой золотой цепочки на запястье Гермионы. Они прекратили начавшие было зарождаться романтические отношения почти сразу, как только осознали их, но теперь Рон относился к ней так же, как и к Джинни когда-то. Уизли ревностно оберегал ее, как младшую сестру, начиная краснеть от досады при одном лишь намеке на тот факт, что у Гермионы в принципе может быть личная жизнь.       «Знал бы ты, Рональд», — с грустью думала Гермиона, вспоминая в такие моменты, разумеется, Малфоя.       — Мистер Грейвс, очевидно, совершенно не учится на своих ошибках, — недовольно пробормотала Гермиона, имея в виду тот случай, когда Леонард аппарировал из Хогсмида ради облавы на Пожирателей и его расщепило.       — Было бы странно, если бы он не делился с сыном новостями, учитывая, как тот переживает насчет поимки приспешников Волдеморта. Я его понимаю.       — Так что там за информация? — Джинни отложила в сторону журнальчик и теперь выжидающе смотрела на своего новоиспеченного жениха. Гермиона не сомневалась, что будущая миссис Поттер предчувствует то же, что и она сама, но при этом у нее теперь есть все рычаги давления, чтобы этому помешать.       — Авроры арестовали одного Пожирателя, поймали ошивающимся в Паучьем Тупике. Кто-то сообщил в Министерство, что узнал его по наводке из «Пророка».       — И?       — Тот умер во время допроса, — пожал плечами Гарри, как бы показывая, что рассказывать больше нечего.       — Гарри, не томи уже, — даже Рона эта уловка не провела, что уж говорить о Гермионе и Джинни.       — Ладно. Они успели выудить информацию, когда Пожиратели планируют следующее нападение. Это будет в Уилтшире, в деревушке Портон. Там смешанное население, по большей части, магическое. Аврорат планирует крупную операцию.       — Так вот чего Кингсли приперся со своей заботой, — протянул Рон. — Глядишь, посадит нас под домашний арест.       — Гарри, ты ведь не собираешься?.. — Джинни, казалось, заглядывала Поттеру в самую душу, читая его мысли в этот самый момент. Тот даже покраснел от такого пристального наблюдения.       — Нет, конечно.       — Когда это будет? — Гермиона сделала мысленную пометку, что в этот день она ни на шаг не отойдет от Гарри и Рона, чтобы те не наделали глупостей.       — Кажется, через неделю. Лео не знает наверняка…       Через неделю. Гермионе, как старосте, придется вернуться в школу на день раньше всех остальных, а всю неделю перед этим она проведет с родителями. Значит, нужно будет убедить Рона изо всех сил следить, чтобы Гарри не рвался в Портон. Каким бы искусным бойцом он ни был, это опасно и безрассудно. Вполне в духе Поттера.       Остаток вечера они провели, обсуждая подготовку к ЖАБА. Рон был в шоке, но хохотал, как безумный, когда узнал, что на промежуточном тестировании по Защите от темных искусств Гермиона получила оценку «Удовлетворительно».       — Не переживай, будь у тебя нормальный напарник, а не Малфой, ты наверняка бы сдала на отлично, — попытался утешить он ее, когда заметил, как расстроилась его подруга при упоминании собственного провала. Гермиона не стала переубеждать его, что дело было вовсе не в Малфое, и возрадовалась, что экзамены у них будет принимать целая комиссия, а не одна лишь Доротея Уилкс.       Потом Гарри воодушевленно рассказывал Рону о своих успехах на уроках профессора Уилкс, не забыв упомянуть тот факт, что какое-то время он подозревал ее в связи с Пожирателями. Гермиона так и не поняла, что именно заставило его изменить свое мнение о ней (сомнительно, что это были лишь заверения Макгонагалл), но была только рада, что Поттер избавился от подобных мыслей хотя бы насчет Доротеи.       Сама Гермиона, как бы ни была счастлива от воссоединения их троицы хотя бы ненадолго, не могла дождаться того момента, когда она отправится к родителям. Память вернулась к ним не сразу, и отдельные кусочки воспоминаний о детстве Гермионы все еще были утеряны, но она надеялась, что они со временем восстановятся. По крайней мере, не было никаких долгосрочных побочных эффектов, и уже это радовало ее.       Грейнджер отчетливо помнила, как, сняв заклинание забвения с мамы и папы под чутким руководством Макгонагалл, она с замиранием сердца ждала каких-либо результатов. К счастью, срок был не настолько долгим, чтобы нанести непоправимые повреждения памяти, так что очень скоро Гермиона смогла вернуться к родным и обо всем (исключая отдельные шокирующие подробности войны) им рассказать.       Когда они разошлись по своим спальням, было далеко за полночь. Слушая тихое посапывание Джинни на соседней кровати, Гермиона погрузилась в свои мысли и тщательное планирование следующей встречи с Драко.       Если он начнет потешаться над ее глупостью и наивностью, она скажет, что для нее это не значило ничего ровно так же, как и для него.       Если он снова станет холодной каменной стеной, которая едва ли обращает на нее внимание, Гермиона поддержит его и будет игнорировать в ответ.       От этих двух вариантов развития событий ей становилось дурно. Даже думать обо всем этом было тяжело, не то что применять потом на практике. Грейнджер не привыкла лгать, а это была бы откровенная ложь.       Она переживала, что ему не понравилось быть с ней; что он просто решил проучить ее; что Драко и думать о ней забыл, едва она ушла; что он кому-нибудь расскажет; что он припомнит ей это, и это станет главной болевой точкой для Гермионы.       Но был и третий вариант, который заключался в том, что Малфою было так же хорошо с ней, как и ей с ним. Что, пусть это мимолетное притяжение, которое ни к чему их в итоге не приведет, но он хоть на минуту, рядом с ней, но избавился от кошмаров и тяжести своего положения.       В целом, тактика Гермионы заключалась в том, чтобы действовать согласно обстоятельствам. Она не будет нападать, но и в обиду себя не даст. Не станет вешаться на него и задавит в себе эти эмоции, если он станет делать вид, будто ничего не произошло.       Единственное, что действительно беспокоило Грейнджер — это ее друзья. Джинни, судя по всему, о чем-то догадывалась, но она ни за что никому не расскажет. Но Гермиона и в кошмарном сне не могла представить, как отреагирует Гарри, узнай он, что она переспала с Драко. Что она… Что, влюблена в него? Про Рона и говорить не стоит, тот, наверное, сразу вызовет Малфоя на дуэль и они убьют друг друга.       Потом она вспоминала его нежные, аккуратные руки и глубокие поцелуи на своей коже, краснела, чувствуя, как что-то сладко тянет внизу живота и больше всего на свете хотела ощутить все это снова.       С этими беспокойными, хаотичными мыслями Гермиона лежала, пялясь в потолок, почти до утра, жалея, что не попросила накануне у Молли порцию зелья Сна без сновидений.

***

      В канун Нового года Метка начала жечь кожу с такой силой, что, казалось, даже кости вот-вот расплавятся, и эта боль не утихала на протяжении двух дней.       Малфою пришлось наложить на предплечье охлаждающие чары, а серебряная змея на пальце трижды ужалила его, ощущая влияние Темной магии. Едва Драко почувствовал зов Пожирателей, он вернулся из гостиницы в замок, чтобы лишить себя малейшей возможности случайно активировать клеймо и аппарировать. Поэтому целыми днями он торчал в библиотеке или на квиддичном поле, спал и читал, не зная, чем еще себя занять.       Учеников и преподавателей, оставшихся на каникулах в школе, было так мало, что новогодний ужин все они провели за одним общим столом в Большом Зале. Там были Макгонагалл, Слизнорт, пара старшекурсников из Гриффиндора и Когтеврана, и несколько малышей-пуффендуйцев. Малфой ощущал себя белой вороной, потому что со всего факультета Слизерин проводил рождественские каникулы в школе лишь он один.       Грейвс, к его удивлению, тоже остался в замке на две недели, поэтому за праздничным ужином то и дело буравил Малфоя недовольным злобным взглядом, но в присутствии директрисы ничего сказать ему так и не решился.       Драко написал Грейнджер две записки, но ни одну не отправил. Это был идиотский порыв, глупая попытка предупредить ее насчет Пожирателей. Он был уверен, что если Поттер пронюхает что-нибудь вне стен школы насчет сборов приспешников Волдеморта, то наверняка возомнит себя главной шишкой в аврорате и полезет в какую-нибудь передрягу, а Грейнджер за ним следом. Не то чтобы он так сильно переживал о ней…       Несмотря на то, что Драко исправно принимал все оставленные Уилкс зелья, он снова начал видеть кошмары, и порой даже улавливал наяву странные звуки, напоминающие злобное шипение Волдеморта. Ему снился давно забытый сон с криками Грейнджер, эхом отдающимися от стен Мэнора; ему снова снилась Астрономическая башня, но чаще всего это были погони в Запретном Лесу за самим собой.       Должно быть, когда кто-то активировал Метку, Темная магия становилась сильнее и снова захватывала его, какие бы меры предосторожности Малфой не предпринимал. Одной из ночей, полной беспокойного сна и странных видений, Драко очнулся от того, что полог вокруг его кровати начал гореть, наполняя комнату удушливым едким дымом. Очевидно, он неосознанно вызвал пламя, хотя его палочка лежала в дальнем углу спальни на тумбочке Забини. В течение той недели был один случай, когда он проснулся в своем номере в гостинице, хотя был уверен, что оставался на ночь в замке. Тогда он спускался на первый этаж и выяснял у метрдотеля, в какое именно время он пришел. Тот с удивлением и подчеркнутым подобострастием отвечал, что «мистер Смит и не покидал свой номер».       После этого он не выходил из школы, а ночью накладывал на дверь своей спальни и выход из гостиной Слизерина всевозможные оповещающие чары, которые должны были разбудить его, если бы он разгуливал во сне.       Спустя неделю, когда Метка, казалось бы, успокоилась, Драко снова начал наведываться в Хогсмид. Гулять по деревушке ему нравилось куда больше, чем оставаться в пустых стенах замка; он любил зайти в «Кабанью голову», чтобы пропустить бокал-другой огневиски и перекинуться парой слов с коренастым, грозного вида барменом с густой длинной бородой.       За несколько дней до окончания каникул он той же привычной дорогой брел по направлению к деревне, когда неожиданно столкнулся с Грейвсом.       — О, Малфой. Настолько осточертел даже своим родителям, что они решили оставить тебя в школе на все каникулы? Могу их понять, — с ехидной ухмылочкой сказал он ему. Драко сжал руки в кулаки, чувствуя, как под теплой вязью подаренных Грейнджер перчаток зарождается желание врезать по смазливой физиономии когтевранца.       — Тебе разве не запрещено выходить из замка? — Драко решил все-таки ответить на этот выпад словесно, дабы не быть исключенным из школы за причинение тяжкого вреда здоровью. — Или Макгонагалл все-таки сжалилась над таким овощем, как ты?       — Макгонагалл сейчас в школе нет. Надеюсь, скоро не будет и тебя.       — Надейся, уебок, — отозвался Малфой и продолжил свой путь. Грейвс крикнул что-то ему в след, но Драко ответил, не оборачиваясь, вскинутым через плечо средним пальцем.       Ему чертовски хотелось бросить вместо неприличного жеста Аваду или, по крайней мере, какой-нибудь не особо приятный сглаз. Но, рассудив, что нападать без свидетелей на сына аврора это не самая лучшая идея, Малфой мысленно (в который раз?) пообещал себе свести счеты с этим сосунком чуть позже.       Вместо «Кабаньей головы» Драко отправился прямиком в гостиницу. Там его ждала стопка книг по истории древнейших заклинаний, связанных с магией крови. Не так давно, страдая от безделья, Малфой решил во что бы то ни стало найти защиту от того заклятия против маглорожденных, которое показала им Уилкс в начале семестра. Он делал это из любопытства и отчасти потому, что хотел доказать Грейнджер, которая так и не нашла контрзаклинание, что для него это сущий пустяк.       Так, попивая сливочное пиво и исследуя все нюансы создания контр-заклинаний, о которых им даже Флитвик не рассказывал, Драко и не заметил, как уснул в обнимку с томиком «Создания вербальных формул заклятий для начинающих». Он очнулся лишь на следующее утро от настойчивого стука совы в окно.       Драко,       Надеюсь, ты еще не спился в одиночестве. Мы с Пэнс только что приехали и сейчас идем на сборище старост, а вечером хотим отметить возвращение. Блейз приедет только завтра, но, может, ты к нам присоединишься? Ты же знаешь, я боюсь темноты и оставаться один в нашей жуткой спальне (на самом деле, мне кое-что нужно обсудить с тобой). В общем, приходи.       P.S.: предупреждаю — Пэнси все еще злится на тебя.       Тео.       Малфой скомкал записку и отправил ее в камин с горящими, весело потрескивающими поленьями. Ему было слишком лень возвращаться в школу, учитывая, что он проспал почти сутки и теперь голова буквально гудела, то ли от избытка сна, то ли от пары порций слабоалкогольного сливочного пива.       И вдруг любопытная мысль проскочила в мозгу. Тео и Пэнси вернулись раньше всех остальных. Значит, и Грейнджер?..       Насколько он знал, преподаватели возвращались в школу также на день раньше учеников, как и старосты. Ему нужно было переговорить с Уилкс о Метке и выяснить, не объявлялись ли Пожиратели снова, потому что газеты на этот счет хранили молчание.       С этим оправданием Малфой отправился в замок. На этот раз, чтобы проверить свою догадку, он попытался воспользоваться каминной сетью и не прогадал — вспышка зеленого пламени доставила его прямиком в кабинет Снейпа.       Уилкс стояла, склонившись над Омутом Памяти, и сосредоточенно опускала в него переплетения невесомых серебристых нитей, которые вытягивала кончиком палочки из собственного виска. Увидев Драко, она отставила каменную чашу в сторону.       — Ты как раз вовремя. Даже Патронуса не пришлось использовать, надо же.       — Они снова собирались. Метку жгло всю прошлую неделю.       — Я знаю, я это тоже заметила, — ровным голосом произнесла Уилкс. — Ты был здесь во время каникул?       — Здесь, иногда в Хогсмиде. А что?       — Есть некоторые обстоятельства…Хм… — Она задумчиво склонила голову вбок, словно решая, произнести вслух то, что было у нее на уме или промолчать. — Я была на допросе недавно пойманного Пожирателя.       — Серьезно? — Драко был немного сбит с толку. Он полагал, что Уилкс действует отдельно от аврората.       — Да, столкнулась с одним из авроров, пока выслеживала этого остолопа… — она слегка коснулась кончиками пальцев виска, словно изъятие воспоминание оставило после себя мигрень. — Пришлось доказывать, что я с ними, вроде как, заодно.       — А вы заодно? — недоверчиво переспросил Малфой.       — Ну, скажем, при возможности я использовала бы более жесткие меры, чем они, но цель ведь у нас одна, верно? Кингсли доверяет мне, и позволяет пользоваться информацией из архивов Министерства, которая может быть полезна, а я занимаюсь тем, что выслеживаю Пожирателей.       — В аврорате совсем идиоты работают, что ли?       — Нет, просто есть вероятность, что среди них…       Доротея осеклась на полуслове, но Драко почему-то был уверен, что она хотела сказать «среди них есть крыса».        — Так вот, тот Пожиратель, которого они поймали по моей наводке… Он назвал несколько имен, прежде чем умер. Кстати, то, что они дохнут во время допроса, как мухи, тоже странно, не находишь?       — Какие имена он назвал? — сухо спросил Драко, уже догадываясь, что ответ его не порадует.       — Не уверена, что могу или хочу раскрыть эту информацию. Вот только твое имя в списке тоже промелькнуло.       Она уставилась прямо на него так, словно он тотчас признается во всех своих грехах. Малфой почувствовал, что сердце в груди сделало кульбит. Он-то знал, что ничего не делал, да и то, что он все еще был на свободе, говорило о многом. Но, может быть, Люциус был заодно с Пожирателями, до сих пор следовал слепым предубеждениям против маглорожденных?       Словно прочитав его мысли, Уилкс отчеканила:       — Он так и сказал: Драко Малфой.       — И почему тогда я до сих пор не в Азкабане? — с сомнением пробормотал Драко, пытаясь избавиться от чувства, что его обдало ушатом ледяной воды.       — Ну, он называл также имена тех, кто давно сидит в тюрьме или вовсе умер. Авроры считают, последние два Пожирателя, которых они схватили, спятили. Но, полагаю, уже завтра оставшихся на свободе сторонников Волдеморта поймают. Если кто-то из них успеет дать показания… Жди повестки в Министерство.       Малфой кивнул, раздумывая, не написать ли ему родителям. Они должны быть в курсе, что его могут обвинить в пособничестве Пожирателям, и знать, что он к ним не причастен.       — Есть еще что-то, о чем я должна знать?       — У меня опять галлюцинации. Но я уверен, что не активировал Метку.       На самом деле, он не был уверен ни в чем. Малфой понятия не имел, какой еще фокус могла выкинуть Темная магия в его теле, Метка, которая уже однажды заставила его аппарировать прямиком в логово Пожирателей, да еще и на пару с Грейнджер. Мог ли у него снова случиться приступ амнезии? И если да, что тогда?       Перебрав в уме все те дни каникул, когда он был в одиночестве, предоставленный самому себе, Драко все-таки решил, что из школы он наверняка не смог бы переместиться в другое место.       — Тогда увеличь дозу зелья. Через пару недель возобновим сеансы по удалению Метки если, конечно, ты еще будешь в школе.       — Я не с ними. Вы же знаете, да? — угрюмо переспросил он, но Уилкс лишь пожала плечами.       — Я привыкла никому не доверять, но, если уж на то пошло, думаю, что из тебя вышел дерьмовый Пожиратель Смерти.       — Сочту это за комплимент.       — Всегда пожалуйста. А теперь, думаю, тебе лучше уйти. Хочу наложить на Омут побольше защитных заклинаний, которые Грейнджер не сможет взломать.       — Почему бы не спрятать его в другом месте? Грейнджер не в меру любопытная, но она просто хотела узнать, чем мы тут занимались, так что не удивительно…       — Омут должен быть возле камина, иначе я не успею сохранить все, что мне нужно. А Грейнджер, должно быть, по уши влюблена в тебя, раз решилась нарушить десяток школьных правил только ради того, чтобы подсмотреть, что я с тобой делаю по пятницам.       — Она не…       — Ну, скажи еще, что и ты «не». Все, мистер Малфой, можете быть свободны.       И она отвернулась от него, словно Драко и вовсе здесь не было. От досады Малфой пнул дверь, прежде чем выйти в коридор.       Он должен был подумать над тем, что Пожиратель назвал его имя аврорам. Над тем, что это могло быть достаточным основанием для его ареста. Но Малфой думал только о словах Уилкс насчет Грейнджер. Может быть, она заметила что-то, чего он сам не видел?       Но Грейнджер не может быть влюблена в него, это иррационально и немыслимо.