Просто закрой глаза

      — Это что еще за хрень? — Драко показалось, что он случайно перепутал спальни и вошел в чужую, потому что в его комнате домашних животных, особенно столь странных, никто не держал.       На кровати Забини стояла небольшая золотая клетка с неведомым пушистым существом размером с цыпленка. У животного был клюв, и, определенно, крылья, но на этом все сходства с любыми известными Малфою птицами заканчивались.       Птица была ярко-голубого цвета с огромными коричневыми глазищами, а из хвоста торчало несколько перьев разного размера и цвета — одно похожее на павлинье, другое ярко-красное, а третье напоминало усыпанный шипами хвост.       — Пошли-ка пропустим по стаканчику огневиски, приятель, — сказала вдруг птица голосом Блейза.       — Э… Забини у нас в анимаги заделался?       Драко перевел непонимающий взгляд на Тео. Тот рылся в своем чемодане и даже головы не поднял, когда Малфой вошел в комнату, настолько был занят. Малфой решил, что Нотт все еще злился на него за то ночное происшествие, хотя эту тему они больше ни разу не поднимали.       — Он притащил это сегодня после завтрака. Сказал, это подарок для Лавгуд.       — И что, это кому-то может нравиться?       Более нелепого подарка и придумать было нельзя — пожалуй, Забини угадал с выбором, учитывая, кому именно он предназначался.       — Так, не обижайте мою пташку, — Блейз стремительно ворвался в комнату, не удосужившись даже дверь за собой прикрыть. В руках он держал пакет, содержимое которого тут же высыпал на кровать. В пакете оказалось шоколадное печенье, кусочки которого он принялся пропихивать между прутьями решетки.       — Это что-то вроде попугая?       — Это очень редкая разновидность болтрушайки. Говорит голосом того, кто ее приручил.       — Отлично выглядишь, — счастливым голосом пропела птица Блейзу, выхватывая у него лакомство.       — Болтрушайки ведь разговаривают только перед смертью? — Нотт, наконец, обернулся к друзьям. В руках он держал какую-то книгу.       — Я же говорю, редкая разновидность. Луне должно понравиться.       — То есть, бедная Лавгуд вынуждена будет круглые сутки слушать не только твой треп, но и эту тварь?       — А ты-то, Малфой, подготовил подарок? День всех влюбленных на носу.       Драко поймал на себе заинтересованный взгляд Тео. О его отношениях с Грейнджер знал только Блейз — Нотт и Паркинсон догадывались, но без подробностей. Он ни с кем не обсуждал это и не собирался.       — Не думаю, что это такой уж праздник…       — А я подарю Пэнси духи, которые она давно хотела.       — Так вы вместе? — удивленно приподнял бровь Драко.       — Да, знаешь, общая неприязнь к твоей персоне очень уж нас сблизила.       Блейз тихо прыснул в кулак, а Драко лишь хмыкнул.       — Не то чтобы у нас с Грейнджер было что-то серьезное…       — Ага, а то мы с Блейзом под венец собрались, — на этом разговор был закончен.       Грейнджер не казалась Драко очень уж романтичной особой, но, с другой стороны, он не то чтобы хорошо разбирался в загадочной женской натуре. Он никогда никому не признавался в любви и не делал подарков, кроме как на Рождество и именины, но и те обычно выбирал, упаковывал и отсылал его личный домашний эльф, а не он сам.       Но для Гермионы ему хотелось сделать что-нибудь особенное. Пусть они никогда прямо не обозначали, что между ними происходит, определенно, они были вместе. И если уж так принято, то нужно озаботиться и подарком.       Сопоставляя в уме все, что он знал о Грейнджер, ее предпочтениях и вкусах, Драко пришел к неутешительному выводу, что не знает о ней практически ничего. Он уже выяснил, что она любит простые, неприхотливые цветы вроде ромашек, лютиков и разнообразной полевой, лишенной всякой утонченной изысканности травы; самое простое ванильное мороженое; образовательную литературу магическую, а художественную — маггловскую, и в равной степени своего уродливого рыжего кота и своего уродливого рыжего Уизли. В целом, ничего такого, что он не мог бы предположить до того, как они начали сближаться.       Он ломал голову над вопросом подарка два дня, но в итоге поступил в своей привычной манере: просто щедро заплатил, чтобы проблему решили за него.       Не дожидаясь Дня святого Валентина, Драко выловил Грейнджер вечером на очередном ее патрулировании коридоров и предложил ей найти подарок самостоятельно.       — Я не стану рыться у тебя в карманах, — возмущенно воскликнула она, когда он озвучил свое пожелание.       — Ну же, Грейнджер. Я жажду ощутить твои ручки на себе. Начни с карманов брюк. Драко насмешливо смотрел на нее снизу вверх.       — Неужели тебе не интересно, что это?       Она совсем скоро поддалась на его подначивания и запустила руку в карман брюк Драко. Он прикрыл глаза, улыбаясь и глубоко вдыхая аромат ее волос, что щекотали его нос, пока гриффиндорка осторожно прощупывала содержимое кармана.       — Тут пусто!       — Вот именно, но у меня еще есть карманы. Сзади, например.       — Ты издеваешься, — Грейнджер все же была не в меру любопытна, поэтому продолжила его обыскивать.       Драко отчего-то изрядно возбуждала эта игра. Оттого ли, как Грейнджер медленно скользила руками по его телу, якобы случайно, или же оттого, как кусала губы от нетерпения, или шумно вздыхала от разочарования, не найдя подарок в очередном кармане.       Наконец она извлекла что-то из его мантии — стеклянный флакон размером с наперсток блеснул в свете факела, возле которого они стояли.       — И что это?       — Это не то, — Драко отобрал у нее пузырек и поднял перед глазами, пытаясь сообразить, что это такое. — Кажется, это зелье быстрой регенерации, которое мы изучали в октябре. Я пропустил тот урок, на котором его нужно было отдать Слизнорту.       — Судя по цвету, сварено правильно. Я свое неделю носила с собой, оно было такое же, когда дошло до кондиции. — Гермиона извлекла из другого кармана плотный лист бумаги. Драко кивнул — она, наконец, добралась до сюрприза.       Он быстро сунул зелье в карман пиджака — оно ему ни к чему, так что выбросит позже.       — Так…       Она быстро прочла написанное на пергаменте и снова посмотрела на Драко.       — Лучший подарок — это книга?       — Я решил, гораздо интереснее дать тебе возможность получать эти подарки в любое удобное тебе время. — Он был жутко доволен собой. — К тому же, теперь тебе не придется одалживать книги у всяких придурков, ведь все необходимое ты сможешь взять когда хочешь.       — Для этого ведь придуманы библиотеки, — под его укоризненным взглядом она перевела тему: — Не знала, что у них есть такая услуга…       Драко никак не мог понять по ее голосу, рада она или нет, и начал ощущать тревогу. Может, стоило потратить на выбор сюрприза чуть больше времени?       — Ее и не было.       — Спасибо. Хотя это слишком…       — Слишком мило, великодушно, потрясающе, неожиданно?       — Слишком щедро.       — Эта бумажка тебе не потребуется — так, формальность. Тебе только стоит назвать им свое имя…       Он ожидал, что Грейнджер будет прыгать от радости. Драко заплатил магазину в Косом Переулке столько денег, что гриффиндорка могла хоть каждый день брать у них любые книги до конца своих дней — все ее будущие покупки были оплачены щедрым взносом. “Флориш и Блоттс”, он не сомневался, был любимым книжным Грейнджер, но отчего-то она не выглядела счастливой.       — Что-то не так?       — Я просто в шоке. Ты не шутишь?       Она посмотрела на письмо из магазина так, словно все еще сомневалась.       — Нет, Грейнджер, я не шучу. Ты можешь прямо сейчас написать им, и тебе пришлют каждый экземпляр любой книжонки, какой захочешь. Хоть всех сразу. Они все — твои.       — Драко…       Вот и все. Одно это “Драко”, сказанное с таким придыханием, с таким удивлением и благодарностью, так трогательно, и он расплывается, тает, и хочет положить к ее ногам весь мир, только чтобы услышать еще раз. Просто “Драко”. И как это вышло?       Грейнджер притянула Драко к себе, обнимая так крепко, как только могла, утыкаясь носом ему в шею и шепча “спасибо”. И он обнял ее в ответ, чувствуя, как по венам растекается удовлетворение, лучась откровенным самодовольством от того, что смог ее впечатлить.       День всех влюбленных они провели порознь, — Грейнджер старалась не отставать от своего плана по подготовке к экзаменам и то и дело торчала на стадионе, помогая Макгонагалл в компании с другими старостами установить над трибунами барьер, ограничивающий колдовство. Сам же Драко искал способы связаться с отцом — он отправил ему сову, интересуясь в письме, все ли в порядке, но ответа пока не получил.       Помимо всего прочего он пытался выяснить у Уилкс, когда она планирует провести следующий сеанс.       — Рука болит? — спросила она, даже не взглянув на него. Он застал профессора в классе — она накладывала на громоздкий старомодный шифоньер какие-то заклинания. Внутри, судя по явно недовольному шороху, притаился боггарт.       — Почти нет, — солгал Драко. — Когда следующий сеанс?       — Не торопись. Всему свое время.        Закончив с шифоньером, Уилкс прошла к своему столу и подхватила с него пачку драже “Берти Боттс” — очевидно, конфискованную у кого-то из любящих поесть на уроке третьекурсников.       — Будешь?       Малфой качнул головой, и она выудила из упаковки одну конфету и закинула ее в рот.       — Знаешь, мне всегда везет с этими драже. Я ни разу не съела ничего хуже, чем вкус брокколи. А тут, говорят, даже вкус навозных жуков есть. Сейчас клубничный попался.       — Можно задать вам личный вопрос?       — А тебя когда-то останавливал мой отказ?       — В Омуте вы хранили воспоминания о двух молодых людях. Я хотел узнать… Это кто-то из ваших близких? Вы боялись забыть их?       Уилкс вдруг нахмурилась.       — Ты вспомнил…       — Нет, я имею в виду тот раз, когда я влез в Омут впервые. Еще до того, как вы получили зелье памяти Снейпа.       — У тебя опять провалы в памяти?       — Недавно я снова покидал спальню ночью. Мне об этом сообщил Тео. Сказал, я назвал его предателем Темного Лорда и наговорил кучу гадостей.       Драко знал, что она ответит. “Любопытно” — подумал он одновременно с тем, как Уилкс произнесла это вслух.       — Да, я боялась, что самые важные частицы моей памяти исчезнут безвозвратно. К счастью, зелье вернуло многие из них.       — Но там ведь не было ничего важного. Распределение на факультеты, например…       — Для меня это было важно, — Уилкс кисло усмехнулась. — Ох, великий Салазар, что ты хочешь узнать, я не понимаю?       — Каков шанс, что я забуду что-то важное из-за Метки? Своих родителей, или, например…       Он осекся, не смея произнести это вслух.       — Откуда же мне знать? На тебя так действует Темная магия, чтобы ей проще было склонить тебя на свою сторону. Сведем Метку, и проблема решится сама собой.       — Давайте закончим с этим как можно скорее. Проведем следующий сеанс завтра?       — Когда я скажу, тогда и проведем.       Уилкс начинала уже раздражаться, но Драко же просто трясло от бессильной ярости.       — Вас совсем не волнует, что я брожу по школе по ночам, как лунатик?       — А должно? На тебя наложили ограничения в магии и передвижениях, так что худшее, что ты можешь сделать — выброситься из окна.       — То есть, этого недостаточно…       — Для чего?       Драко не нашелся, что ответить. Действительно ли у нее были причины настолько затягивать процесс?       — Насчет магии, кстати говоря. Мне следует назначить тебе отработки за пропуск моих занятий?       — Вы ведь изучали Патронуса. Что мне нужно было делать, прийти и опозориться перед всеми?       Перед всеми, да. Он меньше всего хотел опозориться перед Грейнджер, лишний раз напомнить ей, что на его руке все еще красуется уродливое клеймо Волдеморта, что он не способен на сотворение сильной светлой магии. Его эго не перенесло бы такого удара, так что Драко решил попросту не приходить на эти занятия.       — А с чего ты взял, что не сможешь?       Драко внимательно вгляделся в лицо Доротеи. Он никогда не мог угадать, шутит она или говорит серьезно, злится на него или ей плевать. Вот и сейчас был тот момент, когда ее бесстрастная мина не выдавала ни единой подсказки насчет ее истинных мыслей.       — Моя Метка…       — Твоя Метка слишком занята построением одной ей ведомых козней. Приходи на следующее занятие, тебе обязательно нужно попрактиковаться. В конце концов, как иначе ты узнаешь, что я действительно делаю свою работу, а не просто танцую вокруг тебя со шприцом, разыгрывая непонятный спектакль?       Казалось, Уилкс читает его мысли. Драко действительно в последнее время стал задумываться, не обман ли все это.       Она хитро улыбнулась и закинула в рот еще одну конфетку.       — Лимонная, — удовлетворенно произнесла Уилкс. — У меня сейчас будет занятие у первокурсников, так что можешь идти.       — Еще кое-что. Что с оставшимися на свободе Пожирателями? Их много? У Аврората есть зацепки…       — Если бы их поймали, ты бы уже освободился от наблюдения и контроля Министерства. Но после событий в Портоне они залегли на дно. Как только дадут о себе знать, я лично займусь тем, чтобы найти их, можешь не сомневаться. Я заинтересована в этом не меньше, чем ты или Министерство.       — Найти или убить?       Драко вопросительно приподнял бровь. Пожиратели не просто так умирали во время или сразу после допроса; он был почти уверен, что к этому приложила руку Уилкс.       — Посмотрим, — неопределенно пожала плечами она и указала на дверь.       Гермиона просто поверить не могла, что Малфой действительно подарил ей безлимитный абонемент на книги во “Флориш и Блоттс”. На следующий день она отправила сову в магазин, написав, что ей нужен один экземпляр “Древних защитных чар”, приложив к конверту три галеона; спустя два дня (обычно книги из Косого Переулка доставляли в течение недели или двух) она получила обратно деньги и книгу с короткой запиской, оповещающей, что ее заказ уже оплачен.       — Почему-то мне кажется, что это очень в его стиле, — осторожно сказал Гарри, когда она не выдержала и поделилась этой новостью с ним и Джинни. Гермиона избегала обсуждать Драко с друзьями, и они все вместе делали вид, что ничего не происходит. Иногда она упоминала его в разговоре, но лишь мимоходом, не делясь сокровенными подробностями, и всех это устраивало.       — Интересно, во сколько ему это обошлось, — Джинни вертела в руках “Древние защитные чары”, словно в книге содержался ответ на все ее вопросы.       — А вы не обсуждали… Хм… Что вы будете делать после школы?       Гарри, судя по всему, только и ждал возможности спросить об этом. Гермиона ничуть не смутилась, хотя и сама часто думала на эту тему. Она никогда не задавала подобных вопросов Драко. Несмотря на то, что она наслаждалась каждым моментом, проведенным вместе, неизвестность будущего пугала ее.       Что они будут делать дальше? Она решила ответить так, как, на ее взгляд, ответил бы сам Драко:       — Абсолютно ничего.       — То есть?       — Не знаю, Гарри. Может быть, с окончанием школы это все и прекратится. Если не раньше.       Произнесенные вслух слова больно обожгли горло. Прекратится. Ну уж нет.       — А ты ему так и не придумала подарок?       — Придумала. Подарю его послезавтра.       Отчего-то Гермионе хотелось последовать примеру Драко и показательно проигнорировать День всех влюбленных, вручив подарок уже после праздника. Так она и поступила.       Они сидели вдвоем в библиотеке, стойко снося множество косых взглядов, что бросали на них другие ученики. Гермиона работала над одним из сочинений, а Драко читал про заклинание Патронуса, хотя в теории все это прекрасно знал.       — Драко, — тихонько позвала она его, когда до закрытия библиотеки оставалось каких-то полчаса и большинство остальных учеников уже разошлись.       — М? — он замер и поднял на нее свои серые глаза. Страница книги, которую Драко собирался было перевернуть, слегка дрогнула в его руках, когда их взгляды встретились.       — У меня для тебя тоже есть подарок.       — Серьезно? — и он улыбнулся ей широкой мальчишеской улыбкой, такой искренней и радостной, что у Гермионы в груди что-то затрепетало. — Мне нужно тебя обыскать, чтобы найти его?       — Нет, — она сунула руку в карман мантии и извлекла на свет маленькую коробочку, обтянутую атласной лентой. — Я зачаровала его сама.       Голос ее слегка дрогнул. Грейнджер пришлось изрядно потрудиться, чтобы создать эту вещицу, и теперь она не была уверена, что ему понравится.       — Я подумала, что у тебя уже все есть, так что… Ничего особенного…       И Гермиона всучила ему подарок, с нетерпением ожидая реакции.       Это был небольшой стеклянный куб, имитирующий часть звездного неба — точная копия той ночи, когда Драко повел ее “делать домашнее задание по Астрономии” к границе Хогсмида. Зачарованные крохотные звезды яркими вспышками пролетали над темными миниатюрными верхушками Запретного Леса на дне куба, растворяясь, чтобы повторить действие снова и ни на мгновение не затухая.       — Это… Мило, — голос Драко звучал слегка недоумевающе.       — Ты не узнаешь их? Это квадрантиды, — пояснила она, вглядываясь в огоньки маленьких звезд. Достаточно ли достоверно она передала картинку?       — Узнаю…       Драко не поднимал головы, не смотрел на нее.       — Ну брось, это копия той ночи в Хогсмиде. Помнишь, твоя домашняя работа для профессора Синистры? Черт, я так и знала, что…       — Нет-нет, Грейнджер, — Драко, наконец, оторвался от разглядывания подарка и посмотрел на нее. На его лице отразилась какая-то эмоция, которую Грейнджер не могла распознать. — Это очень… Красиво. Спасибо.       — Правда нравится? Я думала, это будет слишком сентиментально. Но все-таки, это была волшебная ночь. Я хотела оставить о ней какое-то напоминание.       — Да, напоминание… Спасибо, Грейнджер. — Ей показалось, что в глазах его отразилась боль, но гриффиндорка списала это на свое воображение.       Она удостоверилась, что поблизости нет мадам Пинс, и осторожно поцеловала его в губы. Драко не шевельнулся.       — Слушай, я… Совсем забыл. Блейз просил прийти сегодня пораньше, мы планировали обсудить с ним кое-что.       — Надеюсь, это не вечеринка, иначе мне придется тебя задержать, — усмехнулась Гермиона. — Я еще посижу, закончу свою работу.       — Нет, ничего такого.       Драко взял книгу, а подарок сунул в карман. И, слегка замешкавшись, все же наклонился и чмокнул ее в щеку.       — Спасибо, Грейнджер. Ты чудо.       Она вся покраснела от смущения и радости и пролепетала что-то невнятное в ответ, одновременно мысленно ругая себя за то, что ведет себя как глупая влюбленная первокурсница.       Едва двери библиотеки закрылись за ним, Драко вытащил куб из кармана и уставился на него. Он двигался на автомате, даже не глядя себе под ноги, в сторону подземелий. Миниатюра звездного неба была просто потрясающе реалистичной. Драко и предположить не мог, какие именно чары использовала Грейнджер, но потрудилась она на славу. Даже когда он удалился от нее на достаточное расстояние, звезды так и не погасли, по-прежнему бросая блики желтоватого света на его руки, в которых он бережно держал этот куб.       Это была волшебная ночь, вот как она сказала. По лицу Грейнджер было очевидно, что с этим звездопадом было связано нечто, что было дорого для нее, и, видимо, должно было быть важным и для него тоже.       Только вот он понятия не имел, что это была за ночь. Драко был убежден, что свою работу по квадрантидам он делал, стоя на вершине Астрономической башни в обнимку с телескопом в совершенном одиночестве.       И он ощутил странное, едва уловимое чувство пустоты на том месте, где должно было быть это важное воспоминание. И его попытки восстановить утраченный фрагмент памяти отдавались слабой пульсацией в висках, переходя в ноющую боль в левом предплечье.