То, что исправить нельзя

Губы Лань Ванцзи беззвучно шевельнулись, словно с них сорвалось несколько слов. Цзян Чэн едва сдержался, чтобы не вскочить на ноги. Это Вэй Усянь! Вот только, кроме лица, в нём не осталось абсолютно ничего от прежнего Вэй Усяня. Ведь тот Вэй Усянь, несомненно, являлся юношей в вечно приподнятом настроении, чей ослепительный свет временами обычному человеку невозможно было стерпеть, в уголках его глаз непрестанно играла улыбка, он и шага не мог ступить в абсолютном спокойствии. А от человека перед ними исходила пронзительно холодная меланхолия, он был прекрасен и в то же время безжизненно бледен, а улыбка его выглядела столь мрачной, что внушала страх. Представший перед ними образ оказался слишком далёк от ожиданий, к тому же, ситуация всё ещё не прояснилась, поэтому нельзя было действовать сгоряча. Двое на крыше испытали ни с чем не сравнимое потрясение, но всё же не стали немедленно бросаться вниз, лишь опустили головы ещё ниже, ещё ближе к просвету между черепицами. Внизу, одетый во всё чёрное, Вэй Усянь неторопливо повернулся к Вэнь Чао, который в страхе закрывал лицо, испуская лишь жалкий писк: — Вэнь Чжулю… Вэнь Чжулю! От услышанного уголки губ Вэй Усяня приподнялись, он слегка прищурился и произнёс: — В свете происходящего ты всё ещё считаешь, что он в состоянии тебя спасти? Сделав несколько шагов в сторону Вэнь Чао, Вэй Усянь пнул что-то белое на полу, опустил взгляд и увидел мясную баоцзы, которую только что выбросил Вэнь Чао. Вэй Усянь приподнял бровь. — В чём дело, с каких пор ты столь привередлив в еде? Вэнь Чао свалился с табурета и душераздирающе заверещал: — Я не стану есть! Не стану! Нет! Издавая жуткие завывания, он попытался ползти, отталкиваясь беспалыми руками, чёрный походный плащ соскользнул с его тела, обнажив ноги, которые безвольно болтались, словно кукольные. Обе ноги оказались обмотаны бинтами, до странности тщательно. Вэнь Чао брыкался столь яростно, что между бинтами появились бреши, сквозь которые взору открылась жутковатая белизна костей, а на костях всё ещё болтались куски свежей кровоточащей плоти. Плоть на его ногах была содрана живьём; но, ко всему прочему, на ум приходила ещё более страшная догадка: она была съедена им же самим! По пустой почтовой станции эхом прокатились пронзительные вопли Вэнь Чао, но Вэй Усянь словно и не слышал; легко приподняв полы одежды, он уселся за соседний стол. Вспыхнул тусклый свет ещё одной масляной лампы, и её ярко-жёлтое пламя озарило половину лица Вэй Усяня, другая же половина осталась во тьме. Он свесил руку, и тут же из темноты внизу возникло мертвенно-белое лицо. Затем из-под стола раздался хруст и чавканье. У ног Вэй Усяня на корточках сидело совершенно белое дитя, словно маленький плотоядный зверёныш, оно грызло что-то, чем его кормил Вэй Усянь. Вэй Усянь разжал ладонь и пару раз легонько похлопал мёртвое дитя по белой голове, покрытой редкими волосиками. Малыш, сжимая в зубах угощение, развернулся и уселся у ног Вэй Усяня, обнимая свои коленки и продолжая с остервенением вгрызаться в кушанье, время от времени сверкая ледяными глазками на Вэнь Чжулю. Изо рта ребёнка торчало два человеческих пальца. Без лишних разъяснений становилось ясно — то были пальцы Вэнь Чао! Лань Ванцзи, глядя на жуткого, окружённого мраком, мёртвого ребёнка, да ещё на такого же жуткого Вэй Усяня, крепче сжал рукоять Бичэня. Вэнь Чжулю продолжал закрывать собой Вэнь Чао. Вэй Усянь опустил голову, так что разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, и спросил: — Вэнь Чжулю, ты правда думаешь, что сможешь спасти от меня жизнь этой мерзкой шавки? Вэнь Чжулю ответил: — Рискну попробовать. Вэй Усянь с холодной усмешкой произнёс: — Какой преданный пёс. Вэнь Чжулю добавил: — Я многим обязан Главе Ордена Вэнь и не могу не отплатить. Лицо Вэй Усяня внезапно помрачнело, а в голосе прозвучала угроза: — Забавно! Тогда почему другие вместо тебя должны платить жизнью? Ещё не стих его голос, как за спиной Вэнь Чжулю раздался надрывный плач Вэнь Чао. Тот отполз в самый дальний угол и изо всех сил прижался к стене, словно желал таким образом протиснуться наружу сквозь щель между досками. Внезапно с потолка с громким хлопком свалилась красная тень — то оказалась длинноволосая девушка с мертвенно-серым лицом и в красном платье. Тяжёлым грузом она придавила Вэнь Чао к полу. Её потемневшая кожа в сочетании с сочными красками платья и волосами цвета воронова крыла рисовали такую жуткую картину, что невольно резало взгляд. Растопырив пальцы, девушка схватилась за бинты на лице Вэнь Чао и яростно рванула их на себя! Бинты эти Вэнь Чжулю наложил совсем недавно, закончив наносить снадобье на лицо Вэнь Чао. Мазь от ожогов, кожа и ткань бинтов плотно склеились вместе, и свежий слой кожи, покрывающей ожоги, сейчас был особенно тонким. Один резкий рывок — и девушка мгновенно содрала и незажившую коросту шрамов, и сверх меры тонкую живую плоть, оторвав даже губы с лица Вэнь Чао. Его изуродованная лысая голова вмиг превратилась в кровавое месиво. Вэнь Чао тут же потерял сознание. Услышав его дикий вопль, Вэнь Чжулю немедленно развернулся, собираясь броситься на помощь. Лань Ванцзи и Цзян Чэн на крыше также схватились за мечи, готовые нанести удар, как вдруг раздался пронзительный визг — это кинулось в атаку мёртвое дитя, сидевшее у ног Вэй Усяня. Вэнь Чжулю нанёс удар ладонью прямо в голову ребёнка, но в следующий миг ощутил резкую боль — малыш вонзил в его руку два ряда острых зубов. Стряхнуть паршивца не вышло, и Вэнь Чжулю, забыв на время об этой напасти, молча бросился на выручку Вэнь Чао. Мёртвое дитя, резко выдрав знатный кусок из ладони Вэнь Чжулю, выплюнуло его на пол, затем продолжило вгрызаться в плоть. Схватив ребёнка за окоченевшую голову, Вэнь Чжулю, похоже, собрался раздавить её голыми руками, как вдруг девушка с потемневшим лицом отбросила в сторону бинты, с которых всё ещё стекали струйки крови, и, словно четвероногое животное, ползком бросилась к Вэнь Чжулю: один взмах её когтей оставил на нём десять глубоких порезов. Две твари загробного мира, большая и маленькая, принялись рвать и кусать свою жертву, не останавливаясь ни на миг. Пытаясь отбиться от обоих, Вэнь Чжулю не мог разорваться надвое, собственное его положение оказалось незавидным. Повернув голову и увидев Вэй Усяня, с холодной улыбкой наблюдавшего за сражением, Вэнь Чжулю внезапно устремился к нему. Взгляд двоих людей на крыше мгновенно сделался суровым. Лань Ванцзи раскрытой ладонью пробил крышу под ногами, и оба они, следом за посыпавшейся черепицей, спрыгнули вниз, на второй этаж здания почтовой станции, оказавшись точно между Вэй Усянем и Вэнь Чжулю. Последний на мгновение застыл, а спустя ещё миг вокруг его шеи в три полных оборота со свистом намотался сверкающий пурпурно-фиолетовыми вспышками Цзыдянь и приподнял его над полом. Рослый и тяжёлый мужчина повис в воздухе, подвешенный за шею длинным концом Цзыдяня, послышался хруст трескающихся шейных позвонков. Одновременно с произошедшим зрачки Вэй Усяня резко сузились, он схватил висевшую на поясе флейту, крутанулся на месте и остановился. Мёртвое дитя и девушка с тёмным лицом перестали рвать Вэнь Чжулю в клочья и немедленно оказались подле Вэй Усяня, настороженно глядя на присоединившихся незнакомцев. Вэнь Чжулю за спинами Цзян Чэна и Лань Ванцзи всё ещё дышал, даже пытался сопротивляться: лицо его побагровело, все мышцы свело судорогой, а глаза широко раскрылись, готовые вот-вот вылезти из орбит. Мёртвое дитя оскалилось в сторону Лань Ванцзи и Цзян Чэна, явно выражая враждебные намерения, но спрятало зубы, стоило Вэй Усяню слегка приподнять руку. Взгляд самого Вэй Усяня то и дело перемещался с Лань Ванцзи на Цзян Чэна и обратно, однако никто из них всё никак не осмеливался первым начать разговор. Прошло какое-то время, прежде чем Цзян Чэн взмахнул рукой и что-то бросил в сторону Вэй Усяня. Тот, не глядя, поймал брошенный предмет и услышал голос Цзян Чэна: — Твой меч! Рука Вэй Усяня медленно опустилась. Голова его поникла, он взглянул на Суйбянь в руке и после недолгого молчания ответил: — Спасибо… Вновь воцарилась тишина. Внезапно Цзян Чэн подошёл к Вэй Усяню и с силой хлопнул того по плечу. — Ах ты, паршивец! Куда ты пропал на целых три месяца?! И пускай он ругал Вэй Усяня, голос его искрил безумной радостью. Лань Ванцзи не приблизился ни на шаг, но взгляд его всё это время не отрывался от Вэй Усяня. А тот, неловко замерев от удара Цзян Чэна, лишь спустя пару мгновений ударил его по плечу в ответ со словами: — Ха-ха, в двух словах и не расскажешь! Окружающий Вэй Усяня зловещий холод заметно рассеялся после дружеского обмена ударами. Цзян Чэн, не то радостный, не то рассерженный, с силой обнял Вэй Усяня, но потом снова резко оттолкнул и заорал на него: — Разве мы не условились встретиться в том чёртовом поселке под горой, а? Я прождал тебя пять, а то и все шесть дней, но даже тени твоей не увидел! Собрался на встречу со смертью, а меня забыл позвать? За эти три месяца я столько всего переделал, чуть голова не взорвалась! Вэй Усянь, откинув полы одежды, вновь уселся за стол и помахал рукой со словами: — Я же говорю, в двух словах не расскажешь. Толпа псов из клана Вэнь носом землю рыла, чтобы нас отыскать, они поджидали меня в посёлке, там же и схватили, бросив подыхать в проклятом месте. Пока он говорил, мёртвая девушка на четырёх конечностях подобралась к нему. Только что она с озверевшим лицом разрывала плоть жертвы, но оказавшись подле Вэй Усяня, прильнула головой к его ноге, совсем как изнеженная наложница, кротко ожидая благосклонности своего хозяина, да ещё жутковато похихикивая. Вэй Усянь склонился к столу, правой рукой небрежно проводя по шелковистым волосам девушки, снова и снова. Выражение лица Лань Ванцзи при виде подобной картины становилось суровее с каждой секундой. Цзян Чэн от увиденного почувствовал себя немного неуютно, однако сейчас он был слишком потрясён, чтобы беспокоиться о чём-то другом. Он продолжал сыпать вопросами: — Что ещё за проклятое место? Я обыскал всю округу и опросил каждую собаку в посёлке, но никто тебя ни разу в глаза не видел! Вэй Усянь спросил: — Ты опрашивал жителей посёлка? Да ведь они в жизни из своего захолустья не выбирались, разве они решились бы рассказать тебе правду и навлечь на себя неприятности? Наверняка псы из клана Вэнь нашли способ заткнуть им рты, естественно, после этого никто из них меня «в глаза не видел». Цзян Чэн выругался: — Кучка деревенщин! — затем снова спросил: — Так что за проклятое место? Цишань? Безночный город? Но как тебе удалось оттуда выбраться? Да ещё выглядишь так… И что это за твари рядом с тобой? Слушаются тебя, словно верные слуги. Недавно мы со вторым молодым господином Ланем получили задание ночью напасть на резиденцию Вэнь Чао, чтобы убить его и Вэнь Чжулю. Однако кто-то нас опередил, вот уж не думал, что это окажешься ты! Все эти измененные талисманы — твоих рук дело? Вэй Усянь украдкой взглянул на Лань Ванцзи, продолжающего неотрывно смотреть на них, после чего улыбнулся и ответил: — Можно и так выразиться. Если я скажу, что нашёл кое-где таинственную пещеру, внутри которой обнаружил оставленные таинственным мастером таинственные древние записи, после чего принял нынешний облик и отправился убивать направо и налево, ты мне поверишь? Цзян Чэн презрительно сплюнул, затем произнёс: — Очнись уже, чудесных сказок начитался? Думаешь, на земле сплошь и рядом таинственные пещеры, где неизвестные мастера разбрасывают свои таинственные записки? Вэй Усянь развёл руками. — Вот видишь, я сказал, а ты не поверил. Как представится удобный случай, я всё тебе подробно расскажу. Цзян Чэн бросил взгляд на Лань Ванцзи, понимая, что Вэй Усянь, скорее всего, не желает говорить при адептах из другого ордена, так что нацепил маску радости и согласился: — Тоже верно. Поговорим позже. Хорошо, что вернулся. Вэй Усянь кивнул. — Да. Хорошо, что вернулся. Цзян Чэн ещё несколько раз пробормотал «хорошо, что вернулся» и снова с силой хлопнул Вэй Усяня по плечу. — Ну ты даёшь!.. Живым смог выбраться из лап проклятых псов из клана Вэнь! Вэй Усянь самодовольно ответил: — А ты думал! Кто я, по-твоему, такой? Цзян Чэн, не сдержавшись, вновь принялся ругать его: — А чего ты хорохоришься?! Раз не помер, мог бы вернуться пораньше! Вэй Усянь ответил: — Так ведь я сразу же вернулся! Узнав, что ты и шицзе в безопасности, что ты приступил к восстановлению Ордена Юньмэн Цзян, присоединился к сопротивлению и участвуешь в войне, я решил сначала убить парочку псов из клана Вэнь, чтобы немного облегчить твою ношу, так сказать, внести свой вклад. Ты достаточно потрудился за эти три месяца. Последняя фраза, кажется, заставила Цзян Чэна вспомнить все тяжкие хлопоты, пережитые им за три месяца, из-за которых он временами путал день с ночью. Лицо его болезненно дёрнулось, почти сразу вновь сделавшись суровым, затем Цзян Чэн грубым тоном бросил: — И меч свой дурацкий оставь себе! Я только и ждал твоего возвращения, чтобы поскорее тебе его вернуть и не носить больше при себе два меча ежедневно, не успевая отвечать на глупые вопросы! — Вэй Ин, — внезапно послышался обращающийся к омеги голос Лань Чжаня, который стоял напротив него. — Я думаю тебе не стоит возвращаться в орден Цзян и поэтому я предлагаю тебе отправиться со мной в орден Лань. — Что? — удивлённо переспросил омега. — Я сейчас всё правильно услышал? Вернуться туда, где можно свободно только дышать и то только по праздникам, да? Ты, вероятно, шутишь. — Вэй Ин, — обратился альфа. — Не нужно утрировать и говорит того чего нет, — немного пристыдил его юноша. — Да, конечно, — начал Вэй Ин. — Расскажи это Цзян Чэну, — он указал на своего истинного. — Но не мне. Уж поверь, я знаю ваши правила и какое следует наказание за их нарушение. А я не хочу, чтобы меня снова лупили ферулами по спине. Мне хватило и того, что уже было. Лань Ванцзи тихо рассмеялся. — Почему ты смеёшься? — непонимающе спросил Вэй Усянь. — Я рад, что ты наконец-то-таки выучил наш кодекс правил. Так тебе будет намного легче жить в Гу Су Лань. — Издеваешься, да? — гневно спросил омега. — Ты, я смотрю не понимаешь моих слов. Но раз уж я сегодня добрый, то я повторю тебе ещё раз. Я не намерен идти с тобой. У меня есть мой орден, где мой дом и истинный, который с недавних пор является моим мужем. — Муж, говоришь? — уточнил Лань Чжаня. — Да, — ответил Вэй Усянь. — Ты, что-то имеешь против? — спросил Вэй Ин, внимательно смотря на своего оппонента. — А ты спроси у своего так называемого мужа, — ответил Лань Ванцзи. — А сам, что не можешь сказать? А точно, тебе же запрещает кодекс правил. Как там говориться поэтому поводу? — задумался Вэй Ин. — А, да, точно, не сплетничай и не осуждай, ибо это зло, а иначе понесёшь наказания. Так там было сказано? - Немного не так, но в принципе правильно, - заключил Лань Чжань. – Но ты всё-таки спроси у него. - А-Чэн, - обратился омега к своему супругу. – О чём это говорит Лань Чжань? - Ну, - начал Цзян Чэн. – Мы все искали тебе, а когда поиске не дали заветного результата, стали думать, что ты погиб. - Так и к чему ты ведёшь? Давай, по существу, - попросил его Вэй Ин. - Я в последнее время не люблю трепаться не по делу. - Ладно, - согласился Цзян Чэн. - Так получилось, что мы больше не являемся супругами. Вэй Ин впал в ступор, при этом сильно сжал флейту в своей руке. Лань Чжань увидел это. Он подошёл к нему и дотронулся до его плеча своей ладонью. - Вэй Ин, всё нормально? – взволновано спросил альфа. - Как так? – непонимающе спросил Вэй Усянь, глядя на своего истинного. – Я ничего не понимаю. А как же три поклона, а истинность? - А что тут понимать? – начал альфа. – Ты больше не являешься моим супругам, как в принципе и я твоим. И тем более это и к лучшему, учитывая каким видом деятельности ты стал заниматься. Не позволительно, чтобы у главы клана был такой спутник на пути самосовершенствования своего духа. - Да, как ты смеешь, я же тебе… - Вэй Ин успел вовремя закрыть свой рот, дабы не проболтаться, и чтобы правда не всплыла наружу. - Ясно. И кто же теперь занимает место подле главы клана? Ведь главе ордена не подавно быть одному. - У меня пока нет супруга, но уже другие ордена стали присылать своих кандидатов на эту роль, - ответил глава ордена Цзян. - Понятно, - холодно ответил Вэй Ин. – Что ж желаю счастья и удачи в поисках достойного супруга, - добавил омега и поспешил поскорей покинуть помещение. - Вэй Ин, - окликнул его Лань Чжань. – Подожди. - Оставь меня в покое, Лань Чжань, пожалуйста, - попросил его юноша. – Мне нужно побыть наедине со своими мыслями и подумать наедине, как мне быть дальше и что делать. - Я знаю, как тебе было тяжело и больно это услышать, но на этом жизнь не заканчивается и поэтому я предлагаю тебе свою помощь. Вэй Ин резко остановился, а затем повернулся к альфе и сказал. - Да, откуда ты можешь знать, что я сейчас чувствую? Разве с тобой так когда-либо поступали? Особенно твой истинный, а? Я сомневаюсь в этом. - И в этом ты глубоко ошибаешься. Нечто подобное со мной тоже было. Правда не такое, как с тобой, но мне тоже было не меньше, чем тебе больно. Вэй Ин удивлённо приподнял бровь. - Серьёзно? – поинтересовался он, но тут же исправился и добавил. – А в принципе мне всё равно. Вэй Усянь дальше отправился по своим делам. Ему нужно было в край побыть одному, но его планам было не суждено осуществиться. - Да, постой ты, - не унимался Лань Чжань. Альфа схватил омегу за руку, тем самым не давая идти ему дальше. - Да, отстань ты от меня уже, - с силой вырывая свою руку из стального захвата. – Что ты ко мне пристал-то, а? И разве ваш устав ордена одобряет такое поведение? Я думаю, что нет. Нужно будет доложить глав ордена Гу Су Лань, что его адепт нагло и бессовестно нарушает правила, которые были приняты за долго до его рождения. И я буду настаивать, чтобы его наказали со всей серьёзностью, чтобы в будущем не повадно было. - Хорошо, хорошо, - согласился со словами Вэй Ина альфа. – Только никуда сам не ходи, лучше давай вдвоём пойдём, туда куда ты хочешь, договорились? Вэй Ин некоторое время молчал, обдумывая слова сказанные Лань Чжанем и через какое-то время согласился с ним. - Ладно, пойдём в твой орден, но только при одном условии, - промолвил юноша. - И каком же? – задал вопрос Второй Нефрит. - Меня никто не будет трогать и не будет наказывать за нарушение ваших правил. А я знаю, что я их нарушу, потому что у меня нет никакого желания, чтобы их соблюдать. Ладно, когда я был учеником, я их терпел и стиснув зубы некоторые из них выполнял, но сейчас я не намерен, ясно? - Договорились, а теперь пойдём, - сказал Лань Чжань и хотел было взять под руку Вэй Ин, но тот заметил намерение альфы и тут же отстранился при этом резко сказал. - Не смей трогать меня, я и сам могу идти и без чей-либо поддержки. Лань Чжань кивнул, и они отправились в путь по направлению к ордену Лань. «Да, как он посмел так со мной поступить? Я значит ради него всё делал. Даже своё золотое ядро отдал, которое он так легко потерял. А он мне такой: «Прости, мы больше не являемся супругами». Нет, ну какая наглость. Значит те слова, которые он мне говорил о любви были просто обманом, да? Ну, ладно, ничего, я это как-то переживу. Но он ещё поплатится об этом своём решении. Не будь я Вэй Усянь. Тем более мы же истинные. А истинность – это не шутки. Истинный? Ага, как же. Вот она, какая на самом деле. Ему оказывается всё равно на меня», - думал про себя Вэй Ин пока они с Лань Чжанем добирались до ордена Гу Су Лань. За всё то время, что они были в пути, омега не промолвил ни единого слова. Лань Ванцзи показалось это странным, но он с этим, к сожалению, ничего не мог поделать.