То, что исправить нельзя

*** Вэнь Нина и Вэй Усяня поместили в соседние темницы отбывать время до суда, который должен был состояться через пару дней. В этот же вечер Не Хуайсан, находясь в своих покоях обдумывал, как бы им помочь. Но только была одна сложность, так это то, что он в этом ордене был никем. У него не было ни авторитета, ни какой-либо власти, чтобы Вэй Ин в сложившейся ситуации открыто, поэтому ему пришлось действовать скрытно. — Сначала, нужно подать Вэй Усяню, весточку, что я придумаю, как ему помочь в ближайшее время, — рассуждал в слух Не Хуайсан. — Но как это сделать? — задал сам себе вопрос омега. — Их должно быть охраняют достаточно серьёзно. Омега ещё долго думал и спустя ночь придумал, как ему быть. И придумал уже ближе к утру. *** Подойдя, ко входу здания, которое было отведено под темницу Пристани Лотоса, Не Хуайсана остановили двое стражников. Они оба относились по своему вторичному полу к бетам. И по-своему виду стражники были довольно сильными, по крайней мере так показались омеге. — Стоять! — раздался грубый голос. — Куда путь держишь и что несёшь? Не Хуайсан остановился. — Я, достопочтеннейший страж, — наигранно вежливо начал омега. — Несу узникам еду. — Почему я тебя до этого не видел? — спросил всё тот же мужчина. — Ну, всех не запомнишь, — ответил Не Хуайсан. — Тем более я здесь не давно. Без году неделя. — Ладно, — согласился бета. — Ты сможешь пройти, только после досмотра. — Досмотра? — удивлённо воскликнул юноша, он был, если честно, не рад этому, потому что не знал про данное действие. — А чего ты так занервничал? Тебе есть, что скрывать? — спросил уже другой страж. — Каждому уважающему себя человеку есть, что скрывать. Мужчина фыркнул. — Так это относится к вельможам, а не к обычному сброду. Не Хуайсан проигнорировал это заявление, потому что ему не нужно было лишнее внимание. Хотя у него было, что ему на это ответить. — И между прочим, меня никто не предупреждал по поводу досмотр, — промолвил омега. — Тем лучше, — ответил бета. — Приступим. Не Хуайсан поставил поднос на указанное место и подошёл к мужчине. А тот в свою очередь принялся проводить досмотр. Омега затаил дыхание, в надежде, что досмотр ничего не покажет и он сможет благополучно добраться до Вэй Усяня и Вэнь Нина. Но его желанию не суждено было сбыться, потому что страж нашёл во внутреннем кармане свёрнутый в несколько раз клочок пергамента. — Что это? — зажал между двумя пальцами бумагу мужчина. — Отдайте, — попытался выхватить свою вещь из рук стражника Не Хуайсан. — Это личное. — Что там? Послание для узника, да? — Нет, это мне передал человек, который занимает высокое положение в ордене. Поэтому вам лучше вернуть её мне. Иначе вам будет плохо, — предупредил их омега. — И что же нужно, якобы высокопоставленному человеку от простого слуги? — видно было, что стража не поверила Не Хуайсану. — А почём мне знать? – пожал плечами омега. — Мне было велено прочитать записку перед тем, как я пойду спать. — Походу это любовное послание, — засмеялся бета и отдал записку омеге. Мужчина хоть и был грубым, но отлично понимал, что чужие письма читать неправильно и поэтому вернул этому слуге. Даже, понимая, что тот высокопоставленный человек его может просто обманывать. Но также мужчина придерживался мнения, что каждый должен учиться на своих ошибках. — Всё может быть, — загадочно ответил Не Хуайсан. — Ладно, проходи, — дал разрешение бета и юноша отправился дальше, при этом про себя выдохнул. Не Хуайсан стремился идти по мере своих возможностей быстро. И вот спустя пару тройку минут блужданий по коридору омега пришёл к нужному месту. Возле камеры стоял один охранник, который внимательно окинул Не Хуайсана с ног до головы. — Еда для узников, — произнёс омега. Темница в ордене было устроены так, что было видно, чем именно был занят узник в ней. Вместо стен и железной двери, где только окошко для еды. Там были решётки. Стены и двери состояли из неё. Потому Не Хуайсан мог увидеть Вэй Усяня. Он сидел на полу, опустив голову на свои руки и о чём-то своём думал, не обращая ни на кого внимание. — Простите, меня просили Вам передать, чтобы Вы как только я передам Вам отправились к начальнику страже, — слукавил Не Хуайсан. — Это зачем ещё? — спросил страж. — Мне этого не сказали. Только попросили передать и всё, — спокойно ответил омега. — Ладно, — сказал мужчина. — Тогда я пойду, а ты, как оставишь еду, сразу же уходи и нигде не задерживайся. Понял? Не Хуайсан кивнул. И дождавшись, когда страж скрылся за поворотом, омега подошёл вплотную к камере. — Вэй-сюй, — позвал его омега. Вэй Усянь сперва подумал, что ему показался голос Не Хуайсана, но когда он услышал снова, он поднял голову и наткнулся на взгляд омеги. — Не Хуайсан? — удивлённо воскликнул Вэй Ин. — Тиши ты. Чего ты кричишь? Да, это я, — сказал Не Хуайсан. — Почему ты так одет? — спросил молодой господин Вэй, внимательно осмотревши своего друга. — А как, по-твоему, я должен был одеться, чтобы сюда попасть, а? — немного с сарказмом в голосе спросил омега. — Прости, сказал не подумав. — А где а-Нин? — спросил Не Хуайсан осматриваясь. — Не знаю, — пожал плечами Вэй Усянь. — Его куда-то ещё утром увели. А куда я не знаю. — Они не могли же его убить? — взволнованно произнёс Не Хуайсан. — Он уже и так мёртв, — подметил Вэй Ин. — Но я думаю даже, если они и что-то с ним сделают, то ничего, мы потом его восстановим, — заверил он Не Хуайсана. Молодой господин Не кивнул. — Приступим к делу, — сказал омега и вытянул из кармана записку и быстро передал её Вэй Ину. — Прочтёшь её, когда никто не будет видеть. Всё, я пошёл, иначе мне не будет плохо, потому что я обманул немного охранника. Всё давай. Не Хуайсан быстро взял пустой поднос и отправился восвояси. *** Когда Орден Ци Шань Вэнь был уничтожен, дворцовый ансамбль Безночного города превратился в живописные, но пустые, заброшенные руины. Перед Знойным дворцом, который находился на самом высоком месте в Безночном городе, располагалась несравнимо широкая площадь. Когда-то в передней ее части были установлены три взмывающих в небо флагштока. Теперь же два из них были сломаны, а на последнем висел разодранный в клочья и перепачканный кровью флаг с узором палящего солнца. В эту ночь площадь заполняли шеренги отрядов больших и малых кланов, перед которыми стояли их главы. На трепещущих от ночного ветра флагах красовались клановые узоры. Перед сломанными флагштоками установили временный жертвенник. Цзинь Гуаняо в порядке ранговой очередности поднес главе каждого клана по чарке вина. Главы кланов, приняв чарку, высоко поднимали её, а затем проливали на землю в знак жертвоприношения. — Вне зависимости от клана и фамилии, это вино мы проливаем в честь павших героев, — торжественно объявил Цзинь Гуаншань. — Вечная жизнь душам героев, — сказал Не Минзцюэ. — Да упокоятся они с миром, — произнёс Лань Сичэнь. Цзян Чэн стоял с лицом чернее тучи. Пролив вино, он не произнес ни слова. Затем Цзинь Гуаняо вновь вышел из строя Ордена Лань Лин Цзинь, держа в обеих руках металлический черный короб. Цзинь Гуаншань взял короб одной рукой, поднял повыше и громко произнес: — Сожженный прах остатков Ордена Ци Шань Вэнь находится здесь! После этих слов он применил духовную силу, чтобы голыми руками расколоть короб. Черный металл разбился на несколько осколков, пронизывающий до костей ночной ветер подхватил и унес высыпавшиеся из короба белые струйки праха. Кости стерты в порошок, прах развеян по ветру! Толпа взорвалась восторженными криками. Цзинь Гуаншань поднял обе руки, призывая людей к спокойствию, чтобы произнести речь. — Сегодня ночью прах двоих предводителей остатков Ордена Ци Шань Вэнь был развеян по ветру. А завтра! Такая же участь ждет всех псов Вэнь, а с ними и Старейшину И Лин, Вэй Ина! — громко заявил Цзинь Гуаншань. Внезапно тихий смешок прервал воодушевленные речи. Смешок этот раздался очень не ко времени и потому показался неожиданным и режущим слух. Все присутствующие немедленно посмотрели туда, откуда слышался звук. Знойный дворец представлял собой величественное строение, крышу которого составляли двенадцать коньков, на каждом были установлены восемь изваяний в виде священных зверей. Теперь же заклинатели заметили, что на одном из коньков зверей стало девять. Тихий смешок раздался именно оттуда! Лишнее изваяние слегка шевельнулось, затем с карниза свесился сапог и угол чёрных одежд, который легко затрепетал в воздухе. Заклинатели схватились за мечи. Зрачки Цзян Чэна сузились, на тыльной стороне ладоней вздулись вены. — Как ты выбрался из темницы? — крикнул ему Цзян Чэн. — Почему мне никто не доложил про это? — это уже было адресовано подченённому. — Н-не з-знаю, — начал заикаться мужчина. Человек на крыше заговорил, и это действительно оказался голос Вэй Усяня, вот только звучал он немного странно. — Как и почему выбрался — это не главное. Главное то, что я здесь. Вы рады? — Дерзкий паршивец, — холодно бросил Не Минзцюэ, потому что несколько адептов из ордена Не также погибли от рук взбесившегося Вэнь Нина. — Но разве я не всегда был таким дерзким? Ну как, Глава Ордена Цзинь, приятно бить самого себя по лицу? Кто говорил, что мы будем в расчете, если брат и сестра Вэнь придут в Башню Кои с повинной? И кто только что во всеуслышание объявил, что завтра собирается развеять по ветру мой прах и прах остатков клана Вэнь? — ответил Вэй Усянь. Цзинь Гуан Шань воскликнул: — Не стоит смешивать два разных счета! Убийство более сотни адептов Ордена Лань Лин Цзинь на тропе Цюнци — это один кровавый долг. Но Вэнь Нин устроил бойню в Башне Кои по твоему велению, и это другой… — Тогда извольте ответить, Глава Ордена Цзинь, кто был целью засады на тропе Цюнци? И кто должен был быть убитым? Кто был главным инициатором? И кто попался на удочку? И кто, в конечном счёте, первым напал на меня? — сорвался Вэй Ин. Заклинатели, стоящие в боевом строю среди толпы других людей, ощущали себя в безопасности, и потому осмелели достаточно, чтобы издали выкрикивать: — Пускай даже Цзинь Цзысюнь первым замыслил убийство, тебе все равно не следовало поступать так жестоко, убивать и ранить стольких людей! — Оу, — Вэй Ин стал рассуждать вместо говорившего. — Так значит, если он хотел убить меня, ему можно было спокойно проявлять жестокость, действуя без оглядки. Мою смерть посчитали бы просто моим собственным невезением. А если я защищал свою жизнь, то непременно должен был проявить сдержанность, этого не трогать, того не трогать, а с кого-то и волосинки не должно упасть, так? Проще говоря, вам можно окружить меня и убить, а я не вправе дать отпор, так или нет? — Дать отпор? Более сотни погибших на тропе Цюнци да еще более тридцати в Башне Кои были невиновны! Ты решил дать отпор, но почему вовлек и тех людей? — раздался громкий голос главы ордена Яо. — Более пятидесяти адептов клана Вэнь на горе Луань Цзан точно так же невиновны! Почему вы решили вовлечь их? — в ответ спросил омега. — Да что за великую милость эти псы тебе оказали, раз ты так стремишься защитить эту горстку мусора? — выкрикнул кто-то с презрением. — Как я посмотрю, никакой великой милости не было и в помине. Он просто возомнил себя героем, что выступил против всего мира, возомнил, что вершит справедливость, бросил вызов всему свету, и почувствовал себя великим, не более того! Услышав эти слова, Вэй Усянь замолчал. Люди внизу восприняли его молчание как отступление и поддержали предыдущего оратора. — В конечном счёте, это ведь ты первым наслал на Цзинь Цзысюня подлое, коварное проклятие! — Позволь узнать, какими доказательствами вы располагаете, чтобы подтвердить, что это был именно я? — спросил Вэй Ин. — А у тебя есть доказательства, которые подтверждают, что это не твоих рук дело? — спросил говорящий вместо ответа. — Тогда позволь спросить ещё кое-что. Почему это не может быть твоих рук дело? У тебя ведь тоже нет доказательств, что это не ты наслал проклятие! — рассмеялся Вэй Усянь. — Я? Да разве нас можно ставить в один ряд? Даже не думай ввести меня в заблуждение этими наветами! Наибольшее подозрение падает на тебя! Думаешь, мы не знаем, что ты затаил обиду на Цзинь Цзы Сюня больше года назад? — завопил шокированный и разгневанный заклинатель. — Так кто же из нас все-таки пытается ввести другого в заблуждение? Кстати, если бы я хотел убить его, то сделал бы это больше года назад, мне бы не понадобилось откладывать на потом. Иначе я просто забыл бы, кто он вообще такой. И года бы не прошло, хватило бы трёх дней, — проговорил озлобленно Вэй Ин. — …Вэй Усянь, Вэй Усянь, сегодня ты, можно сказать, открыл мне глаза. Я никогда ранее не встречал настолько бессовестного человека… Убив кого-то, ты еще смеешь оскорблять его в своих речах, сквернословить в его адрес? Неужели в тебе действительно не осталось ни капли сочувствия, ни капли стыда? — потрясённо произнёс глава ордена Яо. Вэй У Сянь спокойно стерпел все бранные слова толпы, что полились на него. Ведь лишь гнев мог подавить все остальные чувства в его душе. — Вэй Ин, ты поверг меня в полное разочарование. А ведь я когда-то восхищался тобой, говорил даже, что ты отлично подходишь на роль основателя клана. Теперь же, стоит вспомнить об этом, я содрогаюсь от омерзения. С этого момента я объявляю себя твоим непримиримым врагом! — воскликнул заклинатель, стоящий в одном из передних отрядов, с лютой ненавистью в голосе. Услышав его, Вэй Усянь удивлённо замер, но почти сразу разразился безумным хохотом. — Ха-ха-ха-ха. — Ты восхищался мной? Ты говоришь, что восхищался мной, но почему же я ни разу не видел тебя, когда ты мной восхищался? А когда все накинулись на меня с руганью и кулаками, тут-то ты и выскочил размахивать флагом! — омега едва не задохнулся от смеха, затем спросил. Вэй Усянь смеялся так, что в уголках глаз блеснули слезы. — Ну и дешевкой же оказалось твое восхищение. Как ты сказал, объявляешь меня своим врагом? Прекрасно. Повлияет ли на меня твое заявление о непримиримой вражде и смертельной ненависти? Будь то восхищение или отвращение, в твоих устах все звучит ничтожно. И ты еще пытаешься с их помощью покрасоваться перед остальными? Он не успел договорить, когда внезапно поперхнулся и ощутил в груди ноющую боль. Опустив взгляд, Вэй Усянь увидел оперённую стрелу, торчащую из груди. Наконечник вошел прямо между рёбер. Он посмотрел в направлении, откуда прилетела стрела. Стрелком оказался молодой заклинатель с тонкими чертами лица. Он стоял в середине отряда своего клана, до сих пор сохраняя стойку лучника. Лук всё ещё дрожал в его руках. Вэй Усянь понял, что стрела была нацелена ровно в сердце, удар должен был стать смертельным, но мастерства лучнику не хватило. Стрела в полете ушла немного вниз, и потому пролетела мимо сердца, вонзившись в рёбра. Заклинатели вокруг лучника потрясённо, даже испуганно смотрели на соклановца, который решился на подобный неосмотрительный шаг. Вэй Усянь поднял взгляд, полный злости, одним движением вырвал стрелу и с силой бросил обратно. Раздался крик боли, и молодого заклинателя, что выстрелил без предупреждения, пронзила его же стрела. — Старший брат! Брат! — с отчаянным плачем юноша бросился к заклинателю. Весь отряд пришел в смятение, глава клана вскинул дрожащую руку и указал на Вэй У Сяня с криком: — Ты… ты… ты бессердечный и жестокий! — Что значит — я бессердечный и жестокий? Он посмел выстрелить в меня без предупреждения, значит должен был предполагать, что с ним станет в случае промаха. Если уж вы все зовёте меня отступником, не могли же вы ожидать, что я великодушно не потребую возмездия, — безразлично произнёс Вэй Ин не глядя зажал рану на груди правой рукой, чтобы остановить кровь. — Поле, ставьте магическое поле! Сегодня мы не можем позволить ему уйти живым! — воскликнул Цзинь Гуаншань. Один приказ — и тупиковая ситуация, наконец, разрешилась. Несколько адептов тут же поднялись на мечи и натянули луки, окружая дворец и крышу. Они, наконец, первыми развязали бой! Вэй Усянь с холодной улыбкой снял с пояса и поднес к губам Чэнь Цин. Вместе с пронзительной трелью флейты из земли на площади Безночного города начали одна за другой появляться, разрывая землю, костяные руки! Трупы, прорываясь сквозь землю, вымощенную белым камнем, вылезали наружу из глубокой почвы под ногами. Тех заклинателей, которые только что поднялись в воздух на мечах, мертвецы немедленно потащили вниз. Вэй Усянь стоял на крыше Знойного дворца и играл на флейте. Его глаза в темноте ночи источали холодное сияние. Сверху он наблюдал за кланами заклинателей, цветные одежды которых сливались в разноцветное море, кипящее волнами, не застывающими ни на мгновение: то расходящимися в стороны, то собирающимися вновь. Кроме отряда Ордена Юнь Мэн Цзян, который всё ещё сохранял строй, остальные кланы окончательно перемешались. Главы старались защитить своих адептов, позабыв на время о Вэй Усяне. Внезапно мелодию Чэнь Цин расстроил журчащий звон струн, подобный дуновению ветерка. Вэй Усянь отнял Чэнь Цин от губ и обернулся. Он увидел на противоположном краю крыши человека, который сидел, положив на колени гуцинь. Белоснежные одежды в темноте ночи немного резали глаз. — А, Лань Чжань, — ледяным тоном произнёс омега. Поприветствовав его таким образом, Вэй Ин снова поднес флейту к губам, при этом говоря: — Ты должен был давно догадаться, что Песнь Очищения на меня не действует! Лань Ванцзи убрал гуцинь за спину, вынул из ножен Би Чэнь и направил удар на Чэнь Цин, чтобы разрубить призрачную флейту, порождающую дьявольскую мелодию. Вэй Усянь крутанулся, уходя от удара, рассмеялся и воскликнул: — Отлично, просто замечательно. Я всегда знал, что в один прекрасный день мы с тобой столкнемся по-настоящему, в смертельной битве. Ты же всегда ненавидел меня, давай! После этих слов движения Лань Ванцзи на миг замедлились. — Вэй Ин! — крикнул альфа. Это был надрывный крик, но любой, кто хоть немного обладал ясностью ума, немедленно расслышал бы, как явственно дрожит голос Лань Ванцзи. Вот только Вэй Усянь в тот момент уже потерял способность к здравому суждению. Он наполовину обезумел, наполовину сознание его помутилось. Любую угрозу он воспринимал преувеличенной во множество раз. Ему казалось, что все на свете ненавидят его. И он тоже ненавидел всех. Он никого не боялся, всех воспринимал одинаково, никаких исключений. Неожиданно Вэй Ин расслышал посреди грохочущей битвы слабый голос. — А-Сянь! — закричал кто-то. Этот голос стал ушатом воды, который погасил безумное пламя злости в сердце, так что оно содрогнулось от холода. «Цзян Янь Ли?», — промелькнуло в голове омеги. — «В какой момент она оказалась на сборе?!». Цзян Чэн тоже услышал этот голос и в одно мгновение побелел от ужаса. — Сестра? Сестра! Где ты? Где ты? Вэй Усянь спрыгнул с крыши Знойного дворца. — Шицзе? Шицзе? Где ты? Я не вижу тебя! Он плевать хотел на бесчисленные клинки и вспышки мечей, нацеленные на него. Посреди хаоса битвы он с голыми руками продвигался вперед, так быстро, как только мог, как вдруг увидел белый силуэт Цзян Яньли, который тут же поглотила толпа. Вэй Усянь, изо всех сил расталкивая людей, загораживающих путь, с трудом помчался к ней. Между ними еще оставалось немалое расстояние, а также множество людей. Вэй Усянь не мог в одном порыве добежать до девушки. И Цзян Чэн не мог. Но самым страшным оказалось то, что прямо в этот миг они оба внезапно увидели, как за спиной Цзян Яньли стоит покачиваясь, лютый мертвец. Половина тела мертвеца уже сгнила, но в руке он держал ржавый длинный меч, с которым приближался к Цзян Яньли. От увиденного Вэй У Сяня охватил ужас. — Убирайся! Пошел прочь! Не смей тронуть её, — надрывно заорал омега. — Прикажи ему проваливать! — взревел Цзян Чэн. — Небесами заклинаю тебя. Он вынул из ножен Сань Ду, фиолетовая вспышка меча взметнулась в сторону лютого мертвеца, но на полпути ее сбило вспышками других заклинателей, отбив в другом направлении. Вэй Усянь же все больше предавался панике и потому все хуже справлялся с контролем. Мертвец не послушался приказа. Подняв меч, он направил удар на Цзян Яньли! Вэй Ин обезумел. Прорываясь вперед, он изо всех сил орал: — Остановись, остановись, сейчас же остановись! Люди вокруг были заняты лишь тем, как бы отбиться от привязавшихся к ним лютых мертвецов, и никто не обратил внимания, что над кем-то другим нависла смертельная опасность. Лютый мертвец рубанул мечом прямо по спине Цзян Яньли! Цзян Яньли так и повалилась на землю. Лютый мертвец стоял за ее спиной, вновь занося клинок для удара. Внезапно сверкнула вспышка меча, которая рассекла тело мертвеца надвое! Лань Ванцзи тоже спустился на площадь и легким движением схватил рукоять вернувшегося Би Чэня. Вэй Усянь и Цзян Чэн наконец прорвались сквозь толпу к Цзян Яньли, даже не поблагодарив Лань Ванцзи. Цзян Чэн первым приподнял сестру с земли, обнимая девушку за плечи. Лань Ванцзи тем временем схватил Вэй Усяня за шиворот, поставил перед собой и резко крикнул прямо в лицо: — Вэй Ин! Останови мертвецов! Сейчас Вэй Усянь совершенно не мог думать о чем-либо. Он не видел лица Лань Ванцзи перед собой, как не видел и кровавых прожилок в его покрасневших глазах. Он хотел только узнать, все ли в порядке с Цзян Яньли. Поэтому с такими же покрасневшими глазами оттолкнул Лань Ванцзи и бросился к шицзе на земле. Лань Ванцзи покачнулся от толчка, но устоял, глядя на Вэй Усяня. Не успел он сделать и шага, когда вдалеке вдруг раздался еще один крик о помощи, и Лань Ванцзи, отведя взгляд, молниеносно бросился на выручку. Спина Цзян Яньли окрасилась кровью. Девушка не открывала глаз, но к счастью все еще дышала. Цзян Чэн дрожащей рукой ощупал ее пульс и облегченно выдохнул. Цзян Яньли вдруг пошевелилась. Цзян Чэн крепко обнял ее и сумбурно забормотал: — Сестра! Все хорошо! Все хорошо, как ты себя чувствуешь? Ничего, всего лишь порез. Ничего, я прямо сейчас уведу тебя отсюда… Он собирался поднять Цзян Яньли на руки, но тут она заговорила: — …А-Сянь. Вэй Усяня прошибло дрожью. Он поспешно ответил: — Шицзе, я… я здесь. Цзян Яньли медленно открыла черные как смоль глаза, и от их взгляда Вэй Усянь впал в полнейшее смятение. Цзян Янь Ли вздохнула и произнесла: — А-Сянь, тебе… тебе нужно остановиться. Не надо, не надо больше… — Хорошо, я остановлюсь, — быстро проговорил Вэй Ин. Он взял Чэнь Цин, поднес к губам и начал играть, опустив голову. Ему пришлось приложить усилие, чтобы успокоить душевное состояние, и на этот раз лютые мертвецы, наконец, услышали приказ. Один за другим, издавая низкий утробный рык, словно выражая недовольство, они опускались на землю. Лань Ванцзи на мгновение остановился, издали посмотрел в их сторону, затем вновь отвернулся и продолжил орудовать мечом, помогая бьющимся с мертвецами соратникам и заклинателям из других кланов. Внезапно глаза Цзян Яньли расширились, неизвестно откуда взялась взрывная сила в ее руках, с которой она оттолкнула Вэй У Сяня в сторону! Вэй Усянь от толчка снова повалился на землю, а когда поднял голову, то увидел, как ослепительно-яркий длинный меч пронзает ее горло. Меч в руках держал тот юноша, который с плачем бросился к молодому заклинателю, стрелявшему в Вэй Усяня. Он до сих пор громко плакал, слезы застилали его глаза, с языка сорвалось: — Предатель Вэй! Это тебе за моего брата! Вэй Усянь сидел на грязной земле и не мог поверить тому, что видел. Голова Цзян Яньли неестественно наклонилась, из раны на шее стремительно хлынула кровь. Он ведь только что ждал, когда она скажет ему то, что хотела сказать, ждал, что она вынесет ему последний приговор. Цзян Чэн все еще обнимал тело сестры, не шевелясь, совершенно не осознавая, что произошло. Наконец, спустя мгновение Вэй Усянь издал нечеловеческий крик. Лань Ванцзи в этот момент как раз наносил удар мечом. На крик он резко повернулся. Юноша лишь теперь понял, что совершил ошибку. Он вынул меч, орошая воздух каскадом кровавых брызг, и в панике стал отступать, бормоча: —…Нет, это не я, нет… я хотел убить Вэй Усяня, я хотел отомстить за брата… она сама напоролась на меч! Вэй Усянь словно молния оказался перед юношей и схватил того за горло. Глава клана Яо, взмахнув мечом, закричал: — Демон, отпусти его! Лань Ванцзи забыл обо всех манерах и образцовом поведении. Он бросился к Вэй Усяню, расталкивая всех, кто вставал на пути. И все же, не успел он преодолеть и половину расстояния между ними, как Вэй Усянь на глазах у всех голыми руками с хрустом сломал юноше шею. Другой седовласый глава клана в гневе прокричал: — Ты! Ты… когда-то довел до смерти Цзян Фэнмяня и его жену, а теперь убил и свою шицзе! Все это полностью твоя вина! И ты еще смеешь вымещать гнев на других? Вместо того чтобы одуматься, продолжаешь забирать чужие жизни! За такое преступление не видать тебе прощения! Но как бы другие ни бранили, как бы ни обвиняли его, сейчас Вэй Усянь больше ничего не слышал. Его телом как будто завладела другая душа. Он вытянул обе руки, вынул из рукавов два предмета и на глазах у всех соединил их вместе. Верхняя и нижняя половины соединились, огласив округу резким звоном металла. Вэй Усянь положил предмет на ладонь и поднял высоко над собой. Стигийская Тигриная Печать!