Kill4me

      Телефон просто разрывается от звонков репортёров и журналистов, а почта и социальные сети от сообщений. Кто поддерживает, кто проклинает. Он даже не берет трубку, не открывает сообщения. Достаточно. Хватит. Хватит ему видеть огромные тексты с проклятиями в свою сторону, достаточно ему видеть сообщения от фанатов с поддержкой. Нет, Мэнсону конечно приятно, что его поддерживают, но он от всего этого устал. Просыпаешься каждое утро и видишь миллионы сообщений на мониторе.       Да, ещё недавно он поддерживал Джонни в такой ужасной ситуации, а сейчас же сам в неё и попался. Смешно… Нет, это не смешно. Это ужасно! Ужасно, что от тебя отворачивается столько людей, с тобой не хотят сотрудничать, а лейбл вообще разорвал контракт. Все это ужасно больно и неприятно. Но Брайан держался. Из последних сил.       Мэнсон в который раз набирает выученный наизусть номер, но в ответ лишь: «Оставьте сообщение». Брайан в который раз вздыхает и оставляет голосовое.       — Джонни, привет. Это Брайан. Тебя уже не слышно две недели, где ты? Позвони мне.       Скинув звонок, на который так и не ответили, Мэнсон сел на кровать, где спала Линдси. Время было ещё четыре утра, а он так рано проснулся… Да он вообще не спал! Тупая Эван! Ещё никогда Мэнсон так сильно не ненавидел какую-то девку! Девку, которая оклеветала его с ног и до головы. Девушка, которую он когда-то так любил. Мэнсон никогда её не мучал, между ними было взаимно, он не промывал ей мозги, не держал дома взаперти. Да что он тогда будет за мужчина? Брайан осторожно прилег к Линдси, улыбаясь ей. Когда девушка спала, она выглядела такой красивой! Мэнсон повертел кольцо на пальце, вздохнул и ушёл на кухню, где просидел до самого утра, выкуривая сигарету за сигаретой. Ему говорят, что у мужчины депрессия, но какая к черту депрессия? Ему просто плохо. И ему нужно, чтобы его никто не трогал. Но эти шавки-репортёры и журналисты лезут, словно назойливые мухи, от которых не отмахнуться! В звонок позвонили и Брайану пришлось пойти открыть дверь. Если это опять полицейские или кто-то ещё с телевидения, то Мэнсон их задушит точно! Собственными руками. Или пристрелит.       — Пошли наху… Руганулся Брайан, открывая дверь, но на пороге стоял Джонни. Мэнсон облегчённо выдохнул, увидев друга.       — Джонни, это ты. Извини, думал, что репортёры. Заходи.       — Привет, Брай. Как ты?       Они дружески обнялись, но у Мэнсона что-то екнуло в сердце. Дрожь пробрала все тело, от чего тот мелко вздрогнул. Нахмурился. Что это сейчас было?       — Хреново, но живу. — Кивнул мужчина. — Лучше скажи мне, где ты был эти две недели? Ты видел, сколько раз я тебе звонил?! — Повысил мужчина голос на Деппа.       — Да, сорок звонков и сто сообщений. Я знаю. Просто в Париже были дела, а тебя беспокоить не хотелось.       Джонни стоял около двери, а Мэнсон не понимал, почему он не проходит на кухню, как обычно. В проёме Брайан заметил Линдси, которая, видимо, только вышла из душа. Он проводил её взглядом, а потом посмотрел на Деппа. Что-то тут было не так.       — Джонни, все нормально? Ты… Как-то странно себя ведёшь.       Нахмурился Брайан, опираясь спиной на стену и скрестив руки на груди. Джонни и правда как-то странно вёл себя. Не шёл на кухню, как это бывало раньше, не шутил, ничего. В его глазах Мэнсон вдруг заметил боль, вину. Да и он был грустный.       — Брайан, нам нужно поговорить… Я уезжаю. Во всем, что с тобой случилось, виноват только я. Если бы не я, Эмбер не стала бы призывать не терпеть насилия. В том, что на тебя вылилось столько грязи, виноват только я.       До Мэнсона как-то плохо доходили слова друга. Он и половины не понял.       — Уезжаешь? Но куда?       — Не знаю. Буду жить на острове, на вилле. Потом посмотрим. Но больше я не появлюсь в твоей жизни, я её только разрушаю.       Мэнсон не мог поверить в то, что говорил его лучший друг. Его слова были равны тому, будто гвозди забивают в сердце. Брайан оттолкнулся от стены, подходя к Деппу. Он посмотрел ему в глаза. Так вот, что там было скрыто. В глазах. Боль за лучшего друга. Вина во всем этом. Джонни винил во всем себя. И видимо уже долгое время.       — Джонни, нет. Ты не виноват. Не нужно никуда уезжать. Ты подумал о друзьях?.. — На последнем слове хриплый до невозможности голос сорвался. — Ты не уедешь. Нет.       — Кто меня остановит? — Усмехнулся горько Депп.       Брайан закипал.       — Я! — Рявкнул Мэнсон на друга. — Ты уезжаешь после всего, через что мы вместе прошли? Как же блять клятва в дружбе? Столько лет… Не тебе решать, кто прав, а кто виновен! — Сорвался на крик Мэнсон. Мысль, что человек, родной человек, уезжает, больно била по сердцу. Брайан просто не мог думать об этом! Тем более Джонни. Самый лучший друг и близкий человек вот так просто сдавался? Это не похоже на Джонни.       — Я все сказал, Брайан! Я больше не причиню никому боли. Я виновен! А дружба… Считай, что её больше нет! И больше не будет. Никогда.       Брайан видел, как Джонни срывает на нем злость, мужчина и сам уже приходил в ярость. Желваки заходили на скулах, а руки сжались в кулаки. Перед тем, как Джонни ушёл, Мэнсон выкрикнул фразу, что больно полоснула по сердцу каждого.       — Да пиздуй куда хочешь! Мне похуй! — Рявкнул мужчина, а потом с силой захлопнул дверь, через секунду кулак вмазывается в стену. Разбил костяшки. Да и похуй!

***

      Джонни было больно это говорить Брайану. Но он должен был. Чтобы не причинять ему вреда, боли. Он уже и так много хлебнул в своей жизни. Депп сам не помнил, как оказался дома, как взял сумки с вещами и закинул их в машину. Он не помнил, как добрался до этого чёртова острова! Мысли были только о человеке, с которым он провел почти всю свою жизнь. Было горько, больно, невыносимо!       Сам не понимая, что он делает, Брайан начал все крушить. Вот упала хрустальная ваза с цветами, с ноги опрокинута тумба, все вещи раскиданы, а Мэнсону мало. Хотелось выть. Хотелось орать во все горло. Содрать с себя всю кожу и ничего больше не чувствовать. Он остался один.       Проходили недели, а ему становилось все хуже. Брайан топил горе в алкоголе, ни с кем не говорил. Даже с Линдси. И он понял. Понял, что любит Деппа. Любит не так, как друга. А как мужчину. Было чертовски плохо. Он его потерял. Звонить не решался. Было плохо от того, что последняя фраза, кинутая им, была «Мне похуй». Конечно, ему было не все равно. Линдси, опасаясь за состояние мужа, даже пригласила друга Брайана — Николоса Кейджа к ним в дом. Всё же они находятся в достаточно близких отношениях.       Мэнсон сидел в студии на диване, согнув спину и поставив локти на колени. Голова опущена. Кейдж сел рядом. — Привет, ты как? Линдси сказала, что у тебя депрессия… Что я могу для тебя сделать?       Мэнсон медленно поднял голову. Николас дернулся. Он был в шоке от состояния друга. Щеки впали, глаза потухли и ввалились, ничего не выражали.       — Лин прислала тебя, чтобы я тебе душу излил? Поплакал в плечо? Оставьте мня все в покое. Отьебитесь. — Мэнсон вскочил с дивана. — Что ты можешь сделать?! Верни мне лучшего друга! Ты знаешь, какого это — не видеть его столько времени?! Ты знаешь, какого это — когда тебя обвиняют в том, чего не было? Нихуя не знаешь ты, Кейдж! Я потерял все. Даже лучший друг от меня отвернулся! Уходи, Николас! Просто уходи! Ты его не вернёшь.       Тому пришлось оставить Мэнсона в покое, дабы не подрывать его состояние ещё больше. Он просто на грани. В любой момент может сорваться. Да, Линдси была права: у Мэнсона глубокая депрессия.       Когда Кейдж ушёл, Брайан просто упал на диван. Его трясло. В голове только образ Деппа. Воспоминания до мелочей, что он прокручивал каждую ночь, сидя тут. Он так был виноват перед Джонни! Его последние слова…       — Блять! — закричал мужчина, а потом ударил по сиденью дивана кулаком. Он просто сходит с ума. Мэнсон схватился за волосы, чуть ли не вырывая их на себе. Зубы стиснуты, глаза крепко зажмурены. Почему Депп не покинет его мысли? Почему?       Мэнсон рассказал Юсич о том, что он чувствует к Деппу, и она поняла. Не стала осуждать или что-то ещё. Главное, что поняла. Она видела, как мучается мужчина. Поэтому позвонила Лили, чтобы с ней поговорить насчёт Джонни.       Тому тоже было не легко. Он тоже иногда топил горе в алкоголе, чтобы забыться. Но образ Мэнсона никуда не уходил. Он с ним. Всегда. Каждый день. Каждый час. Каждую секунду. Джонни было больно. Он уже столько лет любил Брайана… Ему было очень не легко уехать. В три часа ночи его разбудил звонок от дочери. Депп сонно протёр глаза и ответил.       — Да, солнышко, что случилось?       — Пап… Все очень плохо. Мне звонила Линдси и сказала, что… Брайан любит тебя, он это ей сказал сам. Я недавно была у крестного. На него больно смотреть. Твой уход подорвал его ещё больше. Если честно, зная столько лет Великого и Ужасного, я ещё ни разу не видела, чтобы он так переживал. Из-за тебя. Вернись, пожалуйста. Вы нужны друг другу. Иначе вы погибнете.       Ничего не дав ответить мужчине, Лили скинула номер. А Джонни сильно испугался за друга. Нет, он не допустит этого. Нет, нет, нет. Депп начал собираться обратно.       Брайан тупо пялился в потолок, лёжа на чёрном диване в студии, где проводил все свои дни. Ему ничего не хотелось. Но тут открылась дверь и вошла Линдси.       — Заходи.       Девушка ушла, а в студию вошёл… Мэнсон даже не посмотрел на того, кто это был, а просто послал на хуй.       — Ну уж нет, теперь от тебя я никуда не уйду.       Когда Брайан услышал этот голос, мурашки прошлись по всему телу, а он сильно вздрогнул. Резко подорвался с места, пересекая комнату и обнимая Джонни. Мэнсона трясло. Била мелкая дрожь. Он так крепко сжимал Деппа в объятиях, что казалось, продавит ему грудь. Джонни зарылся пальцами в жёсткие волосы Брайана. Казалось, сейчас его прорвет.       — Т-ш-ш-ш. Всё хорошо, я рядом. Я тут, — успокаивал его Джонни. Всё же Мэнсон сильная личность, но он тоже человек, ему тоже бывает больно, паршиво.       Брайан посмотрел на Джонни, Джонни посмотрел на него, а потом Мэнсон осторожно губами прижался к губам Деппа, боясь оттолкнуть его. Но тот ответил на поцелуй, который вышел очень нежным. Тут и слова были не нужны. Они и так понимали, что любят друг друга. — Джонни… — Казалось, такое давно забытое имя, что он так давно не произносил в слух. Знал: если скажет, то сорвётся. Пара переместилась на диван. Джонни посмотрел на Мэнсона, а потом сжал его руку.       — Что я с тобой наделал? Я эгоист. Прости, Брай…       Впервые за несколько месяцев у Мэнсона появилась улыбка. Он был счастлив.       — Нет, это ты прости, что тогда наговорил тебе всякой чуши. Пусть говорят про нас, что хотят. Мне похуй, абсолютно. Мы пройдём это вместе, как всегда, Джонни. Как и было, родной!