Поцелуй со вкусом глинтвейна

Февраль. Самый суровый месяц зимы. Непредсказуемый, неуправляемый, он снова проявил свой суровый характер. За окном ничего не было видно из-за снега, сухого и острого, будто лёд. Сколько бы ни показывал градусник за окном, ощущалось это намного холоднее. Градуснику в таких случаях вообще нельзя верить - у него же нет костей, чтобы их ломило. Но жуткий холод и непроглядная метель оставались на улице, а они в свою очередь сидели дома. Они оба устроились в одном уютном кресле под тяжёлым и тёплым пледом. У каждого в руках по чашке глинтвейна, а на ногах шерстяные носки. Мерно трещат поленья в камине. - Ты точно не хочешь пересесть в своё кресло? - поинтересовался Джон. - Нет, - всё, что он получил в ответ. Он вполне его устраивал, поэтому Ватсон лишь хмыкнул и устроился поудобнее. Они посидели ещё пару минут в тишине, потягивая глинтвейн. - А ты хочешь, чтобы я пересел в своё кресло? - спросил Шерлок. - Нет, - подумав ответил Джон, - можешь оставаться, сколько захочешь. Они не смотрели друг на друга, но Джон знал, что Шерлок в этот момент довольно прикрыл глаза и наслаждался теплом и уютом. В душе тот был глубоко тронут. Ватсон давно понял, что хотя их с младшим Холмсом тянет друг к другу, и они оба признают это, без какого-то шага их отношения дальше не пойдут. У него было множество идей этого шага, он планировал его, вынашивал, готовился морально, в конце концов! Но важные шаги имеют свойство происходить спонтанно, полностью игнорируя человеческие попытки к ним подготовиться. - На самом деле, я был бы не против, - внезапно начал Джон, - если бы ты придвинулся ещё ближе. Долгие секунды молчания Ватсон сидел с каменным лицом, которое постепенно заливалось краской. За неподвижной маской спокойствия внутренний Джон пребывал в полном ужасе, бегая и крича. Вдруг его метания были прерваны. Доктора взяли за руку. К его бедру прижалось чужое теплое бедро, обтянутое домашними брюками. Молча, абсолютно спокойно, Шерлок взял левую руку Джона, завёл себе за спину и устроился на плече оторопевшего мужчины, как будто это было объективно самое лучшее место для его головы в этой комнате. Впрочем, именно так всё и было. Джон сперва пытался осознать происходящее, затем пытался привыкнуть, но вовремя ощутил неловкость Шерлока, которому уже начало казаться, будто он что-то сделал не так, и приобнял его левой рукой, осторожно прижав ближе к себе. В другой руке он всё ещё держал чашку с глинтвейном и поспешно сделал глоток, чтобы то ли дать себе время успокоиться, то ли доказать себе, что всё именно так, как и должно быть, то ли вовсе объяснить своё молчание. - Ш-шерлок, - проглотив глинтвейн, подаёт голос Джон. - М? - Тебе... комфортно со мной? - Конечно. Если мне где-то неуютно, я ухожу оттуда. - А отсюда ты не хочешь уходить? А то вдруг я тебе мешаю... - Перестань нести бред, Джон, - впервые за вечер Шерлок повернулся к нему. - От тебя я вообще никуда не хочу уходить. Каждый день, когда ты уходишь на работу, а я остаюсь в этой квартире, она на время перестаёт быть уютной. А сейчас места прекраснее этого просто не найти. Доктор тоже смотрел на Шерлока. Удивлённо заглядывал в его глаза, словно пытаясь найти там ответы, которые ему уже дали. Его рука всё ещё на спине детектива. Не отдавая себе отчёта, он гладил Шерлока по плечу. Шерлок, словно что-то для себя решив, начал медленно наклоняться к Джону. В пятнадцати сантиметрах от его лица (Холмсы славятся своей точностью), он остановился в ожидании. Его глаза, не отрываясь, следили за реакцией Ватсона. Тот нервно сглотнул, оценивая обстановку и осознавая неизбежность своего решения. "Об этом я подумаю завтра", - решил он, отставил глинтвейн и впился в губы детектива. Нежный поцелуй со вкусом корицы и вина вскружил им обоим головы. Они целовались долго, ненасытно, но при этом как-то... спокойно. "Наконец-то!" - думал каждый из них. Шерлок приземлился обратно на плечо Ватсона и довольно выдохнул. Места прекраснее этого для них не найти. А снег всё стучался в холодные стёкла дома на Бейкер-стрит.