***
Всё начинается с того самого момента, как Анна впервые видит Эльзу в том платье. Или же это началось ещё задолго до их совместного путешествия, обледенения Эльзы и того факта, что теперь она должна возглавить Эренделл. Это просто… Было. И пугало Анну до чёртиков, потому что те чувства, которые она испытывала к Эльзе — странные и совсем ей непонятные. Эльза смотрит на неё так нежно, но в этой нежности нет ни капли подтверждения тому, правильно ли Анна поступила, бросив Кристоффа. Она снова задаётся вопросом: неужели она ошиблась?***
Эта фраза становится её девизом до коронации. Точнее, дня, когда наступает последняя репетиция, все приготовления уже завершены и осталось только ждать восхода солнца, чтобы новую Королеву Эренделла увидел свет. — Ты восхитительна, Анна, — говорит Эльза, и звук её голоса так пьянит и успокаивает. Анна кивает, наблюдая за сестрой через зеркало. Смотрит, как та садится на край её кровати, расправляет несуществующие складки на своём идеальном платье и улыбается. Анна улыбается тоже, но глаза её сохраняют всё тот же обеспокоенно-смущённый блеск. — Тебя что-то беспокоит, не так ли? — спрашивает Эльза. Анна жмурится. — Да. — Это касается Кристоффа? — продолжает Эльза, и Анна хочет рассмеяться ей прямо в лицо, глядя в эти родные глаза, но Эльза перебивает саму себя. — Нет, не Кристофф. Нас? И снова точно в цель, и снова Анна сокрушённо вздыхает, понимая, что была слишком глупа, надеясь, что что-то будет. — Нет, — врёт она. — Это коронация выжимает из меня все соки. Эльза встаёт с кровати, делает несколько шагов по направлению к ней. Анна всё так же наблюдает через зеркало, немного хмурясь и слегка наклоняя голову, будто бы желая взглянуть на сестру под другим углом. Углом, где эти чувства, что распирает её изнутри, были бы нормальны. — Знаешь, почему я сбежала? И говорит. И говорит, говорит, говорит. И с каждым словом, произнесённым этими родными губами, Анна делает шаг вперёд. Или же это Эльза идёт к ней навстречу, она не знает. Не знает, кто первый сжал пальцы, не знает, кто первый поддался вперёд, и не знает, чьи губы разомкнулись первым. Но Анна знает, что в попытке приблизиться к Эльзе, она причиняет себе дискомфорт, желая буквально слиться с ней воедино, желая, чтобы это чувство завершенности было всегда и не покидало её больше. И, кажется, Эльза говорит ещё что-то в перерывах между поцелуями и настойчивостью Анны, что толкает их к кровати. Кажется, Эльза смеётся, кажется, в её спальне появляется снег от некогда шикарного платья, а на самой Эльзе остаётся такая чистая и правильная нагота. Кажется, она говорит ещё что такое важное, но Анна не слышит. Кажется. А может быть, она вторит сестре, целуя её снова и снова, желая раствориться в этих маняще приоткрытых губах.***
Вместе с коронацией Анны происходит ещё одно не менее, а может быть, даже более важное событие. Эльза не покидает Эренделл, оставшись здесь в роли правой руки королевы, ссылаясь на то, что без неё Анна может пропустить обед или завтрак. Анна улыбается, смеётся на шутливое высказывание сестры, а затем они обе тянутся к кольцам на своих безымянных пальцах.