Обратного пути нет

- Обратного пути нет, вы уже не сможете что-либо изменить в своем решении после этого. Вы уверены, что готовы? Тяжелый вздох эхом расходится по белому кабинету, видимо, задевая сидящую в кресле аккуратно выглядящую женщину. Она тянет свою подленную улыбку, стеклянным взглядом осматривает парня напротив, наблюдая за любыми изменениями в его лице, однако, после вздоха он лишь тяжело улыбается, забирает со стола небольшой черный контейнер и поднимается с места. - Я жду вас в среду. На лице мелькает слабая ухмылка, после чего парень вовсе скрывается за идеально белой дверью, отказываясь от компании игрушечного психолога. - Первая таблетка, - тихий голос пробивает насквозь повисшую в помещении тишину, нарушая главный закон этой комнаты. - Эй, здесь нельзя грустить, - Хосок вытаскивает наушники, подбегает к сидящему на холодном, но давно уже привычном полу Юнги, обхватывая ледяные щеки невероятно теплыми ладонями, - и я просил тебя не сидеть на полу, ну. Отморозишь себе все, а мне еще с тобой по больницам шарится, поднимайся, диван же совсем близко, - такой родной голос. Осторожно подкрадывается к, кажется, такому же холодному сердцу, касается самым теплым смехом, проводит длинными пальцами, невесомо, но почему-то слишком ощутимо обнимает. Не Юнги греется, а его давно замерзшее сердце. Юнги накрывает теплую ладонь своей, но вместо привычной нежной кожи чувствует сухую, холодную щеку – его щеку. Может быть, она была не на лице? Может, она так и осталась на том замерзшем сердце. Они всегда любили Матрицу, такой знаменитый на весь мир фильм, с большим смыслом и непонятными для обоих моментами. Однажды главный герой делал прямой массаж сердца девушке, спасая ей жизнь. Юнги это магией не считает, ведь Хосок тоже касался его сердца, согревал, наполнял энергией и, что важнее, желанием жить дальше. В чем тогда смысл фильма, если ничего нового он не показывает? Мин не поймет. Руки Хосока на его щеке нет. И Хосока нет. Он в комнате один: сидящий на холодном полу, определенно грустный, и с незнакомой красной таблеткой в руках, вызывающей столько интереса и незнания одновременно. И страх. Он определенно боится. - Вы начнете забывать непосредственно последние события, что связаны с ним, но особенно ярко в голове будут всплывать первые встречи. Красная таблетка скользит на языке, Юнги наконец решается запить водой, вместе с ней проглатывая первый шаг к заветной цели. И когда он только решился на это, и почему только посчитал таким необходимым. Поцелуй, улыбка, сильные руки, широко раскрытые глаза, случайный удар в спину, забавный коврик на выходе, счет, коктейли, последний кусочек пиццы, аппетитно выглядящая колбаса, заказ, место у окошка, забавный коврик на входе, «о, новая пиццерия, сходим?». Один день холодного февраля в обратном порядке пробегает перед глазами, Юнги за ним не поспевает, будто и шага даже сделать не может, а воспоминания мчатся как можно дальше и быстрее, не давая ни единого шанса себя догнать. Выбор уже сделан, придется попробовать пиццу еще раз. - Вы можете чувствовать себя слишком одиноким. Вторая по счету таблетка вместе с глотком холодной воды скрывается в горле, Юнги лишь откидывает голову на стоящий за ним диван, прикрывая глаза, и ждет. Просто ждет, готовый на все, ведь единственное, чего он не ожидал, осталось далеко позади. Ни слова в голове не вяжется, мысли не заполняют, необыкновенно тихо и пусто, ни имен, ни строчек собственных песен. Ничего и никого, только постепенно начинающий замерзать парень и отражение пустоты в зеркале. Кажется, ничего, кроме дивана, стола, фотографии на стене и черной коробочки на полу, ничего в отражении и не видно, а может, ничего и нет. И ощущение, будто никогда здесь ничего, и никого и не было, а Юнги последние десять лет не может пошевелиться, смотря в идеально белый потолок. Мальчик, ты перепутал свет в конце тунеля с простым тупиком, не жди – дверь не откроется. Это стена. - Вы начнете забывать имя, образ, голос. Только не пытайтесь увидеть его. Юнги держит руку на своем колене, не смея отвести взгляд от темноволосого парня, греющего руки о только что купленный в киоске кофе. Легкий румянец, кажется, новое пальто, дрожащие ноги и совсем уже красные пальцы. Как у Юнги. - Зачем вы сделали это? - Ваши таблетки все равно не помогут. Я не смогу, не смогу забыть его. Можете ли вы избавиться от самого себя? Можете ли забыть свое имя, свой голос? – взгляд от стеклянных глаз не отводится ни на сантиметр, будто он пытается разглядеть хоть частичку чего-то живого. Может, зря. - Понимаете, когда я увидел его, мне показалось, будто именно ради этой улыбки я однажды приехал в ваш долбанный город. Ради этих счастливых глаз пошел в вашу долбанную библиотеку. Черт, мне показалось, что я знаком с ним всю жизнь, будто я слишком хорошо его знал, но..забыл. - Действие уже не обратимо, вы сделали свой выбор три дня назад. Дверь снова с хлопком закрывается, оставляя все ту же игрушечную женщину с натянутой улыбкой смотреть исключительно в проем, будто ждать – она сейчас снова откроется. - Жду вас в среду. Юнги не может. Не может отпустить болезненные, но настолько приятные и родные воспоминания. Хосок словно всю жизнь оберегал, был рядом, давал знать о своем присутствии, пусть находился в нескольких километрах от самого Мина. Просто этот вечно жизнерадостный и позитивный паренек, с невероятным восхищением смотрящий на звезды в один мрачных вечеров, с громким криком бегущий к первой встречной собаке у соседа-незнакомца – он всегда был ближе кого-либо другого, находясь глубоко внутри, всеми конечностями обхватывая уже давно согретое сердце своего Юнги. Нет, он не сможет избавиться, не сможет забыть, это невозможно, ведь Хосок – не человек. Это диагноз, это вирус, что пропитывает каждую клеточку хрупкого тела, заполняет собой так, что Юнги перестает нуждаться в крови, витаминах – он заменяет собой все. Без части себя выжить невозможно, не хочется, неприятно, он не сможет, Хосок навсегда с ним, навсегда внутри, навсегда в голове. Хосок. - Вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях? На компьютере мелькают фотографии разных людей, сменяя друг друга одна за другой, ничем не привлекая внимание, ничем не отличающиеся друг от друга. Юнги не понимает. - Нет, а что? Я должен был кого-то узнать? Женщина не перестает улыбаться, молча осматривая парня с ног до головы, что нервно теребит подол своей рубашки и не понимает, где находится, и что вообще от него хотят. - Нет. Конечно, нет. Это все неизвестные вам люди. Лечение окончено, поздравляю с успешным выздоровлением, желаю вам всего наилучшего. Дверь в кабинет снова закрывается. Юнги лениво переставляет ноги, осматривая длинный коридор как в первый раз, пока спускается на первый этаж. Какое все вокруг идеально белое. - Ух ты, Юнги, привет. Давно не виделись. - Извините, мы знакомы? Хосок с явно плохо скрытым удивлением смотрит на только вышедшего из здания парня, с которым и столкнулся у двери. Юнги осматривает его с ног до головы. Кажется, этот незнакомец похож на одного из тех, что только что та странная женщина показывала на своем компьютере. А имя Мина он откуда знает?