Ученик Тёмного Лорда

— Тише, студенты, сегодня у нас гость. Очень важный гость, — обведя взглядом аудиторию, объявила профессор Макгонагалл. — Министр Реддл, думаю, сейчас они могут с вами поздороваться, — обратилась женщина, но уже не к классу, а к мужчине лет двадцати на вид, стоявшему по правую от неё руку. Юные годы Тома, увы, безвозвратно канули в прошлое, растворились в истории лет так пятьдесят назад. Поэтому на некоторые смущенные взгляды девушек он отвечал лишь сдержанной улыбкой, ненароком задумавшись, так ли улыбались бы они ему, если бы знали, что прекрасный обаятельный министр учился вместе с их преподавателем Трансфигурации. Не сдержавшись, Марволо все же хмыкнул, откидывая со лба прядь каштановых волос, не задумываясь, принимая игру семикурсниц, позволяя девушкам лицезреть свой «чистый свежий лик, обрамлённый темными кудрями», как выразился бы кто-нибудь более поэт, нежели сам Том. Голубые глаза не без презрения сверкнули, словив взгляд очередной воздыхательницы. Надо будет все же поговорить с Минни по поводу озабоченности ее учениц. Конечно, дело лишь в заботе Тома об образованности и культурной развитости подрастающего поколения волшебников и волшебниц, ничего личного. Цель визита министра была до безобразия банальна: как любому старому, хоть и не вполне мудрому волшебнику, Тому нужен был ученик. А где он найдёт достойнейшего из достойных, если не в Хогвартсе? Впрочем, пока что избранника не наблюдалось. Исподлобья, Минерва разглядывала бывшего сокурсника. Пятьдесят с лишним лет прошло с их последней встречи. Если лицо самой женщины за эти полстолетия успело покрыться легкой сеточкой морщин, выдавая отпечатавшиеся на щеках годы, а глаза сияли мудростью и опытом, то Том, как небезызвестный мальчишка Питер Пэн, продолжал оставаться в вечном лете годов своих. Марволо до сих пор помнил пылкое признание Макгонагалл в любви к нему, буквально почву из-под ног выбившее у него. Том не ожидал, что все выйдет именно так, ждал, рассчитывал непонятно на что. Очевидно, такова жизнь, все вокруг влюбляются, ревнуют, ненавидят… А у него лишь какая-то досада, за которой скрывается истинное его лицо — равнодушие. — Наверно, мистер Реддл хотел бы… — начала было Макгонагалл, но Марволо прервал ее взмахом руки. — Я бы хотел поговорить с твоими учениками, Минерва, о Трансфигурации, как бы странно то не прозвучало на твоём уроке, — приторно улыбнулся Реддл. Дети смотрели на него, готовые ловить каждое слово. Но Том не собирался льстить себе, подавляющее число глядящих составляли какие-то не совсем адекватные почитатели красивой внешности министра. — Итак, Трансфигурация… *** Какая бездарность! Под конец пары Том был готов всех и каждого пытать, кто хотя бы попробовал бы обратиться к нему «профессор Реддл». — Профессор Реддл, мой кот не хочет превращаться обратно в гусиное перо! — разрушив его надежды, воскликнула какая-то девчонка из числа тех немногих, кого он интересовал в качестве преподавателя. «Жажда знаний — это, конечно, похвально, но боже упаси, иметь такую ученицу», — только и подумал Реддл, подходя к Лаванде Браун, чтобы расколдовать ее письменную принадлежность. Это было все так элементарно, тема второго курса, а они… Высшей Трансфигурации без бесполезных заклинаний, основы которой юные колдуны проходили ещё на первых трёх курсах, Том даже касаться боялся. Как же в этот момент он был благодарен Дамблдору, по чьей вине он дважды не смог стать профессором ЗоТИ. Единственным человеком, у которого наблюдались хотя бы какие-то успехи была маглорожденная Грейнджер, в своём усердии чем-то напоминавшая Марволо его самого в юности. Больше она на него не походила ничем. Создавалось впечатление, что все, что волнует Гермиону — внимание преподавателя, которым она хотела овладеть всецело и полностью. Именно поэтому Том ее показательно игнорировал. Без такой ученицы он также обойдётся. И вот, наконец, этот чудовищный урок подошёл к концу. Том с облегчением выдохнул, когда за последним студентом дверь с шумом закрылась, оставив их с Минервой наедине. — Минни, — наигранно ласково начал маг. — Я все понимаю… Но где, мандрагора меня дери, те самые твои гениальные сверх-одаренные умы? Будущее великого искусства Трансфигурации?! Женщина, словно пытаясь загладить свою вину, мягко провела шершавой ладонью по бархатной коже щеки Тома. От такого проявления чувств Реддла чуть не передернула, но колдун вовремя сдержал свой несвоевременный порыв. В конце-концов, влюбленность бывшей сокурсницы была ему только на руку. — Гарри снова прогулял… — прошептала она, опаляя его ухо своим горячим дыханием. — Гарри? — поинтересовался у неё министр. — Это не тот ли Поттер, смерть от чьей руки мне напророчила ваша чудесная предсказательница, у которой самую малость ум за разум зашёл? — Не оскорбляй Сибиллу, — недовольно сложив руки на груди, отстранилась от него Минерва. Том на это лишь бровь выгнул, решая ещё немного поиздеваться над чувствами бедной ведьмы. — Есть что-то, чего я не знаю, Минер-рва? — слегка прорычав согласную в ее имени, вопросил Реддл. — Нет, Том, — примирительно покачала головой профессор. — Мое сердце все так же в твоей власти. Изобразив почти искреннюю радость на своём лице, Марволо обезоруживающе раскинул руки в стороны. — Что ж, тогда буду рад встретить мистера Поттера на следующем уроке! *** Астрономическая башня одиноко высилась над остальным замком. Отсюда открывался невероятный вид на Хогвартс, доступный, к сожалению, не каждому, ведь ход на башню студентам был запрещён. Однако, когда Гарри волновали запреты? Прислонившись спиной к холодному камню, Поттер дышал тяжело и через раз, а в смятой бумажке, которую юноша продолжал теребить между пальцами, с трудом угадывались очертания письма. Как же он ненавидел их всех в этот момент!.. Каждый год от Гарри ждали какого-то подвига, великого свершения. И ладно были бы это чужие незнакомые мальчику люди, но черт, это были его собственные родители, которые, несмотря ни на что, продолжали повторять пареньку, каким героем обязан он быть. Ещё с младых лет в жизни Поттера что-то пошло не так, с того самого момента, как чокнутая Трелони объявила своё треклятое пророчество, все, совершенно все, пошло наперекосяк. Детство юный колдун провёл, не зная ничего ни о родителях, ни о происхождении, а потом… Потом Гарри исполнилось десять, и на пороге дома его ненормальных, помешанных на правильности родственников появились не менее сумасшедшие родители, решившие тут же провести для ошалевшего ребёнка краткий экскурс в «чудесный» мир магии, превратив кузена Дадли в свинью, а его родителей совсем немного заморозив. Всю дорогу до нового дома Гарри молчал, ни слова не промолвил. Где-то в мыслях, в глубине подсознания оставался ещё существовать тот маленький мальчик, верящий в чудо, но и тот скоро растворился в новой, с каждым днём все более крепнущей личности «Избранного». Разочарование ждало мальчика с самого порога Поттер-хола. Находчивые родители, сплавив мальчишку дяде и тете, времени зря не теряли и ещё детей наделали, руководствуясь, очевидно, лозунгом «чем больше, тем лучше». На душе сразу сделалось совершенно премерзко, но разве Гарри — привыкать? Он, в конце-концов, и не такие ужасы испытывал. К концу второго курса Гарри лишился чувств. «Ты должен победить Тёмного Лорда», — говорили ему, а Поттеру было уже плевать. Он смотрел на происходящее будто со стороны, оставаясь всегда сторонним наблюдателем, не принимая участия в действе, разворачивающемся у него на глазах. Единственной, заметившей странные изменения в мальчике оказалась Лили, которая тут же потащила Гарри по врачам. Те посмотрели, послушали, пожали плечами, объявили: аутизм. И все, ничего более конкретного, будто один медицинский термин полностью объяснит апатию ребёнка, его нежелание поддерживать связь с окружающим миром. Миру было плевать на Гарри, а Гарри — на мир, все по-честному. Письмо в руке Поттера нагрелось до максимума, вспыхнуло синим пламенем и сгорело. Гарри продолжал смотреть вдаль. В последнее время это было его единственным развлечением. Раньше Гарри читал книги: худлит, теория магии, много теории, зельеварение, учебники — магловские и немагловские, а потом оказалось, что парень не способен даже на это. Все было слишком пошло и бессмысленно. А сколько бы проблем Поттер решил сейчас, сделав один лишь шаг! — Не двигайся, — опередил его голос за спиной, голос, явно не являвшийся голосом школьного завхоза, Филча. — Дай мне руку. С куда большей радостью Гарри бы сейчас накричал на этого некто, ворвавшегося так бессовестно в его личное пространство, но какой-то внутренний стержень не позволял Поттеру опуститься до таких грубостей. Гарри протянул руку, не глядя, кому вручает свою жизнь в руки, и надеясь, что от него, наконец, отстанут. — Ты изменился с нашей последней встречи, Гарри, — продолжил неизвестный, а Поттер, устав терзать себя сомнениями, поднял на спасителя взгляд. — Мы знакомы? — спросил, наконец, Гарри, откровенно пялясь на тощего, но складного мужчину, в чьей внешности присутствовали ещё некоторые детские черты, хоть взгляд мага и был стариковским. Тот слишком настороженно изучал его пристальным взглядом пронзительно-синих глаз, удивляясь чему-то своему. — Ты меня не помнишь? — Нет, конечно, впервые вас вижу… Том был в растерянности совершенной. Он помнил их встречу, словно та случилась вчера, как же тогда мог это забыть Поттер? Мальчишка вконец обнаглел или ему память отшибло от бесконечных приключений, в которые он, как последний гриффиндурок, вляпывается каждый год. Хотя, о чем это он? Гарри на Гриффиндоре и учится. — Что ж… тогда будем знакомиться, я Том, — изобразив почти совершенно чистую радость на лице, Марволо протянул парню руку. Это должно было сработать. Гарри всегда в некоторой степени был доверчивым дураком, но сейчас… — Я был о вас лучшего мнения, Том, — медленно, по-слогам произнёс Поттер. — Вплоть до этого момента… Мальчик небрежно поднял вверх безоружную руку, и Реддла накрыло волной сырой грубой беспалочковой магии. Будь он чуть-чуть послабее, и у него в крошку бы раздробилась каждая косточка. С Гарри было что-то не так. — Котёнок решил показать свои зубки? — не удержался от ехидного комментария Том, и Гарри вздрогнул. — Котёнок превращается в большую о-очень опасную кошку… Покажешь мне свои зубки, Гарри? Интересно, у кого же больше, у тебя или у Аминты? Достаточно лишь открыть глаза и поиграть в гляделки с моей девочкой, не так ли? Гарри тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. — Мне такое уже говорили… однажды, — спокойно заметил семикурсник. — И тебе не интересно даже, кто это был? — парировал Реддл. — Это был ты. *** Без эмоций было хорошо, спокойно, безопасно. Том знал это по себе, ведь какое-то время он тоже был рабом своего собственного разума. Поэтому теперь, глядя на исполненное страданий лицо Поттера, к которому постепенно возвращалась не только память, но и былая чувствительность, как и у Реддла, почти граничащая с эмпатией, Марволо не мог не испытывать хотя бы подобия сочувствия пареньку. Том уже ждал слез, злости, истерики и прочих прелестей от жизни, когда получил лишь заплаканное лицо мальчишки и тихий неуверенный вопрос: — Том, ты что, министр? Последняя их встреча начиналась не вполне приятно. Тайная комната, умирающая Джинни, прижимающая все ещё к груди дневник-хоркрукс и Гарри, как дурак последний, пытающийся провести ритуал восстановления души своего «истинного» (ещё одна прелесть бытия волшебником, знаете ли!). Потом Том, несущий какой-то бред по поводу вечной любви до гроба и после, обещающий во что бы то ни стало сделать бессмертным и своего партнера, сам Поттер, истекающий соплями и слезами, томные охи-вздохи и заверениях, что они «никогда не забудут об их великой силе — любви»! — Я ищу ученика, знаешь? — задумчиво произнёс Том, потирая подбородок. — Думаешь, я подойду для этой роли? — слегка изумлённо произнёс Гарри. — Знаю, — возразил Реддл, протягивая руку своему соулмейту, за которую тот безропотно ухватился, чтобы потом они вместе направились куда-нибудь… да хоть в библиотеку, к Гермионе. *** — Ты уже нашёл ученика? Почему мне не сказал? — упрекнула его Минерва, поймав за локоть в книжном магазине, в Хогсмиде. — А я разве обязан перед тобой отчитываться, Минерва? — холодно отрезал Марволо, глядя на женщину с нескрываемым раздражением. — Есть что-то, чего я не знаю, Том? — весьма неожиданно и нескладно повторила профессор его давнишнюю фразу. — Нет, милая моя, подруга дней моих суровых. Все очевидно, ясно как день. Я нашёл ученика, и меня все устраивает, а лишние перипетии с тобой, дорогая… вредят моей эмоциональной стабильности, — Том умолк ненадолго, продолжая испепелять Макгонагалл горящим взглядом, посмотрел на часы и заметил, уже покойней. — А сейчас, извини, мне нужно идти. Боюсь, как бы мой ученик не растратил все мои деньги на свои книги. И скрылся в недрах книжного, оставив Минерву одну стоять на обочине и думать о своём. О взаимности их чувств речи не шло с самого начала, и обижаться не было просто никакого смысла. Тяжело вздохнув, женщина направилась обратно в замок, не находя никакого смысла и дальше продолжать оставаться в магической деревушке. Может очередное чаепитие с Сибиллой Трелони добавит ее существованию хоть капельку смысла?..