Неудачливый художник

— Какой прекрасный день, — восхищённо выдохнул Порфирий, встав пораньше, — самое то для творчества! Это была чистая правда: было солнечно и красиво, было 5 утра – самый рассвет. Порфирий встал, чтобы запечатлить этот момент. Проспект Будённого выглядел как сказочный мир – самое то для художества! Да-да, художества... А я вам не рассказывал? Порфирий — художник, рисует картины, например, он был декоратором Лубянки до 2002 года, то есть до нынешнего. Всё верно. Сегодня было 17 мая 2002 года, через три дня после того, как 25-ого отстранили от декорирования Лубянки, посчитав, что его стиль однообразен. Троллейбус старался не вспоминать о том неудачном дне, но его отголоски вызывали раздражение у художника. — Однообразен, скучен, недостаточно отражает натуру центра... — передразнивал Порфирий, — да они сами, блять, пытались рисовать? Почему всяким безруким кретинам дозволено так критиковать и командовать, а нам, цитаделям творчества – нет? Несправедливо! Троллейбус сильно огорчился, ведь он любил центр: он ездил до Лубянки и предоставлял картины нарисованные вечером на своей конечке, и заодно помогал с декорацией, таким образом, увековечивая себя. — Эти невежды должны познать искусство! А как ещё познать, если не прогуляться днём в центре? — рассуждал 25-ый, — быть может в дождливый декаданс? Иль в солнечный закат, иль в ветреное царство? Порфирий старался не кричать, хотя рядом никого не было: Эрик 88 Будённый попал к нему только в 2008 году... — Ну ладно, хватит уже трепать языком! — решил художник, — надо уже выдвигаться в поисках вдохновения! В Немецкую слободу! И он поехал. Для тех, кто не в курсе, Немецкая слобода – это местность около метро Бауманская и около Электрозаводской. Также это место можно назвать Студенческий городок – что очень радует Питера, так как он сам студент в душе... Но мы не о нём сейчас, а о другом троллейбусе – Порфирии. Вот Порфирий заехал на Электрозаводский мост, где повстречал Скрэджа. — ХАХА-ХАХА! Здорово, Порфирий! — весело воскликнул 32-ой, — точнее, доброе утро! — Доброе, как ты там? — улыбнулся 25-ый, — как Урсула, Роза и Граундер? — Да всё у них супер, Урсула вот вообще, в отпуск отправилась... — рассказывал Скрэдж, — Роза уехала в Измайлово, а Граундер опять со своим другом на Комсе... — Хоть у них всё супер... — облегчённо выдохнул художник. — Слушай, а ты из-за ЭТОГО не переживаешь? — обеспокоенно спросил гольяновский троллейбус, — эти олухи ничего не смыслят в искусстве... и они... — Да всё норм, — отмахнулся Порфирий, — всё хорошо, правда, я сегодня поеду на Бауманку – нарисую пару картин, а потом отвезу их на Третьяковку или же на Таганку... — Смотри тогда, лучше на Таганку... — заметил 32-ой, — там тебя точно оценят! Удачи тебе там и вдохновения! — Спасибо, — поблагодарил троллейбус, — ты там тоже будь аккуратен... — До скорого! Порфирий поехал дальше, и доехав до Немецкой слободы, решил доехать до 2-ого троллейбусного парка, ведь там ему никто не мог помешать рисовать... Как всегда, он взял кисть, на стене были закреплены холсты, а сам художник, подчерпнув вдохновения, пока ехал до 2ТП, рисовал картины... Тем временем Скрэдж встал в пробку... — Да ёп твою мать! СКОЛЬКО МОЖНО!!! — вознегодовал он, — Ебаные пробки! Ебаный проспект Будённого! И тут, к нему подъехал Питер, который был чем-то озабочен... — Добренча утречко! — сказал Скрэдж, — как поживаешь? — Даров, — бросил 22-ой, — тут такое дело... сам то я нормально... а вот Порфирий... Ты видел его сегодня? — Да, только что, говорил с ним, а что? — спросил гольяновец, почуяв неладное... И тут механик схватил Скрэджа и начал его трясти... — Где именно ты его видел?! — вскрикнул Питер, — надо его найти срочно!!! — Да что с тобой такое?! — возмутился 32-ой, — Ты прям сам не свой! ЧТО СТРЯСЛОСЬ, НАХУУУУЙ?! — Короче, — вздохнул 22-ой, выдержав небольшую паузу, — я только что, виделся с Прокопием, он сказал мне, что увидел Берсариуса сегодня, где-то в районе Старой Басманной... как раз в том направлении, куда идёт маршрут Порфиши... — Что... — Скрэдж явно занервничал, — Культ Антитроллейбус жив? — Более чем, Прокопий сказал, что Сэм ему рассказала про подозрительную активность Культа на Востоке, она и её брат контролируют ситуацию, но кто его знает... — крайне серьёзно сообщил механик. 32-ой вконец испугался: он задрожал как осиновый лист... НО КАК?! КУЛЬТ ЖИВ?! НО ОНИ РАЗГРОМИЛИ ЕГО!!! А теперь... Культ снова наносит удар... — Это ещё не всё... — продолжил Питер, — Холли также передала через Сэм, что на Таганской на спокойно... говорит там укрывается Культ Антитроллейбус зоны влияния Центр... — А Я САМ ЕГО ТУДА ОТПРАВИЛ!!! — завопил Скрэдж, понимая что натворил, — ПОРФИРИЙ ЕДЕТ НА ТАГАНКУ ОТДАВАТЬ СВОИ КАРТИНЫ!!! МЫ ДОЛЖНЫ РАЗЫСКАТЬ ЕГО!!! — Так чего же мы ждём?! Надо его найти! — воскликнул механик, — подожди, ты говорил, что встретил его на пути куда? — Он собирался рисовать, а что? — озадачился 32-ой. — В таком случае, он во втором троллейбусном парке! БЕГОМ ТУДА!!! ———————————— — Вот! Шедевр! — восторгался Порфирий, — как грица, сам себя не похвалишь, никто не похвалит... Он взял картину и повёз её на Таганку... — Интересно, там хорошие люди работают или такие же бесталанные мрази, как на Лубянке... — произнёз художник, переходя на контактную сеть 24-ого троллейбуса... Прокопия не видать... значит, можно ехать не опасаясь неудобных вопросов. Благодаааать... Однако на пути не было ни души, что очень странно... обычно, там довольно оживлённая местность, а тут зловещая тишина... — Гм, странно, — проговорил троллейбус, — как-то тихо... СЛИШКОМ тихо... — Твой жизненный путь обрывается здесь, тварейбус! — воскликнул кто-то. Однако этот голос: хриплый, злобный бас ни с чем было не спутать... это был не кто иной как... — Берсариус... — злобно прошипел 25-ый. И в ту же секунду отлетел метра на три назад... Сначала он не понял, что происходит, но потом он увидел отрезанный токоприёмник, и почувствовав дикую боль, осознал, что это ЕГО токоприёмник... Троллейбус закричал от боли. — Верно, это я, — произнёс мерзавец, пока Порфирий корчился под проводами, на оставшемся "роге", — а ты должно быть Порфирий? Троллейбус-художник? — Тебе то какое дело? — рассердился художник и в эту же секунду почувствовал, что лишился передних колёс. Боже как же больно!!! — Ой, не советую так себя вести, — с поддельным сочуствием проговорил предводитель Культа, пока троллейбус душераздирающе орал от боли, — надо отвечать по делу и тогда твоя смерть будет быстрой... — Быстрой? — ужаснулся Порфирий, — как это понимать? П-почему я-я? — Видишь ли, — пояснил Берсариус, — те люди на Лубянке отвергли тебя не потому что ты без таланта, отнюдь. Ты – отличный художник. А потому что Я приказал им выгнать ТЕБЯ. — Подонок... — яростно прохрипел 25-ый. — Понимаю... — цокнул языком культист, — а знаешь, зачем я это сделал? Ты, должно быть, задаёшься вопросом "Зачем?". — Э, точноооо, ЗАЧЕМ?! — в сердцах крикнул троллейбус. — Видишь ли, я хочу избавиться от троллейбусов, а ты – оставляешь наследие. О вас будут помнить! А ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО!!! ВАС ДОЛЖНЫ ЗАБЫТЬ, КОГДА МЫ ВАС УБЬЁМ! ТОЛЬКО ТАК МЫЫЫЫ ДОСТИГНЕЕЕЕМ ПОБЕЕЕЕЕЕЕДЫ!!! — взревел Берсариус. — Ах ты, говнюк, я не позволю тебе... — простонал художник, пытаясь понять как тот наносит удары, ведь он держит в руках только рукоять от меча... В эту же секунду Архиепископ Центра отрубил ему второй "рог" и проткнул насквозь... Порфирий умирал... напоследок он глянул на Берсариуса и заметил, что от рукояти отходит чёрная полоса длиной в 5 метров, проткнувшая его... и тут троллейбус с небывалой ясностью осознал, что это конец... — Нет, я не... не хочу... помогите... — и это были его последние слова... ———————————— Спустя пять минут, Прокопий, проезжая мимо Старой Басманной увидел на земле труп... — П-п-пор-рфирий? — с ужасом узнал в останках троллейбуса своего друга 24-ый... ———————————— — Надо найти его, срочно! — закричал Питер, на полной скорости преодолевая Бакунинскую улицу, Скрэдж едва поспевал за ним... И вот 22-ой и 32-ой въехали в 2ТП, но там никого не было... зато были явные следы художества... — Значит, Порфирий был здесь... — заметил гольяновец. Троллейбусы посмотрели друг на друга и кивнули. Оба они поняли друг друга и поехали на маршрут художника... ———————————— Но как только они развернулись, на них налетел Прокопий... — Привет, Проша, что-то случилось? — спросил Питер. — Пит-тер эт-то тяжко молвить, но... — заикаясь, проговорил 24-ый. Скрэдж заметил, что тот трясётся... — Прокопий, что-то не так? — спросил он. И тут оба троллейбуса увидели, что Прокопий, что-то волочит сзади... — Полагаю, это то, что осталось от Порфирия... И взору 22-ого и 32-ого предстал изувеченный труп художника. — П-порфирий? — на глаза механика навернулись слёзы (БЫ, если бы он хоть на грамм был человеком)... ———————————— Очнулся Порфирий в незнакомом месте... — Где я? — спросил он. И тут он заметил, что сидит на стуле в человеческом обличьи... Высокий, полноватый, в фиолетовом халате с салатовым бантом и чёрных брюках, также был темно-синий берет, из-под которого выбивались карамельного цвета волосы и стреляли голубые честные глаза. — Ты здесь, потому что я так захотела! — провозгласила девушка. 25-ый обомлел... она была прекрасна: худенькая, невысокая, с длинными ножками, миниатюрными ручками, серебристые волосы, фиолетовые глаза, сине-белое платье с фиолетовыми вставками, и лиловыми туфельками. — Я Пенелопа 1 Нагатинская! — представилась она. — Стоп, а ты разве не должна быть в Москве? — удивился Порфирий. — Я? — Пенелопа расхохоталась, — 1 троллейбус – это моя земная форма на поддержание которой уходит энергия! Я являюсь богиней и все вы 88 очаровательных малышей – мои дети! — Ого, — поразился троллейбус(азаза, уже неееет), — кстати я жив? — Боюсь,что нет... — она показала на монитор где изображались останки 25-ого... — это всё что от тебя осталось... этот Берсукиус (25-ый прыснул) позаботился, чтобы ты не встал... Художник застыл в шоке: он конечно знал, что Берсариус зверь, но чтоб настолько... да и вообще странно как-то видеть свой труп со стороны... — Я верну тебя назад, — сказала Пенелопа. — А ты можешь? — с надеждой спросил Порфирий. — Не сомневайся Порш, — игриво подмигнула она, — иначе не быть мне богиней! — А картину мою? — К сожалению нет... — грустно проговорила богиня. — НЕЕЕЕЕЕТ!!! — душераздирающе завопил 25-ый, разрыдавшись... — ЗА ЧТОООО?! — Ты чего? Не плачь, милый — сказала Пенелопа, обняв его... Но художник был безутешен... — Но я могу сделать круче, — игриво подмигнула она. Порфирий опустивший было голову вновь поднял её. — Нарисуй меня, — и тут напротив 25-ого появились мольберт палитра и кисть. Пенелопа конечно славилась озорством, но она хотела помочь художнику... — П-пенелопа? — Так стоп. Стоп-стоп, стоооооооп, стоп! — сказала богиня, — нееее, я тебя значит Порш зову, а ты? Зови меня Пэнни — Хорошо, Пэнни, я принимаю твой вызов! — усмехнувшись, ответил 25-ый. Спустя 20 минут он управился... — Ну как? — заметно волнуясь, спросил Порфирий. — ВААААААУ! КЛААААААС! ПОРФИРИЙ ТЫ ЛУЧШИЙ ХУДОЖНИК НА ПЛАНЕТЕ!!! — Спасибо, что подарила вдохновение, это тебе, — промолвил художник, робко протягивая ей картину. — НЕЕЕЕЕЕТ! Это тебе взамен того, что ты потерял в битве... отнеси это на Таганку... Порфирий обнял Пэнни и сказал: — Спасибо тебе... — Да не за что, малыш, я отправлю тебя домой... ———————————— — Это я во всём виноват... — рыдал Скрэдж, — ОТПРАВИЛ ЕГО НА ВЕРНУЮ СМЕРТЬ!!! — НЕТ, ЭТО Я ПОЗДНО ПРЕДУПРЕДИЛ ВАС! — горестно воскликнул Питер. — Извольте молвить, — Прокопий осёкся... — УЗРИТЕ!!! И тут труп их друга залило золотым сиянием и на его месте появился Порфирий собственной персоной... — Порш, ты жив! — обрадовался 32-ой. — Пресвятая Пенелопа! Как же ты нас напугал! — облегчённо простонал 22-ой. Порфирий вздрогнул, услышав её имя. — Что-то не так, друг? — осведомился 24-ый. — Опа, что это? Это ты нарисовал? — прифигел Скрэдж, увидев картину. — Даааа, на ней изображена Пресвятая Пенелопа... — горделиво ответил художник. — Ваааааааау... — выдохнул механик. — А теперь на Таганскую! — воскликнул 25-ый. ———————————— — И вот, так всё и было... — закончил рассказ Порфирий, водружая картину на стену... — Ух ты... вернуться из мёртвых, — позавидовал Питер. — Ага... Но на Лубянке, меня продолжают поливать грязью! — Бермразиус ответит за это! — вознегодовал Скрэдж. Все рассмеялись и художник услышал голос Пэнни: Порфирий, ты справился! Молодец! Хоть тебе и невезёт, но ты себя проявил! — Ещё раз спасибо! — мысленно проговорил 25-ый. — Всегда пожалуйста! — ответила 1-ая...