***
Когда Грейнджер пропускала приём пищи, это по какой-то неизвестной Малфою причине бесило ещё больше, а сегодня она пропустила завтрак и обед, спасибо Мерлину, ужину она решила уделить немного своего драгоценного внимания. Поттер что-то попытался ей втолковать, указывая вилкой на стейк в её тарелке, но она лишь недовольно сморщила нос, принюхалась, присмотрелась и, как обычно, отставила тарелку в сторону. Терпения Драко Малфоя хватило ровно до этой минуты, и, надо признать, держался он долго с начала учебного года до февраля, холодного, ничем не примечательного месяца, который потом будет отмечен в календаре. — Хватит это терпеть, — сам себе сказал Драко и решительно направился к гриффиндорскому столу под удивлённые взгляды не только друзей, но и всей школы. — Эм… Привет, Малфой, — неуверенно поприветствовал Гарри незваного за стол гостя, они пусть и не враждовали теперь, но и друзьями становиться не спешили. — Что ты… — «хотел» подумал, но не сказал вслух Поттер, продолжая следить за странной ситуацией. Драко, игнорируя все взгляды и вопросы, сел напротив Грейнджер, притянул к себе тарелку Гермионы, озадаченной происходящим, взял приборы, отрезал от стейка кусок и протянул мясо, нанизанное на вилку, Гермионе Грейнджер. — Ешь. Приятного аппетита, — настойчиво сказал Драко. Она удивлённо посмотрела на вилку в руках Малфоя, потом на самого Малфоя, о чём-то задумалась на несколько секунд и, отодвинув его руку в сторону, молча вернулась к книге. В Большом стояла непривычная тишина, все с любопытством наблюдали за развернувшейся сценой, даже профессора отвлеклись от обсуждений. Драко в этом году почти не привлекал к себе внимания, стараясь по большей мере игнорировать всё, что его не касается, но он и подумать не мог, что будет добиваться внимания Гермионы Грейнджер на глазах у всех. И во имя чего? Во имя всего съедобного в мире, во имя стейка и святого Мунго, которому не достанется звёздный пациент. Миссия почти невыполнима. Драко положил вилку на тарелку, но только на минуту, чтобы привлечь к себе внимание и вырвать из её рук злосчастную книгу «О чём умолчал Пол Брэгг». Кто такой этот мистер Брэгг, Малфоя ничуть не интересовало, а вот сердитый взгляд Грейнджер и палочка в её руке немного напрягли его, но раз уж он затеял эту битву, то идти нужно до конца. — Ты должна поесть, — Малфой снова вернулся к её стейку, который всё ещё выглядел аппетитно, и протянул ей вилку, — ешь. — Не хочу, — коротко ответила она и повернулась к Гарри. — Я в библиотеку, нужно дописать эссе. Она покинула Большой зал со скоростью новенького Нимбуса, все вернулись к своему ужину, а Малфой после нескольких секунд раздумий съел тот отрезанный кусок стейка — вкусно, идеальная средняя прожарка. — Неплохая попытка, Малфой, — дружелюбно сказала Джинни, — у нас ничего не вышло, но ты не сдавайся. Драко предпочёл молча удалиться из зала, но пока он шёл к выходу, несколько учеников из разных факультетов поприветствовали его и пожелали удачи в нелёгком деле. Загонщица из Хаффлпаффа сказала, что будет за него болеть и держать кулачки. Непривычно. Но это всё потому, что всем больно смотреть на Грейнджер, а не потому, что Драко Малфой делает что-то правильно. Да и не имеют значения причины, по которым он это делает, главное — результат.***
Утром следующего холодного февральского дня за гриффиндорским столом было пусто, оно и понятно: Снейп накануне пригрозил Гриффиндору и Слизерину проверочной работой, и аппетита с утра, видимо, не было. Малфой зашёл лишь за яблоком и чтобы проверить, не явилась ли на завтрак Её Королевское высочество принцесса Гриффиндора и мисс Каприз Гермиона Грейнджер. Нет. Не явилась. На обед в сопровождении Поттера и его рыжеволосой подружки Грейнджер пришла с видом, будто бы её вели на казнь. К столу подали сэндвичи с рыбой, ветчиной и курицей на выбор и разнообразные соусы, приготовленные по особым рецептам хогвартских домовиков. Малфой встретился глазами с Грейнджер, сидящей за столом напротив, и подал ей условный сигнал читать по губам: «Ешь». Можно ли считать успехом то, что она оторвала листочек зелени и медленно прожевала его, параллельно слушая жалобы Поттера на чрезвычайно сложные задания Снейпа? Паркинсон, наблюдавшая за этим в первом ряду, — сегодня ей выпало вип-место за столом — попросила Драко перестать гипнотизировать Грейнджер и уделить внимание своему обеду. А аппетита у Малфоя как и не было, с антирекламой сэндвичей Грейнджер справлялась успешно; так и самому можно умереть с голоду. К концу учебного года в голодных играх выживут сильнейшие. Пока его отвлекала Пэнси, он упустил из виду как поредело за столом гриффиндорцев: она ушла, оставив обед нетронутым. К ужину Драко готовился морально, он собирался пойти в наступление и заставить её съесть всё до последнего кусочка. Блейз и Пэнси пытались образумить друга и отговорить от этой идеи, а Тео и вовсе сказал, что у Малфоя всегда была какая-то странная зацикленность на Грейнджер, так что им, как самым терпеливым друзьями в мире, стоит просто наблюдать за тем, куда это всё приведёт. А Драко и сам не знал, чем всё это закончится, возможно, кто-то из них окажется с нервным срывом в Мунго, но он пойдёт до конца. Грейнджер пришла с опозданием, Малфой немного переживал, что она снова пропустит ужин, но этого не случилось. Как только она села на своё привычное место, Драко, собравшись с духом, встал из-за слизеринского стола, чтобы пересесть за гриффиндорский, прямо напротив нее. В зале послышались удивлённые голоса, что ж, этого следовало ожидать, Малфой ничуть не смутился, а Поттер со своей подружкой на удивление как-то обычно поприветствовали его, будто в этом не было ничего странного. — Приятного аппетита, Грейнджер, — сказал Драко, нанизывая на вилку кусочек спаржи. Сегодня на ужин подали филе сибаса с запечёнными овощами и спаржей; рыбу Малфой не любил с детства, у него аллергия на морепродукты, но он даже не собирался подавать виду, что его что-то не устраивает. Драко аккуратно отделил часть от филе и с аппетитом его прожевал, мысленно молясь Мерлину, чтобы только у Помфри оказалось нужное зелье от аллергии. — Мне нужно прочесть тебе лекцию о пользе морепродуктов, чтобы ты начала есть? — спокойно спросил Драко, глядя на недвижимость по имени Гермиона Грейнджер. — Ешь. — Я не люблю рыбу, — также спокойно ответила Гермиона. Надо же, какое совпадение, рыбу она не любит, но у Драко сегодня другие планы, так что ей придётся съесть свой ужин. Он нанизал кусочек филе на вилку и протянул Гермионе: — Попробуй, Грейнджер, давай. — Она отрицательно помахала головой, но он не отступал. — Ешь, Грейнджер, открой рот, — Драко обращался с ней как с ребёнком, сам удивляясь своему терпению. — Давай, за па-а-а-пу… Драко уловил какое-то странное шипение со стороны Поттера, но не обратил на него внимания. Гермиона, казалось, немного зависла, хотя в последнее время это состояние было для неё нормальным. Ко всеобщему удивлению, она потянулась к вилке и поместила еду в рот. Малфой решил не сбавлять темпов и со словами «за маму» протянул ей следующий кусочек филе, но Грейнджер посмотрела на него так, будто он сделал самую большую глупость в мире. Не сказав никому ни слова, она ушла. Ужин на сегодня окончен. — Не стоило говорить о родителях, Малфой, — сказал Гарри, который впервые увидел такое потерянное лицо у Малфоя, — это пока ещё запретная тема для всех нас. — Из-за этого она перестала питаться как нормальный человек? — Не только, но я не думаю, что должен обсуждать это с тобой. Малфой кивнул в знак понимания — действительно, с чего бы Поттеру с ним откровенничать. Но Драко этим же вечером послал филина матери, чтобы она через своих людей достала ему сведения о родителях Гермионы Грейнджер. Ответное письмо пришло к утру, Нарцисса была удивлена просьбе сына, и это вполне естественно, не часто Драко спрашивал о девушках у матери. Всё, что удалось узнать, — это то, что в Министерстве работают над тем, чтобы вернуть память родителям героини войны.***
Ещё один февральский ужин Драко провёл за столом Гриффиндора, теперь к нему присоединился Тео просто без причины, так ему захотелось. На удивление он нашёл о чём поговорить и с Поттером, и с младшей Уизли; ужинали за разговорами, будто и не было никогда вражды между слизеринцами и гриффиндорцами. Малфой всё своё внимание переключил на Грейнджер и пастуший пирог, от которого исходил приятный аромат, будоражащий аппетит. — Приятного аппетита, Грейнджер, — по традиции сказал Драко и попробовал пирог на вкус. — Отличная работа. Ешь. — Малфой, чего ты добиваешься? — спросила Гермиона и внимательно проследила за тем, как аккуратно Драко Малфой справляется с ножом и вилкой, при этом держа идеальную осанку. — Хочу, чтобы ты поела. Знаешь ли, мне не нравится смотреть на твоё страдающее лицо, будто перед тобой не вкуснейшая еда, а стряпня из захудалого заведения. — Так не смотри. — Лучше поешь, — не придумав логичный ответ, Драко проигнорировал её слова, — ешь, пока пирог ещё тёплый. Рекомендую. Она получала какое-то странное эстетическое удовольствие, наблюдая за тем, как справляется с едой Малфой. Есть в этом ритуале что-то приятное; порой казалось, что он не в Большом зале Хогвартса ест обычный пастуший пирог, а в самом дорогом ресторане Лондона. Её руки сами потянулись к приборам, и она не заметила, как съела первый — а затем и второй — кусочек пирога. Вкусно. Малфой не подал вида, что случилось что-то невероятное — она ест! Но мысленно похвалил себя за старания, он почти выиграл эту битву. — Малфой, ты же понимаешь, что твоя доставучесть вышла на новый уровень? — Спасибо, что заметила, Грейнджер, я старался, — с привычной для него ухмылкой ответил Драко. — А знаешь, чего я на самом деле добиваюсь? — Открой же мне свои тайны, неприятный слизеринец, — улыбнувшись, сказала Гермиона. — Чтобы к концу года ты растолстела и не смогла найти приличное платье на выпускной! — Какое коварство! Ты очень плохой, Малфой! Они рассмеялись, чем ещё больше привлекли внимание всех присутствующих на ужине в Большом Зале. Минерва Макгонагалл ласково улыбнулась, глядя на таких взрослых детей, переживших войну и потери, но сумевших побороть страх. Страх перед будущим, перед неизвестностью, перед самими собой. Больше всего сердце болело за отважную добрую девочку Гермиону Грейнджер, которая на глазах увядала, как цветок, которому не хватало любви и внимания. Родителям восстановят память, и пройдёт время, Гермиона станет кем-то великим, в этом Минерва не сомневалась. К ней, как и к цветам, нужен особый подход, и так распорядилась судьба, что Драко Малфой нашёл его. Удивительно, как порой Мерлин сводит людей, заставляя их пройти через тернии к звёздам.***
— Грейнджер, сегодня я не приду на обед, но Блейз обещал проследить за тем, чтобы ты всё съела. Драко совсем не нравилось, когда приходилось менять свои планы. Прошло уже две недели, как он ужинает вместе с Грейнджер, и уже наблюдался значительный прогресс в её режиме питания, хотя ещё было над чем работать. Но сегодня его срочно позвала к себе в кабинет профессор по Древним Рунам, что-то не так с его эссе, поэтому свою важную миссию Малфой возложил на своих друзей; теперь они сидели за одним столом с гриффиндорцами, и даже некоторые ученики других факультетов к ним присоединились. — Ничего не могу обещать, — скучающе ответила Гермиона. — Грейнджер! — Что? — Приятного тебе аппетита. Она направилась в Большой зал, но по пути вспомнила, что ей срочно нужно в библиотеку. Когда Гермиона закончила со своими книжными делами, обед подошёл к концу. Почему-то её волновало, что Малфой расстроится, но, с другой стороны, она хотела этого. Пусть расстроится, а то слишком уж довольный он убежал к своему любимому профессору по Древним рунам. До конца дня у Гриффиндора не было общих пар со Слизерином, так что до ужина можно было спокойно сосредоточиться на занятиях. Экзамены на носу, о чём она думает?! На ужине она встретилась с недовольными взглядами своих слизеринских надзирателей. Малфой был мрачнее тучи, Гарри пытался начать разговор с обыденных обсуждений, но был грубо прерван вежливой просьбой Драко «заткнуться». — Сегодня съешь весь бефстроганов и десерт. И сок. — Сам ешь свой десерт, — она отодвинула еду и потянулась к своей книге, за что тут же легонько получила по рукам от сидящей рядом Паркинсон. — И ты, Брут? — Ешь, — скопировав Малфоя, сказала Пэнси Гермионе. Драко это показалось смешным, но он никак не прокомментировал. — Я не буду десерт. — Будешь, я специально для тебя попросил его приготовить. — Если переживаешь, что ингредиенты для этого десерта потрачены зря, то угости им своего любимого профессора, — с ощутимой ноткой недовольства фыркнула Гермиона. Сначала Драко удивлённо посмотрел на Гермиону, пытаясь понять, не послышалось ли ему, затем, увидев застывшие в удивлении лица своих друзей, убедился, что услышал он правильно. И слова Грейнджер прозвучали так, будто она приревновала его к профессору. Ревность? Он расплылся в улыбке от осознания того, что Гермионе Грейнджер он не безразличен. И почему его это так волновало? Ответы были, но страхи перед ними, перед неизвестным будущим не позволяли действовать в угоду своим желаниям. Всему своё время.***
— Малфой, посмотри на меня! Эти щёки не поместятся ни на одной выпускной колдографии! Неделя до выпуска! Четыре месяца прошло с того дня, как Драко Малфой объявил войну Гермионе Грейнджер и её голодовке. Он сумел разжечь её аппетит не только к еде, но и к жизни, Малфой помог Гермионе раскрыться, преодолеть страхи и вместе с ней отправился к её родителям, чтобы вернуть им память. На первом семейном ужине с родителями Драко и Гермиона, наверное, съели слона, сами того не заметив. Не потому, что было очень вкусно, а потому, что волновались оба. Малфои и Грейнджеры удивительно, но поладили, несмотря на полную противоположность друг другу и мирам, к которым они принадлежат. — А мне нравятся твои щёчки, — нежно проведя ладонью по лицу своей девушки, сказал Драко. — Слава Мерлину, теперь ты выглядишь здоровой, а то смотреть на тебя было больно. — Так и не смотрел бы. Снова не найдя что ответить, Драко поцеловал её, вложив в поцелуй всю нежность, на которую был способен. Он держал в ладонях её лицо и мысленно благодарил Мерлина за её милые щёчки, которые он отвоёвывал в голодных февральских играх.***
— Гермиона, я голоден и готов съесть тебя на ужин! И сделаю это, если ты немедленно не закончишь со своими делами. Министерство подождёт с законотворчеством до завтра, пойдём домой. — Не ешь меня, серый волк! Я тебе ещё пригожусь, — с улыбкой ответила миссис Малфой, убирая папки с документами в стол. После выпуска они вместе отправились в Академию на два года для повышения квалификации в области политологии и магического права, а по возвращении в Англию оба получили высокие должности при Министерстве Магии Англии. Ещё через год Драко и Гермиона поженились, а история о том, как начинались их отношения, стала популярной сказкой, которую напечатала Джинни Поттер в своей книге для детей «О том, как принцесса потеряла аппетит». Конечно, некоторые детали были подкорректированы в соответствии с возрастной маркировкой, но история от этого хуже не стала. — М-м, как вкусно, — прикрыв глаза от наслаждения, Гермиона тщательно прожёвывала брокколи с клубнично-креветочным муссом и ванильным мороженым. Драко скривился от сочетания несочетаемого, похоже, у жены вкусовые рецепторы сломались. — Дорогой, ты почему не ешь? Ты же был таким голодным. — Я ненавижу морепродукты, у меня на них аллергия, — наконец признался Малфой. Гермиона давно его раскусила и была поражена тем, что ради неё он когда-то пошёл на такие гастрономические жертвы. — Теперь ты знаешь обо мне всё. — Ты удивительный, Драко Малфой, — с нежностью сказала Гермиона и позвала эльфа, чтобы рыбу заменили на мясо. — А знаешь, я, пожалуй, начну с десерта, — Драко хитро улыбнулся и, подмигнув своей жене, отправился на второй этаж в сторону спальни. — Можешь взять с собой сливки. — А клубнично-креветочный мусс? — Никаких креветок! — А мороженое? Мистер Малфой, вы хотите немного холодного мороженного для аппетита? — кокетливо спросила Гермиона и, взяв с собой пиалу с мороженным, поднялась в спальню. Некоторые продукты, особенно сладкие, обладают свойствами афродизиака, об этом Малфои узнали во время первого совместного путешествия; в тот раз они пытались понять, почему первый месяц молодожёнов назвали медовым? Почему не сахарным или миндальным? Почему людям вообще нужно как-то называть отдельные периоды жизни? Драко ненавидел мёд, поэтому медовый месяц был переименован в яблочный; он в шутку называл Гермиону Шарлоттой и с удовольствием пробовал её на вкус, изучая языком каждый сантиметр её тела. С того самого яблочного месяца игры с едой, вкусами и пищевыми афродизиаками стали частью их жизни. — Мороженое, говоришь? — спросил Драко, притянув к себе Гермиону, его хриплый голос был не более чем мягким шёпотом, переполненным чувственностью. — Тогда сегодня я шеф-повар. — Не возражаю. Драко забрал из рук любимой стеклянную пиалу с ванильным мороженым, политым винно-вишнёвым сиропом, и поставил на прикроватный столик, чтобы заняться вторым десертом немного позже. Сейчас же он чертовски изголодался по аппетитным формам своей жены, возможно, ему просто показалось, что она немного поправилась, но, несмотря на это, её тело всё ещё было совершенным. Он восхищался её красотой, и каждый день перед тем, как отправиться на работу, Драко с нежностью целовал щёчки, по которым успел соскучиться со времён выпуска. Ни одна женщина не могла сравниться с Гермионой, а он и не сравнивал, гордился, боготворил и любил так, как никого до неё. Завистники говорили, что их отношения не продлятся и года, в газетах писали о них всякую чушь, но всё это не имело никакого значения. Мистер и миссис Малфой несли свою любовь в ладонях, трепетно оберегая от всего, что вызывало аллергию и неприятное послевкусие. — Какое у нас сегодня блюдо от шефа? — спросила Гермиона после того, как удобно расположилась на кровати; в своём чёрном приталенном платье она превосходно смотрелась на серебристом комплекте постельного белья. — Стоит начать с комплимента от шефа, — медленно расстёгивая пуговицы на рубашке, сказал Драко, — ты выглядишь очень сладко, дорогая, и сначала я хочу поцеловать твои губы. Это будет ленивый французский поцелуй, я только попробую тебя, чтобы уловить тонкие нотки ванильного мороженого. Затем я спущусь ниже и проведу языком по твоей чувствительной коже на шее. Его рубашка упала на пол, и Гермиона затаила дыхание; словно загипнотизированная она смотрела на Драко, его прекрасное мужественное тело, на котором виднелось несколько шрамов. Ей безумно нравилось слушать возбуждённый голос мужа, но ещё больше хотелось, чтобы он, наконец, замолчал и сделал всё то, о чём говорил. Малфой вернулся к пиале, десертной ложкой зачерпнул холодный ванильный пломбир и предложил Гермионе попробовать: — Приятного аппетита, любовь моя. Она положила мороженое на кончик языка, чтобы ощутить первые ноты вкуса, сделала глубокий вдох, чтобы задействовать все рецепторы, и всё это время неотрывно смотрела в глаза Драко, он внимательно следил за её действиями — эти игры стоили ему немалой выдержки. — Вкусно, хочешь попробовать? Можно подумать, ему требовалось приглашение, вместо ответа он поцеловал её в губы, как и обещал, медленно и лениво лаская, проникая языком вглубь. Поцелуй со вкусом ванили: сладкий, пьянящий, сводящий с ума, разжигающий страсть, пробуждающий аппетит. Малфои рекомендуют. Драко потянул лиф платья вниз, оголив её грудь, тотчас его губы коснулись её шеи и плеч, и она чувствовала, что плавится от его чувственных прикосновений. Тихий стон сорвался с губ, когда руки мужа принялись ласкать её грудь, она рукой обхватила его шею, желая притянуть ещё ближе, раствориться в нём без остатка. — Мы можем перейти сразу к горячему? — соблазнительно прошептала Гермиона и переместила руку на его ремень, ловко справившись с застёжкой. — Кто-то сильно проголодался, — улыбнувшись, сказал Драко, не прекращая ласкать её тело. — Как насчёт фирменного блюда от шефа? — Да, — на выдохе произнесла она, когда его губы коснулись её возбуждённых сосков. Он целовал её грудь: сначала одну, потом вторую также медленно, слегка покусывая. Его язык доводил её до дрожи и тихих стонов. Она отзывалась на каждое его прикосновение, будто магия родственных душ прошлась тысячей импульсов по всему телу. — Твоё платье не подходит к ужину, думаю, лучше снять его. — Драко щёлкнул пальцами и, используя давно изученный приём невербальной магии, вмиг оставил любимую без одежды. — Так-то лучше. — Твои брюки тоже не соответствуют дресс-коду. — Гермиона повторила этот трюк с одеждой и увидела, как сильно возбуждён её муж — оба были на грани срыва, но шеф, кажется, не торопился с заказом. Драко со взглядом голодного зверя жадно смотрел на обнажённую женщину, которая делила с ним постель вот уже несколько лет, и он всегда завидовал самому себе. Каким-то совершенно странным образом он отвоевал её у Мерлина, у несчастного рыжего, у всего мира. Он её жизнь, а она — его, так и должно быть, когда люди любят, отдаваясь друг другу полностью, без остатка. — Так и будешь смотреть? Мистер Малфой, а как же горячее? Малфой сел, прислонившись к спинке кровати, потянул её руку на себя, усадив сверху, и жадно впился губами в шею Гермионы, всё сильнее прижимая к себе. Она чувствовала, как поднимается температура, учащается дыхание и как сладостно дрожит её тело от опьяняющих ласк. Гермиона приподняла бёдра, и Драко медленно вошёл в неё до упора; оба замерли от переизбытка чувств, они — единое целое. Она нарочито медленно подалась назад, глядя в его выразительные глаза, зрительный контакт особенно будоражил их разум, но он стремительным резким движением вошёл в неё снова; стоны удовольствия наполнили их спальню, на которую предусмотрительно были наложены заглушающие чары. Его длинные пальцы гладили её спину, скользя вдоль позвоночника, пока она задавала темп, каждой клеточкой чувствуя его в себе. Драко понимал, что надолго его не хватит, она стала двигаться быстрее, получая неимоверное удовольствие от глубокого проникновения. Гермиона выглядела невероятно сексуальной в этой позе сверху, Драко это зрелище казалось самым приятным для глаз, он смотрел на неё с обожанием и диким желанием каждый раз, снова и снова. Перехватив инициативу, он вышел из неё и, уложив любимую на спину, резким толчком вошёл до основания, заставляя её стонать от наслаждения. Она впилась ногтями в его спину, оставляя свой автограф на теле Драко, его динамичные отточенные движения подводили их к кульминации. Малфой чувствовал, как сокращаются её мышцы, затягивая его в бездну экстаза и эйфории. Он страстно поцеловал Гермиону, а затем вышел из неё, чтобы следом одним резким толчком подвести их к неописуемому взрыву эмоций. Закрыв глаза, она выгнула спину и издала протяжный стон, ощутив, как её захлестнуло волной оргазма, и Драко кончил вслед за ней. Они смотрели друг на друга страстно, с трудом восстанавливая дыхание, он нежным жестом провёл по щеке Гермионы, любимой женщины Драко Малфоя. — Растаяло мороженое, кажется, мы сегодня без десерта, — с улыбкой сказала Гермиона и оставила лёгкий поцелуй на его ладони. Драко улыбнулся в ответ и подумал, что, после того как они всё-таки спустятся к ужину, он приготовит для неё что-нибудь особенное на десерт. Он сделает всё для неё, чтобы видеть её счастливой, чтобы глаза Гермионы всегда смотрели на него с нежностью и любовью. — Знаешь, если бы ты на повторном курсе не устроила голодовку, то, возможно, наши жизни сложились бы иначе, — с ноткой грусти сказал Малфой. — Ты в буквальном смысле сводила меня с ума своей апатией и отсутствием аппетита не только к еде, но и к жизни. — Зато теперь с аппетитом нет проблем, и я прямо сейчас чувствую, что готова съесть всё, что приготовили нам на ужин, — задумавшись, Гермиона добавила: — И абиссинскую смоковницу хочу вместе с рыбными чипсами и сливочным пивом. Или без пива, но с тыквенным соком. И сахарные перья, да, точно! Хочу в Сладкое Королевство. — Гермиона. — Что? — она посмотрела на мужа так, будто он отвлёк её от очень важных мыслей. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, Драко Малфой, — она поцеловала мужа в нос и, потрепав его волосы, встала, чтобы отправиться в ванну и привести себя в порядок. После того как Гермиона скрылась в ванной, Драко наспех накинул халат и отправился в свой кабинет за зельем, которое, как он предполагал, могло дать ответ на вопрос, волнующий Малфоя вот уже несколько недель. Странные вкусовые предпочтения жены, внезапно округлившиеся формы… У Малфоев будет ребёнок? Драко улыбнулся возможной перспективе и скрестил пальцы, чтобы его догадки подтвердились. Всё-таки, каким бы придурком не был этот Мерлин, стоило сказать ему спасибо. — Спасибо за неё.