Новолунье не придёт никогда

Когда ребенок был ребенком, это было время вопросов. Почему я — это я, и почему я — не ты? Почему я здесь, почему не там? Когда началось время и когда кончается пространство? Может быть, наша жизнь под солнцем — это только лишь сон? Может быть, то, что я вижу, слышу, чувствую, это только мираж вора в этом мире? Существует ли на самом деле зло, и есть ли по настоящему злые люди? Как получается, что до того, как я стал тем, кто я есть, меня не было, и что однажды я перестану быть тем, кто я есть? Небо над Берлином (Der Himmel über Berlin) Всякий раз, когда я говорю «да», я заранее вижу, скольких «нет» мне это будет стоить. Станислав Ежи Лец Играй в свои игры, если тебе так хочется. Но не больше. Не заходи слишком далеко. Стивен Кинг. Баллада о гибкой пуле

Тёмно-красная вода была очень символичной. В сущности, что может быть банальнее, чем два молодых вампира в красной воде? Ничего… Этакая импровизированная кровавая баня. Странно, но мысли о крови не вызывали во мне никакого благоговейного ужаса. Я думала о полной ванне крови как о чём-то обыденном. В сущности, для нас это было бы чем-то вроде ванны из шампанского. Каким удовольствием было просто прижиматься щекой к сильному плечу Эдварда, закрывая глаза, вдыхать запах его волос — такой знакомый, но такой волнующий… Коснувшись его напряжённой шеи, я почувствовала какое-то глубинное, сильное чувство, идущее, казалось, от кончиков пальцев ног и пронзающее меня до самой макушки. Это мой мужчина. Ему хотелось принадлежать целиком и полностью. Я постаралась не впускать эту мысль в своё сознание, чтобы Эдвард не смог прочесть и её тоже. Но он уже смотрел на меня, пряча улыбку в уголках губ. Он не говорил ничего, но этого его смехом подсвеченного взгляда было достаточно. Он знал обо мне всё. Он смотрел прямо мне в душу. Было в его внимательном взгляде что-то… нечеловеческое. Люди не умеют смотреть так проникновенно, так отстранённо и в то же время так чувственно. Я неоднократно видела, как цепенеют девушки от одного взмаха его ресниц. Он смотрел на меня, как на равную — в полную силу. Этот взгляд плавил меня… — Эдвард… Одно слово — и хрупкая магия разрушена. Хлопнув ресницами, он улыбнулся. — Да? — Почему меня так тянет к тебе? Не к Джасперу, не к Эммету… — Может, это любовь, детка? Та самая, которая с первого взгляда… Эдвард-циник просвечивал сквозь Эдварда-романтика, придавая его словам какой-то грубоватый шарм. Мне хотелось укусить его, чтобы вывести из этого равновесия. «Ну, сделай это. Сделай, если хочешь» Взяв его расслабленную руку, я поднесла её к губам. Подумав мгновение, я сначала прижалась к ней лёгким поцелуем, а потом… Момент, когда выпускаются зубы всегда отдаётся лёгким холодком в сознании… Не отрывая взгляда от лица Эдварда, я прокусила тонкую кожу его запястья. Твёрдого, непривычно тёплого запястья. Вздрогнув, он закрыл глаза. Его ноздри трепетали. Я не понимала, что он чувствует, потому что… Потому что я сама чувствовала на губах его кровь. Она была жгучей на вкус. Вкус этот таял, будто испаряясь, оставляя только мимолётное ощущение. Короткое, как слово: «ещё». Я не знала, причиняю ли я ему боль. Его ресницы вздрагивали, а мысли молчали. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем пальцы свободной руки Эдварда достаточно жёстко обхватили меня за затылок, отрывая от его руки. — Хватит… Это опасная игра, Белла. Карлайл не обрадуется, если узнает… — Прости… — смотрела в его смеющиеся глаза. Он притянул меня к груди, касаясь губами губ, на которых ещё был вкус его собственной крови. — Ничего. Знаешь, любовь — это когда не страшно позволить даже такое. Ещё один повод радоваться тому, что мы — вампиры. Я один короткий разговор с Джулией, моей подругой из Сиэтла. Мы вместе прогуливали физкультуру: я сказалась больной, а она вызвалась отвести меня в медпункт. Отделавшись таким образом от старого зануды — мистера Нолана — мы отправились за школу: смотреть на закат и болтать о своём, о женском — о бейсболе. Джул курила, щурясь на заходящее солнце, а я просто слушала её монолог, думая о своём и изредка подавая реплики. Кажется, именно тогда мы говорили о том, что такое любовь. Гениальная в своей непосредственности, Джул выдала, выпуская сизый дым через узкие ноздри. «Любовь, Белла, это когда не противно сделать минет. Ну, лично для меня». Я благополучно забыла и это откровение, и вообще тот вечер, но сейчас мне почему-то вспомнился именно этот разговор. — Эдвард… Тебе было больно? Он нежно придержал мой подбородок пальцем. — Ты точно хочешь об этом узнать? — Ну… да. Я не сразу поняла, что говорить внятно Эдварду мешают зубы. Мгновенно, не давая мне опомниться, будто боясь, что я возьму свои слова обратно, он склонился к моему лицу. Он не ожидал, что я не отпрыгну, а наоборот — подамся навстречу… Только когда его требовательные чуть тёплые губы отлепились от моих, я поняла, что он прокусил мне губу. Я не заметила, как это случилось, потому что мне было просто нереально хорошо. — Так и умереть недолго. Даже не заметив этого. Поцелуй вампира — прямой путь на небеса. Карлайл убьёт меня, если узнает… — Не говори ему об этом… Не выдержав искушения, я вернула ему поцелуй, попутно поймав губами капельку крови в уголке его чувственного рта. — Я обещал защищать тебя, а сам играю с тобой в опасные игры. — С тобой не соскучишься. — Никогда… Выйдя, наконец, из ванной комнаты, мы выглядели, как нашкодившие первоклассники. Я знала, что дома нет никого, кроме Эсми, а она не слишком любопытна, но мне хотелось быстрее оказаться в своей комнате. Не хватало, чтобы она увидела меня в компании мокрого Эдварда, пусть и случайно. Тем более что из одежды на нас были только пара полотенец. Картина маслом — держащиеся за руки, едва одетые и буквально трясущиеся от близости друг друга. А мне ещё предстоит с папой пообщаться… Вместо того чтобы думать о том, что он говорит, я буду вспоминать эти полтора часа в ванной в обществе Эдварда. Его руки, его глаза, его губы… Вкус его крови… Его опасный поцелуй, непохожий ни на что, испытываемое мной прежде. Его прикосновения, когда он, смеясь, мыл мою спину. Запах его волос… «Теперь я пахну ирисами. Розали будет в бешенстве» «Я поговорю с ней. Что-нибудь совру» «Она догадается, и будет требовать подробностей» «Я расскажу ей правду» «Какую?» «Что ты был великолепен. Остальное она придумает сама. Фантазия у неё просто шикарная» «Я был великолепен?» «Издеваешься?» «Конечно. Но всё же?» «Да, Эдвард» «Я люблю это твоё «Да, Эдвард» Наш мысленный диалог прервался, когда я юркнула за свою дверь. Нам хотя бы пару часов стоило побыть врозь. Хотя бы затем, чтобы привести мысли в порядок. Переодевшись, я забралась в кресло. Губу немного саднило, но это не мешало мне в тысячный раз вспоминать об Эдварде. *** Не дожидаясь, пока Розали обнаружит порчу своего имущества, я сама вызвала её на разговор. Тем более что у меня был лёгкий мандраж в ожидании приезда отца. Дома сидеть не хотелось, вечер выдался дивный — мы решили прогуляться в компании Джаспера и Элис. Мы шли чуть впереди, парочка плелась сзади, не выпуская нас из видимости. Эдвард и Эммет остались на заднем дворе, в очередной раз перебрасываясь фрисби. Что-то мне подсказывало, что и им есть, что обсудить. Отлично, значит, Эд не будет комментировать каждую реплику. — Розали… — я собиралась начать издалека, но она уже вторую минуту слишком явно ко мне принюхивалась. — Я хочу сразу извиниться. Я случайно перевела твою пену для ванны. Сестра усмехнулась. А потом пихнула меня в бок локтем. — Ладно. Переживу как-нибудь. Надеюсь, тебе понравилось. — Что именно? — Ванна с пеной. А что, есть что-то, о чём я не знаю? — она оживилась.- Тааак, вы с Эдвардом были дома так долго… Признавайся, что вы там вытворяли? — Ничего. — Совсем ничего?! — Розали остановилась, посмотрев на меня. — Ну да, по тебе видно… — Что видно? — Что не было ничего. У тебя глаза… голодные. Мда… Задурила ты Эдварду мозги, дальше некуда, — она усмехнулась и взяла меня за руку. — Пойдём. Пару минут мы шли молча, углубляясь в лес. Элис позади что-то напевала… Им с Джаспером не обязательно было болтать — они и так понимали друг друга, и скучно им не было. В воздухе пахло влажным мхом и опавшей хвоей — нормальные весенние запахи, которые остро воспринимались мной. Я в очередной раз заметила, что во мне происходят перемены. Звуки, запахи, цвета — всё становилось чётче день ото дня. Это делало меня иногда более сентиментальной, а иногда и более раздражительной. Например, сладкие духи Джессики которые выводили меня из себя. Я мечтала о конце урока, чтобы вырваться из этого удушающего облака. От Розали пахло чем-то неясно приятным, и это успокаивало мои порядком взбудораженные нервы. — Беллз… У тебя тёплые пальцы. А что ещё от человека в тебе осталось. Пока осталось? Странно, что Розали интересовалась мной, а не моими отношениями с Эдвардом. Но не отвечать повода не было. В сущности, это был сложный вопрос. — Не знаю. Смотря, что тебя интересует. — Ну… Еда вызывает у тебя какой-то интерес? — Нет. На меня немного влияет алкоголь, но я не люблю его. — Тебе бывает холодно или жарко? — Немного. — У тебя бьётся сердце? — перед этим вопросом она выдержала паузу. — Да, но отец сказал, что любой медосмотр признает у меня страшную аритмию. С таким не живут. — Любопытно… Мне очень хотелось расспросить Розали о том, как она сама была человеком, но я держала язык за зубами, будто чувствуя, что пока не время. Обернувшись, она махнула рукой нашим провожатым, давая знак, что пора бы и передохнуть. Мы сели на мягкий мох, привалившись спинами к огромной сосне. Без Эммета, вне дома, в обычных джинсах и тонкой спортивной мастерке, Розали Хейл была не такой уж и грозной. Подняв с земли крупную шишку, она подбросила её в воздух, а потом молча запустила в Джаспера. Он ловко отбил её и погрозил нам пальцем. — Белла… Ты вправду влюблена в Эдварда? Тихий голос, спокойная интонация… Почему же я так насторожилась, услышав этот вопрос? — Есть повод сомневаться? — Это не тот ответ, на который я рассчитывала. Розали тихо рассмеялась и провела пальцем вдоль моей щеки. Меня передёрнуло. Вспомнился день нашего знакомства, когда эта маленькая нежная ручка так настойчиво пыталась сломать мои рёбра. Наверное, уже тогда они были много крепче человеческих, потому что Розали била меня, как равную. Звёзды были просто сахарными там, высоко, в просвете между хвойными лапами. Мне не было тревожно в этом лесу. Это была наша территория, и никто не мог нас потревожить. — Мне сложно говорить об Эдварде. Прости. — Ну почему же, я это понимаю. Это всегда так, когда чувства задеты достаточно глубоко. Да и на сердцеедку ты не похожа. Просто… Таким странным я его не припомню. — А что с ним не так? Розали усмехнулась. — Всё. Он абсолютно не похож на того Эдварда, которого я видела накануне твоего появления. — Это плохо? — Не знаю. Он… весь в тебе. — Ревнуешь? — В какой-то степени. Я привыкла к мысли, что Эдвард всегда один. Если ты играешь с ним, я выцарапаю тебе глаза. Посмотрев в её тревожные карие глаза, я улыбнулась. — Не придётся. Я не играю. — Тогда почему у вас до сих пор ничего не было? — Блин… Как тебе сказать, я знаю его всего неделю! — И у тебя нет чувства, что ты знаешь его всю жизнь? — Есть… Но разве… Она фыркнула, будто ей было влом назвать меня дурой. — Разве… если… Как это по-человечески. Он чуть не убил человека! Из-за тебя, между прочим. Потому что у него уже от ревности ум за разум заходит. Нормально. Отповедь старшей сестры. Мне стало смешно, но я продолжала настырно делать серьёзное лицо. Просто Розали не могла знать, насколько глубоко мы с Эдвардом проникаем в мысли друг друга. Насколько сильна его воля, когда он понимает, что мне никуда от него не деться. — Я понимаю, Розали. Но что я могу поделать? — Мне тебя учить? У тебя что, не было парня никогда? — Нет. — Что, даже не целовалась? — Нет… Ещё чуть-чуть, и мне станет стыдно за то, что я девственница. Приехали. Надеюсь, Джаспер и Элис нас не слышат. — Господи… В моё время ты была бы примером для подражания. С нашими-то нравами. Как тебе удалось жить в Сиэтле и не влюбиться? — А как Эдварду удалось прожить больше ста лет и не встретить ту самую? У него было больше возможностей…- я старалась не повышать голоса, но эмоциональность Розали передалась и мне. — Просто у него голова была занята другим. — А я всю жизнь думала только о том, как найти отца. Я как ищейка нюхала воздух. Потому что иначе моя жизнь не имела бы смысла, Розали. Посмотрев на меня, она покачала головой. — Да… Семья — это важно. Её взгляд затуманился, будто она припомнила что-то. Сумерки стали совсем густыми. Наверное, стоило пойти домой. Наверняка вернулся Карлайл. А это означало разговор… Почему за все приятные минуты рядом с Эдвардом я плачу такими вот разговорами? Эммет и Эдвард встретили нас у входа в лес. — Начали беспокоиться… — хрипло прошептал брюнет, притягивая к себе свою блондинку. Элис внимательно смотрела на нас с Эдвардом, держа под локоть Джаспера. Золотые глаза Эдварда смеялись. «Обними меня. Все ждут именно этого» Подумав, я протянула ему обе руки. Он нежно сжал мои пальцы, притягивая меня к себе, обхватывая себя за пояс моими руками. Наверное, мы были впервые так откровенны на виду у всех. Но… впервые было наплевать, кто чего ждёт. Мне хотелось целовать эти губы… Которые смеялись надо мной прямо сейчас… Которые могли быть нежными и жестокими, и мне не было до конца ясно, что мне нравится больше… «Беллз, огради меня от этих твоих откровений… Они делают меня неуправляемым» «Падай с пъедестала, умник. И целуй меня сейчас же» «Как ты заговорила…» «Меньше слов — больше дела, Эдвард Каллен» Только когда его губы коснулись моих, мысли закончились. Мне просто хотелось растворяться в его прикосновениях, в этом глубоком, но спокойном поцелуе. Оторвавшись, я посмотрела на Розали. Кажется, в её глазах промелькнуло что-то похожее на одобрение. Что ж… уже лучше. «Ты моя жизнь, Эдвард…» «Это взаимно» Обмен мыслями был похож на треск электрических разрядов. Здесь, под взглядами наших, под сахарными звёздами севера… Не теряя драгоценных секунд, я вернула Эдварду поцелуй. Со всей страстью, на которую была способна. *** В кабинете отца свет был мягким, но мне хотелось жмуриться. Главным образом, от удовольствия, потому что сидящая рядом Эсми легонько перебирала мои волосы. Мама… Моя мама… Мамочка. Наверное, в моих глазах было что-то такое, потому что в глазах Эсми Каллен, смотревших на меня, блестели слёзы. Мне хотелось свернуться клубочком у неё на коленях, чтобы затеряться под лаской её рук, греться в лучах её улыбки… Когда пришёл отец, я настаивала, чтобы она осталась. Мне не хотелось отпускать её от себя. До прихода Карлайла мы успели поговорить. Эсми задала мне сакраментальный вопрос, но в своей ненавязчивой формулировке. — Малыш, как у вас с Эдвардом? Вздохнув, я улыбнулась, закрывая глаза и мысленно касаясь его медного затылка губами. — У нас всё хорошо. — Я за него рада. Мой сын… Он достоин самой сильной любви на свете… — Я очень его люблю… Очень. Руки Эсми пахли вербеной и ванилью. Это был её естественный запах, и мне казалось, что именно так пахнет самая родная женщина в мире. Мне хотелось, чтобы она и дальше была рядом, верила мне… Я не сразу заметила, как вошёл отец. Он молча смотрел на эту семейную идиллию, а потом позволил Эсми остаться. После первого же вопроса я порадовалась, что рядом есть мама. — Белла, как у тебя с месячными? — Пап? — я не знала, что и думать. — Я понимаю, что это не самая приятная тема, но я должен спросить у тебя об этом, Белла. Просто думай о том, что я — врач. — В первую очередь — ты мой отец. И мне не очень удобно… — Просто скажи, есть они или их нет. — Они есть. Карлайл прошёлся по комнате. — В таком случае, всё немного сложнее, чем я думал. — Только не спрашивай, девственница ли я, иначе я подумаю, что ты ещё и гинеколог. Он усмехнулся, потирая подбородок. — Знаешь, за мои триста пятьдесят с хвостиком лет у меня была возможность освоить массу врачебных специальностей. И эту тоже. — Он помог тебе появиться на свет, Белла… — мягко прошептала Эсми. — Я помню. «Врёшь. Забыла» «Эдвард?!» Мне не хватало только, чтобы он узнал все подробности моей физиологии. «Не мог же я оставить тебя в такой момент» «Не смей слушать это!» «Боюсь, уже не могу. Я любопытный» Кажется, даже Карлайл заметил, как я краснею. — В общем, ситуация такова… Все эти мягкие формулировки начинали меня злить. — Давай без предисловий. Ты хочешь рассказать, откуда берутся дети? — мой голос звучал немного резко, но отец не обиделся. Он просто сел на стул напротив и улыбнулся. — Думаю, ты сама знаешь. — Тогда что? Спросить, было ли у нас что-то с Эдвардом? Не было, пап. Будешь рассказывать о предохранении и морали? — Ну, о морали поздно… Кажется, только немые не обсудили то, что вы, кажется, вместе. Я не могла понять, злится он или нет. — В Форксе есть немые? — Парочка имеется. «Не дерзи, Беллз» «Эдвард, я убью тебя…» «Зацелуй меня до смерти. Сегодня вечером» Я заметно нервничала — Пап… — Кристабелла, я просто хочу сказать, что вполне возможно, что ваши отношения зайдут достаточно далеко. Лучший способ предохранения в вашем с Эдвардом случае, ну, по крайней мере, до твоего полного и окончательного превращения, достаточно консервативен. «Таблетка аспирина, плотно зажатая между коленками» Эдвард то ли знал наперёд, то ли просто смеялся. — И? — Слово «нет». — Что?! — Это не потому, что я строгий отец. Просто… у молодого вампира, как Эдвард и юного вампира, как ты, велика вероятность того… «О…нет. Я думала, что мне хотя бы это не грозит…» «Размечталась…» «Эдвард!» «Я всё равно тебя люблю…» — Чего? Карлайл был невозмутим и даже доволен. — Того, что ваши дети, которые у вас очень даже могут получиться, будут стопроцентными людьми. Вы слишком молоды… Более точно смогу сказать, когда… — Я сдам анализы, конечно… Пап… Спасибо, можно, я пойду? Мне что-то нехорошо. Мне было просто никак. Отличные новости. Просто блеск! Карлайл сел рядом со мной, посмотрев на улыбающуюся Эсми. — Конечно, Белла. Поцеловав по очереди каждого из родителей, я сбежала прочь, оставив их наедине. Двоих взрослых вампиров, которым можно всё. Счастливчиков. Оказавшись в своей комнате, я спрятала лицо в ладонях, чтобы не видеть смеющееся лицо сидящего на подоконнике Эдварда. — Ты бы радовалась… Это означает, что когда-нибудь у нас будут дети. Этого лишена Розали. Этого лишена Эсми. — Почему? — мне не было так уж интересно, но всё же… — Это не мои секреты. Они сами расскажут, если ты спросишь. — Ты хочешь детей? Он усмехнулся, вставая с подоконника. — Мне семнадцать лет, детка… Тебе тоже. Впереди вечность. Хочу, но не сейчас. — Ну… тогда ты всё слышал. Нет, нет и нет, малыш. — Могу тебя утешить… Подняв на него глаза, я попыталась уловить, в чём же ирония, но так и не поняла этого. Склонив голову на бок, Эдвард Каллен наслаждался моим недоумением. — Ну… Попробуй. — Карлайл ведь ничего не запретил, так? — Так. — Ну так традиционные способы никто не отменял… Осталось только день выбрать. Ты что-то говорила о выходных, мне помнится… — его неподражаемая улыбка в тысячный раз свела меня с ума. Едва коснувшись моих губ, он отпрянул. — А пока неплохо бы заняться уроками. — Эдвард… — я разочарованно потянулась к нему снова, но он отступил к столу, прихватив учебник. — Всё, что хочешь, Беллз. Но сначала тригонометрия. О, нет… Сегодня определённо не мой день. Будущее перестало казаться мне радужным.