Новолунье не придёт никогда

В двух случаях людям нечего сказать друг другу: когда они расставались так ненадолго, что ничего не успело произойти, — и когда разлука так затянулась, что изменилось все, в том числе и они сами, — и говорить уже не о чем. Михаил Веллер. Приключения майора Звягина Единственный способ жить в этом мире — это жить без правил. Темный рыцарь (The dark knight) Джокер Несовершенство жизни требует холодных сердец. Андре Моруа

Со стороны леса наплывал густой туман, делавший воздух сырым и промозглым совсем не по-весеннему. Любому жителю Форкса в такую погоду окончательно расхотелось бы высовываться из уютного и тёплого дома, но для нас подобный природный настрой был настоящим подарком. Поездка в Сиэтл. Остаток ночи показался мне невероятно длинным: я то окуналась в хрустальное подобие сна, чья реалистичность буквально резала мне ладони, то выныривая на поверхность, чтобы увидеть Эдварда, осознать его присутствие рядом. Видения, заменившие мой обычно спокойный, будто застывший во времени и пространстве сон, были фантасмагоричны и ужасны. Каждый раз я будто погружалась в то самое смертное забытье, из которого меня выдернули не так давно, мои мысли путались, сменяли одна другую, меняя форму, содержание, образы… И только присутствие Эдварда помогало мне раз за разом понимать, что это- всего лишь сон. Сам он настороженно дышал рядом, изредка касаясь губами моего виска, напевая что-то невыносимо-нежное, отчего горечь на моих губах сменялась сладостью с пряным привкусом его крови. «Эдвард, прости меня… Я не хотела причинять тебе боль» «Эдвард… » Я не слышала ничего, кроме его негромкого пения, будто он знал, что со мной происходит, но ничем не мог помочь… А может, я просто не могла до него достучаться. В предрассветном полумраке терялись очертания знакомой комнаты. Профиль Эдварда был красив и чёток, будто отчеканенный на потемневшем серебре отступающей ночи недрогнувшей рукой умелого резчика. Глаза его были закрыты, но я знала, что он не только не спит, но и прислушивается ко мне. Пытаясь осознать перемены, которые так неотвратимо происходили во мне. Он просто был рядом, обнимая меня за талию, даря мне удивительное чувство спокойствия, которое я испытывала только когда рядом был он. Мой всесильный Эдвард. Мой спокойный Эдвард. Мой любимый Эдвард… — Поговори со мной…- мой голос после нескольких часов молчания, наполненного только звуками наших дыханий, звучал немного хрипло, будто крошась во влажной тишине крадущегося утра. Эд открыл глаза, вперившись взглядом в потолок. — Белла… Это так странно, так необратимо… Золотистые глаза слегка потемнели, наполняясь нежностью, когда он обернулся ко мне. Мои слегка дрожащие пальцы скользнули вдоль его скул, обегая чёткие контуры его лица, будто я сомневалась в реальности происходящего. В его собственной реальности… Меня в тысячный раз поразила мужественная твёрдость его подбородка. Подумать только… Ему навсегда суждено было остаться семнадцатилетним мальчиком, но, чем больше я узнавала Эдварда Калена, тем меньше у меня оставалось иллюзий насчёт его жизненного опыта: горькое море его воспоминаний могло накрыть меня с головой от одного неосторожного взгляда… Я не понимала, что именно он хотел сказать этими словами, но они… Они были такими сильными, такими самодостаточными… — О чём ты? Его ладони скользнули вдоль моего обнажённого тела, притягивая меня ещё ближе, будто он хотел прижаться лбом к моему лбу, чтобы без слов поделиться со мной своим ощущением. — О безумстве, которое парализует мою волю, когда ты рядом. Я же знал, что могу навредить тебе, но поддался своему желанию обладать тобой и принадлежать тебе… — он вздохнул, смежая ресницы и вновь распахивая глаза, ставшие уже почти шоколадными. — Беллз, я знал, что ты без посторонней помощи вот-вот станешь вампиром. Все эти разговоры про слабое сердце…- он прервался на пару вдохов. — Не в нём дело. Физически ты была крепче любого человека даже со всеми бешеными скачками и замираниями твоего сердца. — А в чём дело? — мне не хотелось знать эту правду, но меня буквально захлёстывало его собственное чувство вины. Он мучился, терзая самого себя глубоко внутри, пряча от меня свои мысли. — В чём дело, Эдвард? Скажи мне об этом, и закроем тему… К моей тревоге за него примешивалась незнакомая мне ранее ярость — холодная, чужеродная, будто вошедшая под сердце сталь ножа. Он приложил палец к моим губам, заставляя молчать и злиться, злиться и молчать, подавляя в себе желание вцепиться в этот палец зубами. — Тссс… ты ведёшь себя как неопытный новообращённый. Неужели твоя природа сейчас так сильна? — он слегка оттянул мою нижнюю губу, будто хотел посмотреть на мои зубы. К нежной горечи его глаз добавилось лёгкое беспокойство в интонации. — Кристабелла… Когда девушка становится женщиной — это тоже инициация. Это сложный пусковой механизм, который мог закончиться для тебя в твоём пограничном состоянии окончательной смертью. Об этом говорил мне Карлайл как раз перед твоим приходом. Из-за моей неосмотрительности ты мало того, что чуть не умерла, но ещё и пережила полное погружение во мрак превращения. — Я пережила то же самое, что и ты. Тебе не в чем себя винить, Эдвард. Кажется, я уже говорила тебе это? — Да, ты говорила. — А ещё я когда-то говорила тебе, что самое страшное наказание для меня — не слышать твоих мыслей. — Прости. Иногда они слишком… Даже для меня самого. — Да? — злость плавилась под его взглядом, превращаясь в тягучую карамель незнакомых мне до этого желаний. — Поделишься? Пальцы Эдварда скользнули по моей шее, совершенно неожиданно цепко обхватывая мой затылок. Рывком Эдвард притянул меня к себе, прошептав на ухо: — Я хочу… Хочу тебя даже больше, чем до того, как у нас всё было. Боюсь, я буду думать об этом даже в школе. Не уверен, что эти мои мысли помогут тебе сосредоточиться на учёбе… И если бы не наше обещание поехать в Сиэтл со всеми, я бы не выпускал тебя из этой постели до утра понедельника, нагло пользуясь тем, что ты теперь такая же как я… — Озабоченная? — Неутомимая… Хотя твой вариант мне нравится больше, — самообладание Эдварда всегда меня восхищало, как и его способность к самоиронии. Обхватив его за плечи, я легонько подалась вперёд, опрокидывая его, слегка нависавшего надо мной, на спину. Сейчас, когда в моей голове не крутились мысли о важности происходящего, я, наверное, впервые могла полностью осознать, насколько идеально он сложён. Потому что впервые я поняла, что прямо подо мной лежит совершенно обнажённый Эдвард Каллен. Самый красивый парень в моей жизни. Мой парень… Недавняя ярость ударила в голову пряностью нежности — дразнящей, непохожей ни на что из того, что было в моей жизни раньше. Его гладкая кожа цвета слоновой кости… Его чудовищно длинные ресницы… Его чувственно очерченные губы… Будто считывая мои мысли, которых и в помине не было — я по-прежнему не могла думать, когда он был так близко — Эдвард улыбался, запуская пальцы в мои волосы. Его ладонь всё ещё удерживала мой затылок, не давая мне сбросить магию его взгляда. — Я хочу на охоту, Эдвард… — Ты хочешь есть или убивать, Белла? — он смотрел прямо в мои глаза, немного прищурившись. — Чего ты хочешь больше? — Эдвард… — томно выдохнула я, но он остановил меня, прижимая лицом к своей груди. Знал бы он, какими чувствами полыхнуло всё моё существо от этого опрометчивого поступка. Это было так ново для меня, что ощущения эти никак не подвергались осмыслению. Мои губы мучительно медленно коснулись его кожи, чтобы сделать это ещё и ещё… — Белла, даже не начинай… Я не сумею удержать себя в руках. Оторваться от него было очень трудно, но я сделала это уже хотя бы затем, чтобы спросить: — А какой в этом смысл? — Не понял… — он смотрел на меня тёмно-каштановым взглядом, но я-то знала, что это не предел. Эдвард облизнул губы по-змеиному быстро, но я успела услышать лёгкий звук. Мне тут же захотелось утолить жажду этих пересохших губ, потому что я сама заходилась от желания такого же рода. — Обычно я наступаю на горло собственной песне, не ты. — Ты не понимаешь… — он неподражаемо усмехнулся, снова возвращая меня к пугающей мысли, что я уже не смогу без него. Если он уйдёт из моей жизни, то вместе с ним уйдёт и сама моя жизнь, обречённая на бессмертие. Вечность без Эдварда Каллена снова и снова казалась мне пыткой — тем дороже он был для меня. — Не понимаешь… Теперь, когда меня ничего не останавливает, не держит, я могу стать зверем и ты не узнаешь меня, не сможешь совладать со мной… Даже если ты скажешь: «Нет»… — Я никогда не скажу тебе: «нет», Эдвард Каллен… — Белла… — его глаза темнели так стремительно, будто отступающая в предрассветную мглу ночь вальяжно растекалась у него под ресницами. Но я не слушала. Играла ли я с огнём? Быть может. Однако что я могла поделать? Единственной одеждой Эдварда был чёрный браслет с семейной символикой — и это сводило меня с ума. Мои губы скользили по его груди вниз, оставляя на его коже чуть влажные следы. Лихорадочно-стремительным жестом он перехватил мои руки, сплетая наши пальцы. В этом жесте было совсем немного силы, однако это страстное пожатие причинило мне лёгкую боль. — Эд… — хрипло сорвалось с моих губ, но это была лишь минутная слабость. Не дожидаясь его реакции, я продолжила начатое, спускаясь всё ниже и ниже, чувствуя, как напрягается сталь его мышц, как натягивается звонкий металл его нервов… Это как щекотать тонкую вену остриём ножа — одно неверное движение может привести к необратимым последствиям… Как глотать огонь, растекающийся там, глубоко под кожей, провоцирующий пожар в груди и полное смятение мыслей… Как обжигать ладони о лёд, оставляя на нём частички собственной плоти, но не отрываясь… Добравшись до крайнего юга его тела, я подняла глаза на Эдварда Каллена. Волнение, впечатавшееся в его идеальные черты, сделало его лицо настолько живым, что я впервые за всё время нашего знакомства усомнилась в том, что он когда-то давно умер. «Ты сама умерла сегодня ночью, Кристабелла. А я умру вторично и окончательно, если… Если ты остановишься. Теперь». «Я не остановлюсь, Эдвард…» *** Стоит ли говорить о том, что нам стоило огромного труда выйти из комнаты часов в десять утра? Впрочем, не меньшими усилиями нам далась идея помыться раздельно. Пропустив Эдварда в ванную, я быстро отжала мокрые после душа волосы и направилась к себе. Не тут-то было. На пороге моей комнаты меня поджидала Розали. — Привет, Белла… — её оценивающий взгляд поднимался и опускался, будто сканируя меня. — что вы с Эдвардом на этот раз отмочили, что отец сам на себя не похож? Я впервые за несколько лет видела его на кухне пьющим кровь из нашего НЗ. — У нас есть НЗ? — попыталась отшутиться я, но Роуз перехватила меня за предплечье, коварно улыбаясь. — Сестричка, ты ничего не хочешь мне рассказать? С чего вдруг ты стала похожа на Белоснежку? Мне живо представилась картина: большое Зеркало в комнате сестры, Розали с огуречной маской на лице и неприятные новости, которые сообщило ей говорящее Зеркало сегодня поутру. Мол, ты, конечно, самая-самая, но сегодняшнего дня в этом доме одной красоткой больше. Это маленькое открытие не могло не разозлить Роуз, а мне было не просто всё равно. Мне было даже приятно. Я вдоволь налюбовалась собой в зеркале, радуясь, что теперь мне не нужно пользоваться косметикой, искать первые морщинки и лихорадочно соображать, какой цвет волос удачно скроет седину, не обесцветив при этом мои переменчивые глаза. — Просто… Теперь я такая же, как и ты, — будто в подтверждение своих слов я зачем-то показала Розали зубы. — Я окончательно стала вампиром. — И поэтому наш добродушный отец рвёт и мечет? — тоном, не терпящим возражений, уточнила Роуз. Блондинка явно теряла терпение: мало того, что я имела дерзость быть красивой, так ещё и не желала делиться своими секретами. — Думаю, не поэтому. А что там с поездкой в Сиэтл? — невинно поинтересовалась я, видя, как глаза Розалии наливаются яростью. — Состоится, — ответила она сквозь зубы. — Может, поговорим в комнате? Блондинка прекрасно понимала, что если мы в коридоре дождёмся Эдварда, разговора не будет вообще. Что ж… Через пару минут я сидела на подоконнике, подставляя ещё мокрые волосы прохладному ветру. А Роуз устроилась на моей кушетке, вытянув стройные ноги. Со стороны могло показаться, что она любуется собственным педикюром, но на самом деле она ждала моих откровений. По капле теряя терпение. — Да уж, нам всем не мешало бы поохотиться… — Ты права, Белла. Даже Эсми медленно, но верно звереет. К тому же, вся эта возня с оборотнями, с твоим исчезновением, гибелью этого урода Ньютона… Посмотри на меня, я же ужасно выгляжу, правда? Под глазами сестры залегли глубокие тени, резко контрастирующие с бледной кожей. Черты лица заострились… Тонкие ноздри трепетали, как у гибкого хищника, чувствующего запах добычи. Правда, правда, Розали. Но вслух я этого не скажу. «Умница, Беллз. Сказав ей подобную правду, ты наживёшь себе большие неприятности» «Спасибо, что предупредил…» — Да брось, Роуз… Что за дурацкая привычка на комплименты напрашиваться? — Вы переспали? — без обиняков выпалила Розали, усмехаясь. — Ну, давай, колись, я же по глазам твоим вижу, что голодна ты только до крови… «Подумать только, а ведь совсем недавно эта же самая девушка толкала пафосные речи, называя вещи гораздо более романтичными именами», — иронично заметил Эдвард у меня в голове. — Пфф… Роуз, ну с чего… — начала было я, но сестра мгновенно подхватилась с кушетки, оказываясь рядом. — С того, что я нутром чую, что у вас что-то такое было. Надеюсь, братец Эдвард не облажался… — она задумчиво коснулась пальцами медальона у меня на груди. Самым волшебным образом на пороге возник Эдвард. — Не облажался, не бойся. Его ленивая пластика песчаного льва надёжно приковала мой взгляд к нему. Мне было всё равно, что именно прямо сейчас померещится Розали. Когда он подошёл на расстояние поцелуя, я молча обхватила его сильные плечи, обтянутые свежей белой футболкой. — Ууу, ребят… Я пойду, а то между вами просто искрит. Я к таким вибрациям слишком чувствительна, — Розали, посмеиваясь, выскользнула в коридор. Эдвард смотрел на меня, улыбаясь. — Я счастлив, Кристабелла. Знала бы ты только, как я счастлив. Мне всё равно, что будет дальше… Его слова… Они отдавались где-то глубоко во мне, вызывая прилив такой знакомой обжигающей нежности. — Дальше… Без тебя я не представляю себе никакого дальше, Эд… — Я без тебя тоже. Странно, да? — он коснулся губами моего лба. — Не могу налюбоваться тобой. Я ведь… Почти смирился с мыслью, что потерял тебя этой ночью. Если бы не Карлайл… Мы оба понимали, что отец вполне закономерно на нас обижен. Но ни я, ни Эдвард не хотели бы, чтобы всё сложилось иначе. Яркие стёклышки нашей совместной мозаики легли как нельзя более точно в тот витиеватый узор, который рисовала наша такая странная, но такая пока что благосклонная к нам обоим Судьба. *** — Папа… — Белла, не начинай… Прямо как в детстве, когда я тщетно уговаривала его остаться или забрать меня с собой: тот же тёплый нейтральный тон, те же ласковые, но неумолимые руки, отрывающие меня от него. Карлайл Каллен не изменился ни на йоту. -Ну послушай меня, отец! Я люблю его… — Я и не запрещал тебе любить Эдварда. Любовь — это прекрасное чувство. Ему его очень не хватало. А вот со всем остальным я вас обоих просил обождать. — Ты был прав, но… Я жива! Всё обошлось! Его мягкий взгляд резал меня похуже ножа. — Это очень большая удача, Кристабелла. Малыш… — он обнял меня совершенно неожиданно, устраивая мою голову у себя на груди. — Девочка моя… Ты не знаешь, чего мне стоила эта ночь! Сперва этот ужас, который происходил с тобой, потом моя несдержанность с Эдвардом… Я сам не свой, Белла. А мне завтра нужно будет вернуться в больницу, к пациентам… — Прости меня, па… — Ну… Как я могу обижаться на тебя, Белла? На тебя, которую я так боялся потерять… — Прости за то, что я рисковала собой… — Господи, как же глупо это прозвучало, но Карлайл явно был тронут моей пафосной откровенностью. — Ты же любишь его? Правда, любишь? — он смотрел мне прямо в глаза, будто пытаясь прочесть мои мысли. — Люблю… — Если так, то… — Карлайл усмехнулся. — Я скажу кощунственную вещь, которую вообще не пристало говорить отцу. Но я скажу. Если речь о любви к Эдварду — это стоило того, чтобы рискнуть. Знаешь, я ревную по-стариковски, потому и оторвался на него. Я не привык к тому, что он может вести себя, как мальчишка… Внезапно я вспомнила. — Пап, а зачем приходил Сэм? Снова кого-то убили? — Нет. Они… с молодым Блэком прогуливались неподалёку и услышали твой крик. Сэм обеспокоился… «Какого… С каких пор квилеты прогуливаются на НАШЕЙ территории?! Сэм?! Чёрта с два! Я уверен, что обеспокоился как раз-таки Джейкоб. Я прекрасно видел его там, в лесу…» «Эдвард…» «Не проси перестать, иначе я просто взорвусь!» — … я сказал ему, что у нас всё в порядке, и что ты теперь вампир окончательно. Думаю, это порядочно охладит пыл Джейкоба. Я до сих пор не могу понять, зачем ему понадобилось становиться волком в столь юном возрасте… Карлайл ушёл в рассуждения по поводу Джейкоба, а я задумалась. Не на шутку задумалась о том, как бы я отреагировала на подобную новость. Впервые мне было жаль этого мальчика, вина которого была лишь в том, что он имел неосторожность выбрать меня. «Если он выберет тебя по-настоящему, я его убью — чем бы мне это не грозило» Через час мы все вместе прорывались сквозь дождь в направлении Сиэтла. Элис и Джаспер выбрали в качестве компании нас с Эдвардом. Эсми и Карлайл на этот раз ехали в обществе Роуз и Эммета. Увидев приветствующий дорожный знак, я с судорожным вздохом вцепилась в ладонь Эдварда. Ну здравствуй, Сиэтл… Город моих страданий, исканий и нехороших предчувствий. Судя по отрешённому выражению лица, Элис вполне разделяла моё отношение к этому городу.