Правда не всегда горька

Пронизанная меланхолией мелодия одинокой флейты разнеслась по лесу. Вокруг Вэй Ина и Лань Чжаня сгустился туман. Они давно потеряли из виду младших адептов, которых должны были обучать, но и присутствующий здесь призрак оказался ученикам не по уровню. Поэтому старшие решили, что лучше им разобраться с тварью самостоятельно и быстро. Призраком оказалась девушка. Местом своего обитания она выбрала лес, раскинувшийся неподалеку от небольшой деревушки. История гласила о солгавшем любовнике и о самоубийстве из-за невыносимого горя. Теперь девушка играла печальную мелодию для всех, кто входил в ее лес, вынуждая услышавших игру на флейте сходить с ума. Никто не смог внятно объяснить симптомы безумия, однако было ясно, что последствия вызывали ужас у всех, кому не посчастливилось с ними столкнуться. Вскоре жители деревни стали обходить лес стороной, а прознав про группу заклинателей, путешествующих неподалеку, обратились к ним за помощью. Другая флейта ответила на мелодию призрака, поддерживая меланхоличные ноты, побуждая вступить в дуэт. Через несколько мгновений присоединился гуцинь, подавляя музыку девушки. Флейта Вэй Ина и гуцинь Лань Чжаня слились в чарующую мелодию — специальная техника, разработанная ими, идеальная против тварей, использующих музыкальные инструменты для причинения вреда людям. Мелодия пары заклинателей была громче, чище, сильнее. Они подавляли мелодию призрака до тех пор, пока ее музыка полностью не стихла. Девушка уронила флейту, обернувшуюся дымом, едва коснувшись земли. Призрак вздохнула, позволяя мелодии заклинателей обволакивать ее существо, подавлять дух, приводя ее к упокоению. Туман рассеялся, и двое мужчин обнаружили, что находятся одни на поляне, окруженной деревьями. — Покойся с миром, юная госпожа, — произнес Вэй Ин, поклонившись. — Нужно найти мальчиков, пока они не начали волноваться. Они покинули лес и вернулись на пустырь, где оставили учеников: Сычжуя, Цзинъи и еще несколько юных адептов ордена Лань, которые высоко ценили возможность практиковаться со старшими. Судя по их лицам, они волновались, но их беспокойные выражения тут же сменились улыбками, стоило Лань Чжаню и Вэй Ину целыми и невредимыми выйти к ним. — Вы уничтожили призрака? — Ага, — весело ответил Вэй Ин. — Она была очень сильной. Вашего уровня заклинания музыкальными инструментами, оставляющего желать лучшего, скорее всего не хватило бы, чтобы справиться с ней. — Учитель Вэй, хоть немного верьте в нас! — возмутился Цзинъи. — Вэй Ин прав. У вас будут возможности повысить мастерство в будущем, — согласился Лань Чжань. Получив выговор от Ханьгуан-цзюня, Цзинъи покорно кивнул и поклонился. — В деревне не было постоялого двора, а до ближайшего города отсюда несколько миль, устроим ночлег здесь, Ханьгуан-цзюнь? — спросил Сычжуй. — Предпочитаю дойти до постоялого двора, — ответил Лань Чжань. Сычжуй немного удивился, потому что ранее Ханьгуан-цзюнь никогда не выказывал недовольства, если приходилось спать на жесткой земле, однако другие ученики очень обрадовались такому ответу. Теплая постель и хорошо приготовленная пища — то, ради чего стоило пройти несколько миль. — Ханьгуан-цзюнь, — снова обратился к старшему адепту Сычжуй. — Когда вернемся, я буду практиковать игру на гуцине еще усерднее. Мне необходимо выйти на такой уровень, чтобы я мог справиться с призраком, которого мы видели сегодня. — Ты уже опережаешь своих сверстников, — непринужденно отозвался Лань Чжань. — Ты даже лучше, чем я был в твоем возрасте. Сычжуй почувствовал, как горят уши, в то же время другие юные Лани зашептались. Обычно похвалу от Лань Чжаня очень сложно получить, и она всегда завернута в наставления о том, что необходимо работать и дальше. То есть сама похвала всегда была правдивой, но никогда не являлась единственной составляющей оценки. — Лань Чжань, должно быть, в хорошем настроении, — рассмеялся Вэй Ин. — Он и мне-то столько слов не говорит, его любимому мужу. Обычно это просто «Мгм», когда он не хочет разговаривать. — Вэй Ин полностью это компенсирует, — ответил Лань Чжань, и Вэй Ин захохотал еще громче. У Лань Чжаня было настолько хорошее настроение, что тот даже шутил. Обычно это происходило только когда пара оставалась наедине. У Ханьгуан-цзюня ведь есть репутация среди младших адептов, которую нужно поддерживать. Но учеников его слова никак не шокировали, похоже, они даже не заметили разницы в поведении, она была слишком неуловимая для тех, кто не знал Лань Чжаня так же хорошо, как Вэй Ин. Добравшись до постоялого двора, они заказали еду, ожидая, когда для них приготовят комнаты. На заказ вынесли несколько вегетарианских блюд, а также пару острых для Вэй Ина. Лань Чжань их тоже пробовал. — Ханьгуан-цзюнь, — смело начал Цзинъи. — Вы переносите острую пищу? — Практиковался для Вэй Ина, — честно ответил Лань Чжань. — А еще он ее и готовить может, — гордо вставил Вэй Ин. — У него это получается куда лучше, чем у меня, так что ему всегда приходится готовить на нас, если поблизости нет таверн. — Иначе Вэй Ин нас отравит, — добавил Лань Чжань, слова лились из него рекой. Некоторые ученики мечтательно вздохнули. Цзинъи закатил глаза: — Хорошо, что здесь нет Оуян Цзычжэня. Его романтичная натура не выдержала бы такого. — Лань Чжань, ты сегодня очень разговорчивый, — сказал Вэй Ин, которому стала любопытна такая перемена в поведении: его муж впервые вел себя настолько расслабленно и непосредственно в окружении учеников. — Ты пригубил вино? — усмехнулся он. — Нет, — медленно ответил Лань Чжань, также понимая, что говорит больше, чем обычно. — Иногда, когда я устаю, я могу болтать без умолку, — услужливо отозвался Сычжуй. — Поэтому Вы не хотели устраивать ночлег в лесу? — Нет, — снова ответил Лань Чжань. — Просто удобнее заниматься сексом с Вэй Ином наедине. За столом резко стало тихо. Цзинъи уронил кусочек еды с палочек обратно в тарелку, капли от соуса запятнали его белоснежное ханьфу. Сычжуй покраснел, как и некоторые ученики. Вэй Ин в шоке посмотрел на Лань Чжаня. Лань Чжань непонимающе уставился на Вэй Ина. — Не смотри на меня так, — возмущенно выпалил Вэй Ин. — Это ты сказал, а не я. — Проклятие правды, — выдавил Лань Чжань сквозь сжатые зубы, опасаясь, как бы снова не сболтнуть лишнего. — О! — Вэй Ин тут же понял ситуацию. — Так вот о каком безумии говорили жители деревни. Конечно, никто из них не хотел признавать, что они говорят лишь правду, на случай, если придется что-то отрицать позже. — Почему на учителя Вэя проклятие не подействовало? — спросил один из учеников. — Хмм, не подействовало ли? — Вэй Ин быстро воспроизвел в памяти то, что успел сказать за вечер. Внезапно он схватил Сычжуя и, притянув к себе, зашептал что-то ему на ухо: — Понял? Сычжуй кивнул и зашептал на ухо Вэй Ину в ответ. — С одним, — выпалил Вэй Ин. — Серьезно? Но это значит… — Сычжуй замолчал, улыбаясь и выглядя очень довольным. — Да. А теперь тихо, — шикнул Вэй Ин, вынужденный подтвердить ответ по вопросу Сычжуя, его щеки заалели из-за небольшого признания. — Кто-нибудь еще слышал мелодию призрака? Ученики помотали головами, что само по себе стало ответом. Если бы они слышали мелодию — не смогли бы солгать. — Проклятие правды обычно быстро прогрессирует, — сказал Вэй Ин. — Сначала жертва должна отвечать на каждый вопрос правдиво, но в конечном итоге проклятие будет заставлять говорить ее, даже когда вопросов не задавали. Нам необходимо вернуться в Облачные Глубины за противоядием. — Сычжуй, остаешься за старшего, — Лань Чжань быстро поднялся и обнажил меч. Супруги тут же покинули постоялый двор, пока не выболтали что-нибудь еще. — Сычжуй, — с заговорщицким видом начал Цзинъи. — Что такое ты спросил у учителя Вэя, что тот аж покраснел? — Сплетничать запрещено, — ответил Сычжуй, радостно сохранив секрет. Цзинъи, наверное, будет все равно, но если он расскажет об этом Оуян Цзычжэню, тот точно свалится без чувств. Нет. Сычжуй сохранит в секрете то, что Вэй Усянь, ужасный Старейшина Илин, в своей жизни целовался лишь с одним человеком, со своей истинной любовью. Сычжуй не сдержал счастливого вздоха.

***

Достигнув Облачных Глубин, пара направилась прямиком к покоям Лань Цижэня. К счастью, он оказался у себя, как и Лань Сичэнь. — Что случилось? — спросил Лань Цижэнь, обеспокоенный явной тревогой на их лицах, а также ранним возвращением, еще и без учеников. — Мы попали под действие проклятия правды, — ответил Лань Чжань. — Сичэнь, принеси книги об этом проклятии из библиотеки, — быстро приказал Лань Цижэнь с помрачневшим от волнения лицом. — Ванцзи, как давно это произошло? — Прошло пять часов с того момента, как мы столкнулись с призраком. — Сядьте, — скомандовал он, и как только пара подчинилась, проверил течение их духовной энергии. Он также осмотрел их языки и глаза. А еще зачем-то оттянул мочки ушей до такой степени, что заставил их поморщиться. После небольшого осмотра Лань Цижэнь вздохнул с облегчением: — Проклятие сильное, но вряд ли продержится дольше одного дня. Мы оттянем переход на вторую стадию, если вы будете отвечать на простые вопросы как можно дольше. Это оставит меньше времени для стадии потока. — Противоядия нет? — бледнея, спросил Лань Чжань. — Нет, — ответил Лань Цижэнь. — Лучше позволить проклятию пройти естественным путем. Попытки препятствовать могут причинить вред как телу, так и духу. — Мы можем уйти в уединенную медитацию, пока проклятие не спадет, — предложил Вэй Ин. — Неразумно, — отбросил идею Лань Цижэнь, покачав головой. — Если никто не будет слышать вашей правды, проклятие не будет удовлетворено. Необходим свидетель. И раз вы оба попали под его действие, никто из вас не может быт свидетелем — это должен быть кто-то, не затронутый проклятием. Я могу. Лань Чжань и Вэй Ин обменялись встревоженными взглядами. — Лучше кто-нибудь другой, — осторожно сказал Лань Чжань. — Почему? — спросил Лань Цижэнь, не подумав. Он пожалел о своих словах, как только те слетели с его уст. Как и Лань Чжань: — Я опасаюсь, что буду рассказывать детали моей сексуальной жизни с Вэй Ином, — ответил он, пытаясь проглотить слова и чувствуя, как горят уши. Закончив фразу, он смущенно уставился в пол. — Если мы будем следовать инструкциям, созданным как раз на этот случай, мы сможем избежать всех нежелательных подробностей, — уверенно произнес Лань Цижэнь. — А если не сможем? — уточнил Лань Чжань. — Я выпью снадобье, стирающее память, — решительно ответил Лань Цижэнь. Лань Чжань не успел продолжить протесты — Сичэнь вернулся из библиотеки, неся несколько книг, которые передал Лань Цижэню. Лань Цижэнь, открыв одну из книг, приказал старшему племяннику играть на флейте, чтобы сдержать проклятие в рамках первой стадии, на которой жертва говорит только когда ей задают конкретный вопрос. Он начал по порядку зачитывать вопросы из списка, положенного при проклятии правды: — Ванцзи, как твое имя? — Лань Чжань. — Вэй Усянь, как твое имя? — Вэй Ин. Проклятие приняло простые честные ответы, и пара вздохнула с облегчением. Лань Цижэнь продолжил: — Ванцзи, сколько тебе лет? — Тридцать пять. — Вэй Усянь, сколько тебе лет? — Тридцать четыре… Или двадцать один, если не считать тех лет, когда я был мертв… или двадцать четыре, если учитывать, что это тело Мо Сюаньюя… Лань Цижэнь нахмурился, но проклятие приняло неуверенность Вэй Усяня за честный ответ. — Ванцзи, какой твой любимый цвет? — Красный, — ответил Лань Чжань. На него уставились три пары удивленных глаз. — Разве не голубой? — спросил Вэй Ин. — Раньше был, — ответил Лань Чжань, также впервые осознав это. — Теперь красный. Лань Цижэнь откашлялся: — Не отвлекаемся от списка. Вэй Усянь, какой твой любимый цвет? — Белый, — ответил Вэй Ин, уже никого этим не удивив. Супруги улыбнулись друг другу. Лань Сичэнь тоже не смог сдержать улыбки, а Лань Цижэнь лишь закатил глаза и перевернул страницу, начав зачитывать еще несколько простых скучных вопросов. Метод оказался достаточно эффективен, и еще на протяжении часа не случалось никаких внезапных открытий. Все шло очень гладко. — Ванцзи, что ты больше всего любишь есть?* — Вэй Ина, — ответил Лань Чжань и молниеносно зажал себе рот рукой, ударив себя по носу, да так сильно, что на глазах выступили слезы. Лань Сичэнь сбился с мелодии, в результате чего комната наполнилась неловкой волной духовной энергии. Вэй Ин также вскочил с места и зажал мужу рот рукой, уставившись на него в полнейшем ужасе, его лицо вмиг стало пунцовым от смущения. Он нервно бросил взгляд за плечо, проверить, не отправился ли Лань Цижэнь к праотцам от шока. Мужчина со всепоглощающим вниманием смотрел в книгу, делая какие-то пометки. Он откашлялся: — Вэй Усянь… что ты больше всего любишь есть? — Семена лотоса, — ответил Вэй Ин, вздохнув с огромным облегчением. — Дядя, проклятие прогрессирует, — тихо произнес Лань Сичэнь. — Теперь оно позволяет… интерпретировать ответы, чтобы обойти простые вопросы. — Мм, — согласился Лань Цижэнь. Он пролистал книгу на несколько страниц вперед, чтобы просмотреть более сложные вопросы. — Ванцзи, что гласят правила ордена Гусу Лань. — Алкоголь запрещен. Драки без разрешения запрещены. Сплетничать запрещено, — начал Лань Чжань, легко цитируя правила, которые знал идеально с детства. Перечисление всех правил может занять больше часа. Таким образом можно было успешно оттянуть переход на вторую стадию, когда проклятие начнет заставлять его раскрывать секреты, которые он предпочел бы оставить при себе. — Выбирай прямую дорогу. Обходи кривую дорогу, — продолжил он. — Нужно оставить только одно из них. Называть оба излишне, — добавил он тем же монотонным голосом. Лань Чжань нахмурился, но не остановился. — Будь честным, и люди поверят тебе. Это вообще не должно быть правилом, потому что невозможно контролировать то, что делают другие люди. Нужно оставить просто «Будь честным». Будь великим, и люди умрут за тебя. Это тоже не должно быть правилом, потому что никто не должен умирать за тебя. Не будь беспорядочен в связях. Относится ли это ко мне, если у меня есть супруг? Заниматься сексом с супругом каждый день не должно считаться беспорядочным, — монотонно говорил Лань Чжань, но уши его резко покраснели, и он обратил полный паники взгляд на мужа. Вэй Ин тут же зажал ему рот, не позволяя продолжать. Лань Чжань нахмурился, под давлением проклятия пытаясь говорить даже с зажатым ртом, его глаза начали наливаться кровью. — Вэй Ин, нельзя заставлять его молчать! — предупредил Лань Сичэнь. — Проклятие убьет его. Вэй Ин отдернул руку, и Лань Чжань в ту же секунду закричал: — Шум запрещен — тупое правило! Я только и хочу, что заставлять Вэй Ина кричать! — Хватит! — отрезал Лань Цижэнь, заметно трясясь. Лань Чжань, прекратив орать и перечислять правила, тяжело дышал от усилия сдержать непрерывный поток слов. Он прилег в объятия Вэй Ина, который стер выступивший на лбу мужа пот, обеспокоенный, но в то же время еле сдерживающий смех из-за его честной критики фамильных правил. — Перерыв, — отрезал Лань Цижэнь, поднимаясь и выходя из комнаты. Лань Сичэнь последовал за ним, дав супругам немного уединенности. — Бедняга Лань Чжань, — сказал Вэй Ин, поглаживая мужа по голове. — Скоро все поймут, что в наших отношениях извращенец — ты. — Ты тоже извращенец. — Да, но все и так это знают. Может, поэтому мне не хочется выдавать подобное так сильно, как тебе — для меня это не такой уж большой секрет. — Ты еще никому важных секретов не раскрыл, кроме Сычжуя. Что ты ему сказал? — Я сказал ему, что в своей жизни целовался только с одним человеком. — Если про это пойдет слух, репутация скандально известного Старейшины Илин будет загублена, — Лань Чжань улыбнулся, но тут же черты его лица исказились из-за головной боли. Вместе с ним зашипел от боли и Вэй Ин. — Дядя был прав. Говорить правду друг другу не помогает. — Он обещал выпить снадобье, стирающее память, — попытался успокоить мужа Вэй Ин. — Нам просто нужно перетерпеть этот позор. Ннгх, — боль усиливалась. — Дядя… — позвал Лань Чжань слабым голосом. Дверь в комнату в ту же секунду распахнулась, и Лань Цижэнь с Лань Сичэнем влетели внутрь. — Вы в по… — Лань Цижэнь замер, поймав себя на том, что не стоит сейчас задавать вопросы. — Вы будете в порядке. Продолжим согласно книге. Скоро все закончится. Вэй Усянь, назови девиз ордена Юньмэн Цзян. — Достичь невозможного, — быстро ответил Вэй Ин, чувствуя, как боль мгновенно отступила. — Дядя Цзян научил меня этому в первый же день моего пребывания там. Я хотел бы, чтобы Вы называли меня племянником, — едва слова слетели с его губ, Вэй Ин в шоке округлил глаза и раскрыл рот. — Я именно это и хотел сказать! — выпалил он вдогонку, хотя на самом деле собирался произнести «Я не это хотел сказать», но проклятие ему не позволило. Он прикусил губу, но слова все равно продолжали вырываться против его воли. — Я имел в виду, что хотел бы называть Вас дядей. Ммм! — Вэй Ин закрыл себе рот и опустил глаза, не в силах смотреть на реакцию остальных, хотя он сам, наверное, был удивлен этим словам куда больше других. — Кажется, началась стадия потока, — произнес Лань Сичэнь. — Нам придется разделить вопросы, чтобы сдержать поток эффективнее. Ванцзи… — Лань Цижэнь немного посомневался. — Работай с Сичэнем. Я займусь Вэй Усянем. — Вот черт, — сказал Вэй Ин. — Я хотел Сичэня. Он не ненавидит меня так, как Вы. — Сконцентрируйся на моих вопросах, — спокойно приказал Лань Цижэнь. — Имя твоего меча? — Какая разница, — ответил Вэй Ин, пытаясь сфокусироваться конкретно на заданном вопросе. Он предоставил ответ, который хотел услышать Лань Цижэнь, и ему не нужно было выдавать какую-либо еще информацию. — Когда я в первый раз назвал Лань Чжаню имя моего меча, это был единственный раз, когда мне было за него стыдно. Конечно, Лань Чжань выглядел донельзя мило, раздраженный таким глупым именем, но мне всегда казалось, что если бы я дал мечу нормальное имя, я бы нравился ему больше. — Ванцзи, — позвал Сичэнь, переключая внимание младшего брата на себя. — Когда у меня день рождения? — Восьмого октября. На свой день рождения я связал Вэй Ина так, что у него совсем не было возможности двигаться, и я мог делать с ним все, что захочу… Сичэнь, пожалуйста, сжалься и убей меня, — попросил Лань Чжань, которому казалось, что от его ушей уже исходит пар. — Я тоже могу выпить снадобье, — тихо предложил Лань Сичэнь. Лань Чжань благодарно кивнул. — Во сколько ты просыпаешься по утрам? — спросил у Вэй Ина Лань Цижэнь. — В девять, иногда в восемь, потому что Лань Чжань просыпается раньше, и я хотел бы вставать пораньше вместе с ним, чтобы мы могли провести больше времени вместе. Я ведь понимаю, что когда-нибудь он одумается и поймет, какой ужасной ошибкой было взять меня в супруги, так что я пытаюсь насладиться нашими отношениями, пока могу… — на этих словах Вэй Ин в страхе округлил глаза и попытался заткнуть себя, зажав рот, но Лань Цижэнь схватил его за руки и опустил их вниз, крепко удерживая в таком положении, не позволяя ему замолчать, чтобы не нанести себе же вред. Однако даже Лань Цижэнь отвел взгляд в сторону, обеспокоенный его словами. — И не волнуйтесь, когда это произойдет, я уйду без каких-либо скандалов. И Вам не нужно будет терпеть меня здесь больше. — Взять тебя в супруги не было ошибкой! — закричал Лань Чжань с другого угла комнаты. — Я не могу сейчас лгать, так что ты можешь быть уверен, что это правда! — Да, сейчас ты считаешь это правдой, — ответил Вэй Ин. На глаза у него выступили слезы. — Но, может, я надоем тебе в будущем. Или тьма снова затуманит мне разум, и я опять потеряю контроль и раню людей, и я не могу от тебя требовать оставаться на моей стороне, когда это случится… — Этого больше никогда не произойдет! Я не позволю! — Ванцзи, сконцентрируйся на мне, — спокойно позвал брата Сичэнь, хотя он чувствовал все, что угодно, но только не спокойствие. — Твое любимое животное? — Кролики. Вэй Ин, ты знал, что я дал имена тем кроликам, которых ты мне подарил? Я назвал их в честь нас. Так я заставил себя признать, что люблю тебя. Мне стоило сказать тебе об этом раньше, но я боялся стать похожим на отца, поэтому подавлял в себе эти чувства. Мне кажется, если бы я признался тебе в любви еще на горе Байфэн, ты бы не умер. — Хотелось бы мне, чтобы ты признался тогда! Мы упустили столько возможностей заняться сексом! — Вэй Усянь, — с надрывом произнес Лань Цижэнь. — Где ты родился? — Откуда мне знать? Мои родители умерли, когда мне было шесть, и я едва помню их. Я дрался с собаками за еду, пока меня не забрал дядя Фэнмянь. Обычно я отвечаю Юньмэн, потому что там я вырос, но на самом деле понятия не имею, потому что мои родители очень много путешествовали, и поэтому… поэтому… — Вэй Ин запнулся, почувствовав слабость во всем теле. Внезапно произошел резкий выброс энергии, после чего Вэй Ин потерял сознание. — Вэй Ин? — обеспокоенно позвал Лань Чжань, тоже почувствовав огромную усталость. Проклятие отпустило и его, и он также потерял сознание, наконец-то освобожденный от необходимости раскрывать еще больше секретов. Лань Цижэнь и Лань Сичэнь облегченно выдохнули в унисон. Лань Цижэнь быстро проверил их тела и энергию, убедившись, что действие проклятия иссякло. Осмотрев молодых людей, он внезапно поднял Вэй Ина на руки: — Нужно отнести их обратно в цзинши, — сказал Лань Цижэнь. — На приготовление снадобья уйдет некоторое время. И пока оно не будет готово, давай постараемся не думать о том, что мы услышали этой ночью. Пока наши действия отражают наши ценности, наши мысли не должны оборачиваться против нас. — Конечно, — согласился Лань Сичэнь, потому что его проклятие правды не коснулось. Когда Лань Чжань и Вэй Ин были успешно доставлены в свои покои, он вернулся в ханьши и долго размышлял над тем, стоит ли написать себе записку, но в конечном итоге вспомнил об обещании, данном младшему брату, и вместо этого лег в постель.

***

Проснувшись на следующее утро, Лань Чжань обнаружил, что проспал гораздо дольше, чем обычно, но это было и неудивительно, учитывая, что он был проклят. И все равно ему удалось проснуться раньше Вэй Ина. Он чувствовал себя изможденным, тело болело и казалось странно тяжелым, его состояние можно было сравнить с похмельем, только отразившемся на эмоциональном и духовном уровне, нежели на физическом. Очевидные последствия проклятия. — Ненавижу кроликов, — прошептал он себе в качестве проверки и облегченно вздохнул. — Хмм? — Вэй Ин потянулся, просыпаясь. — Я ненавижу кроликов, — громче произнес Лань Чжань. — Что… — непонимающе протянул Вэй Ин, после чего резко проснулся. — О! Я не боюсь собак! — выдал он, а затем радостно рассмеялся. — Наконец-то! Лань Чжань, мы можем… Эм? Лань Чжань крепко обнял Вэй Ина и прижал к себе, практически полностью накрыв более хрупкого мужчину своим телом. — Взять тебя в супруги — не ошибка, — твердо сказал Лань Чжань. — Ах, Лань Чжань… — голос Вэй Ина задрожал. — Я не оставлю тебя, — ровно продолжал Лань Чжань. — Ладно, ладно, я понял… — сказал Вэй Ин, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тобой не завладела тьма. И я буду напоминать тебе об этих трех вещах каждый день, пока ты не поверишь в них так же, как и я, — он немного отстранился и посмотрел супругу в глаза. Сраженный, Вэй Ин кивнул. Желание отрицать, говорить, что он ничего такого не имел в виду, было очень сильным, но, естественно, его протесты оказались бы бесполезными. — Я и не думал, что это правда, — смог выдавить он. — Я не знал, что это все еще пугает меня настолько сильно. — Теперь ты знаешь, как знаю и я, — ответил Лань Чжань. Продолжая держать Вэй Ина в своих объятиях, он задумался. — Ничего, если я попрошу дядю и Сичэня не стирать память? — Эм, а что насчет всех тех смущающих подробностей, которых ты наплел? — Но мы также сказали и то, что, я думаю, дяде будет полезно помнить. — Ну, не я говорил брату о всяких извращениях, которые творю с мужем, — пожав плечами, Вэй Ин ободряюще улыбнулся. — Но если ты хочешь, чтобы твой дядя помнил о другом, то я не против. — Наш дядя, — поддразнил Лань Чжань, мягко улыбнувшись. — Не напоминай, — простонал Вэй Ин, закрыв лицо руками от стыда.

***

Вечером того же дня, когда четверо Ланей ужинали и очень многозначительно не разговаривали о том, что произошло прошлой ночью, Лань Цижэнь подозвал слуг и подчеркнуто специально попросил: — Три чашки чая моим племянникам.