Часть 1
7 февраля 2021 г., 00:24
Гермионе Грейнджер всегда нравились лютики.
Маленькие, с тоненькими стеблями, но яркие и красивые. Гермиона сорвала один и поднесла к глазам. Он напоминал маленькое солнце.
А ещё он напоминал о детстве.
Когда она не знала совершенно ничего о магии, училась в обычной школе, да и сама была совершенно обычной.
В начале лета, когда только начинались каникулы, она брала с собой несколько книжек и бежала на поле неподалёку от дома. Если честно, иногда она до сих пор видит всё это во сне: нагретая солнцем земля, высокая трава, в которой никто её не видит, запах книг и свежести.
И лютики.
Они были везде, на каждом шагу, и будто становились ещё ярче от падающего на них солнечного света.
Ещё они ассоциировались с Норой.
Уже в конце лета, вместе с Гарри приезжая к Рону, они втроём заходили в самую глубь сада и молча сидели рядом, касаясь друг друга плечами. Солнце играло в рыжих волосах Рона, Гарри щурился, подставлял лицо солнечным лучам и улыбался.
А вокруг них был ковёр из маленьких жёлтых лепестков.
Гермиона Грейнджер любила лютики.
А Панси Паркинсон их ненавидела.
Как можно вообще любить что-то, когда ночью ты не можешь спать, потому что если заснёшь- увидишь пушистые кудрявые волосы, медовые глаза, теплую улыбку, которую вживую не увидишь никогда? А просыпаешься не от будильника, не запаха кофе и не солнечных лучей, пробивающихся сквозь шторы. Ты просыпаешься от удушающего кашля, с чувством, что вот-вот сдохнешь. И думаешь, наконец-то.
Вот и Панси, в очередной раз выплёвывая отвратительно яркие бутоны вперемешку с кровью, этого не понимала.
По щекам стекали слёзы, всё тело прошибала дрожь. Некогда белая рубашка теперь была в красных пятнах, грудную клетку будто раздирало изнутри. Вместо собственного дыхания слышен лишь отчаянный хрип.
Кровь была везде.
И блядские цветы. Повсюду. Ярко-желтые и ядовитые.
Панси Паркинсон ненавидит лютики.
А Гермиона Грейнджер ненавидит Панси.