Гунн 6 часть

Горячо, мягко, приятно. Проснувшись, все эти ощущения испытывала Мулан, лежа под одеялом вместе с гунном. Ее тело было полностью расслаблено, благодаря действию лечебного питья. Каждая клеточка, словно парила в воздухе, настолько ощущалась легкость в мышцах. Она, никогда прежде не испытывала ничего подобного. Укутанная спереди шерстью, так, что край находился под боком, без малейшего шанса пропустить холодный воздух. А с зади, подогреваемая жаром, исходившим от воина, который удобно расположил свою крепкую руку прямо на талии девушки. Его дыхание ощущалось лёгкими порывами ветра на крае уха, на волосах... Несколькими часами ранее, укладываясь на ночлег, шанью явно наслаждался сложившейся ситуацией, забираясь под одеяло к девушке. Как известно, лучше совместного сна с хорошенькой особой может быть только секс. Другие члены отряда, явно завидовали своему вождю. У них то, даже, не будет возможности обнять своих жен целых два дня, из-за непредвиденной задержки. Но они не понимают, какой силой воли нужно обладать в данной ситуации. Тронуть Мулан раньше времени — означало моментально потерять, начавшее формироваться, доверие. Он это почувствовал недавней ночью, когда не сдержался, и грубо поцеловал. В начале, безуспешно пытаясь вырваться, в конце, девушка абсолютно поддалась его побуждению. Теперь необходимо усыпить ее бдительность, и контролировать свои порывы, проявляя заботу и нежность. Только так можно завоевать необходимое доверие. Размышляя, лежал, обхватив ее вокруг пояса, вдыхая соблазнительный аромат, исходивший от шелковых волос. Сдерживать себя становится все труднее… Надо думать о чем-то постороннем, например, разработать подробный план тренировок молодых воинов. Включить туда обязательным пунктом способы избежать снежной лавины, и составить список возможных укрытий в горах. Гунн засыпал, остановившись где-то между двадцать первым пунктом и двадцать вторым, размышляя, не назвал ли последний еще в начале перечня? А тем временем, Мулан виделся необыкновенный сон. Ее обнимал самый родной и близкий человек. Лицо мужчины было размыто. Но она чувствовала, что ради нее он сделает что угодно. И если с ней когда-нибудь что-то случится, он всегда будет рядом, чтобы защитить. Почти как отец, но гораздо ближе к душе. Словно это был ее верный возлюбленный. Пробудившись в очередной раз, поначалу, она пребывала в слегка одурманенном состоянии счастья и спокойствия. Но постепенно хмель убавлялся, и девушка начинала все больше осознавать происходящее. И чем дальше, тем сильней наливалось краской ее лицо, только уже не от жара. Так же, внезапно, она обнаружила свои руки свободными. Наверное, шанью развязал их, пока она спала. Иначе, кровь не смогла бы свободно циркулировать и согревать тело. Испытывая смущение, попыталась выбраться из-под одеяла, но мужчина плотнее прижал ее к себе. — Отпусти, мне очень жарко! — прошептала, повернув голову. — Это хорошо. — тоже шопотом, с закрытыми глазами, непринужденно ответил. — Ничего хорошего, я так больше не выдержу! — Выдержишь. Иначе, ты снова заболеть, а этого допустить нельзя. Ну как же ей его уговорить, этого несносного гунна? Которого явно устраивала данная обстановка. И как он может вот так спокойно говорить, когда находится непозволительно близко! — Мне нужно отойти по нужде. — Хорошо, но при этом ты должна быть хорошо укрыта. - вождь уже начал устало раскрывать сонные веки. - Я укроюсь очень хорошо, только отпусти скорее! - Хорошо. С этими словами, нехотя, он наконец-то начал вставать. Укрыв девушку от холода, когда она поднялась, проводил до ближайшего каменистого поворота, где и остался ждать, переодически зевая от недосыпа. Шанью знал, что она не станет убегать. Состязаться с ним в скорости - бессмысленная трата времени. Тем более глупо оставаться одной в местном суровом климате, где просто не выжить без огня и пищи. Он не ошибся. Девушка вернулась, словно и не планировала никуда сбегать. Значит, все идет так, как и должно. Прибыв обратно в импровизированный лагерь, хан поднял бутыль с напитком, и вручил его Мулан. - Это лекарство, выпей его до конца. Она послушно допила содержимое, по вкусу напоминавшее слегка забродивший, кисловатый компот. После чего, он дал ей кусок жареного мяса, который заготовил ранее. - Ты уже давно голодная. Ешь. Дважды уговаривать не пришлось. Она настолько соскучилась по более-менее нормальной еде, что вцепилась в мясо свободными руками, вгрызаясь в него словно дикая волчица. Энергично проглатывая кусок за куском. Шанью наблюдал за ней удовлетворенно. Он прекрасно понимал что она сейчас испытывает. Ведь несколько дней назад сам точно так же остервенело поглощал сочную оленину. Когда она насытилась, спросил: - Теперь удобней с развязанными руками? - Да... - Удивлена? - Мне казалось, что пленникам полагается быть связанными. - Разве я когда-нибудь говорил, что ты пленница? - А это не так? - Скажу, чтобы было ясно.  Гунны не берут пленников. Мы никогда бы не дошли до "великих" стен Китая с этой ношей. У нас нет тюрем. Как и желания возиться с заключёнными. Люди остаются с нами добровольно. - Что-то не припомню, чтобы я давала согласие на то, чтобы добровольно идти с вами! - И все же, ты до сих пор жива. - Почему? - Ты не совсем обычная девушка, чтобы просто так умереть. - Значит ты планируешь как-то по другому мне навредить? - Разве у меня не было возможности это сделать, если бы захотел? - поднял брови вверх. - Но, тогда... - Слишком много вопросов на сегодня, - устало перебил ее, - Лучше укройся одеялом, пока снова не заболела. Нам еще предстоит долгий путь. Разозлившись и покраснев, накидывая шерсть на плечи, Мулан отвернулась от гунна, давая понять, что больше не будет с ним разговаривать. От их разгоряченной беседы начали просыпаться остальные воины. Зевая и бормоча, что поспать не дают. Новость о том, что можно собираться в дорогу взбодрила их. И уже через час, спускаясь по тропе, горланили свою любимую песню. Мулан в этот раз держалась за коня свободными руками, и мысленно конфликтовала сама с собой. Одна ее часть говорила, что этот проклятый гунн - всего лишь дикий варвар, в повадках которого нормально убивать и грабить. Так им рассказывали когда обучали в армии, дрессируя бить без пощады. Но другая часть с теплотой вспоминала сегодняшний сон, в котором тот заботливый человек так сильно напоминал шанью. А ведь и правда, пребывая в адской горячке, она и не заметила как вождь за ней ухаживал. Благодаря этому сейчас она чувствует себя в порядке. Более того - едет с развязанными руками. Может и правда следует его как-то поблагодарить? С другой стороны, глупо как-то будут звучать слова благодарности после того, что услышала утром. Хоть он и не говорил, что она пленница, при этом, похоже, совсем не собирался отпускать! Этот гунн явно что-то задумал. Зачем-то она ему нужна... Но надо же ему было сегодня ложиться спать так близко, заставляя сгорать от смущения?! Внезапное воспоминание, оживило внутри новые чувства. И дело не в том, что ей не комфортно быть в тесноте с мужчинами. Несколько недель назад она спокойно к этому относилась, даже когда товарищ во сне мог закинуть ногу на нее, или две. Но никто из них не обнимал при этом так, как делал этот шанью! От чего внутри у нее сразу все горячело. И тем более, никто еще до этого не целовал ее с помощью языка. Одна мысль о том разе, заставила все тело пылать. Заметив, что одеяло немного сползло с плечей девушки, хан обеспокоился что она снова замерзнет и мягко поправил, сказав при этом: - Будь накрытой, иначе заболеешь. На что Мулан внутренне возмутилась. Но вслух ничего не сказала. Так что ей пришлось лишний раз греться, ругая себя за неподходящие в данной ситуации мысли. Отслеживая тропу, по которой они ехали, гунн размышлял. Эта девушка очень любопытна. С каждым вопросом ему все труднее что-либо объяснять. Конечно же шанью не станет рассказывать ей истинную причину почему ее забрал. Все должно идти постепенно. Впереди еще два дня до того, как они вернутся в степи. За это время следует постараться сблизиться еще больше. Они проезжали по голой каменистой тропе, над ущельем. Послышался соколиный крик. Это Хаябуса дал о себе знать. Шанью выставил руку с перчаткой, чтобы он смог сесть. Недоверчиво поглядывая на девушку, сокол раскрыл клюв и шипел. - Кажется я ему не нравлюсь. - сказала Мулан, отодвигаясь как можно дальше от птицы. - Хаябуса не любит чужих людей. Но его доверие можно заслужить со временем, - сказал, задумчиво поглаживая перья. Он взял кусок мяса и отдал соколу. Тот принял пищу и взлетел с места, хлопая могучими крыльями. Кажется, гунн любит своих животных и заботится о них. Может быть он и ее считает своим новым питомцем? Потому что другого объяснения почему ее забрали нет. Хотя, есть одна догадка. Но она не хотела в нее верить. Вероятность того, что Мулан понравилась шанью, после всего происшедшего, казалась маловероятной. Впереди послышался остерегающий оклик Тихого. Оказалось что дорога перекрыта булыжниками, оставшимися от обвала. Хан распорядился, чтобы самые сильные мужчины пошли с ним освобождать проход, а остальные ожидали здесь, сторожа лошадей и девушку. Так Мулан пришлось сидеть вместе с Тихим и Лучником, пока Амбал, братья и шанью ушли расчищать дорогу. Атмосфера между неприятелями казалась более напряженной, чем раньше. Девушка чувствовала на себе косые взгляды. Через некоторое время, Лучник многозначительно посмотрел на Тихого, и сказал: - Я отойду в сторонку, не на долго.. Пойдешь со мной? - Угу, - ответил тот. И они ушли по обратному пути, скрывшись за камнями. Мулан показалось это подозрительным. Она уже не чувствовала себя в относительной безопасности. Поэтому, на всякий случай, приготовилась к худшему, взяв острый кусок породы, который лежал на земле и спрятала его в одежде. Через какое-то время, два гунна вернулись, все так же не по-доброму рассматривая ее, на этот раз пристальней. И, разделившись, стали медленно подходить с двух сторон. - Если еще приблизитесь - я закричу! - напряженно сказала, пятясь к скале. - Не беспокойся, они достаточно далеко, нас никто не услышит, - ехидно ответил Лучник, с ухмылкой. - Что вы собираетесь делать?! - О, ничего особенного. Всего лишь восстановим справедливость. Видишь ли, по твоей вине погибли наши товарищи. И, по закону степи, мы обязаны отомстить, чтобы их души спали спокойно. - Но ваш хан будет против! - Это уже станет не важно. Хоть он и вождь, а все же может ошибаться. Подкравшись совсем близко, Тихий прыгнул за спину девушки, и схватил ее за руки, так что она не успела выхватить припрятанное оружие. Попыталась было закричать, но Лучник быстро ударил ее по животу, от чего она согнулась, хватая ртом воздух. - Завяжи ей руки, скорее! Он кинул веревку напарнику, но Мулан быстро пришла в себя, с разворота оглушив противника и перехватила ее, отбросив в сторону. - А ты молодец, девченка, умеешь за себя постоять. Но, что ты сделаешь, против моей стрелы? - натягивая тетиву. Девушка, двигаясь быстро под действием адреналина, незаметно вытащила острый камень и со всей силы запустила противнику в голову. В это же время лучник выстрелил. Стрела угодила ей в плечо, вызвав острую боль. А ее камень попал прямо в глаз врага, из-за чего он впервые в жизни промахнулся, ведь целился прямо в сердце. Крича от боли, и сыпя проклятиями, он упал на землю, держась за разбитое, окровавленное лицо. Пока он корчился в агонии, Мулан уже запрыгнула на коня шанью, и поскакала прочь. Через полчаса на место происшествия явились остальные, с удивлением разглядывая окровавленного первого товарища, и находящегося без сознания второго. - Что произошло? И где Мулан, за которой вы были обязаны следить?! - схватив за шиворот, шанью поднял ослабевшего Лучника, и встряхнул его. - Она напала на нас, зря ты освободил ее руки, видишь, что она сделала с моим драгоценным глазом?! - взвыл отчаянно. - Она не стала бы просто так нападать! Говори, что было на самом деле, не то лишишься второго глаза! - раскатистым громом обрушился шанью. - Помилуй, хан! Ничего плохого я не совершил! - тот неистово забился в попытках выкрутиться. - Смотри, здесь след из крови, и твоего коня нет! - обратился Амбал к шанью. - С тобой у меня еще будет разговор... - оттолкнул приближенного на землю, и подошел к Тихому. Хлопнув того по щеке, от чего он пришёл в себя. - Ты поедешь со мной. - приказал едва соображающему искателю. После чего схватил его как мешок с сеном и закинул на коня. - Сейчас я отправляюсь за девушкой. Оставайтесь здесь. Первый, проследи, чтобы Лучник не попытался сбежать, с ним я  позже потолкую. - Будет сделано! Схватив крепко поводья, хан ударил коня хлыстом, от чего тот подскочил с места и как ужаленный поскакал по тропе. Пропавшую долго искать не пришлось. Не смотря на предательство, Тихий, помогая, во всем сознался, и согласен был понести наказание. Девушка за полчаса езды успела потерять достаточно крови, и поэтому далеко не смогла уехать. Так же, чужой конь не спешил ее слушаться, и все время пытался скинуть. Ей оставалось только пытаться удержаться в седле, и не потерять сознание. Когда шанью подьезжал, она уже сильно ослабла, и почти не двигалась, когда он взял ее на руки, и осторожно положил на землю. Затем оторвал кусок от собственной повязки, и закрепил жгутом на ее плече, останавливая кровотечение. - Если она не выживет, я убью вас обоих... - спокойно сказал шанью, глядя исподлобья. - Да, хан, я меньшего не заслужил. - опустив голову согласился следопыт. - Что я могу сделать сейчас? - Молись небесам, чтобы она доехала с нами до ближайшей деревни. - Но, хан! До степи минимум полтора дня езды! - Поэтому седлай коня, и скачи так быстро, как только сможешь, найди целителя, и возвращайся к нам. - Я понял! - От этого будет зависеть твоя жизнь, помни об этом. Тихий развернул коня и не жалея, погнал его вперед. Шанью тем временем вытащил древко стрелы, оставшееся в мышечных тканях, и начал собирать и выплевывать кровь, чтобы предотвратить заражение. Оставалось надеяться, что Лучник не обмазал наконечник ядом. Иначе, девушка погибнет раньше времени. По-хорошему, за то что он натворил, его следовало бы распять на деревянном козле. Но, как бы не хотел, хан не мог так легко лишить жизни одного из глав пяти кланов. В будущем это может спровоцировать недовольных и вызвать войну между гуннами. Как к стати его уже наказала Мулан лишением глаза! Эта женщина восхищает все больше. Кроме того, она как-то сумела завалить Тихого. Будет очень не к стати потерять ее сейчас. Поэтому следует сделать все необходимое для спасения ценной жизни. Закончив работать над раной, найдя поблизости лечебное растение, соорудил из него повязку. Затем поднял пострадавшую на руки, и устроившись с ней на коне, погнал его как можно быстрее. Через некоторое время он встретил уже предупрежденную команду, которая пропустила хана вперед, чтобы не мешать. Загнав коня почти до полусмерти, Тихий за полдня добрался до деревни, разыскал там мастера по тяжелым ранениям, и выдвинулся с ним, уже на его лошади, на встречу к предводителю. Подоспев в крайний срок, лекарь осмотрел раненную, и успокоил хана, что ядом она не отравлена, и благодаря его умелым действиям будет здорова. Только теперь необходимо время для восстановления, постельный режим и обильное питье. Что касаемо разбитого глаза другого раненного, он не подлежит восстановлению, и если за ним не ухаживать должным образом, то может загноиться, а это приведет к серьезным осложнениям. На последнее замечание, шанью не обратил никакого внимания, поблагодарил уважаемого человека, пообещав наградить его, когда они вернутся в деревню. Но он отказался, говоря, что это большая честь помочь великому хану-объеденителю степных кланов. Так они через несколько часов вернули лекаря домой, а сами отправились дальше, в родной край. - Ты молодец, Тихий, что так быстро привел целителя. Я учту этот поступок, когда буду судить тебя и Лучника. - Благодарю, хан! Не смею надеяться на иное. Второй предатель шел пешком, на привязи к своему же коню, не имеющий права ехать верхом. Обдумывая план, в котором он должен будет убедить членов семьи в своей невиновности, и рассказать кто на самом деле убил их мужей. Это вызовет ярость и непонимание, почему шанью решил оставить при себе врага. Таким образом удастся сохранить свою жизнь, и настроить народ против хана. С этой мыслью он тяжело шагал, нещадно избитый своим вождем, после небольшой остановки в деревне. И бросал злобный взгляд своим единственным глазом на всех, кто имел наглость смотреть на него.