Закрывайте двери

       Национальные молодежные сборы обычно происходили зимой и летом и вот уже на протяжении двадцати лет спортивный комитет Японии выбирал один и тот же спортивный комплекс с прилегающим к нему отелем.        «Для будущих олимпийских чемпионов всё самое лучшее!» — красовалось на их рекламной брошюре прямо над стоковой фотографией парней в форме.        «И не солгали же!» — первым делом подумал Ацуму, когда дверь в их общий с Сакусой номер не скрипнула.        Не скрипнула, не привлекла к себе лишнее внимание, не создала удобный момент для возмущения, который Ацуму бы уронил всё равно, дай его прямо в руки.        Он не был готов к тому, что увидел.        У них с Киёми был небольшой номер в самом углу длинного коридора на пятом этаже. Это была комната с одним большим окном, двумя кроватями и общим шкафом, где хаотично разбросанные футболки Ацуму покушались на аккуратно уложенные по стопочкам майки Сакусы. Комната небольшая, но им двоим хватало её прекрасно, особенно если они не собирались в спешке, толкаясь локтями и пинаясь ногами. Жили душа в душу уже второй год подряд за тем исключением, что Киёми вечно жаловался на то, что Мия разводит свинарник на своей части комнаты.        «Клянусь, ещё хоть раз увижу как ты ешь немытый виноград прямо из упаковки в нашей комнате, я сдам тебя на милость врачам, » — вечно находил повод для ворчания его сосед.        «А вот чужой член во рту, наверное, сверх санитарной нормы, да?»        Сакуса стоял на коленях спиной к Ацуму и только с такого ракурса тот понял насколько она на самом деле широкая. Острые крылья лопаток, чётко прорисовавшиеся через натянутую черную ткань футболки, то опускались, то поднимались. Ацуму как зачарованный смотрел на голые ноги, на округлые пятки, плавно перетекающие в лодыжки, в икры, в скрытые домашними шортами бёдра. Смотрел так долго, что даже не заметил перед чьими именно ногами Сакуса так уютно устроился.        — Ох…        Ацуму пробило током от этого приглушенного стона и он даже отступил на пару шагов назад. Прям перед Сакусой, откинувшись головой назад и сжав в зубах горло футболки, сидел Кагеяма Тобио.        Кагеяма Тобио.        Конечно, Ацуму ведь страдал недостаточно в этой жизни, да?        Левую ногу Кагеяма закинул на плечо Сакусе, и тот без стеснения ласкал острую коленку и практически невесомо скользил пальцами по бедру. Второй рукой Киёми прокладывал себе маршрут от твёрдого живота до узкой, поднимающейся в такт судорожного дыхания, груди.        «Твою ма-а-ать, » — только и смог подумать он, когда Кагеяма намотал на кулак черные кудри Киёми и несколько раз толкнулся бёдрами ему в рот. Сакуса вдруг тоже застонал, а Тобио, расплавленный лаской и теплотой, выпустил из-за рта край футболки и беззвучно вскрикнул.        — Ах!..        Тонкая ниточка слюны осталась у него на подбородке.        Кагеяма поднял на него глаза.        Он вдруг резко окаменел, замер, словно пойманный в свет автомобильных фар олень, и Ацуму понял — скандала ему не избежать. И почему он не унёс ноги, когда было время?        Ну, не каждый же день увидишь парней, в которых влюблен, занимающихся любовью.        А, ну да, логично.        Сакуса поднял голову на Кагеяму, переставляя ноги под собой. Он ободряющее похлопал его по приподнятой ноге. Ацуму мог поклясться, что никогда в жизни не забудет звук того, как член Кагеямы соскользнул с языка Сакусы.        — Ты чего? — спросил он сухим голосом, возвращая внимание Тобио к себе. Киёми хотел было повернуться назад, но Кагеяма схватил его пальцами за подбородок и вернул к себе.        — Ничего. А ты как? Устал?        — С чего ты взял?        — Ты просто… такой медленный.        — А куда нам торопиться?        И правда, торопиться было некуда. Ацуму должен был вернутся только вечером — его и ещё десяток других парней из юниоров, должны были увезти на просмотр Олимпийскому комитету, но машина из-за пробок опаздывала на час. Администрация устраивала целое судебное разбирательство прямо по телефону с транспортной компанией, пока Мия незаметно ускользал от них. Было лето. Ему было жарко. Он хотел подсесть под холодный кондиционер с прохладной минералкой прямо из автомата.        А в итоге он стоял на пороге комнаты и играл в гляделки с Кагеямой Тобио — противным первогодкой-паинькой, который каким-то магическим способом умудрился развести самого Сакусу Киёми на отсос в его же комнате.        Определенно, это мухлёж и игра не по правилам.        Ацуму, впервые попав в лагерь, был до безумия влюблён во всех и каждого, но в Сакусу чуточку больше, чем в других. Он был лучшим нападающим. Он был просто лучшим. А Мия никогда не разменивался на дешевые вещи. Поэтому его влюбленность была такой же голодной и страстной, как и его натура. Но холодной натуре Киёми было всё равно — он тоже был влюблен, но в какого-то другого, и Ацуму это видел.        Мия знал разницу между «нет» и «нет». Ему нравилась идея о том, что любовь надо завоёвывать, но ему бы не хотелось быть третьим телом между Сакусой и Вакатоши. Он отступил назад, но что поделать — ему не хотелось биться туда, куда его звали.        А потом в лагерь приехал Кагеяма вместо Вакатоши, и это испортило как минимум всё.        — Ладно, давай попробуем добавить темпа, если тебе так хочется, — промурлыкал Сакуса и его кудрявая голова совсем спряталась за широкими плечами.        Кагеяма, продолжая в упор глядеть на Ацуму, соскользнул по стенке вниз и провёл ногой по напряженной спине Сакусы, выбивая из него тяжелый вздох. Мия усмехнулся. Он открутил крышку у принесенной из автомата бутылки, чтобы занять чем-то руки. Игнорировать собственный стояк было невыносимо, но Ацуму лишь скрестил ноги и опёрся плечом об дверной проём. С этим можно было бы разобраться и попозже в общем душе.        Он предпочёл думать об этом как о маленьком собственном представлении: Кагеяма не прогнал его, решил взять своей непробиваемой наглостью и дуростью (да, мы делаем это в вашей общей комнате и что ты сделаешь?), но вот незадача — Ацуму точно такой же непробиваемый баран, который в тактичном предложении уйти рассмотрел вызов. Он продолжил смотреть как Кагеяма облизывал сухие губы и тихо посмеивался с бутылкой в руках. Дураки. Они оба дураки.        Кагеяма всё внимательно смотрел на него: его ресницы дрожали, а грудь ширилась от глубоко дыхания. В какой-то момент Сакуса сжал его колено со всей силы, впиваясь в него короткими ногтями, на что Тобио плаксиво простонал себе в плечо. Но взгляд не увёл. Ацуму это даже польстило.        Он не мог просто так стоять, ему было жарко и влажно, он уже чувствовал как нижнее белье неприятно липнет к коже, но делать нечто решительно он не посмел: ему казалось, что он и так переступил все границы дозволенного. Осталось только наслаждать видом в ожидании, когда Бог покарает Содому и Гоморру. Всё, что смог сделать Ацуму — это выпить, наконец-то, свою чертову минералку, а после слизать шипучие капли с губ.        И почему-то Кагеяма как-то странно от этого дёрнулся.        — Всё нормально? — тут же остановился Сакуса. Он сел себе на пятки и выпрямил свою широкую спину, загораживая собой обзор на Кагеяму. Теперь Ацуму видел лишь курчавую голову Киёми и руки Тобио, комкающую черную футболку на спине. — Тебе не больно?        — Мне хорошо… — тихо возразил Кагеяма, утягивая Сакусу на себя. — Даже… даже как-то очень хорошо…        Они определенно целовались, а Кагеяма жался к Киёми слишком уж тесно, словно пытаясь раствориться в нём. Он обнимал его и руками, и ногами, позволяя пальцам сочиться через смоляные волосы. Ацуму посмотрел на них и понял, что не ревнует: ни к Сакусе, которого Тобио смог завоевать за рекордно короткие сроки, ни к Кагеяме, которого так стремительно присвоил себе Киёми. Мия испытывал неизвестное ему ранее чувство удовлетворения.        Он попытался представить себя третьим. Вот он берёт Сакусу сзади, выбивает из него стон размашистыми толчками в тело, а сам целуется прямо над его головой с Кагеямой. А может, он рядом с Сакусой, между ног Кагеямы, целует то его, то чужой блестящий от смазки и слюны член. А может, он сам зажимает Кагеяму между своих бедёр, пока Сакуса где-то совсем рядом ласкает себя, глядя на них. Идей было много, один образ ярче другого, и Ацуму болезненно переступил на месте. Игнорировать своё положение было пыткой, но не запускать же руку в джинсы?        — Хорошо, — тихо рассмеялся Сакуса, опускаясь назад. Он сжал ладонью вторую щиколотку Кагеямы и забросил обе ноги себе на плечи. — Если тебе нравится, то давай продолжим.        — Можно и погрубее… если хочешь.        — Нет, — посмеялся над ним Киёми, целуя выпирающую косточку голеностопа. — Тренер опять будет докапываться откуда синяки и с кем ты уже успел поцапаться.        Кагеяма стянул через голову футболку и теперь сидел полностью голым перед полностью одетым Сакусой. Тобио немного подкидывало от движений головы Киёми — он кусал губы, всхлипывал, но всё также бросал очень цепкие взгляды на Мию. Ацуму, улыбаясь, сделал ещё один глоток, а после высунул изо рта язык. Кагеяма тут же нахмурился и очень часто задышал. Только Сакуса продолжал всё также опускаться-подниматься головой, совершенно ни о чем не подозревая.        Ацуму положил два пальца на язык и начал с усердием облизывать и обсасывать их, хитро стреляя глазами. Кагеяма метался взглядом от лица Мии к своим ногам, всё сильнее изгибая брови. Когда Тобио с громким «блядь» ударился головой об стенку, Ацуму вдруг понял, что всё это время Кагеяма смотрел не на свои ноги, а на Сакусу.        «Сравнивал, определенно, » — довольно подумал он, вынимая влажные пальцы изо рта.        Ему захотелось разрушить свой ореол невидимости для Сакусы, чтобы дерзко спросить «ну, и чей вид снизу лучше?», но он вовремя прикусил язык. Кагеяма кончил — его лицо расслабилось, грудь перестала скакать, а сам он скатился лицом в кровать, подбирая под себя простынь. Сакуса лениво встал с колен и миролюбиво рассматривал притихшего Кагеяму со скачущими зрачками.        — И как тебе?        Киёми любовался проделанной работой.        — Я… — Кагеяма не мог подобрать слов. Он растирал себе лицо обеими руками и ерошил волосы, пытаясь отойти. — Это было… вау.        — Вау? — довольно переспросил Сакуса. Ацуму даже и не представлял, что он такой жадный до похвалы.        — Прям… вау…        — Знаешь, — Киёми стянул с себя футболку и откинул её куда-то назад. — Мне не очень понятно. Думаю, мне стоит попытаться достучаться до тебя иным способом.        Ацуму покинул свою комнату в тот самый момент, когда Сакуса стянул с себя домашние шорты, а под ними не оказалось совершенно никакого белья.        По коридору Мия то ли бежал, то ли летел. У него в мозгу творилась каша, а неудобные джинсы так и хотелось сорвать прямо здесь. Не помня себя, Ацуму заскочил в душевую и, убедившись, что он наконец-то один, стянул с себя ремень.        Он толкался в собственный кулак под струями горячей воды, добавляя себя во все свеже обретенные воспоминания. Ему чудилось чужое дыхания и чужие касания. В какой-то момент он осознал, что гладит свою грудь точно также, как гладил Сакуса Кагеяму и от этого ему стало до жути приятно.        «Зачем делить их,» — вдруг подумал, закусывая ребро ладони, чтобы не стонать слишком громко.        И правда зачем. Пусть они делят его. Пусть они зажимают его. Пусть Сакуса возьмёт его сзади, цепляясь до боли пальцами в поясницу, а Кагеяма пускай насаживает его голову на свой член до самого конца, чтобы потом болело горло. Они ведь могут. Возможно, они даже хотят. Как минимум, паинька Кагеяма, делающий всё, чтобы угодить своим нападающим, хотел этого. Иначе зачем так смотреть на него?        Оргазм накрыл его яркой, но короткой вспышкой. Ноги были приятно ватными, и Ацуму чуть не соскользнул на пол, но в нужный момент смог удержаться на своих двоих. Ему было хорошо и тепло, поэтому остаток душа он провёл в хорошем расположении духа.        Выйдя из кабинки, он тут же улыбнулся своему отражению в зеркале, но после он уронил собственное лицо. Внутри него что-то разбилось и осколки этого чего-то разлетелись по всей округи.        — Сукины дети, — то ли обрадовался, то ли разозлился он.        С порога их общей с Сакусой комнаты видна только кровать Ацуму.