Love Gun

Обо мне не написано ни строчки правды. Просто потому, что на самом деле писать обо мне нечего. ©Роберт Паттинсон

Зная, что мой закадычный Том вернулся из Венгрии, я попросил его встретить меня в Хитроу. На самом деле, это пытка та ещё: с моей теперешней паранойей, я всегда голосую в пользу ночного прилёта в Лондон. Это гарантирует мою безопасность, хотя и полностью исключает возможность посидеть в пабе с приятелем, чтобы отметить моё очередное триумфальное возвращение. Зато мне не придётся ловить такси и развлекать любопытного водилу историями о моих амурных похождениях. Хотя, какие там истории? Я всегда отнекиваюсь, как последний девственник… Помнится, когда снимали «Воды слонам» я в какой-то момент был ужасно простужен — всё моё и без того далёкое от гламура существо буквально сочилось чем-то липким, зелёным и пахнущим далеко не мятными конфетками… Пожалуй, в тот период на съёмочной площадке мне была искренне рада только слониха: лицо Риз, вынужденной изображать подо мной страсть, я не забуду никогда. Да что там, на мне впору было знак биологической опасности рисовать! Этакий сопливый Дон Жуан, шмыгающий носом. Всё, чего я сам тогда хотел — назальный спрей и пачку бумажных салфеток размером с дом. Тем не менее, в газетах писали, что между нами химия, а Риз усиленно атаковали вопросами о моей сексуальной состоятельности. О чём речь, ребята? Откуда она о ней знает? Да будь я хоть сто раз в форме, что можно определить по убогим телодвижениям в холодной постели под софитами? Это всё тупая гимнастика на радость вуайеристам… Биться тазовыми костями друг о друга, потеть, при этом, стараясь ни в коем случае не завестись по-настоящему — подо мной мать двоих детей и чужая жена, чёрт возьми… А вся съёмочная группа стоит на цыпочках по периметру: каждый шорох кажется грохотом, каждый скрип — катастрофой… И всеобщее сопение как апофеоз всей этой какофонии. В этот раз моё возвращение было таким: скучный сонный Том слонялся по вип-холлу в ожидании чуда моего появления. — Привет, персона, — он похлопал меня по плечу и недвусмысленно покосился в сторону дьюти-фри. — Как насчёт доброго вискаря перед сном, а? — То есть, по схеме: я пью, а Старридж смотрит? — Чёрт, забыл. Я же за рулём… — разочарование в голосе скрыть не получилось. — Можешь выпить и на моей территории, — согласился я. Выпить действительно хотелось, да и не виделись порядочно. — Не могу поверить, — он отступил на шаг, вытаращивая на меня глаза. — Паттинсон, ты кадришь меня, что ли? Америка херово на тебя влияет, я не такой… — Клоун… — рассмеялся я. — Можно подумать, ты никогда не спал на моём диване. — Можно подумать, ты жил в центре города, — передразнил он меня. — Утренние газеты быстро состряпают из нас новую кинопару. — Придурок… — я живенько представил себе эту перспективу, не переставая потешаться вместе с одноклассником. — И как это… — Томберт. Звучит? — Иди ты… Мне глубоко плевать, что напишут в газетах. В них меня только с Несси не скрещивали… — Ясен-красен, это ж твоя киношная дочурка! — Не напоминай… А вообще, я в виду чудовище имел. — Ну, ты же его только в виду имел, я надеюсь? — Боги, а мне ещё показалось, что ты сонный… Ты прямо рвёшься в бой! Кстати, бой, у тебя есть кто-то в Лондоне, или ты по-прежнему один как перст? — Присматриваюсь… — он замялся и направился к выходу из зала. — Ты домой собираешься, или будем пикироваться до самого утра? — Уж не Сиенна ли Миллер… — начал было я, но он обернулся, и беззвучно, одними губами, но очень выразительно послал меня в далёкие дали. На душе потеплело. Ещё бы, ведь завтра мы с Томом отправляемся в Блэкпул. Надеюсь, Стеф у меня на твиттере написала, что я улетел на Бали, притом, с Кристен. И неплохо бы, если бы сама Кристен тоже написала бы что-то такое. Самый северный пляжный морской курорт Великобритании будет ждать нас уже вечером: частный коттедж по-соседству с какими-нибудь приехавшими попинать балду шахтёрами, долгие вечера и бодрящая водичка. Пофигу, что сезон купания здесь — июль–август, а на календаре почти середина сентября. Зато народу там будет в разы поменьше. А так — в Блэкпуле вода всегда теплее всего во время прилива. Едем на машине, Старридж за рулём, поэтому на сегодня план-минимум — не напиться до полного анабиоза…