не прячь свой взгляд

Гонхак точно не знает, когда это началось. Возможно, когда начал чаще проводить время наедине с Хвануном, или когда они часто просто пропадали, танцуя под рандомные песни корейских исполнителей. Нет, Гонхак точно понимал, что это началось тогда, когда Хванун начал все больше танцевать под песни девчачьих групп. То, как этот парень отдается каждому движению, то, как выгибается, делая волну или расставляя ноги шире. Хвануну однозначно всегда нравилось выгибаться и двигать тазом, даже если этого совершенно не было в изначальной хореографии. Хванун любил свои бедра, Гонхак — тоже. Он даже не собирается спорить с этим, это уже принято как данное. Даже сейчас, сидя позади Хвануна в танцевальном зале на диване, Гонхак не прячет свой взгляд от его покачивающихся бедер. Его движения плавные, мышцы бедер напряжены, все в точности так, как двигаются эти девушки, но этот чертова харизма Хвануна, которой Гонхак готов возводить храм, где будет приносить в жертву каждого встречного, чтобы смотреть на это вечность, заставляет его точно дышать тяжелее, после пряча лицо в ладонях, чтобы хоть как-то перевести дыхание. — Хэй, хён, — Хванун немного запыхавшийся, садится возле него тяжелой тушей и соскальзывает к нему на колени, укладывая там свою голову для удобства, улыбается, — ты сегодня не собираешься танцевать? Гонхак думает, что его улыбка точно ярче звездного неба где-нибудь в глубине леса, где нет никакого света, кроме лунного. Вообще Киму думается, что весь Хванун сделан умелым скульптором эпохи Возрождения. Возможно, Ё нужно подумать о том, чтобы начать стоять в музее, потому что таким искусством точно должны наслаждаться всем миром. Нет, таким Хвануном хочется любоваться лично, получая наслаждение от эстетичности. — Отдохни пока немного, я потанцую позже, — Гонхак зарывается пальцами в светлые волосы Хвануна, зачесывая влажные от пота пряди назад, открывая вид на его лоб. Тот, точно кот, льнёт к ладони Кима, прикрывая глаза и продолжая все так же широко улыбаться. Ему остается еще научится мурчать, и Гонхак точно не сдержится и зацелует все его лицо. — Ты сегодня какой-то, — Хванун отводит взгляд, пытаясь подобрать слово, описывающе Гонхака, но он прыскает от смеха в сторону, после со смешинкой снова смотрит на него, — ласковый? Даже не знаю, что на тебя нашло. Это точно заставляет Гонхака покраснеть. Ему вообще тяжело прятать свои настоящии эмоции, особенно когда рядом с ним этот маленький дьявол. Он откидывает голову на спинку дивана, чтобы точно не смотреть сейчас на Хвануна, что точно уставился на него. — Тебе это не нравится? — знал бы сейчас Хванун, как тяжело Гонхаку сдерживаться на данный момент. Насколько тяжелой стала рука, которая только сейчас оторвалась от лица Хвануна. — Если что, то я не специально. Если тебе это не по душе- Хванун неожиданно перехватывает ладонь Гонхака двумя руками, прижимая ее к губам тыльной стороной. — Я видел, как ты смотришь на меня, — слова Хвануна выбивают воздух из его легких. — Я продолжал танцевать все больше, лишь бы чувствовать твой взгляд на себе и дальше. — Руки Ё тянут Гонхака ближе, чтобы тот точно посмотрел на него. — Я делал это, потому что мне нравится проводить с тобой время, хён. Мне нравится то, как по-особенному ты касаешься меня. — Хванун снова целует ладонь, поднимаясь выше по предплечью, утягивая Гонхака еще ближе к себе. — Я ведь тебе нравлюсь тоже? Я прав, хён? Гонхаку так и хочется сказать, что Хванун был тем самым парнем, в которого легко влюбиться; в которого легко упасть с головой, утонуть в нем, задохнуться, а тот только и рад будет сделать искусственное дыхание рот в рот, чтобы тот самый Гонхак продолжал в нем тонуть с геометрической прогрессией. Гонхак уже давно был покорен этим ходячим искусством. — Я бы хотел признаться намного лучше, — Гонхак начинает неуверенно, тихо, снова отводя взгляд, потому что Хванун сейчас очень близко, почти дышит ему в шею. — Возможно, я бы посвятил тебе песню- — Короче, хён, — Хванун кладет свою руку на затылок Гонхака, наклоняя к своему лицу ближе. Ким смотрит прямо в глаза Хвануна, который больше не смеет ничего делать, ожидая дальнейших его действий. — Ты мне очень нравишься, Хванун, — Ё больше не сдерживается, неожиданно (на самом деле, нет) его губы оказываются на губах Гонхака. И, черт, Ким точно не сдерживает своего низкого стона в поцелуй, заставляя Хвануна сжать его волосы на затылке то ли от удивления, то ли от накатившего возбуждения их обоих. Гонхак спускается поцелуями к шее, чувствует языком солоноватый вкус, кусает подставленные участки кожи и наслаждается тяжёлым дыханием Хвануна. — Господибоже, — несвязно бормочет Хванун куда-то в плечо Гонхака, продолжая тяжело дышать, — п-подожди. Он быстро вскакивает с дивана, еле держась на подкосившихся ногах, но он быстро преодолевает расстояние до двери, резко закрывая ту на замок. — Ты ведь не собираешься быть пойманным, да, хён? — он мило улыбается, быстро стягивая с себя потную растянутую майку, открывая завораживающий вид на его смуглую грудь и пресс. Он даже близко не накачан так, как Гонхак, но Ким все равно не может описать того, насколько тот идеальный. Гонхак тянет его за руку к себе, усаживая на колени, чтобы уткнуться лбом в его грудь. Его губы прижимаются к телу Хвануна, оставляя мокрые следы и дорожку вниз. У Гонхака рот наполняется слюной, когда он видит аккуратную дорожку волос, ведущую вниз по торсу Хвануна, но он вовремя отрывает от него глаза, прежде чем опуститься ещё ниже, потому что понимает, что буквально сгорит заживо, если увидит больше положенного. Поэтому он снова льнет к губам Хвануна, уже позволяя себе ворваться языком в его рот. Он не может перестать думать о том, как мягко выглядит кожа Хвануна, будто она создана для того, чтобы её пометили, чтобы его трогали. Руки Хвануна перехватывают его, укладывая ладони на свои ягодицы, заставляя сжать их и пробраться за края джинсов, чувствуя его крепкие бёдра и мягкие ягодицы собственными руками. Его небольшие розовые соски, покрытые мурашками из-за холодного воздуха в студии. Взгляд его тёплых карих глаз стыдливо опущён вниз, в то время как он нервно кусает свои губы. — Почему-то сейчас твой взгляд заставляет меня смущаться, — Хванун нервно смеется, но все равно льнет ближе, пряча свое лицо в его плече. Гонхак становится сразу же красным от слов Хвануна, пытаясь сразу же отвести взгляд. Но Ё не дает ему это сделать, ладонью поворачивая его лицо к своему, чтобы снова прикоснуться к его губам. Оба резко вдыхают воздух от новой волны возбуждения, прижимаясь к друг другу еще теснее. — Хочешь посмотреть на то, как ты сейчас прекрасен? — Гонхак смотрит на Хвануна так, словно он единственный драгоценный камень, которым он дорожит целую вечность. Ё кивает сразу же, облизывая опухшие губы языком. — Повернись ко мне спиной. Хванун выполняет это сразу же, все так же удобно устраиваясь на коленях Гонхака. Ким прижимает его спину к своей груди и целует у основания шеи, медленно поднимаясь поцелуями выше и утыкаясь носом в макушку. — Ты только посмотри на свое отражение, — Гонхак говорит тихо, укладывая свои руки на его бедра, правой поднимаясь выше по оголенному торсу. — Ты просто не представляешь как прекрасен сейчас, каждый день, каждую минуту. Я хочу посвящать тебе песни, хочу, чтобы ты чувствовал то, как мое сердце бьется в унисон с твоим. Оно ведь тоже сейчас разрывается от быстрых ударов? Хванун то ли скулит, то ли высоко стонет, но он точно откидывает голову на плечо Гонхака, когда тот начинает медленно двигать рукой на его члене, постепенно увеличивая скорость. Ё никак не может связать и пару слов, чтобы хоть как-то ответить, он только поворачивает голову в сторону, чтобы снова начать оставлять поцелуи на шее Кима, но Гонхак на это громко выдыхает и продолжает: — Подними голову и пролжай смотреть, ты ведь должен понять, почему сводишь меня с ума, не так ли? Хванун стонет громче: он ловит взгляд Гонхака в отражении, видит свое лицо и то, как оно стало краснее; видит, как задыхается от возбуждения, и как на него продолжает смотреть Гонхак. — Х-хён, я больше не могу, не могу, — Хванун дрожит в руках Гонхака, задыхается и проглатывает окончания слов, руками пытается цепляться за Кима и ловит воздух ртом, кончая в чужую ладонь. — Ты потрясающий, молодец, Хванун, — Гонхак целует в висок уставшего Ё и мягко улыбается. — Ты извращенец, — выдыхает Хванун. — Возможно немного, — это, правда, заставляет их обоих засмеяться.