Старый магнитофон

Ночь. Такая прекрасная ночь. Лишь глухое завывание ветра за окном и скрип снега под колёсами редких машин нарушают тишину маленького безымянного города. Сергей не спит — он милиционер, не положено. Надо же, выйти на две смены, так ещё и в понедельник! Жилин давно понял: в тихом городе черти водятся, а милиционеров — как кот наплакал. С самого утра у Серёги начались неприятности: закончилась зубная паста, подушка никак не хотела влезать в наволочку, молоко убежало, каша подгорела… Неудача за неудачей! Ещё и телефон весь день не замолкал, всё звонили и звонили разные люди, с разными просьбами, жалобами. К полудню Жилин уже был как выжатый лимон. Но нормально пообедать ему тоже не удалось — взволнованный голос инженера оповестил его о том, что Зинку снова засосало в трубу, и на этот раз без милиции точно не обойтись. Ближе к вечеру, когда Сергей вернулся домой и уже был готов без сил грохнуться на старый диван, в дверь постучали соседи, пожаловались на шумных подростков с этажа выше и были бесцеремонно вытолканы за порог. Позже снова раздался ненавистный телефонный звонок — один из сотрудников простудился и слёг с горячкой. Делать было нечего, и Жилин отправился обратно. Удивительно, до чего же русский народ бывает странным и непредсказуемым! Многие из нас могут выйти зимой, в минус тридцать, на улицу в одних шортах, и хоть бы что! Но летом мы умудряемся простудиться от лёгкого сквозняка. Странные люди, очень странные… Но рассуждать об этом можно очень и очень долго, а работа сама себя не выполнит, зарплата с неба не упадёт. Серёженька вырос большим и самостоятельным мальчиком, мать им безмерно гордится, весь состав милиции души в нём не чает! Работает примерный гражданин до потери сознания, а на скромную зарплату не жалуется — кому жаловаться, он же себе и другим давно начальник! Добрым и честным, настоящим человеком считает Серёжку баба Дарья из третьего подъезда! Но многими добрыми людьми, как правило, очень просто воспользоваться. Многим добрым людям когда-нибудь надоедает быть добрыми. Так Жилин — устал быть хорошим мальчиком. И теперь он как хлеб — с каждым днём черствеет и черствеет. Приветствия и прощания, когда-то живые, стали произноситься поэнерции, едкие словечки жутким ядом всё чаще и чаще лились с языка милиционера. Не было и дня, что бы он не винил небо за тот путь, который оно ему предоставило. «Мы сами творцы своей жизни» — этого Жилин не понимал. Ведь как же он мог на самого себя навлечь такое несчастье? Нет, это конечно всё преувеличения, отчёты и вредные привычки, но неужели, что бы получать сто рублей раз в полтора месяца, нужно так изводиться?! Бесполезная бумажная работа, общение с коллегами и надоедливыми соседями совсем ни к чему не приводят, а только лишний раз напоминают о своей ничтожности и беспомощности. А ведь когда-то он был лучшим среди лучших! Сначала не плохие оценки в школе, потом в институте, а затем замечательные показатели в армии. Ну что за жизнь была? Сказка! И всё так легко получалось, так была проста и незатейлива жизнь. Поистине волшебное время утекло без следа. Да, тогда и песни были веселей, задорней, и небо ближе… И вот он сидит в своём кресле, болезненно худой и слегка седой на висках. Время перевалило за десять, ночная смена, досрочно, но успешно передана полковнику Сергею Жилину. Отлично, осталось только дождаться шести утра и можно смело звонить Гоше, он пусть и разбирается с дневной сменой. Можно даже немного вздремнуть… Но что это? Телефонный звонок! Снова, снова этот раздражающий, режущий слух звук. Скрипя зубами, Сергей берёт трубку. — Зравствуйте, а вам кого? Милицию? — он изображает удивление и наматывает провод на указательный палец, — А милиции нет! Всё, несуществует её, оривидерчи! Кладёт телефон на место и откидывается в кресле. Улыбается. Ловко он их, как ловко одурачил этих простых… И опять зазвонил телефон. На этот раз пришлось говорить серьёзно. — Милиция, полковник Жилин на связи. Кто говорит? — устало спрашивает Серёжа. — Слон! — на другом конце провода слышится грубый хриплый голос, смех, а затем покашливание. — Что вам надо? — полковник потирает переносицу указательным и большим пальцами. — Шоколада! — Вы это, со своими шуточками заканчивайте! — терпение Жилина лопается и он хмурится. — Вы чего это, голубчик так поздно звоните, а? Это вам не цирк, сюда по пустякам не звонят! Ну-ка, давайте-ка, закругляйтесь, а то я вас в тюрьму посажу. Всё поняли? — Да тише ты, мусор, не кудахтай. Я по делу звоню, помнишь меня? Действительно, голос показался Сергею очень знакомым, но он ни как не мог понять, с кем же он имеет честь разговаривать. Но это всё недосып и усталость, не более. Тогда Жилин решил действовать наобум и сказал первое, что пришло в голову: — Григорий Константинович Стрельников? — усмехнулся полковник, кладя ногу на ногу. А что, почему бы самому президенту не позвонить ему в двенадцатом часу? — Он самый. Катамаранова, Игорь который, знаешь? — От чего же не знать? Знаю. Я за ним по болотам вчера бегал. А чего, он у вас там что ли? — У нас, у нас. Заедешь? — Ну уж нет, голубчики, у меня тут работа, важная очень между прочим! — Сергей взял свободной рукой одну из скучных бумажек и пробежался глазами по строчкам. Да, как обычно, ничего интересного. Но как же не хочется снова куда-то бежать, даже ради Игоря. А ведь когда то в школе вместе учились… — Сами заезжайте, раз так хочется. — Ладно, твоя воля, сейчас мои ребята привезут твоего ненаглядного. Только ты больше не отпускай так далеко его, он нас на своём тракторе чуть заживо не похоронил! Как говорят американцы: «Если один раз умрёшь, то больше не будешь жить». Сечёшь, милиция? Ну всё, кладу трубку. Бывай, отец. Послышались гудки. А Жилин снова погрузился в невесёлые думы. Игорь. А что, Игорь? Игорь ничего такой, хороший. И сколько событий их связывает… Тьма! Из норы лисьей недавно дурака вытаскивал, в отделение ходили. Да, одни только Игоревы проказы и связывают. Но сам то Игорь ну просто невероятный! Хоть и грязный, но если хорошенечко отмыть, то будет красавцем из красавцев. Весь он такой худенький, тощий, хуже Серёжи. А глаза какие, глазёнки то, а! Так и сверкают!.. И губы у Игоря красивые, и волосы, и даже грязная заляпанная майка на нём очень уж хорошо смотрится. Ну, а сам Жилин? Чем не красавец? И китель имеется, и фуражка. И лицом ничего, и фигуркой. Серёжка образован, выучен всем наукам и манерам. Только раздражительный он слегка, но разве это недостаток? Грех такого милиционера мимо пропустить. Но Игорь почему то пропускает. В глаза не смотрит, губы вечно кривит, да к бутылке прикладывается. Но как он зовёт Жилина! «Серёга» — так по мальчишески, с задором. Только вот сердце Жилина наполнено любовью, а его — скипидаром. Целое море ненависти и скипидара. Жилин любит. Игорь пьёт. И ничего тут не поделаешь. Но его размышления прервал стук в дверь. Двое амбалов ввалились в кабинет милиционера, держа под руки Игоря Натальевича Катамаранова. — Вы чго, мужики? — он упирается, дрыгает ногами и болтает руками. Неугомонный! — Зчем вы мня сюда тщите, а? — но когда блуждающий взгляд его пьяных глаз остановился на полковнике, для него многое стало ясно. — А… С-серёга… И снова это необыкновенное «Серёга». Шесть букв обжигают, режут, оставляют после себя красные полосы на руках и солёные дорожки слёз на щеках Жилина. — Ну, спасибо вам, ребята, спасибо. — промямлил Сергей, отпирая дверь камеры, — Давай, Игорёша, заходи. Подожди, я тебе сейчас одеяло дам… И всё. Больше ничего не сказал Серёжа, больше ничего не ответил Игорь. Только скрипнул старый сломанный магнитофон, и запела свою печальную песню Пугачёва. Рой мрачных мыслей ворвался в их головы. Даже Катамаранов о чём-то задумался. Жилин снова сел в своё кресло, закурил и прикрыл глаза. Хотелось подпевать песне, но что об этом подумает Игорь? Он часто задавался этом вопросом. Практически всегда. Приходя домой, включая телевизор, гуляя по парку, покупая еду, задерживая преступника, в голове всегда всплывала одна тревожная мысль: «Что об этом подумает Игорь?». Он даже не знал, зачем спрашивает себя об этом, ведь Игорю всё равно. Игорь вообще редко о чём-то много думал. Только о скипидаре и коте. И ещё об одном человеке, но об этом знал только тот самый кот. А ведь как смешно получается! Как говорил Достоевский: «Никто никогда не сделает первый шаг, ведь каждый думает, что это не взаимно».

***

Солнце позолотило их волосы, магнитофон в последний раз издал приглушённый звук, похожий на кашель курящего человека и наконец замолчал. Возможно навсегда. Сергей не спал всю ночь. Синяки под глазами увеличились вдвое, а решение проблем так и не нашлось. Игорь звякнул ключом и открыл дверь камеры. На пути к выходу он вдруг остановился и посмотрел на Жилина. Что-то непонятное и такое жгучее таилось в омутах этих больших печальных глаз. — До свидания, Горя. — прозвучало слишком жёстко и как-то неправильно. Полковник опустил голову к бумагам на столе и стал рассеянно их перебирать. — Угу… Не болеть тебе, Серёга. — было брошено на прощание с таким безразличием, что Сергей вздрогнул. В миг перед глазами помутнело, грудь милиционера сдавило невидимыми тисками, стало невозможно дышать. А после, когда он пришёл в себя, заметил, что все отчёты залиты чёрным кофе и такими солёными и горькими слезами. Утро. Такое прекрасное утро…