Обманчивая слабость

      Загрей понятия не имел о том, как нужно знакомиться с девушками и завоевывать их. Он всю жизнь прожил во дворце Аида, где все были знакомы ему самого детства, да и в этом мрачном месте вообще было не очень много девушек, которые подходили ему по возрасту и расовой принадлежности. Нет-нет, он ничего не имел против Дузы, например, но, черт возьми, он ведь не будет встречаться с летающей головой медузы? Хотя, чем больше времени проходило, тем чаще Заг подумывал об этом.       Принц загробного мира не мог похвастаться большим количеством побед на любовном фронте, ведь у него была всего одна девушка — Мегера, но все, что было между ними, осталось в прошлом. К тому же, это фурия проявила инициативу и повела себя, как настоящая амазонка, поэтому это она начала встречаться с Загреем, а не наоборот. Ко всему прочему, эриния была подругой его детства, поэтому нельзя было сказать, что принц смог соблазнить её или что-то вроде того. Нет, он вёл себя, как идиот, наверное, поэтому и понравился ей.       Из поучительных речей Ахиллеса и поэм, написанных на ветхих свитках, Загрей получил примерное представление о том, как нужно добиваться расположения женщины, впрочем, запросы у них, конечно, по мнению принца, были очень уж странные. Ахиллес рассказал принцу о царице амазонок — Пентесилее, которую он сразил в битве и сразу же влюбился в неё, как только снял шлем, только вот девушка была уже мертва.       — Но я ведь спрашивал про то, как завоевать женщину, а не убить её, — неуверенно протянул шокированный Заг, который ожидал любого ответа, но только не такого. — Предлагаешь мне напасть на какую-нибудь девушку, чтобы ей понравиться?       Светлые глаза героя померкли, словно он задумался и ушел в себя, что частенько с ним бывало в последнее время.       — Ты понял всё слишком буквально, — негромко и печально ответил Ахиллес после некоторых раздумий. — Я уверен, что если бы она не погибла от моей руки, то тоже полюбила бы меня.       — Спасибо за ответ, наставник, — поблагодарил его юноша, а затем направился в главный зал.       К сожалению, Загрей ничего толком не понял из ответа Ахиллеса, поэтому сделал вывод о том, что у героя не было времени на любовные отношения, потому что он слишком много времени провел на войне, да и у принца были все основания полагать, что самой главной любовью в жизни его наставника был Патрокл, чья тень томилась в Элизиуме. Если бы Заг поинтересовался, как завоевать мужчину, то, может быть, Ахиллес ответил бы иначе.       Проходя мимо спящего Гипноса, Загрей покосился на бога, но передумал подходить к нему, потому что тот обязательно бы потом растрепал всему дворцу, что принц хочет научиться ухаживать за девушками. К тому же, юноша вообще не был уверен в том, что Гипнос сам об этом в курсе, потому что его попытки флиртовать с Мэг выглядели жалко и нелепо. Хотя, Заг понимал, что сам он делал это не лучше, но фурия часто фыркала и прятала улыбку, значит, ей нравилось. Впрочем, иногда она говорила, что у него ужасные и глупые шутки, а юмор — это всё, что было у Загрея, который применял его во всех ситуациях. Иногда это срабатывало и звучало, как флирт, иногда — нет.       Вздохнув и поправив золотой венок, юноша поднял взгляд на огромную и грозную фигуру отца. Будь он с Аидом в хороших отношениях, то обязательно бы узнал у него, как ему удалось завоевать расположение матери, но из обрывистых фраз Персефоны, переполненных эмоциями, а не обилием информации, принц понял, что она сбежала в подземное царство сама. Хотя, Заг все-таки придерживался версии о том, что его отец попросту украл богиню. Наверное, так делать с женщинами не стоило.       — Ты мешаешь теням пройти и замедляешь очередь! — недовольно прогремел Аид, не отрываясь от созерцания свитков.       От его слов Загрей вздрогнул и огляделся, понимая, что позади него столпилось множество зеленоватых теней, который сбились в одну кучу, потому что Гипнос заснул и не контролировал поток.       Сначала принц открыл рот, чтобы сказать в ответ что-нибудь язвительное, но затем передумал и молча отошел в сторону, приблизившись к щуплой фигурке в сером хитоне.       — Эй, Орфей, есть минутка? — вежливо поинтересовался принц, прекрасно понимая, что у придворного музыканта куча свободного времени, потому что он просто сидел подле отца и даже не думал играть на лире, хоть и держал её в руках.       — Конечно, принц. Хотите рассказать мне об очередном подвиге? К сожалению, я ещё не написал музыку ко всем вашим предыдущим ста сорока рассказам, но…       Заг неровно рассмеялся, понимая, что музыкант явно намеревается высмеять его в особой манере, поэтому прервал Орфея.       — Нет-нет, я хотел спросить, как тебе удалось привлечь внимание Эвридики.       При упоминании возлюбленной музыкант всегда терялся и замирал, опустив потухший взгляд больших, прозрачно-зеленых глаз.       — Не думаю, что хочу говорить об этом, Загрей, — едва слышно прошелестел мужчина, склонившись к лире.       К сожалению, младшего Аида такой ответ не устроил, поэтому он заговорил вновь.       — Это очень важно, пожалуйста, расскажи мне об этом.       Если бы на месте принца был любой другой человек, то музыкант непременно бы отказал ему, но Загрей был добр к нему, к тому же, он явно пытался помирить их с Эвридикой, которая всё ещё обижалась на мужа, и, между прочим, не зря. Тяжело вздохнув, Орфей заговорил печальным и проникновенным голосом:       — Я отлично пел, поэтому Эвридика влюбилась в мой талант. К тому же, сам Аполлон подарил мне лиру, чтобы я смог прославлять его, — он погладил инструмент длинными, тонкими пальцами.       — То есть, чтобы понравиться девушке, мне стоит научиться играть на лире?       Загрей задумчиво почесал затылок, отчего венок едва не съехал с его головы, но он вовремя подхватил его и вернул на место.       — Может быть, — несколько безразлично отозвался Орфей, мысли которого явно были заняты музой, а не проблемами принца.       — Тогда, я могу попросить тебя как-нибудь дать мне парочку уроков? — спросил Заг, видя, как музыкант начинает накручивать себя, а это означало только одно — он вот-вот уйдет в свои мысли и вернется явно не скоро, утонув в депрессии.       — В любое время, принц, — все-таки ответил Орфей, после чего тактично отвел взгляд, тем самым показав, что больше не намерен вести разговор, но Загрея всё вполне устраивало.       Он не то чтобы горел желанием заниматься музыкой, к которой у него никогда не было интереса, но из всех вариантов — это был самый адекватный, потому что убивать или похищать предмет своей страсти Заг вовсе не хотел, да и не мог, ведь он застрял здесь, в подземном царстве, а она была там — на Олимпе.       Но разве ради богини любви он не выучит какую-нибудь песню, чтобы порадовать её? Прелестная Афродита явно заслуживала большего, но Загрею нечего было ей предложить, кроме нектара, который и так был у девушки в избытке.       Принц и сам не понял, как между ними началось что-то странное, но ведь он не был слепым. Афродита явно заигрывала с ним каждый раз, когда он выбирал её дар или посылал ей золотистую бутылочку в благодарность за внимание.       Само собой, богиня нравилась ему, ведь не попасть под её чары было невозможно, но Заг смел рассчитывать на большее, особенно с учетом того, что Афродита то и дело давала повод. Она вела разговоры о том, что не может дождаться, когда он, наконец, выберется, потому что хочет провести с ним время. От этого Загрей краснел, как мальчишка, потому что слышал в голосе родственницы соблазнительные нотки. Хотя, может быть, она со всеми так разговаривает, и это вовсе ничего не значит, но, тем не менее, он не мог выбросить розововолосую богиню из головы.       Дело было даже не в том, что он влюбился, юноша и сам толком не понимал, какие чувства в нём вызывает Афродита, но в одном Загрей был уверен точно — он определенно хотел её. Да, принц прекрасно понимал, как это примитивно и низко звучит на фоне возвышенных рассказов о любви и о том, что очередной герой довольствовался лишь взглядом возлюбленной, даже не прося о большем, потому что уже был счастлив, но чутье подсказывало принцу, что все это было ерундой. Тем не менее, он не отважился спросить об этом у Ахиллеса, потому что боялся осуждения, да и наставник явно знал больше про отношения с мужчинами.       Думая о том, что ему стоит заказать у подрядчика лиру, Заг отправился в свои покои, намереваясь перейти на задний двор, чтобы начать новый забег.       Он остановился лишь для того, чтобы взглянуть на огромное изображение прекрасной богини, нарисованное на холсте и встречающее каждого, кто входил в комнату принца. К счастью, кроме него и Дузы здесь никто не появлялся.       На розовых губах Афродиты застыла загадочная улыбка, словно девушка задумала что-то. Загрею всегда казалось, что она вот-вот откинет длинные волосы, которые прикрывают обнаженное тело, и развернется к смотрящему, чтобы поманить к себе изящным пальцем.       Она была очень красива, настолько, что Заг не мог оторвать от неё взгляд, скользя по нарисованным изгибам бедер и выше, до груди, которая была прикрыта локонами лишь отчасти. Он бы без раздумий подарил ей не только яблоко раздора, но и всё, что Афродита бы захотела.       — Идиот, — пробурчал юноша себе под нос, с трудом переборов желание задержаться в комнате ещё, чтобы унять тянущее чувство внизу живота.       Разве ей нужны были его жалкие дары? Она была там, наверху, в окружении богов и смертных, поэтому могла заполучить любого. Интересно, сколько любовников у неё было? Наверное, тысячи мужчин и женщин, включая родственников. Загрей отчего-то вспомнил, как богиня заигрывала с Дионисом и Аресом, когда преподносила совместный с ними дар. Чёрт возьми, зачем он вообще о ней думает, с учетом того, что они, скорее всего, никогда не смогут встретиться?       Хмыкнув и поджав губы, парень бросил на рисунок богини недовольный взгляд и двинулся прочь из покоев. Ему показалось или изображение дрогнуло, и Афродита закатила глаза?       Несмотря на то, что Заг был зол на себя и на буйство собственного организма, он всё равно выбрал дар богини любви, потянувшись за ним на автомате.       — Проклятье! — выругался принц, почувствовав, как что-то впилось в его ладонь, рассекая кожу.       Неужели всё это время у вечной розы были шипы? Как он мог не заметить этого раньше? К сожалению, Скелли, гремящий костями позади, не дал юноше подумать об этом, как следует.       — Что случилось, малец? Пустяковая рана — это не повод распускать нюни.       Само собой, скелет попросту подначивал Загрея напасть, потому что ему надоело торчать на заднем дворе и ждать, когда принц соизволит появиться. Кто бы мог подумать, что существо, чья задача — быть грушей для битья, могло выполнять работу с таким усердием. Если бы Заг был на месте скелета, то он бы радовался тому, что его никто не колотит, с учетом того, что он не мог дать сдачи.       — Я не буду тебя бить, Скелли, — сухо ответил он, осторожно положив розу в карман хитона и заодно вытерев ладонь о ткань одежды, благо, что та была красного цвета.       — Что у тебя с настроем? — удивленно спросил скелет, перестав двигаться, отчего на заднем дворе повисла неуютная тишина.       — Полный порядок, — сквозь зубы выдохнул Загрей и, схватив меч, направился в сторону выхода, устремив хмурый взгляд в пол, будто там было что-то интересное.       И чего он так завелся? Может быть, надо было выпустить пар перед забегом? Это вполне могло помочь, но было уже поздно.       Спустившись в Тартар, Заг прищурился, замечая розовый отблеск дара вдалеке. Афродита всегда находила его во тьме, если он брал с собой её дар, в отличие от других богов, которые могли проигнорировать его, когда принц нуждался в их помощи.       Насупившись, юноша подошел ближе и молча принял подарок, чувствуя себя, как глупый и импульсивный подросток. Он хотел обладать той, которая никогда не будет принадлежать ему. Сейчас Загрей резко передумал добиваться расположения богини и проклинал всё на свете, в том числе её чары. Он решил, что уберет проклятый плакат со стены в своих покоях, чтобы Афродита не мозолила ему глаза. У него есть цель, а девушка лишь мешала ему, сама того не ведая, потому что занимала мысли юного сына Аида днем и ночью.       У него с собой была бутылочка с нектаром, но Заг одернул руку, решив, что не станет делать богине очередное подношение. Да, со стороны он выглядел, как обидевшийся мальчишка, но сейчас это вовсе не заботило его. Лучше он сохранит подарок для кого-нибудь другого, например, Цербера, который никогда не вызывал у принца отрицательных эмоций, даже когда грыз его вещи.       Мрачная комната на миг озарилась розовым светом, а затем по ней разлился мелодичный голос богини.       — Ты сегодня тихий, дорогуша, но раз моя роза с тобой, значит, ты хотел меня видеть, не так ли?       Не четкое и дрожащее изображение Афродиты возникло рядом с ним в мерцающей дымке, которую легко можно было смахнуть рукой, но Заг не стал этого делать. Он попросту промолчал, не зная, что ему сказать, да и с Олимпа было почти не слышно, что он говорил здесь, под толщей земли.       Идеальное личико девушки нахмурилось, словно она все-таки смогла разглядеть Загрея, который был мрачнее тучи.       — Должно быть, ты сердишься, правда, я пока не понимаю, на что, милый сынок Аида. Твоё сердце такое холодное, это ранит меня, но я найду способ растопить его, а пока — посмотри, что у меня для тебя есть, — проворковала она, послав принцу воздушный поцелуй, который легко коснулся его щеки, а затем исчез, вместе с его отправительницей.       — Благодарю, владычица Афродита, — сдержанно и сухо ответил Заг, придерживаясь правил приличия, чтобы не злить девушку, которая легко могла сменить милость на гнев, судя по рассказам других богов.       Несмотря на то, что богиня ни разу не видела его вживую, она, должно быть, была очень проницательна и всё чувствовала, хотя, Загрей и слова не сказал.       Юноша выбрал один из предложенных даров и усилил свой удар, после чего направился к выходу, полный решимости пройти как можно дальше. На какое-то время он забыл о богине, но вскоре был вынужден столкнуться с ней вновь, когда вошел в очередной мрачно-зеленый зал Тартара, где его ожидало испытание богов.       Раньше, без раздумий, он бы выбрал светящееся сердце, но сегодня Заг предпочел острую стрелу юной лучницы, хотя, её подарки практически не подходили под меч.       — Удачной охоты, Загрей, надеюсь, один из моих даров поможет тебе в этом деле, — несколько смущенно и путано отозвалась Артемида, позволив своей неуловимой фигурке, сотканной из дыма, задержаться в зале буквально на секунду.       Интересно, она всегда была такой… застенчивой? Впрочем, парень отбросил эти мысли, понимая, что откровенно зазнался. Артемида вряд ли симпатизировала ему настолько, чтобы почувствовать влечение. Скорее всего, ей было просто скучно среди взрослых и занудных родственников, поэтому она была бы рада новому лицу на Олимпе.       Стоило Загрею выбрать усиление для меча, как по комнате прокатился знакомый грохот, который, отчего-то, вызвал на его лице довольную улыбку. Он вовсе не хотел злить Афродиту или, может быть, хотел, но только чуть-чуть.       Её образ возник рядом с ним, заменив лучницу. Светлые брови повелительницы сердец сошлись на переносице, а губы сжались так сильно, что побелели.       — Знаешь, что бывает с теми, кто отверг меня, мальчик? — от обиды и злости её сладкий голос стал на пару тонов выше, словно Афродита собиралась закатить ему истерику.       — Прости меня, прекраснейшая, — учтиво, но с ноткой язвительности, произнес он, ухмыляясь туманной фигуре.       — Сейчас я разобью тебе сердце и сотру эту наглую ухмылку с губ, — прошипела богиня, а затем с хлопком растворилась в воздухе.       Не прошло и пары секунд, как небольшой зал заполнили кристаллы, стреляющие горячими лучами, от которых Загрей едва успевал уклоняться. Какое-то время влияние Афродиты никак не было видно, но вскоре по всей комнате начали происходить взрывы. У принца зазвенело в ушах, поэтому он слегка потерял координацию и наступил в один из мерцающих кругов, то и дело появляющихся на полу. В ту же секунду он почувствовал, словно кто-то кинул ему под ноги дымовую шашку, которая разлетелась вокруг удушающе-сладким дымом, вперемешку с блестками.       — Проклятье! — привычно выругался Заг сквозь зубы, отпрыгнув из опасного места, едва не угодив под розовый луч одного и кристаллов.       У него двоилось в глазах, потому что повсюду был этот дым, который выглядел так, словно вовсе не представляет никакой опасности: розовый и пушистый, но юноша чувствовал, что чем дольше он в нем находится и дышит им, тем сильнее слабеет его тело.       Многие недооценивали Афродиту, но он знал, что её дары, на самом деле, были очень сильны, хоть и выглядели не так эффектно, как молнии Зевса или острые вихри Ареса.       С каждым стуком сердца, Заг чувствовал, как его тело наполняется необъясним трепетом, словно чары Афродиты проникали все глубже и глубже, пока не захватили его целиком. Благо, что к этому времени он разобрался со всеми кристаллами, но так выбился из сил, что был вынужден прислониться к одной из колон, чтобы не потерять равновесие. Смахнув пот со лба, парень шумно выдохнул и потер ладонью грудь, чувствуя, как внутри появляется то самое ощущение, которое в свитках называли «бабочками». Он знал только одних бабочек — маленькие розовые твари, обитающие в Элизиуме. И почему вокруг было столько розового цвета? Теперь он начал прочно ассоциироваться у принца с Афродитой, которая, должно быть, обожала его.       Та не заставила себя долго ждать и появилась рядом с Загреем, как только последний кристалл оказался разрублен тяжелым мечом.       — Ладно, дорогуша, я решила, что нам не стоит ругаться друг с другом. К тому же, твоё сердце оттаяло и вновь наполнено любовью, поэтому я не могу на тебя сердиться, — на губах девушки вновь появилась соблазнительная улыбка, словно между ними вовсе не было никакого конфликта.       Вместо ответа Заг слегка поклонился её копии из дыма, потому что у него не было слов. Он вдруг осознал, что Афродита попросту обвела его вокруг пальца. Должно быть, в их прошлую встречу, богиня почувствовала, что его интерес к ней отчего-то угас, поэтому сейчас применила свою магию под предлогом того, что принц предпочел дар Артемиды. В этой ситуации он ещё и оскорбил её своим выбором, поэтому был виноват, но милостивая богиня снизошла до него и простила, перед этим накачав своей магией так, что из его глаз едва ли не сыпались искры в форме сердечек.       Переведя дух, принц двинулся дальше, исчезнув в сплетении из комнат и коридоров, блуждая в них до тех пор, пока не наткнулся на магазин Харона. Продавец встретил сына Аида молчанием и даже не пошевелился, когда тот поприветствовал его издалека. Заг вполне привык к такому обращению, поэтому нисколько не удивился. Он подошел к прилавку с товарами, не без удовлетворения заметив, что там присутствует сердце Афродиты. Значит, она и правда не сердилась на него за эту небольшую шалость в испытании богов. Его сердце всё ещё было наполнено её магией, поэтому от этой мысли Загрей улыбнулся, чувствуя себя влюбленным идиотом. Что она с ним сделала?       — Я возьму это, — сказал он, одарив мрачного лодочника улыбкой и, оставив определенное количество оболов, прикоснулся к светящемуся сердцу.       Кончики пальцев юноши тут же пронзили знакомые, легкие разряды электричества, после чего он, вместе с Хароном, едва не ослеп от взрыва света, в котором появилась полуобнаженная фигура богини, как и всегда, к сожалению, не из крови и плоти.       — Я даже не сомневалась в том, что найдешь меня здесь, милый принц. С Хароном было не так уж сложно договориться, ведь он, как и все, любит деньги, поэтому я передаю тебе не только один из своих даров, но и кое-что, что поднимет тебе настроение, если ты вновь вернешься домой, — богиня, красноречиво кивнула на постамент, где под сердцем остался лежать ярко-алый лепесток розы. — Сохрани его, а затем опусти в волшебную чащу и наслаждайся.       Она подмигнула Загрею, после чего растворилась в воздухе, оставив после себя дым и сладкий запах цветов, от которого у юноши закружилась голова. От этого он далеко не сразу склонился к лепестку, который не растворился вслед за хозяйкой. Повертев его между пальцев, но делая это осторожно, чтобы не надломить, Заг хмыкнул.       — Выглядит вполне обычно, неужели он растворится в воде и оттуда выйдет Афродита? Что думаешь, приятель? — обратился он к Харону, который всё ещё, казалось, совершенно не обращал внимания на происходящее.       — Хмммгрххх, — неопределенно протянула высокая фигура в мрачном облачении.       — Я так и думал, — ответил принц, пряча подарок за пазуху, понадеявшись, что с лепестком ничего не случится к тому времени, как он вернется домой, погибнув от руки какого-нибудь очередного чудовища.       Само собой, Загрей надеялся, что в этот раз он сможет выбраться из подземного царства, но какая-то неуемная часть его жаждала вернуться в покои побыстрее, чтобы посмотреть на подарок богини.       Принц смог добраться до засыпанной холодным и белоснежным снегом поверхности, где его ждала массивная и высокая фигура Аида, закутанного в плащ. Может быть, всё дело было в том, что тело юноши до сих пор было переполнено щекочущей слабостью, вызванной Афродитой, или в том, что он ещё не дорос до того, чтобы бросить вызов самому повелителю царства мертвых, но Заг не смог вовремя увернуться от удара отцовского копья, которое буквально пронзило его грудь насквозь.       — Отправляйся обратно, мальчишка, — прогремел голос Аида откуда-то сверху, пока маленького и тщедушное, как он сам любил говорить, тело его сына медленно оседало на окровавленный снег.       Жадно хватая воздух сухими губами, Загрей опустил взгляд вниз, осматривая рану на груди, оставшуюся после того, как отец одним жестом вернул копье обратно в свою руку. Всё было не просто плохо, а ужасно. Он проиграл.       — Я… приду сюда снова, — с трудом прохрипел юноша, успев охватить угасающим взглядом заснеженную поляну, прежде чем его тело превратилось в алые воды Стикса и стало одним целым с ней.       Когда река принесла принца прямо к парадному входу во дворец Аида, тот буквально пылал злостью и разочарованием, едва не позабыв о подарке богини. Испуганно спохватившись и замерев на ступенях мраморной лестницы, Загрей потянулся рукой за пазуху и с облегчением нащупал гладкую поверхность заветной вещицы. Он уже думал, что бесценный дар уплыл дальше по течению, и юноше никогда не суждено увидеть то, что Афродита приготовила специально для него.       Пробравшись через полчища теней, которые столпились по дороге к пустующему столу Аида, который, должно быть, ещё не успел вернуться обратно с поля боя, Загрей направился прямиком в свои покои, не остановившись ни перед одним обитателем дворца, чтобы поболтать с ним. Возможно, юноша сделает это позже, но сейчас он был слишком зол и не мог совладать с собой.       Захлопнув за собой дверь, Загрей наконец-то смог выдохнуть. Ярость переполняла его тело, ломала его изнутри, поэтому он прошел вперед, чтобы склониться над гадальной чашей, на дне которой можно было увидеть количество убитых врагов и число неудачных попыток побега. Сейчас же оттуда на принца смотрел темноволосый юноша с перекошенным от злости лицом и пылающим красным глазом, в то время, как зеленый глаз смотрел на него, скорее, устало и разочарованно, словно Заг не смог оправдать собственные ожидания. Ему захотелось ударить свое отражение, чтобы юноша напротив собрался и взял себя в руки, но принц не стал этого делать.       Вместо этого он гулко выдохнул и осторожно вытащил заветный лепесток на свет, принявшись внимательно рассматривать его на предмет повреждений. На счастье Загрея, тот даже нигде не треснул и выглядел лишь слегка помятым. Оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог подсматривать за ним, принц осторожно опустил подарок в воду и принялся ждать. Прошло несколько томительных секунд, во время которых лепесток опустился на дно, хотя, должен был плавать на поверхности. Может быть, Заг сделал что-то не так и все сломал, раз ничего не происходило?       Только он хотел опустить руку в воду, чтобы достать лепесток, как тот неожиданно превратился в кроваво-красную дымку, будто бы начал испускать из себя какое-то вещество. Неужели это была очередная магическая штучка из арсенала Афродиты?       Часто заморгав, Заг не мог поверить своим глазам. На гладкой поверхности воды начало проступать изображение, а когда оно закрепилось и наполнилось красками, то принц забыл, как дышать.       Перед ним раскинулось изображение Афродиты, которая вальяжно растянулась на кушетке с позолоченными подлокотниками и декоративными подушками в виде сердечек, а ее волосы, на этот раз, совсем не прикрывали грудь, в отличие от картины, которая висела на стене напротив.       Гулко и тяжело сглотнув, Загрей жадно оглядел тело богини, любуясь её кожей, которая будто бы была покрыта румянцем сразу во всех местах. Его взгляд сам собой скользнул на аккуратную грудь с твердыми темно-розовыми сосками.       — О, Боги… — пробормотал юноша себе под нос, стиснув зубы от того, что внизу живота появилось знакомое болезненно-приятное чувство.       Пожалуй, сейчас настало самое время для того, чтобы немного расслабиться. Загрею оставалось надеяться на то, что богиня не обидится на его жест, хотя, она, вероятно, сама добивалась того, чтобы принц не просто невинно мечтал о ней.       На бледных губах юноши появилась кривая ухмылка, словно он разгадал план Афродиты и наконец-то понял, как стоит себя с ней вести. Его догадки подтверждала манящая улыбка, застывшая на блестяще-розовых губах богини, которая глядела на него с водной глади.       Она, чёрт возьми, определенно играла с ним, потому что Заг вдруг обозлился на неё, но, даже понимая это, принц не смог устоять. Разве кто-то мог сопротивляться богине любви? Вряд ли.       Шумно дыша, он обхватил ладонью болезненно-твердый член, высвободив тот из-под тугих полов красной тоги. Можно было бы и вовсе снять её, но Загрей не хотел тратить на отдых слишком много времени, ведь ему следовало быстрее пуститься в бега вновь, хотя бы для того, чтобы поблагодарить свою щедрую покровительницу.       В его сознании он уже склонился над Афродитой, которая ждала его на той самой золотистой кушетке и его губы вот-вот должны были коснуться ее груди, как внезапно дверь в его покои приоткрылась.       — П-п-принц?! Ох… Я думала, что вас здесь нет, мне казалось, что вы еще не вернулись. Я, я просто пришла сделать уборку, у вас здесь собралась пыль, да и нужно протереть балки… Н-н-но я вижу, что не вовремя… — высокий голосок Дузы дрожал, но она, похоже, растерялась не меньше Загрея, поэтому не спешила уходить.       Хорошо, что юноша стоял к двери спиной, поэтому, возможно, с такого ракурса могло показаться, что он попросту склонился над волшебной чашей, чтобы что-то там рассмотреть, а не для того, чтобы удовлетворить себя, глядя на изображение обнаженной Афродиты.       Торопливым движением, принц поправил тогу, пряча стояк за тканью, но если бы он повернулся, его бы было видно, поэтому Заг предпочел остаться стоять к медузе спиной.       — Ничего страшного, Дуза, я скоро вновь уйду, поэтому ты сможешь спокойно прибраться, — он старался сделать так, чтобы его голос звучал, как и всегда, но тот предательски дрожал, указывая на то, что юноша либо только что занимался самоудовлетворением, либо активно бегал на месте, поэтому так запыхался.       — П-п-простите, принц, я зайду позже, не хотела отвлекать вас от дел. Ещё раз извините, — пропищала Дуза, после чего, судя по звукам хлопнувшей двери, горгона удалилась из его покоев.       Выдохнув, Загрей провел ладонью по раскрасневшемуся лицу, чувствуя, как горят его щеки. Пожалуй, на его памяти, это был первый случай, когда кто-то застукал его за мастурбаций. В конце концов, он уже вполне взрослый, но почему же ему было так неловко? Может быть, всё дело было в том, что его застукала Дуза, которой, вероятно, было еще более неловко, чем ему самому. Заг был готов поклясться, что зеленоватое лицо медузы стало пунцово-красным, а сама она едва не провалилась под землю от увиденного.       Отмахнувшись от мыслей о том, что его только что прервали весьма невежливым способом, юноша вновь вернулся в мир собственных фантазий, где Афродита всё ещё ждала его, накручивая прядь розовых волос на указательный палец, коим затем поманила принца к себе.       К своему собственному удивлению, Загрей почувствовал знакомую дрожь по всему телу слишком рано, потому что в его мыслях он только закончил осыпать грудь Афродиты поцелуями и укусами. С трудом сдержав стон, юноша пролился не только себе на руки, но и в чащу, отчего изображение богини дрогнуло и рассеялось.       — Нет-нет, не может быть! — раздосадовано воскликнул Заг, бросившись вылавливать лепесток, боясь, что тот может попросту раствориться из-за его спермы. Вдруг та была способна разрушить магию, и он больше не сможет увидеть изображение?       К счастью, магия не была нарушена, поэтому, выдохнув, принц осторожно обернул бесценный дар тогой, дабы высушить его, после чего направился к столу с пророчествами, чтобы оставить его там, понадеявшись, что уж со стола с пергаментом тот никуда не исчезнет.       Загрей торопливо привел себя в порядок, а затем осторожно высунулся в коридор, дабы прислушаться к происходящему. За дверьми, само собой, никого не было, потому что никто не осмелился бы подслушивать или подсматривать за ним, по крайней мере, принцу хотелось так думать. Откуда-то сверху доносилось негромкое пение Дузы, которая, должно быть, смахивала пыль с потолка.       Ему было неловко от того, что он собирался сказать, но Заг все-таки кашлянул, дабы привлечь внимание горгоны к себе.       — Кхм, Дуза? — позвал он, отчего медуза вздрогнула и торопливо спустилась вниз, пряча взгляд.       — Д-да, принц? Чем я могу вам помочь? Вы уже уходите?       — Я хотел бы попросить тебя поменять воду в гадальной чаше, если это не будет очень затруднительно, — на этот раз голос Загрея действительно звучал так дружелюбно, как и всегда.       Он решил сделать вид, что ничего не было, потому что не знал, как себя вести. Дуза определенно увидит какие-то подозрительные белесые следы на поверхности воды и, вероятно, всё поймет, но у неё не хватит духу, чтобы сказать принцу об этом.       — Да-да, конечно, я всё сделаю, ваше высочество, не волнуйтесь об этом, — прощебетала горгона, а затем вновь извинилась и вернулась к работе, так ни разу и не взглянув на юношу.       От этого сыну Аида, честное слово, стало неловко, но он предпочел не забивать себе голову, потому что ему требовалось быть сосредоточенным перед следующим забегом. Захватив с собой вечную розу и отмахнувшись от Скелли, Заг закинул лук на плечо и бросился к выходу из царства мертвых.       Спустившись вниз, он едва ли не молился о том, чтобы Афродита снизошла до него первой, потому что ему срочно требовалось её увидеть. Должно быть, удача была на стороне принца, потому что мрачная комната с зеленоватым отсветом вмиг осветилась приятным розовым светом, стоило Загрею пройти вглубь помещения.       Прежде чем принять дар, юноша вынул из-за пояса маленький пузырек с золотистой жидкостью и, прокашлявшись, так как он волнения у него пересохло в горле, произнес:       — Прекрасная Афродита, прими мой скромный дар в ответ на твою благосклонность. Я… — юноша запнулся, потому что не знал, как сообщить богине о том, как именно он распорядился её изображением. Так ничего и не придумав, Загрей скомкано и смущенно закончил. — Я не знаю, чем заслужил подобный подарок, но мне не доводилось видеть ничего лучше, чем твое тело. Надеюсь, я не оскорбил тебя своими словами.       Стоило ему закончить, как в воздухе возникли очертания желанной фигуры, а затем по помещению разнесся сладкий голос Афродиты.       — Ты такой учтивый, душа моя, раз решил сделать ответный жест. Я бы, конечно, хотела видеть твое изображение, но знаю, что ты не сможешь его сделать, но не волнуйся об этом, я что-нибудь придумаю, а пока постарайся продвинуться как можно дальше с моей помощью.       Её слова заставили сердце принца пропустить несколько ударов, после чего оно забилось ещё быстрее. Он вовсе не думал, что их обмен любезностями в виде нектаров и даров зайдет так далеко, неужели Афродита действительно намеревалась вступить с ним в какого-то рода отношения, пусть и интимного характера? Но как это возможно, когда он никак не мог сбежать из царства своего отца, а она была там, на Олимпе, откуда даже толком не было слышно, что он говорит в ответ.       Впрочем, Заг нисколько не сомневался в том, что богиня сможет подергать за нужные ниточки, чтобы получить то, что хочет, потому что она, на самом деле, не была такой белой и пушистой, какой хотела казаться. Но именно это, помимо всего прочего, и нравилось юноше в ней.       Должно быть, его покровительница отправилась на реализацию своего плана, потому что следующий дар, найденный Загреем, был не от неё, а от Артемиды. Она, должно быть, нашла принца во тьме из-за лука, который испускал быстрые стрелы, тем самым привлекая внимание богини охоты.       Отдышавшись после схватки с ведьмами, чьи снаряды буквально разнесли весь зал, юноша взъерошил волосы и не без доли разочарования направился к ядовито-зеленой стреле, мерцающей в центре зала.       Само собой, он не показал того, что раздосадован отсутствием Афродиты, но слова юной лучницы смогли удивить Загрея, отчего его настроение изменилось.       — Все наверху знают, что ты сблизился с Афродитой. Не хочу говорить ничего плохого, но будь осторожен с ней, она действительно умеет быть жестокой, — пытливо глядя на принца исподлобья, негромко произнесла Артемида, после чего завела речь о луке, словно никакого предисловия и не было.       Юноша в очередной раз пожалел о том, что не может ничего ответить, потому что ему определенно было любопытно, в чем же дело? Может быть, нелюдимая богиня непорочности ревнует? Эта мысль настигла его, словно стрела, которая способна пронзить сердце насквозь. На секунду Загрея обуяла гордыня, но он быстро взял себя в руки и усмехнулся. Что он о себе возомнил? Должно быть, это всё дело рук Афродиты, чья магия захватила тело и сердце юноши, отчего ему везде начала мерещиться любовь и всё, что с ней связано. Скорее всего, Артемида попросту пыталась дать ему совет, как дальнему родственнику, правда, Заг не понимал, что страшного может произойти, если он и Афродита немного развлекутся, ведь это же даже не секс в привычном понимании.       Отбросив ненужные мысли, принц устремился в следующий зал, где его ждал дар от Посейдона. Черт возьми, неужели Афродита решила, в самом деле, покинуть его? Как бы Загрей ни пытался взять себя в руки, он всё равно был недостаточно сосредоточен, поэтому один из летающих черепов с горящими глазами укусил его за плечо, подобравшись слишком близко. Вскрикнув, юноша ударил его луком, раскалывая лобную кость и обращая врага в пыль. Давно ли он стал таким рассеянным, что даже обычные черепа могли ранить его? Нехорошее предчувствие охватило все тело принца, но он лишь отмахнулся и двинулся к трезубцу, чтобы принять послание.       Громогласный и веселый смех Посейдона рокотом прокатился по залу, отчего надломленные колоны задрожали, словно по ним кто-то ударил.       — Вот я и нашел тебя, племянничек! Но Афродита, как я погляжу, смогла отыскать тебя ещё раньше. Тебе повезло, парень, что она обратила на тебя внимание, но послушай совет своего доброго дяди — не рассчитывай ни на что серьёзное! Лучше думай о том, как побыстрее выбраться на поверхность.       Сообщение Посейдона сбило Загрея с толку окончательно. Неужели все боги действительно были в курсе о том, что Афродита стала проявлять к нему интерес? Даже если это и так, поэтому эта новость всех взволновала? Принц знал, что ему не суждено получить ответы на свои вопросы, поэтому двинулся дальше, но ушел не так далеко, как в прошлый раз. Его сразили проклятые розовые бабочки в Элизиуме, которые своим цветом будто бы насмехались над ним, передавая привет от той, чья сила совершенно ослабила его тело и дух.       Озадаченный тем, что богиня любви так и не явилась ему больше, Загрей оказался на знакомых ступенях, ведущих в главный зал дворца Аида. Наверное, ему следовало немного передохнуть и прийти в себя, потому что в прошлый раз он переволновался, а его голова была забита чем угодно, но только не мыслями о битве и врагах.       Отряхнув кровь с одежды и волос, Заг намеревался проскользнуть мимо Гипноса, но бог сна, внезапно, вовсе не спал, а бодрствовал и кого-то выглядывал в толпе теней. Заметив Загрея, тот усмехнулся и помахал рукой, подзывая принца к себе.       Вздохнув и мысленно собравшись, юноша все-таки решил не игнорировать Гипноса, потому что это было не в его стиле. Не успел Загрей поздороваться, как бог с лукавой улыбкой зашептал, заговорщицки наклонившись вперед, чтобы никто не мог их подслушать.       — Так-так, кажется, кто-то получил чудесный подарочек от леди Афродиты? Рассказывай, что там у вас с ней происходит.       Юноша даже на секунду опешил от такой наглости, а затем нахмурился, глядя на Гипноса сверху вниз.       — Откуда ты знаешь про подарок? — прошипел Заг, склоняясь ещё ниже, отчего со стороны могло показаться, будто он собрался угрожать собеседнику.       — Оу, да брось, принц, твои охи-вздохи было слышно даже здесь, — с абсолютно беззлобным смехом отозвался парень, будто не понимал, что ходит по тонкому льду.       — Неужели, — ядовито и неожиданно для самого себя, отозвался Загрей, с трудом борясь с желанием схватить худенького Гипноса за грудки и дернуть.       К несчастью, во дворце нельзя было драться, поэтому все, что он мог сделать — это попросту злобно прорычать и смерить Гипноса уничтожающим взглядом.       — Я узнаю, если ты рассмотрел подарок, как следует, и тогда наш следующий разговор пройдет в другой форме.       Всё тело принца мелко трясло от ярости, которая шла из самого сердца. Да что с ним такое творится?       Бледное лицо Гипноса вытянулось от удивления, а в блеклых глазах на секунду мелькнул страх, но вид напуганного бога не принес Загрею удовлетворение.       — Да ладно тебе, Заг, я не думал, что ты отнесся к моим словам так серьезно… — пробормотал парень, но сын Аида уже не слушал его, потому что бесцеремонно отвернулся и побрел прочь, направляясь в свою комнату.       Принца внезапно остановил тихий и печальный голос Орфея, который, как и всегда, сидел на месте придворного музыканта.       — Ваша светлость, если вы всё ещё хотите научиться играть на лире, то я могу преподавать вам пару уроков прямо сейчас.       Похоже, Орфею было совсем уж нечем заняться, раз он решил напомнить Загрею про обучение. К сожалению, сейчас был не самый подходящий момент, поэтому юноша заставил себя улыбнуться и произнес:       — Спасибо, приятель! Займемся этим позже.       Миновав двери своих покоев, Заг сразу же бросился к столику с пророчествами, боясь не найти там заветный лепесток, но, слава всем Богам, он был там, правда, немного не в том месте, где юноша оставлял его. Значит, проклятый Гипнос все-таки трогал его и, должно быть, не просто трогал. Загрей знал, что проворный бог везде сует свой тонкий и бледный нос, это было даже весело, до того момента, пока дело не коснулось его секретов.       Задохнувшись от ярости и ревности, принц схватил подарок и перепрятал его, засунув в наволочку, побоявшись поместить лепесток в книгу, где тот мог иссушиться. На его постели вряд ли кто-то будет что-то искать или менять белье, ведь он уже давно отказался от сна, чтобы не терять время, которое можно было использовать для очередной попытки побега.       Не позволив себе отдохнуть, Заг снова бросился на задний двор и схватив щит, тут же направился к выходу, напрочь игнорируя Скелли, будто тот тоже был в чем-то виноват.       Несмотря на то, что вечная роза всё ещё была при нем, Афродита не снизошла до своего почитателя ни в первом зале, ни во втором и даже не в третьем. Неужели она забыла о нем? Зачем тогда ему было брать в путешествие её дар, если богиня не откликалась на его зов?       К середине Тартара Загрей совершенно вышел из себя. Он пылал яростью, отчего был невнимателен и уже успел получить пару ранений от не самых серьезных противников. Если так пойдет и дальше, он не продвинется далеко. Не хватало еще потерять здесь одну жизнь. Это было бы просто смешно.       Пробегая зал за залом в поисках владычицы сердец, принц не заметил, как добрался до магазина Харона, выход из которой лежал прямиком к залу, где его ждали сестры-фурии.       — Привет, дружище, — сухо поздоровался Заг, тут же направившись к прилавкам, где появился новый, ранее не виданный им предмет. — Что это такое?       — Хмммгррх? — вопросительно протянула высокая фигура в черном балахоне, тем самым не дав никакого вразумительного ответа, как и всегда.       Нахмурившись, принц почесал затылок, а затем подошел поближе, чтобы рассмотреть странный предмет. На вид это было обычное зеркало в золотой раме с ручкой, которая выглядела, как перекрестие из двух изящных перекладин. Издалека зеркало напомнило Загрею символ Венеры. От этой мысли он замер, складывая дважды два. В Риме Афродита звалась Венерой, а это был один из её главных символов. Опустив взгляд, Заг едва не задохнулся от возмущения, увидев цену.       — Пятьсот оболов?! Не хочу сказать ничего плохого про твою ценовую политику, Харон, но, по-моему, это слишком дорого.       Лодочник не удостоил возмущенного сына Аида никаким ответом. Он лишь молча наблюдал за тем, как бурчащий мальчишка выкладывает все свои деньги на постамент, до последней монеты.       — Вот, посмотри, приятель, я отдал тебе все, что есть, — ядовито произнес Заг, демонстрируя Харону пустые карманы, будто это должно его разжалобить. — Может быть, в знак нашей крепкой дружбы, подаришь мне сэндвич бесплатно?       — Нгрррх! — отрицательно прошипел лодочник, пугая своим неприятным и рычащим голосом безликих теней, которые толпились неподалеку.       — Другого я и не ждал, — хмыкнул принц, осторожно пряча зеркало за пазуху.       Ему крупно повезло в том, что он не потратил ни монетки за весь Тартар, потому что магазин ни разу не попался ему, иначе он бы не смог купить зеркало, а потом попросту умер бы от досады. Интересно, как бы на это отреагировала Афродита?       Тяжело вздохнув, он двинулся к массивным дверям, за которыми скрывался зал с эринниями, но что-то привлекло внимание Загрея, отчего он остановился. За Хароном лежал небольшой мешочек, в котором поблескивали оболы. Неужели бог-перевозчик потерял его и не заметил? Понимая, что ему определенно нужны лишние деньги, чтобы купить сэндвич и лишний дар, Заг решил рискнуть. Он двинулся Харону за спину с совершенно невинным видом, одновременно косясь на лодочника, который даже не шелохнулся, когда принц взял увесистый мешок в руку.       — Не поверишь, я только что обнаружил, что в тоге завалялась пара монет… — беззаботно заговорил сын Аида, но его прервал громкий рык, исходивший от высокой фигуры.       О, нет. Должно быть, Харон не на шутку разозлился.       — Эй-эй, я всё объясню, — примирительно забормотал Загрей, поднимая взгляд на лицо бога, которое всегда было скрыто за тенью от полей темной шляпы.       Сейчас фиолетовые глаза божества яростно горели, словно два блуждающих огонька, которые были готовы испепелить юношу в любой момент. Он буквально утонул в неприятном взгляде Харона, а когда смог отвести взгляд, то понял, что лодочник перенес их обоих в какое-то странное место, где не было ничего, кроме платформы под ногами и клубящейся черно-фиолетовой тьмы вокруг.       — Похоже, ты разозлился, дружище, но я вовсе не собирался ничего у тебя красть! Это вышло случайно!       Оправдания Загрея были прерваны мощным ударом весла, которое Харон носил с собой не только для красоты или управления ладьей мертвых. Охнув от боли и неожиданности, принц отлетел на противоположный конец платформы, понимая, что вряд ли сможет выйти из этой битвы живым. И он оказался прав.       Кто бы мог подумать, что кряхтящий и неприметный Харон окажется опаснее сестер-фурий, Лерни и Тесея с Минотавром вместе взятых? Загрей думал об этом, плывя по кровавому Стиксу, который, как и всегда, вернул его домой.       Отряхнувшись от воды, принц едва ли не бегом пустился вверх по мраморной лестнице, рассеивая тени, чтобы как можно быстрее оказаться в своей комнате. Он чуть не врезался в Никту, которая задумчиво рассматривала работу Дузы. Наспех извинившись, Заг исчез в своих покоях и плотно закрыл за собой дверь. Шумно дыша, он нервно облизал губы и вытащил зеркало из-за пояса.       Как ни странно, Загрей не отразился в гладкой поверхности зеркала, которая была темной и такой же таинственной, как зеркало, подаренное принцу Никтой. Оно никогда не отражало действительность, может быть, с этим зеркалом происходило нечто похожее? Замявшись, юноша повертел предмет в руках, ища какие-то подсказки, но рукоятки и ободок зеркала были чистыми.       — Эм, владычица Афродита? — осторожно и неуверенно позвал он, надеясь, что она каким-то образом услышит его зов через свой подарок.       Ответом была лишь гнетущая тишина. Может быть, Афродита подарила ему зеркало не для того, чтобы они могли связываться, а просто так, для красоты? Тогда почему оно не показывает отражений? Раздумывая над этим, сын Аида еще раз внимательно осмотрел зеркало со всех сторон, но, не найдя ничего необычного, отложил подарок на постель, а сам растянулся рядом, подумывая над тем, чтобы еще раз насладиться предыдущим подарком покровительницы, который был надежно спрятан в наволочке.       Только Загрей хотел встать, чтобы отойти к чаше, как гладкая поверхность зеркала неожиданно засветилась и в овальной рамке возникло розовощекое лицо Афродиты, которая рассматривала потолок комнаты принца, пока тот не схватил зеркало, пораженно глядя на богиню любви.       — Прекраснейшая… — начал он, но замолчал, потому что в горле пересохло от волнения.       Розовые губы Афродиты растянулись в очаровательной улыбке, она, кажется, засмеялась, но Заг не слышал её смеха. Неужели зеркало не могло передавать звуки? Словно подтверждая его догадку, девушка приложила тонкий и длинный палец к губам и покачала головой, давая понять, что им стоит молчать, потому что зеркало не способно к восприятию звуковых волн.       Загрей кивнул, показав, что он всё понял. Его собеседница растянулась на той самой софе с золотистыми подушками и подлокотниками, но перед тем, как улечься поудобнее, Афродита перевела свое зеркало на небольшие песочные часы, стоящие на столике рядом с софой, как бы показывая, что у них не так много времени. Видимо, это было связано с тем, что связь между Олимпом и подземным миром была очень нестабильна. Заг ещё раз кивнул, а затем повторил ее жест и лег на постель, замирая, словно не знал, что ему следует делать.       Видя замешательство на бледном лице, Афродита вновь улыбнулась, демонстрируя жемчужно-белые зубы, после чего откинула розовые волосы, демонстрируя принцу ключицы, а затем и грудь, которую она обхватила одной рукой, тут же принявшись играть с соском.       — Воу, — не сдержавшись, шепнул юноша, понимая, что богиня не намерена терять ни секунды отведенного им времени.       Она указала пальцем на него, намекая на то, что ему пора бы тоже начать что-нибудь делать. Сглотнув, принц принялся распутывать тогу, стянув ту через низ и откинув на край постели, оставшись полностью обнаженным, немного повозившись перед этим.       Пока он раздевался, то уже обнаженная Афродита сместила зеркало вниз, чтобы он мог видеть ее тело снизу, а точнее, ее блестящую от влаги плоть, которая была такого же нежно-розового цвета, как и волосы богини, но ее кожа внизу была идеально гладкой. Только от одного вида ее промежности Загрей почувствовал, как его член наливается кровью. Ему отчего-то стало жутко неловко, поэтому вскоре его щеки покраснели, отчего юноша поспешил сместись зеркало вниз, дабы Афродита смотрела не за тем, как он заливается краской, словно глупый мальчишка.       Увидев достоинство сына Аида, на ее губах скользнула довольная улыбка, после чего пальцы девушки скользнули вниз, чтобы приняться ласкать клитор медленными движениями, дабы Заг мог рассмотреть все, как следует. Следуя примеру покровительницы, он обхватил член рукой и поймал тот же медленный ритм, хотя, до этого никогда не удовлетворял себя подобным образом. Обычно всё происходило быстро, почти ожесточенно, но сейчас он играл по её правилам.       Радуясь тому, что Афродита не может видеть его раскрасневшееся лицо, Загрей жадно наблюдал за тем, как богиня ласкает себя, отчего на ее коже появлялось все больше перламутровой влаги, похожей на те редкие капли смазки, которые скапливались на его головке.       Его дыхание заметно участилось, как и ее, с этого ракурса он мог видеть, как вздымается её грудь. Заг с удовольствием бы послушал, как Афродита стонет, но зеркало ограничивало их в возможностях. С одной стороны — это заставляло чувствовать досаду, но с другой — что-то останется неизведанным к моменту их личной встречи. Принц очень надеялся на то, что когда-нибудь она все же состоится.       Проворные пальцы богини скользнули внутрь, отчего её рука несколько перекрыла обзор, а Загрей гулко сглотнул от такого зрелища, слегка замедляясь, крепко сжав ствол в руке, чувствуя знакомую мелкую пульсацию, которая могла означать только одно — он находился на пределе.       Афродита заерзала, но не стала слишком долго играть с собой таким образом. Она неторопливо отодвинула руку, чтобы сын Аида мог посмотреть на тонкую ниточку вязкой смазки, которая протянулась от её входа к кончику указательного пальца. Он был готов поспорить на что угодно — в этот момент девушка улыбалась, чувствуя, что сердце её жертвы готово разорваться от слабости и чувств к ней.       В этот момент юноша был готов сложить к её ногам весь мир, не меньше, умирать раз за разом, чтобы только добраться до неё, потому что вся его грудина, да и член, буквально горели от любви к ней. Возможно, это звучало грубо и непочтительно, но он хотел любить её во всех смыслах. Благо, что Афродита не могла его слышать, иначе, находясь на грани оргазма, Загрей мог наговорить ей много интересных слов.       Не отрывая взгляд от ее гладкой и аккуратной плоти, действительно похожей на перламутровую раковину, как об этом частенько писали в свитках, принц принялся быстрее двигать рукой, тем самым доводя себя до края за пару движений. Он болезненно прикусил губу, чтобы сдержать стон, чувствуя, как горячее семя пролилось прямо на руки.       Позволив себе зажмурить глаза буквально на пару секунд, Заг дрожащей рукой переместил зеркало, понимая, что его ладонь запотела, отчего ручка предмета стала скользкой настолько, что он едва не выронил его. Не хватало ещё разбить бесценный подарок.       Взглянув на Афродиту, он обнаружил, что та без всякого стеснения облизывала собственные пальцы, которые были покрыты её смазкой. От этого зрелища у принца вновь затянуло внизу живота, хотя, он только что кончил.       Заметив, что Заг смотрит на неё, богиня довольно прищурилась и послала ему воздушный поцелуй. Он неловко улыбнулся в ответ, не зная, что ему стоит сделать, ведь она не услышит его слова благодарности. Девушка встрепенулась и повернула голову вбок, чтобы взглянуть на песочные часы, время в которых почти вышло. Она успела лишь помахать Загрею рукой, прежде чем картинка на поверхности зеркала потемнела, и оно вновь перестало показывать что-либо.       Юноша даже не успел с ней попрощаться, но, похоже, Афродита не была обижена на него за это. Расслабившись, Заг провел рукой по взмокшим темным прядям волос, чтобы взъерошить их и поправить венок, который чудом остался на его голове. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на всем свете, потому что богиня любви оказала ему особенное внимание. Только вот она, кажется, не довела себя до оргазма, отчего принц почувствовал неприятный укол стыда и неуверенности, будто бы это он был в этом виноват. Может быть, её замысел был не в том, чтобы удовлетворить себя? Перед тем, как зеркало погасло, девушка выглядела вполне довольной.       Размышляя над этим, сын Аида растянулся на постели, понимая, что не в силах подняться и вновь куда-то бежать. Ему нужно было немного отдохнуть, буквально пять минут, поэтому она замотался в одеяло, дабы скрыть свою наготу, на случай, если кто-то войдет в его комнату.       И почему все остальные боги твердили ему о том, что Афродита может быть коварной? Она, кажется, была самым милым созданием на свете, разве нет? Чего только стоит одна её улыбка, не говоря уже об остальном теле.       Заг поймал себя на мысли о том, что на его губах застыла глупая, влюбленная улыбка. Только вот почему он чувствовал себя так странно, словно кто-то вытягивал из него все жизненные силы, отчего его тело наполнялось странной слабостью с каждой секундой? Наверное, ему просто требовалось поспать, вот и всё, он слишком устал.       Уткнувшись в подушку, принц закрыл глаза и сделал несколько рваных и тяжелых вдохов, прежде чем его сердце остановилось, а сам он превратился в воды реки Стикс, оставив на постели мокрое, кровавое пятно.       Последней мыслью, которая вспыхнула в его голове, была мысль о том, что Афродита каким-то образом убила его.