синдром спасателя, алкоголь и ли донхёк

       донхёку 19, у него проблемы со здоровьем и огромный долг. минхёну 20, у него три проблемы: синдром спасателя, алкоголь и ли донхёк, огромная заноза в заднице, которой он отдаёт всего себя.        казалось бы, вполне себе адекватная ситуация в наше-то время: зависимость от наркотиков, от которой младший лечится, но безуспешно, долги, алкоголь, любовь. «хотя нет, здесь совсем не любовь», постоянно говорил хёк себе, закрывая глаза на то, что марк всегда для него делал всё возможное. ему казалось, это всё дружеское проявление внимания.        «и даже ночные обжимания, поцелуи перед сном, от которых узел внутри связывается, неловкие поглаживания по щекам?».        «завали ебало».        младшему искренне верилось (или хотелось верить?), что с минхёном они просто друзья. только вот старший так совсем не считал. у каждого были свои взгляды на сложившуюся ситуацию, совершенно друг другу противоположные.        марку хотелось кричать, рвать на себе волосы, локти кусать, когда он видел донхёка в его самом паршивом состоянии — под кайфом. минхён, однако, верил в то, что всё поменяется, наивно так доверял хэчану, когда он говорил, что терапия проходит успешно и разочаровывался, снова видя так и нарастающий долг младшего.        — учитывая состояние твоего желудка, — причитал старший постоянно, когда хёк хоть немного отходил от наркотиков, — и психологического состояния, кокаин — худшее, что могло с тобой случиться.        — худшее, что могло со мной, блять, случиться, это твои нравоучения сейчас, мистер ли-зануда-ещё-та-минхён, — младший безумно смеётся, когда под кайфом, и это чертовски пугало марка. это был совсем не тот солнечный мальчик, который в детстве делился игрушками, давал списать домашку и любил гулять на закате. это был совсем не тот донхёк, в которого минхён влюбился.        — когда ж с тобой это всё случилось, малыш…        «в пятнадцать лет, марк, и ты не мог этому препятствовать».        в средней школе хэчан набрал вес, что сказалось на его фигуре, из-за чего он стал главной «грушей для битья» сверстников. минхён помнит, как сидел в туалете во время астрономии с младшим, обнимая его и успокаивая, но это, к сожалению старшего, не помогало совсем. хёк перестал есть в школе, а после, как выяснилось, и дома. родителям донхёка было плевать на парня, поэтому марк заменял ему всех и сразу — именно он таскал хэчана по врачам, которые кричали, что у младшего расстройство пищевого поведения, пытался хоть как-то помочь, но сработал принцип «спасение утопающих в руках самих утопающих». старшему чертовски верить не хотелось, что всего его старания зря были, но это та самая колючая правда — ничего хёку так и не помогло, кроме наркотиков, которые он попробовал на одной из вечеринок уже в 17 лет. из-за отчаяния минхён сам разочаровался в себе, стал выпивать, и это стало его третью зависимостью. только вот от своей старший быстро избавился, а донхёк всё ещё продолжает терять вес, только уже не из-за отказов питаться, а из-за отказов жить.        младшему лишь хотелось верить, что с минхёном они просто друзья. он надеялся, верил, ждал трёх таких простых, но до боли нужных хёку слов от марка. он верил в то, что именно любовь старшего поможет ему встряхнуться, оставить всё позади, продолжать просто, блять, жить.        — знаешь что, минхён? — марк поворачивается в сторону источника звука и смотрит на оживлённого хэчана. кажется, таким он его давно не видел. — я, тонущий в иле, молча смотрел вокруг и просто хотел, чтоб меня любили, — он срывается на крик. — Я ВСЕГО ЛИШЬ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ ЛЮБИЛ!        истерика топит младшего с головой, он кричит, бьет кулаками подушку на диване, а старший смотрит на это со стороны — понимает, что подойдет сейчас, и ничего не поменяется, понимает, что нужно начать издалека.        — ли донхёк, дыши. вдох-блять-выдох. и слушай меня.        хэчан обращает внимание, но успокоиться не может, но пытается — минхён это видит и слабо улыбается.        «он молодец…»        — я люблю тебя с самого детства, дурачок ты маленький. я знаю, как ты ненавидишь вспоминать школу, но она — явный пример моих чувств к тебе…        «а ведь и правда», думает хёк, «он ведь всегда рядом был, дрался за меня, защищал…»        — …я всегда стремился защитить тебя, малыш. потерять тебя для меня — самая страшная в этом мире вещь, поэтому я всё ещё рядом с тобой. я никуда не делся тогда, никуда не денусь сейчас и до самого конца жизни буду оберегать твою занозливую задницу, попадающую в такие проблемы. я убью любого, кто сделает плохое в твою сторону, я убью себя, если причиню тебе вред. возможно, я страдаю синдромом спасателя, но тебя, ли донхёк, я пытаюсь спасти, потому что ты — главная моя зависимость в этой жизни. для меня ты — тот самый кокаин, который ты постоянно принимаешь.        хэчан почти успокоился. смотря в глаза марка, он понимал всё больше, что старший, вообще-то, правду говорит.        — если бы скрывал это ещё больше…        — я не допустил бы ничего плохого, ни за что.        — поцелуй меня уже, молчун.