Медведыч

Он носил весьма обычную фамилию — Медведев, и ещё более обычное имя, по которому к нему когда-то обращались только предки. Но матушка померла рано. Батон, носивший кликуху Медведь, отбросил ласты позже, во время второй сыновней ходки. Из-за него прилипло скромное — Медведыч. После первой ходки на зону у Медведыча выработалась такая чуйка на мусорскую засаду, что за это прилипло ещё одно погоняло — Буревестник. Он сам не совался в те места и братву Бури, верных ему пацанов, отзывал. — Слышь, Медведыч! — Друг и тот упорно не называет по имени, хотя помнит, как назвали Буревестника родители. Ещё бы! Самая первая сигарета, выкуренная за углом школы, одна на двоих была. — Про тебя пиздят… Про Буревестника — верно, пиздят много. Потому что район отжал, убив малолетнего ссыкуна, прозвавшего себя громко — Торуг, а на деле — просто Толян Круглов. Вот папенька Толяна — да, авторитет был, а сынок… Хуйло. Хуйло хуйлом, а из-за него пришлось залечь на дне. Потому что Медведыч ментовской псине по фамилии Тулиев как кость в горле. Тот лично явился, когда братву Бури взяли. — Если это принёс ты, значит, пиздят серьёзно. — Медведыч сплюнул и затушил окурок. Он много курил, несмотря на это, голос оставался зычным и громким — хоть в оперу. Мало кто бы поверил, но батон пристраивал даже учиться на певца, однако зазорно сыну авторитета выступать в театре. Поэтому Медведыч даже не забрал документы из лохарни, а вообще смылся. Потом его отчислили. Пиздели, что Толян-Торуг, болезный сердечной болячкой, вообще подох, когда Медведыч на него только рявкнул: «Малахольное чмо!» Тот посмотрел на большие кулаки с побелевшими костяшками. К другану прилипло погоняло Каменный кулак ещё в школе. Тот не обиделся, хотя звучало двусмысленно, и давал понять тем, кто советовал найти себе девушку, что кличется так, потому что он как нехер делать оставляет без зубов, а не потому что дрочит сутками напролёт. — Вот именно. Треплют, что шестёрка Эллины — как раз таки не Тулиев, а ты. Блядь… Было дело — попался в лапы Эллины. Сдал базу, но эту суку, красивую, высоченную аки модель, лучше не знать близко. Ебабельная, но выбивает нужное умно и жёстко. Авторитетная бабёнка, иначе бы не стояла во главе Талмора, от которого обычный люд ссался. Всё ничего, но времени прошло дохуя с бантиком. — И пруфы есть? — Медведыч усмехается и трёт шрам на щеке. — Есть. Копии фоток, где вы с Эллиной… Ясно: фото многолетней давности. Свежих нет. Медведыч не долбоёб, чтобы палиться и тем более — заводить с ней шашни. Каменный кулак-то знает, остальные не поймут. Свежих быть не может. — Ну ясно… — Он знал, кто достал пруфы. — Ну что ж, скажи этому мудиле, что я готов перетереть с ним. Только отследи, чтобы хвост не приволок. Если что, свисти тревогу. Мудака, способного влезть везде и всюду, пришлёпнуть успеется. Пока Медведычу выгодно прикармливать его. Эллинка, сучара, наверняка сама пруфы мудаку подсунула, наверное. Она чуть ли не сосалась с Тулиевым в дёсна, когда братву Бури взяли. Она заводит шашни со всеми, с кем ей выгодно, а потом пьёт кровь. Рано, сука, обрадовалась: шухер со взрывом обезьянника помог. Медведыч смылся и залёг на дно.