Сквозь вселенные

      Тишина леса вдруг нарушилась резким треском. За ним последовал крик, что разогнал, кажется, единственных обитателей этого мрачного места — воронов.       Парень, крик которого несколькими секундами ранее распугал птиц, резко поднимается с земли и оглядывается. На него вдруг напал страх — в лесу стояла удушающая тишина и практически непроглядная тьма.       Моментально срываясь с места, он побежал через лес. Он не понимает, почему так испугался, но где-то на задворках сознания крутится навязчивая, неизвестно откуда взявшаяся, мысль, что надо бежать. В голове набатом звучало «Не останавливайся!».       Парень не смотрел по сторонам, лишь изредка поглядывал под ноги, чтобы не споткнуться о лежащую на земле ветку, торчащий корень дерева или камень, хотя и смысла в этом нет — ничего не видно.       У него столько вопросов, но ни одного ответа.Кто он? Где он? Как он оказался в этом лесу? Почему он не помнит ничего? Где его друзья, семья? Почему они его не ищут? И были ли они у него вообще? Может он на самом деле никому не нужен? Наверное, самое ужасное, что может случиться с человеком - это забвение. Лука. Лука Лалльман, — неожиданно мелькнуло в голове у парня. — Отлично, одним вопросом меньше.       Он опирался на собственные чувства, на внутренний голос, который подсказывал где свернуть и куда бежать. Отчего-то Лука знал, что этот голос, его не обманет, что он может полностью ему довериться. И он доверился. Бежал так, как подсказывали ему инстинкты и этот самый голос.       На последнем дыхании, видя, наконец, солнечный свет и выбегая на поляну, Лука остановливается, садится на поваленное бревно, оборачивеется в ту сторону, откуда только что выбежал и удивляется: то место кардинально отличалось от того, где он находился сейчас. Тут деревья устремляли свои кроны высоко в небо, Лалльман не был уверен, что видел настолько высокие деревья хоть раз в своей жизни. Но если честно, он не был уверен вообще ни в чем.       Парень посмотрел на небо: судя по всему был только полдень. Солнце во всю светило, но деревья закрывали часть света, создавая тень и легкую прохладу. Вокруг все цвело и пахло жизнью. Большое разнообразие цветов, растений создавало яркие краски во всем лесу, пели птицы, неподалеку бежал ручей, вытекающий из небольшого пригорка и стекал в пруд. В предыдущей части леса все было наоборот. Смердящий запах, темнота, ни единого ручейка или клочка земли, где можно было разглядеть зелень, за все время он так и не встретил ни одного животного. О какой жизни может идти речь?       Лука на мгновение подумал, что в таком месте и умереть не страшно: здесь до безумия красиво. Пытаясь восстановить дыхание, он с ужасом ощутил сильную боль в животе и в этот момент его вырвало. Сложившись чуть ли не пополам, положа руку на живот, Лука аккуратно двинулся в сторону пруда, надеясь на то, что вода окажется пригодной для питья.       Добравшись-таки до пруда и присев у его берега, набрав в ладони воды, сделал несколько глотков. Вдруг он услышал звуки, которых до этого не было: голоса. Человеческие голоса. Поднявшись, все еще не убирая руку с живота, быстрыми шагами Лалльман направился в сторону, откуда доносились звуки — противоположную от пруда. В груди теплилась надежда, что он не умрет. По крайней мере сейчас.       Спустя минуты три, парень понял, что совсем не догоняет источник звука — слишком медленный был шаг. — Эй, есть тут кто-нибудь? — Он крикнул изо всех сил и не узнал собственный голос. Луке показался он слишком грубым, охрипшим, но тем не менее все еще громким. Голоса, которые он слышал, стихли, и Лука крикнул еще раз, — помогите. — Кто-то крикнул ему что-то в ответ, он надеялся, что это не глюки.       Лука, продолжая идти, чувствовал, как последние силы покидали его, но он держался. Спустя еще две минуты парень вышел на дорогу и в метрах пятидесяти от себя увидел группу людей, что уже спешили ему на помощь. Он позволил себе расслабиться и, возможно, это стало его ошибкой, ноги вдруг стали ватными, веки тяжелыми, и Лука понял что ему осталось совсем чуть-чуть. — Эй, ты в порядке? — Послышался голос какой-то девушки. Все на что у Луки хватило сил — помотать головой в отрицательном жесте. — Так, все будет хорошо. Ребята, подхватите его, посадим на повозку. Быстро организуйте место — скомандовала она. Один парень подхватил Луку под руку и медленно повел в сторону повозки. — Главное — не молчи. Что случилось? — Лалльман хотел ответить, но сил не было, голова кружилась, а мысли путались. Стоило им подойти к возу, парень, что готовил место для пострадавшего, впал в ступор. — Лука? — Голос удивленный, тихий, пропитанный глубокой скорбью. У него не хватило сил посмотреть на человека, что позвал его, но, теряя сознание, Лука понял, что именно голос этого парня вел его все время по лесу.

***

      Элиотт шёл позади повозки, погруженный в свои мысли, прокручивал последние три года и не верил в реальность происходящего.       Три года назад Элиотт Демори потерял любовь всей своей жизни, он потерял Луку.       Он впал в долгую депрессию, уехал на Родину — в Лондию, не отвечал на письма друзей, не реагировал на отца, сестёр, братьев, а что самое ужасное — винил себя. Элиотт боролся с этим на протяжении двух лет, но так и не смог до конца оправиться от полученной травмы.       Он снова мог веселиться с друзьями, выбираться на балы и быть жизнерадостным.       Но что-то все равно изменилось.       Демори мог радоваться и веселиться в одну минуту, а в другую его взгляд снова тускнел, глаза больше не искрились как раньше. Наверное, эта через чур сильная эмоциональность ему передалась по матушкиной линии — у эльфов чувства обострены. Людям проще контролировать свои чувства и эмоции, и в этом Элиотт завидовал своему отцу: он был человеком. Тот никогда не показывал своей скорби на балах, встречах. Можно было допустить мысль, что он уже отпустил и смирился со смертью жены, но это было не так. Элиотт чувствовал. Отец часто говорил, что его, Элиотта, мама очень хорошо разбиралась в людях, их эмоциях и чувствах. Пожалуй, это единственное, что ему нравилось в генах, доставшихся от матери, не считая ушей, конечно же.       Элиотт и мечтать не мог, что сможет снова увидеть его лицо, глаза, губы. Не мог поверить, что услышит голос человека, которого он считал умершим. Когда Демори услышал крики о помощи, посчитал это глюком, но увидев Луку в полусознании, эльф не мог поверить своим глазам: вот он — руку протяни и он окажется в твоих объятиях. Первая мысль — обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Вторая — шок: ну не мог человек объявится три года спустя и заявить своим видом, что он тут и он жив. Третья — ступор: что делать? Помнит ли его Лука? Знает ли Лалльман о том, что Элиотт сделал? С его губ сорвалось имя, которое он произносил последний раз три года назад. И это оказалось таким правильным, словно и не было этих лет без него.