Теперь твои ладони греет кто-то другой.

Руки трясутся. Сильно. Из порезов хнычет кровь, а браслеты и кольца так и хотят сползти с этих трясущихся рук. Плитка на полу выглядит словно на ней кого-то жестоко убивали и не успели замять следы. Из ярко-зелёных глаз льются горькие слёзы, — даже непонятно от чего. То ли от страха, то ли от вида крови и порезанных вен, то ли от стыда перед Поповым… Я предал его. Я не выполнил обещание. Не смог доказать, что я сильный. — Прости меня… — прозвучал тихий голос и глаза закрылись. *** — Тош, не умирай! Только не умирай, прошу! Открой глаза, посмотри на меня! Я прошу тебя! — слышится дрожащий голос Арсения. Арс, прости меня. Я люблю тебя. Я слабый. Глаза очень тяжко открылись, веки стали тяжёлыми, а все вокруг покрыто белой пеленой. Несмотря на это, — парень смог разглядеть лицо плачущего и взволнованного Арсения. Его голубые глаза словно стали серыми. Они не передают ничего. Арсений опустошён. — Антон, я не дам тебе умереть! Слышишь? Ну же, не отключайся! *** Комната, наполненная белым светом светится и сияет изнутри, Антон оглядывается и видит ничего. Абсолютная пустая, белая комната. Как в фильмах, когда человек умирает. — Мама…? Я что.правда.умер? Мама Антона стояла напротив него. Улыбалась лучезарной и самой доброй улыбкой, которую только можно придумать. Она приблизилась к нему. — Слабак. — ухмельнулась она и резко испарилась. Из глаз снова полились слёзы, но Антон ничего не чувствовал. Ему было плевать на всё, кроме Арсения. Сегодня был последний день, когда он его увидел, от чего в сердце начинает <i>колоть. </i> Я не смог оправдать его ожидания. Я не достоин его. Я больше никогда не смогу его поцеловать… Антон безвыходно падает, в глазах слишком ярко, а ноги отказывают. Всё тело парализовало. Свет. Глаза открываются. *** Светло-голубая стена. Нет, скорее потолок. До Антона сразу доходит что он в больничной палате и уверен, что рядом спит Арсений. Но он оказался неправ. Рядом с койкой стоял лишь пустой деревянный стул со сломанной спинкой и тумба с каким-то цветком. Голубых глаз и родных волос рядом не оказалось. Во рту итак сухо, но Антону будто перекрыли кислород, он сглотнул. С какой-то огромной болью… От чего? От того, что он перенёс сложную операцию или от того, что моральная боль его поглотила. Но тут дверь распахнулась. Не было никаких надежд на то, что это Арсений, но… В палату вошёл знакомый силуэт, а после него — другой. Антона бросила в жар при виде Попова, но тот выглядел не так, чтобы бросало в жар. Он выглядел и…заплаканным… — Арс… — пытался сказать Шастун, но у него получилось лишь нелепое хрипение от того, что во рту сухо как в пустыне. — Антон! — измученный и побитый морально, — Арсений подбежал к койке Шаста, чтобы наконец увидеть снова любимые глаза. — Очнулся. Отлично. Вот, таблетки, которые будешь на протяжении месяца, а там дальше будет видно. — врач, как и ответил похуистически, так и ушел так же. — Арсюш, Кьяру скоро забирать. — крикнул женский голос из коридора. По ушам сразу ударило это громкое «Арсюш». Арсюш… Арсюш… Арсюш… — А.А.рсюш? Кто называет тебя так же, как я когда-то?.. — в горле всё ещё сухо, но Антон продолжает говорить. — Я думал, что я предал тебя, но оказывается, ты сделал это быстрее?.. — Да. Это Алёна. Мы сошлись. — голос дрожал, но Попов сглотнул ком и продолжил. — Рассказать сколько ты в коме лежал? Рассказать как я бегал как раненный щенок и скулил от боли на полу? Рассказать, может быть, как я ночами не спал? Я могу все рассказать. Я живу как на пороховой бочке. — Арс… — Не перебивай, послушай, Тош. Мы снова вместе. Уже месяц. Пока ты лежал бездыханный, подключённый к искусственному аппарату дыхания, она и Кьяра всё время были рядом. Вспомни, что сделал ты, когда в Питере после похорон отца я наглотался всех таблеток мира, лишь бы ничего не чувствовать? — голос начал срываться на крик. — Прошу, прекрати. — горькие слёзы снова лились и обжигали красные щёки парня. — Ты уматал в свою Москву на съёмки, когда мне элементарно хотелось услышать простое: «я люблю тебя, Арс.». Уехал. Так легко, просто поцеловав в лоб, когда мне нужен был не этот поцелуй, а слова поддержки. — из голубых и таких родных и любимых глаз, начали течь слёзы, — но глаза оставались хрустально-стеклянными. — Чтобы ты лег рядом и сказал как любишь меня. Чтобы ты дал мне совет, чтобы целовал, чтобы обнимал. — продолжал Попов. Чтобы я в конце концов почувствовал себя нужным кому-то. Чтобы я почувствовал себя живым. А Алёна… Она всегда рядом. Всегда выслушает. Даст совет. Укутает в плед, поцелует, поддержит, обнимет, а не свалит в Москву! — Прекрати это, Арс! Прошу! Я же люблю тебя… — пытался кричать Шастун, но голос всё ещё хрипел. — Шаст.если бы ты любил меня.ты бы не оставил меня в тот сложный момент. — слёзы обжигали горячие, наполенные злостью и обидой щёки. — Ладно, признаю, я накосячил. Но что мне ещё надо сделать чтобы ты простил меня? Что мне надо сделать чтобы ты начал доверять мне? — Это не так легко как ты думаешь. После всего, что ты сделал со мной, доверять тебе — себя не уважать. Антон, я не люблю тебя. Уйди из моей жизни раз и навсегда, пожалуйста. — желанный, и такой любимый внезапно исчез и за ним закрылась дверь. Конечно же Арс соврал. Антон единственный, кого он горячо любит. Не может быть такого, что после всего пройденного и выжитого вместе, Арс так просто его отпустит. Арсений избит и опустошён. Внутри чёрная дыра, которая засасывает его каждый божий день. Антон сожалеет о том, что выжил. Лучше гнить в земле, чем отказывать от любимого человека. Он начал писать песни. У него не плохо получается, но он всё ещё надеется что скоро вернётся Арсений и всё будет как раньше. Но ничего не будет как раньше. Никогда. Они пошли по разным дорогам. Почему так быстро проходит весна? Почему так быстро проходит любовь? И чтоб ты не забыл песню, что я написал Я напишу ещё, пока тебе не станет больно и потом Холодным ветром запутаю волосы Залезу под твою куртку, боже, какой бессовестный Но если будет нужно, ты просто скажи мне шёпотом Я тем же ветром разгоню тучи над твоим городом, только помни Люди не меняются, память остаётся, ну, а люди не меняются И если раз ты предал, то обязательно предашь второй И если предал кто тебя, то знай что предадут того и после всего этого Всего сказанного и не сделанного Мы продолжаем вспоминать моменты те Скажи мне, что ты счастлив, и я тебе конечно не поверю Ведь только я видел шрамы на твоём теле [Припев] Теперь твои ладони греет кто-то другой А наши разговоры мы убьём тишиной Ты так легко исчезла, ты не рядом со мной Не рядом со мной, нет, не рядом со мной [Куплет 2] Я напишу тебе, когда мне будет плохо, больно Когда в мои дёсна вотрётся что-то мне незнакомое Ты скажешь пару слов, но я всё равно не пойму И все эти буквы разлетятся по потолку И я открою диалог (Последняя была не в счёт) Я возьму всё под контроль (Перечитаю ещё) Но после нескольких попыток я вкинусь за упокой Всех этих чувств что на запястье пересекаю чертой Просто так (да это просто так), к чёрту мораль Да к чёрту все правила, без них сыграем Хватило и дня что бы просто тебя разобрать подетально Найди себя в строчках, скажи что я, я нормальный Я нормальный [Припев] Теперь твои ладони греет кто-то другой А наши разговоры мы убьём тишиной Ты так легко исчезла, ты не рядом со мной Не рядом со мной, нет, не рядом со мной Теперь твои ладони греет кто-то другой А наши разговоры мы убьём тишиной Ты так легко исчезла, ты не рядом со мной Не рядом со мной, нет, не рядом со мной…