***
Встреча с Вьен была назначена на семь вечера, и Ястреб, пусть за ним и закрепилось звание самого быстрого героя, все равно опоздал. Не по своей вине, разумеется, — после окончания патруля он встретился с фанатами, и не мог уйти до тех пор, пока не поговорил с каждым. Ястреб помнил — дежурно улыбайся и беззаботно щебечи. Этому он учился с самого детства. Для встречи с Вьен Ястреб забронировал столик в французском ресторане, куда прилетел через пятнадцать минут после назначенного времени. Входя в здание, Ястреб кивнул администратору ресторана, и девушка, чуть покраснев, шепнула, что его ждут за седьмым столиком. Ему не нужно было представляться — красные крылья за спиной, которые тихо шуршали, когда он шел по паркету, говорили сами за себя. Ястребу было бы гораздо комфортнее встретиться в любой забегаловке на углу улицы, где пахло не каким-то ненавязчивым парфюмом, а жаренным маслом и горячей едой, где официанты не кланялись на каждый твой взгляд, а просто ставили перед тобой тарелку, крича через плечо повару, чтобы поторапливался, как можно громче перекрикивая гомон телевизора и посетителей. Сейчас же, идя мимо столиков с кремовыми скатертями, где сидели мужчины в костюмах с запонками и дамы в платьях, наверное, как месячная выручка любимой забегаловки Ястреба, парень чувствовал, что он все еще на работе. Он не мог расслабляться. Комиссии всегда нужны результаты. Поэтому Ястреб, натянув на губы свою обычную улыбку, скользнул на стул перед Вьен, стараясь расслабить плечи, чтобы не было заметно насколько ему некомфортно: — Мари Вьен, приятно познакомиться! Простите, я немного припозднился, ну, знаете, геройские дела не ждут, — парень взмахнул руками, ставя локти на стол, попутно стягивая черные перчатки, которые, наверное, стоило снять еще на входе, но Ястреб никогда внимательно не слушал все лекции по этикету, что читались ему и другим детям в Комиссии, — уже что-нибудь выбрали? Говорят, здесь готовят самую лучшую говядину в городе. Мне рассказывали, — подмигнул Ястреб, что было, конечно же, ложью — он просто зацепился взглядом за эту фразу на сайте ресторана, прежде чем позвонить туда. Наверное, этому не стоило так верить. — Просто Мари, Ястреб, — перебила женщина, слегка улыбаясь. Ястреб так и не понял, почему она представилась ему по имени — то ли не до конца знала японские обычаи, то ли ей просто было все равно, но в тот день, когда Мари уверенно протянула ему руку с аккуратным маникюром, он не посмел поправить. До этого момента все лишь встречали его поклоном, реже кивком головы, но Мари этой протянутой рукой, словно говорила «теперь все будет по моим правилам». И Ястребу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. — Значит Мари, — обращаться к кому-то по имени было странно, но Ястреб просто кивнул, пожимая руку Мари. Золотой браслет на ее запястье тихо ударился о ножку бокала, и тихий звон в практически тишине этих стен с деревянными узорами был словно гром. Тут было слишком тихо. Совсем не так, как Ястреб привык, — будем знакомы. Мне очень приятно поработать с вами. Я прочитал ваш отчет, очень интересно. — Тогда ты уже лучше, чем половина тех мужчин, с кем я работала до этого, — серый лед во взгляде был таким же холодным, как и на крошечном фото в углу отчета, но в этом помещении, где с потолка свисало множество лампочек, в мягком желтом свете он словно чуть подтаял по краям, — Большинство из них считает, что профайлинг такого масштаба лишь бесполезная трата ресурсов. И без лишних формальностей, пожалуйста. — Глупости, — покачал головой Ястреб, — я уверен, что твоя, — парень слегка заколебался, обращаясь на «ты» к женщине, которая была почти в два раза старше него (пусть внешне это и не казалось), но был готов играть по чужим правилам. В конце концов, именно этим он и занимался постоянно, — работа безумно важна. Ловить преступников можно не только грубой силой, но и мозгами, мне жаль, что не все это понимают. Я считаю, что тогда мир был бы спокойнее, а у героев было бы больше свободного времени. И я… Ястреб тут же понял, что, наверное, сболтнул лишнего и прикусил язык. Вряд ли кому-то были интересны его мысли насчет устройства геройского сообщества, особенно учитывая, что работа Мари изначально была в другом, да и у Японии была официальная геройская политика, и его слова можно было принять за то, что он не согласен с ней, что крайне опасно, имея в виду, что он протеже Комиссии, но… Женщина ободряюще ему кивала все то время, что он говорил, и Ястреб почувствовал, как горят скулы. — Конечно, это все просто мои мысли, — тут же пролепетал он, взъерошивая волосы. Обычно он без проблем забалтывал кого угодно, ему не было некомфортно от своего бесконечного щебетания, насколько бы откровенную чушь он не нес, но под этим внимательным, точно сканирующим взглядом, Ястреб стушевался и начал нервничать. С ним такое было впервые. — Не воспринимай их всерьез и все такое. «Может, здесь не работает кондиционер? Да нет, сейчас лето, с чего бы им его выключать», — неловко подумал Ястреб, чувствуя, как его бросает в жар. Хотя, может, это и потому что он все еще был в своем геройском костюме и не имело ничего общего с тем, что рядом с Мари Ястреб чувствовал себя глупым мальчишкой. — Любопытная мысль, — Мари говорила на практически идеальном японском, и, если бы Ястреб не знал, что она иностранка, он бы, наверное, и не заметил ее легкий акцент. — Расскажешь больше, пока мы ужинаем? Говядина говоришь, — уголки идеально накрашенных красных губ, дрогнули в улыбке, когда женщина взяла меню в коричневой кожаной обложке, где было витиеватыми золотыми буквами выведено название ресторана. Ястреб быстро кивнул, радуясь возможности хотя бы на секунду спрятаться за меню, чтобы перевести дыхание. Мари, задумчиво листая лакированные страницы, сделала вид, что ничего не случилось. Они все же заказали говядину. Ястреб очень хотел взять обычное темное пиво, но в таких местах пиво было брать непринято, так что он просто кивнул официанту, когда Мари назвала какое-то вино, попутно говоря герою, что оно идеально подойдет к говядине. Ястреб лишь кивнул — он все равно не разбирался и ему было крайне неловко. Крылья за спиной чуть подрагивали от напряжения, кончиками перьев задевая цветочную лозу, которая свисала с панорамного окна слева. Ястреб не мог долго сидеть в тишине, и уже через пару минут, видя, что Мари, чуть улыбаясь, рассматривает его, он начал рассказывать про все подряд, внимательно думая о каждом своем слове, сказанном вслух. Мари лишь кивала, изредка задавая какие-то вопросы и не сводя с него внимательного взгляда. Женщина словно не делала ни одного лишнего движения, она казалась идеальной от больших серебряных пуговиц на платье-пиджаке, который чуть блестели в мягком свете, до каждого жеста, которые в отличии от мельтешения Ястреба, словно имели смысл. Постепенно Ястреб расслабился. — Мне кажется, что ты изучаешь меня, — честно признался Ястреб, когда они закончили с едой. Говядина была и правда неплохая, пусть, на вкус Ястреба, не лучше жаренной курицы. Он выпил бокал красного вина, которое выбрала Мари, и вместе со всей нервозностью, алкоголь немного ударил в голову и развязал язык. — Ты так на меня смотришь внимательно весь вечер, я даже не знаю, что у тебя творится в голове. Хотя, обычно я хорошо читаю эмоции. — Моя работа изучать людей, — уклончиво ответила Мари, смотря на бокал вина, который она покачивала в руке. — И, конечно, я смотрю внимательно на своего коллегу, который впервые позвал меня в ресторан не после работы, а до, да и к тому же не хвастается своими достижениями, как это любят делать мужчины, пытаясь меня впечатлить, а просто болтает о всякой чуши. Мне нравится все необычное, Ястреб, ты, наверное, не будешь удивлен, но люди на самом деле так похожи, неважно, где они живут. Но ты почему-то другой. И твои крылья, — Мари перевела взгляд на крылья за спиной Ястреба, и парень почувствовал, как некоторые перья инстинктивно дернулись. Взгляд Мари был такой же честный, как и ее слова, — говорят о тебе больше, чем ты сам. Они гораздо честнее тебя, ты знаешь? Конечно же Ястреб знал. Он часами тренировался, чтобы полностью контролировать свои крылья, но что-то все равно не поддавалось тренировкам — нельзя было полностью искоренить инстинкты, но на это мало кто обращал внимания, и уж тем более не соотносил это с его внутренним состоянием. Никто никогда не смотрел сквозь болтовню Ястреба и его улыбку. И сейчас он чувствовал себя так, словно серые глаза поймали его на лжи. — Это просто причуда, — как можно более беззаботно пожал плечами Ястреб, стараясь перевести тему на что-то более нейтральное, чем он сам. Не то, чтобы Ястреб был против поговорить о себе, по большей части его это не заботило, но Мари была слишком проницательна, а он не слишком трезв и явно мог сболтнуть лишнего. — Ничего более. Красные губы, наверное, впервые за вечер искренне улыбнулись. — Это самая честная часть тебя, petit oiseau, — Мари отпила вино и жестом подозвала официанта, — и она мне нравится. Так же, как и ты. Ястреб, наверное, впервые в жизни не знал, что ответить, поэтому лишь молча кивнул. Он не понял, что сказала в конце Мари, и порывался спросить, но тут подошел официант. Парень настаивал на том, чтобы оплатить ужин, потому что все же пригласил Мари, но та лишь тихо шепнула, чтобы не услышал официант «это что тогда было свидание?» и Ястреб, почувствовав, как горят щеки, то ли от вина, то ли от чего-то еще, согласился на раздельный счет. Идти по паркету рядом с Мари было спокойнее, чем одному. Они были почти одного роста, но это, наверное, потому что Мари была на шпильках. Они молча вышли на улицу, и на небе уже были звезды. Ястреб искренне удивился — они действительно так долго ужинали? Да и к тому он сидел около панорамного окна — как он мог не заметить, что стемнело? — Давай провожу, — тут же предложил Ястреб, как только они вышли на улицу. Теплый летний ветер приятно ерошил волосы. — Не стоит, — покачала головой Мари, набирая на телефоне номер такси, — я уверена, что ты устал, даже если никогда не признаешься мне в этом. Я на почту скину тебе адрес куда мы завтра поедем. Когда приехало такси, Ястреб, как самый настоящий джентльмен, открыл двери Мари, на что женщина с усмешкой закатила глаза. — Такой юный, а уже так обходителен с дамой, — подмигнула Мари. — Увидимся, Ястреб. Лишь когда машина скрылась за поворотом, Ястреб полной грудью вдохнул пьяный летний воздух, думая о том, что Мари, наверное, была первым человеком, с которым он столько почувствовал за пару часов. То лето началось с горького привкуса вина на языке, пьяной, глупой улыбки в воротник и удивительных серых глаз, в которых таял лед.***
Ястребу стоило было бы жаловаться, тяжело вздыхать, что из-за того, что ему поручили сопровождать Мари, лишь прибавилось работы, не стало выходных, но единственное, о чем он реально сожалел это то, что в сутках слишком мало часов. Они были знакомы всего пару недель, но Ястреб тянулся к Мари изо всех сил. Внутри что-то разливалось теплом, когда он ловил на себе улыбку идеально красных губ. Комиссия выделила им машину, которую водил Ястреб. Впервые увидев, что Ястреб садится за руль, Мари удивленно выгнула бровь: — Я не знала, что ты умеешь водить. То есть, я даже не понимаю зачем тебе, учитывая, что у тебя есть крылья, — женщина посмотрела на его крошечные крылья — большая часть перьев в том числе и самые большие лежали сейчас на заднем сидении рядом с кипой бумаг Мари и ее темно-коричневой сумкой. Конечно, было бы удобнее сидеть, если бы Ястреб отозвал все перья на задние сидение, но совсем без перьев он чувствовал себя слишком беззащитно. — Это даже какое-то кощунство. — Я просто подчиняюсь правилам. Часть работы — пожал плечами Ястреб, заводя машину. Парень сам захотел научиться водить — он не особо любил машины, чувствуя себя в них как в тесной коробке, но выхода у него не было. Темнело, и чтобы успеть в окружную тюрьму через час, им стоило поторопиться. Ястребу даже пришлось взять отгул в Агентстве, чтобы везде успеть с Мари, и он уже представлял ту кипу бумаг, которую придется разбирать завтра. Но раздражения не было. От осознания того, что они с Мари проведут весь день вместе, хотелось лишь радостно улыбаться. — Но все же с каждым разом ты все больше удивляешь, — вдруг сказала Мари, откидываясь на сидение. Она листала отчеты по преступникам, с которыми она будет сегодня говорить. Ястреб ждал, что Мари продолжит, украдкой посматривая на нее, но та лишь молча листала отчеты. Она закатала рукава белой рубашки — несмотря на то, что уже вечерело было все равно слишком жарко. Ястреб поспешно отвел взгляд, когда зацепился взглядом за тонкие ключицы, которые выглядывали из рубашки, потому что словил себя на мысли, что хотел бы до них дотронуться. — Тебе, наверное, кажется, что меня легко удивить, но правда в восемнадцать у тебя уже есть свое Агентство, самый высокий коэффициент пойманных преступников среди ровесников, ты всегда на высоте. Я была бы не против тебя изучить, Ястреб, если ты, конечно, позволишь, — Мари тепло улыбнулась. В закатном солнце ее волосы отливали золотом. — Уверена, такому смышлёному парню как ты точно есть еще чем меня удивить. Ястреб, услышав похвалу, спрятал нос в воротнике куртки, сделав вид, что внимательно смотрит на светофор. Ему было не впервой слышать похвалу, ему ее часто говорили люди и заголовки статей, даже Комиссия порой сухо хвалила за проделанную работу, и Ястреб всегда дежурно кивал на эти слова, не забывая улыбаться. Он знал все, что ему скажут, но похвала Мари… Женщина словно и не пыталась специально сказать ничего приятного, как всегда просто говоря правду, но именно ее слова жгли все внутри теплом. Ни об одних сказанных ему словах Ястреб не думал столько, сколько о случайных фразах Мари. — Ты бы могла это делать, не спрашивая, — откашлявшись, наконец, ответил Ястреб. Он знал, что реагировал глупо, но ничего не мог поделать с легкостью внутри. — Многие бы так поступили на твоем месте. Мари улыбнулся рассмеялась, и Ястреб немного расслабился. — Когда ты вырастешь, то поймешь, petit oiseau, что нет ничего важнее взаимного согласия в человеческих отношениях. Тем более, учитывая, что ты не преступник, и мы просто мило побеседуем вне работы. Что скажешь? — Только если ты скажешь, что за слово ты второй раз произносишь. Ястреб даже не рискнул повторить его вслух, зная, скорее всего сделал бы это неправильно. Руми, с которой они были знакомы совсем недолго, конечно, могла звать его попугаем сколько угодно, чисто из вредности, но он плохо повторял любые звуки. — Конечно, petit oiseau, если мы прогуляемся сегодня, после того как я закончу с работой, — Мари постучала пальцами по отчетам, и Ястреб бегло посмотрел на часы. Оставалось ехать всего пять минут, считай, что нужное здание уже за поворотом. Ястреб кивнул и чуть крепче сжал руль машины. Парень не мог описать словами то, что творилось внутри, и никак не мог понять почему он впервые так теряется перед человеком, что порой может лишь беспомощно что-то чирикнуть. Он совсем не знал, что делать. Наверное, Мари ему нравится не просто как человек и отсюда такая реакция? Но у него совсем не было опыта и, по ощущениям, это было сложнее, чем сражаться с злодеями, и тренироваться в Комиссии, потому что там, пусть и сложно, но ты всегда знал, что тебя ждет. А здесь был лишь чистый белый лист. Но Ястреб, когда была возможность, любил завалиться на диван и смотреть какие-то случайные сопливые мелодрамы — абсолютно однотипные, словно даже главные герои были совершенно одинаковыми, но, смотря их, не надо было думать после тяжелого рабочего дня и это нравилось. И, когда охрана на воротах проверяла их документы, Ястреб вдруг вспомнил, что главный герой всегда выражал свою симпатию к главной героине через комплименты, на которые она всегда краснела и застенчиво улыбалась. Думая об этом, Ястреб понял, что именно он главная героиня, а Мари уверенный в себе главный герой, но это все равно не помешало ему выпалить: — Вы… Ты тоже очень смышлёная. И ты тоже очень удивительная. Мари рассмеялась, и Ястреб пожалел о том, что в воротник куртки нельзя спрятаться с головой. Когда они выходили из машины, Мари все еще посмеивалась, и, кажется, от смеха у нее чуть порозовели скулы.***
Мари была вся в мелочах. Лишь наблюдая за ними, можно было понять, что она на самом деле чувствует. Например, сейчас, когда она заходила в переговорную, где ее уже ждал преступник, женщина, как бы невзначай, одернула рукава рубашки. Можно было сказать, что в тюрьме было весьма прохладно, но Ястреб знал, что Мари просто нервничает. В конце концов, она нервничала перед каждым разговором с преступником, пусть всеми силами и скрывала это, понимая, что подобная слабость ей ни к чему. Ястреб и сам не сразу понял, что она нервничает, потому что Мари всегда казалась слишком спокойной, но, наблюдая за ней изо дня в день, он замечал все больше и больше, словно учился смотреть в самую суть. Ястреб действительно многому учился у Мари. По большей части неосознанно — по правилам ему было запрещено заходить в переговорную с Мари, но никто не запрещал ему стоять по другую сторону стекла и слушать то, о чем они говорили. Сначала Ястребу казалось, что в этих диалогах нет никакой системности, Мари просто спрашивает о каких-то случайных вещах, но как только он действительно начал слушать, то начал понимать, что если смотреть еще внимательнее, чем учили в Комиссии, если соотносить каждый ответ и неслучайный жест, то можно узнать еще больше. И Ястреб смотрел. Теперь он ловил не просто улыбку Мари, но и каждый ее жест, случайное прикосновение к плечу, слова, взгляды, которые задерживались на нем все дольше и скользили все ниже, от чего Ястреб порой, покраснев, даже отводил взгляд. Мари была вся в мелочах, и Ястреб решил, что, чтобы стать ближе, нужно изучить эти мелочи и отвечать на каждую. Мари смеялась, когда Ястреб делал неловкие комплименты, которые, если честно, по большей части черпал из мелодрам, потому что стеснялся спросить у Руми совета — они были знакомы слишком мало. Мари улыбалась, когда Ястреб как-то принес ей букет роз, и сказала, что красные действительное ее любимые (Ястреб знал — ведь ее взгляд на его крылья тоже не был случайностью). Мари, подмигивая, продолжала называть его «petit oiseau» пусть Ястреб и ради вида возмущался, когда узнал, что это значит «птенчик», но все равно порой перед сном он вспоминал как мягко это произносит женщина, и как-то раз даже в ответ выучил пару фраз на французском. Когда на следующее утро в машине, Ястреб гордо на французском объявил Мари, что его зовут Ястреб, ему 18 и он едет в машине с самой красивой женщиной в мире, она подавилась кофе от удивления и, рассмеявшись, попросила отставить все попытки в французский в стороне. Наверное, они могли бы так продолжать долго. Казалось, что Ястреб мог бесконечно пытаться неловко выразить все то, что чувствовал, а Мари, словно снисходительно, смотреть на него, если бы однажды, после того как они возвращались с ужина в том же самом ресторане с резными деревянными стенами, она бы не сказала: — Знаешь, это все удивительно мило, но я уже слишком взрослая, чтобы просто тянуть резину, — сердце Ястреба забилось быстрее — неужели он неправильно прочитал все мелочи и выставил себя дураком, потому что ничего не было? Ястреб нервно взъерошил волосы, — так что как насчет провести эти два оставшиеся месяца вместе? Ястреб уже давно понял, что быть умным, значило вовремя притвориться глупым. Именно поэтому он, притворно нахмурившись, наклонил голову набок и спросил: — В каком смысле вместе? Мы с тобой видимся каждый день и, если честно, даже чаще чем с моим помощником. А уж поверь нас с ним многое связывает. Я не совсем понимаю, о чем ты, Мари, объяснишь? Ястреб в конце улыбнулся и продолжал лепетать, а сердце все билось быстрее и быстрее, как у птицы, загнанной в клетку. Отчасти оно так и было — они стояли в переулке около дома, где была квартира Мари, и женщина, улыбаясь, почти вплотную подошла к Ястребу, а тот мог лишь пятиться, пока не уткнулся спиной в кирпичную стену. Крылья, подрагивая, распластались по стене и несколько перьев неторопливо упало на асфальт — мысли путались, контролировать причуду полностью не получалось. Мари сегодня была в удобных туфлях-лодочках, и чтобы смотреть в глаза Ястребу, ей приходилось задирать голову, но парень все равно чувствовал себя меньше. Лед во взгляде Мари горел так, что Ястреб, сглотнув, отвел взгляд. — Всегда такой милый. И правда птенчик. Между ними оставалось несколько сантиметров, но Ястреб словно чувствовал жар тела Мари даже так. Ястреб не знал куда деть руки — желание дотронуться покалывало на кончиках пальцев, и парень скрестил руки за поясницей, чувствуя холодную поверхность кирпичной стены. Это немного отрезвляло после двух выпитых бокалов вина, но стоило вдохнуть чуть глубже, запах Мари все равно кружил голову. — Но ястребы хищные птицы, — выпалил Ястреб, — они опасны. — Да? Очень любопытно, — Мари не дотронулась до Ястреба, но его кожа пылала от простого взгляда. — У меня есть бутылка красного вина в квартире, и ты можешь мне все подробнее рассказать. Или мы можем сделать вид, что мы не кружим друг возле друга уже месяц, забудем все, что тут было и будем игнорировать все, до тех пор, пока я не уеду. Так… Что скажешь, Ястреб? — Я… Не люблю вино, — только и смог ответить парень, чувствуя, как его тело бьет мелкая дрожь, и внизу живота стало теплее, когда Мари провела пальцами по его ключицам, скользя ниже к груди. Кончики крыльев задрожали еще сильнее, и Ястреб глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Мне больше нравится пиво. — Уверена, что мы что-нибудь придумаем, — шептала Мари, — если ты согласишься. Вокруг не было ни души — было уже слишком поздно, да и квартира Мари была не в самом густо населенном районе. Ястреб только перьями улавливал как в самом начале улицы шла группа людей, и где-то вдалеке лаяли собаки. Здесь и сейчас Мари и Ястреб были одни — в переулок даже не падал лунный свет. Мари привстала на цыпочки, и ее губы застыли в миллиметре от губ Ястреба. Парень почувствовал знакомый горьковатый запах вина и сглотнул. Чтобы поцеловать Мари нужно было совсем чуть-чуть поддаться вперед, но никто из них не двинулся. Лишь Мари слегка сжала руку на его груди. — Если ты меня сейчас поцелуешь, я не смогу тебе отказать, — шептал в ответ Ястреб. Тепло внизу живота становилось все ощутимее. Ястреб не мог отвести глаза Мари, которые чаще всего были холодными и внимательными, но сейчас они словно горели. — И ты знаешь это. — Именно поэтому мне важно услышать твое согласие, — так же шептала Мари, точно боясь разрушить этот момент. — Я хочу, чтобы этот шаг вперед сделал именно ты. И Ястреб сделал. Невесомо коснулся ее губ, неумело, думая, о том, что в жизни Мари наверняка бывали поцелуи и получше чем этот едва заметный, но она, улыбнувшись, прижалась к нему всем телом, перебирая светлые пряди на затылке. Ястреб аккуратно разжал пальцы и положил их на талию Мари, боясь, что сдавит слишком сильно. Эти руки слишком долго учили лишь сражаться и убивать, и Ястреб не знал, как делать что-либо еще. — Знаешь, я не растаю, если ты чуть сильнее меня обнимешь, — ворковала Мари в поцелуй. Несмотря на то, что в голове была каша, даже сейчас Ястреб внимательно следил за всем, что делала Мари, чтобы сделать так же. Едва Мари углубила поцелуй, Ястреб спустя пару секунд коснулся своим языком ее, чувствуя, как по коже бегут огненные мурашки. У него не было опыта, но он всегда быстро учился. Когда Ястреб укусил Мари в ответ, та рассмеялась и потянула его к дому в лужу лунного света. — И правда хищные птицы, — шепнула Мари, и Ястреб улыбнулся. Они не могли оторваться друг от друга ни на секунду, пока шли к квартире, и, если бы Ястреб чисто не рефлексах не подхватил пером ключи, они бы рухнули в шахту лифта. Они смеялись, даже сами до конца не понимая почему, Ястреб от души потоптался по лодочкам Мари, за что шутливо получил в бок. Той ночью, Ястреб узнал, что идеальная помада на губах Мари смазывается, стоит только чуть сильнее провести по ней пальцами или губами. Неловкость постепенно заменялась уверенностью, пусть и вела все равно Мари, показывая, как именно надо делать ей приятно, Ястреб точно чувствовал себя комфортнее. — Хороший мальчик, — бормотала Мари, выгибаясь в его руках. — У тебя точно есть потенциал, — простонала она, когда Ястреб на пробу начал ласкать ее не только руками, но и перьями. Все было в новинку и поцелуи и секс, и эта полупьяная похвала, которая срывалась с губ Мари, когда Ястреб делал что-то особенно хорошо. И хотелось еще и еще до тех пор, пока он не попробует все. Мари, смеясь, шептала, что если сразу съесть много сладкого, то оно приестся, но Ястреб, целуя ее бедра, думал лишь о том, что такое сладкое ему точно не надоест. В ту ночь Ястреб впервые провалился в сон раньше, чем мыслью сложил часть перьев на пол, чтобы не мешались, и они с Мари проспали пару часов до будильника в ворохе красных перьев, совсем как в гнезде.***
Все происходящее казалось сказкой, где дни мчались с бешенной скоростью. Ястреб все чаще оставался на ночь у Мари, даже перетащил пару комплектов сменной одежды, на что женщина лишь улыбнулась. Мари научила разбираться его в вине. Ястреб немного стал разбираться в привкусах вина, отличать по вкусу определенные виды, но лишь потому что сцеловывал его с губ Мари, пока та, смеясь, говорила ему, что так он ничему не научится и не сможет ничего сделать в высшем обществе, куда-то, в общем-то, сам Ястреб и не стремился. Мари научила его действительно расслабляться, даже если казалось, что заботы всего мира лежат на твоих плечах, что его тело не просто оружие и что с его помощью он может получать и удовольствие. Мари часто рассказывала про своих пятерых мужей Ястребу и, смотря в окно, всегда говорила, что ей всегда не хватало таких спокойных вечеров с ними, потому что она вечно была в разъездах из-за работы. Она любила водить пальцами по его веснушкам на носу, которые появились еще в самом начале лета, и бормотать что-то на французском, кажется, больше самой себе, чем Ястребу, пока тот подставлялся под ее руки и довольно зевал. В такие моменты ночь за окном словно замирала. Они не говорили, что между ними происходит — они негласно сошлись на том, что им просто хорошо вместе, и пока не закончится это лето, пусть так и будет. Ни один из них так и не смог дать название тому пьяному чувству, что бурлило внутри. Влюбленность? Любовь? Привязанность? Кто знает. Ястреб знал лишь одно — у них оставалось не так много времени, и он собирался взять от этого времени все.***
По вечерам они обычно заваливались на кровать каждый со своим ноутбуком и, кладя ноги друг на друга, печатали каждый свой отчет, то порой улыбаясь поверх монитора, потому что это выглядело и правда крайне забавно, словно они были школьниками, которые делали домашнее задание, то показывая друг другу языки от скуки. В один из таких вечеров Мари резко захлопнула свой ноутбук. Ястреб тут же посмотрел на настенные часы — не прошло и пятнадцати минут с тех пор как они начали. Он сам едва преступил к отчету, потому что по большей части наблюдал за Мари, за тем, как она хмурилась, прикусывая нижнюю губу, что-то обдумывая. День сегодня был не особо напряжённый, но Комиссия все равно каждый день требовала докладывать о том, что они делали с Мари и где были. Ястреб всегда усмехаясь пропускал все то, что они делали по большей части, и стандартными фразами описывал все остальное, опуская, на взгляд Мари, все самое интересное. — Ястреб, так дело не пойдет, — Мари отложила ноутбук на стопку бумаг на тумбочке. Бумаги опасно покачнулись, и Ястреб просто на всякий случай придержал их пером, чтобы они не рухнули на пол. Большая часть перьев или валялась на паркете на полу или в хаотичном порядке витала в воздухе, — мы сидим взаперти, и работаем, это так скучно, мы что два старика? Ястреб засмеялся. — Мы два взрослых и ответственных человека. И поэтому мы вынуждены работать. Мари небрежно отбросила в сторону ноутбук Ястреба, и села на его колени, обвивая руками шею. Ястреб уже привычно положил руки ей на бедра, аккуратно поглаживая края кружевного нижнего белья. Кондиционера в съемной квартире Мари не было, и настежь открытое окно слабо помогало от вечернего зноя. Такая домашняя Мари нравилась ему гораздо больше, чем та, что была на высоких каблуках и в юбках-карандашах. Сейчас на ней совсем не было косметики, даже, казалось бы, неизменной красной помады, и в уголках ее глаз, когда она довольно щурилась, были отчетливее видны морщинки. Ястребу безумно хотелось поцеловать каждую. — Чертов капитализм. — Не могу поспорить. Мари, прикрыв глаза, ерзала у него на коленях, пододвигаясь все ближе и ближе. Парень почувствовал тепло внизу живота, и потянулся за поцелуем, параллельно скользя пальцами под кромку. — Предлагаю на один вечер забыть, что мы заложники этой взрослой жизни, — шептала Мари в поцелуй. В одно движение Ястреб положил Мари на кровать, нависая над женщиной. Порывы теплого ветра приятно ласкали голую кожу, ерошили крошечные перья на спине, — и заняться чем-то более приятным? — Например? — игриво приподнял бровь Ястреб, задирая футболку Мари. Спустя пару недель, он уже выучил то, что нравилось Мари, и тихий стон, который сорвался с ее губ, когда он аккуратно сжал ее сосок между указательным и большим пальцем, лишь заставил улыбнуться. — Чего бы ты хотела? — Поужинать, а потом заняться сексом, — Мари резко перевернула их обоих, и снова села на бедра Ястреба. Ей нравилось перехватывать инициативу, а он вовсе был не против, даже наоборот, он возбуждался еще сильнее, когда она все контролировала. — Провести просто вечер без забот. — Или в обратном порядке? Ястреб гладил бедра Мари, пока та, дразня, двигалась по его члену поверх боксер. Он принимал правила игры, потому что знал, что она здесь главная, и ждал инициативы на нечто большее от нее. И не просто потому что она старше — была что-то такое в Мари, что буквально заставляло ее слушаться и получать искренне удовольствие от этого. Может, что-то во взгляде, а может в четко выверенных движениях, Ястреб и сам не знал. — Нет, сначала ужин. Я проголодалась, — Мари легко встала с колен, и Ястреб застонал, когда приятная тяжесть исчезла с бедер. Член неприятно упирался в живот, явно мешая думать об ужине. — Может, все же наоборот? — осторожно предложил Ястреб, лаская себя. Мари тут же шлепнула его по руке, и он со вздохом перестал. — Хороший мальчик, — промурчала Мари, вставая с кровати. По телу пробежали мурашки — сколько бы времени они не проводили вместе, его тело всегда реагировало на любую похвалу Мари. — Собирайся, я хочу, чтобы ты сегодня сводил меня в особенное место. — Куда? — потягиваясь, спросил Ястреб. Он очень сильно разомлел и не хотел никуда идти, тем более в одно из пафосных мест города, где ему бы снова никак не удавалось расслабиться, потому что буквально вся окружающая роскошь кричала бы о том, какой он лишний, в отличии от Мари, которая среди этих дорогих тарелок и бесконечно вежливых улыбок официантов действительно казалась своей. — Туда, куда тебе хочется, — внезапно серьезно ответила Мари. Ястреб нахмурился. Куда ему хочется? В голову сразу пришла круглосуточная забегаловка в двух кварталах отсюда, где он любил ужинать по вечерам до того, как познакомился с Мари. В те часы, когда там ужинал Ястреб, в ней практически никого не было — вероятность быть узнанным была крайне мала, официанты, если и знали, кто он такой, то явно не подавали виду, а значит можно было действительно расслабиться, и на полчаса, пока он ел руками горячую курицу, забыть о том, кто он и сколько всего лежит на плечах. Это было одно из самых любимых мест Ястреба в городе, но оно бы вряд ли понравилось Мари. Уж слишком оно контрастировало с тем, какая она была. — Зависит от того, чего хочется тебе, — уклончиво парировал Ястреб. Мари уже надела короткое темно-синее платье, и села рядом с парнем на кровать. — Послушай, — мягко начала Мари, накрывая его руку своей. Ястреб почувствовал себя неловко, словно его поймали с поличным на чем-то неправильном, — я знаю, что ни в одном из тех мест, где мы были, тебе не было приятно. Я знаю, можешь даже не отрицать, так что я хочу, чтобы этот вечер был особенный для нас двоих, — парень, наконец, поднял глаза на Мари, и она тут же мягко положила ладонь ему на щеку, — поэтому отведи меня туда, где тебе нравится. — Но ты любишь французскую кухню, — слабо запротестовал Ястреб, подставляясь под прикосновение Мари. Женщина рассмеялась. — Я ненавижу французскую кухню, — закатила глаза, — думаешь почему я уехала из Франции? Ястреб промолчал, все еще колеблясь, вспоминая черно-белую плитку в забегаловке, местами сколотую, и красные диваны по обе стороны стола, которые протерлись, от того количества людей, что там было за все время. Забегаловка была потертой, самой обычной — такой же каким был и Ястреб внутри. В детстве он проходил мимо именно таких забегаловок, вдыхая полной грудью запах кипящего масла и жирной еды, от которой рот тут же наполнялся слюной. Внутри всегда кричал какой-то матч по телевизору, который мало кто смотрел, и Ястреб чувствовал какую-то радость, будто наблюдает за каким-то праздником. Став старше, это чувство исчезло, но Ястреба все равно тянуло именно к таким забегаловкам с деревянным столами. Но Мари… Стоило ли оно того? Мари, словно читая мысли, мягко сжала его плечо, заставляя обратить на себя внимание. — Не думай, petit oiseau, просто веди, чтобы там ни было. У нас осталась всего пара дней, так что даже нет времени думать. Если ты там чувствуешь себя комфортно, то я уверена и мне понравится. Ястреб отбросил в сторону все сомнения и потянулся майкой. И правда, времени думать у них особо не было — до самолета Мари оставалось четыре дня.***
До забегаловки они шли пешком. Ястреб предлагал вызвать такси, но Мари, взяв его под локоть, лишь закатила глаза, сказав, что она уже наездилась на машине, пока они колесили по тюрьмам и полицейским участкам. Так что сейчас они шли по пустынным ночным улицам Токио. — Я с тобой чувствую себя маленькой девочкой, которая словно влюбилась в первый раз в главного красавчика школы, и теперь он, одолжив деньги у отца, ведет ее на ужин в кафе, — хихикнула Мари, когда они почти пришли — вдалеке уже виднелась бело-красная вывеска, и даже отсюда были видны красные диваны около столов. По большей части они шли молча до места молча, лишь Ястреб изредка что-то рассказывал. — Мне словно снова семнадцать, это такое странное чувство. — Разве это плохо? — спросил Ястреб, удивленно выгибая бровь. Мари так и не нанесла макияж, лишь завязала волосы в короткий хвост, и вместе с этим темно-синим платьем и белыми балетками, несмотря на мелкие морщинки, она и правда казалась моложе из-за того как радостно блестели ее глаза. Мари покачала головой, улыбаясь самой себе. Она явно вспоминала о чем-то, но не хотела делиться этим. Ястреб не настаивал, по наитию понимая, что то, что их связывает не дает ему права лезть так глубоко. Такое же чувство было у Ястреба, когда Мари вертела в руках свой личный телефон, словно собиралась кому-то звонить, но так и не решалась, или, когда она подолгу задумчиво смотрела в окно, думая явно не о работе. В самом начале Ястреб порывался спросить, что происходит, но понимал, что не стоит. Вместо этого он, как и всегда, попытался перевести тему. Ястреб потянул на себя пошарпанную белую ручку двери забегаловки, шутливо делая поклон перед Мари. — Прошу, миледи, — Ястреб махнул рукой внутрь забегаловки, где привычно пахло горячей едой и немного луком. — Возможно, это не совсем то, к чему ты привыкла, но я тебе клянусь, я нигде не ел курицы вкуснее, чем тут. — Уже не терпится попробовать, — подмигнула ему Мари, проходя к самому дальнему столику в углу. На нем, как и на каждом здесь, стояла полупустая салфетница, солонка и красная пластиковая бутылка с кетчупом. Стоило им сесть, как к ним тут же подошла Мэнди, доставая из белого передника блокнот. — Я уже думала, ты про нас забыл, — тепло улыбнулась Мэнди, щелкая шариковой ручкой. — С самого начала лета тебя не видела. Ястребу она нравилась — с ней всегда было приятно перекинутся парой фраз перед тем, как сделать заказ, и одновременно со своей дружелюбностью она всегда держала дистанцию. У нее был черный андеркат и темные зеленые глаза, которые сейчас с любопытством рассматривали Мари. Ястреб хмыкнул — до этого он всегда приходил один. Мари же с легкой улыбкой просто осматривалась по сторонам, чуть дольше задерживаясь взглядом на стене позади Ястреба, сплошь увешанной плакатами и афишами каких-то музыкальных групп. Судя по тому, что он видел, ей не было некомфортно здесь. Ястреб улыбнулся. — Были дела, — отмахнулся Ястреб. — Все никак не мог выбраться. — Надеюсь, ты голоден, потому что Мори сегодня приготовил луковые кольца по особому рецепту, словно тебя только и ждал. Тебе как обычно? А твоей маме?.. Ястреб громко рассмеялся над словами Мэнди, и над тем, как удивленно вытянулось лицо Мари. Он ожидал чего угодно, но только не этого. — Знаешь, Мэнди, она скорее мамочка, — и смотря прямо в глаза Мари, он подмигнул. Она хотела было возмутится, одернуть его, но Ястреб видел, как в ее взгляде плясали черти. — Мне тоже самое, что и моему мальчику, и стакан воды. Ястреб снова прыснул в кулак, услышав ответ Мари, а Мэнди, кажется, осознав, что сказала какую-то глупость, покраснела. — Извините, я… — Ничего, дорогая, считай, что ничего не было. Мэнди тут же быстро ретировалась, хотя всегда оставалась еще на пару слов, прежде чем уходила отдать квиток с заказом на кухню Мори. Ястреб все еще смеялся, а Мари улыбаясь, вертела солонку между пальцев. — Кто она? — внезапно спросила Мари. — Она совсем не похожа на японских девушек. Ястреб подпер кулаком щеку. — Она приехала из Америки. Как-то она сказала, что не смогла три раза поступить на актерский, как хотела с самого детства, и решила кардинально сменить обстановку. Просто случайно ткнула в глобус и уже через неделю готовила визу в Японию, — Ястреб улыбнулся, смотря, как Мэнди подливает кофе кому-то за барной стойкой. — Потом она встретила Мори, который унаследовал от отца эту забегаловку, и они поженились. И вот, теперь она тут. Это, конечно, вкратце, она не рассказывала подробностей. — Иногда резко поменять жизнь и правда помогает, — задумчиво ответила Мари. — Она молодец, что решилась. Ястреб кивнул. Разговор клеился вяло, словно над ними нависла вся недосказанность, но через пятнадцать минут Мэнди поставила перед ними тарелки с жаренными куриными ножками и крылышками, луковыми кольцами, картошкой с разнообразными соусами, они снова вернулись к своим обычным шутливым разговорам ни о чем. Ястреб бы никогда не подумал, что увидит, как Мари руками ест курицу, обмакивая ее в чесночный соус, но сейчас, когда он смотрел на то, как она ужинает, это не казалось чем-то необычным. Мари словно чувствовала себя комфортно везде, даже в этой забегаловке с пестрыми обоями. Ястреб до странного чувствовал себя счастливым из-за того, что ей здесь нравилось, словно это место принадлежало ему, а не Мори. Уходя, они попрощались с Мэнди, которая все еще немного смущенно смотрела на них, и Мари, под удивленным взглядом Ястреба, оставила девушке чаевые, возможно, чуть больше чем стоило. — Новая жизнь всегда такая дорогая, — пожала плечами Мари, беря его под руку, — просто помогаю, как могу. Ястреб тепло улыбнулся и кивнул, прижимаясь к ней ближе.***
Оставшиеся четыре дня пролетели незаметно. Мари собирала вещи, параллельно проводила последние опросы и исследования и собирала вещи. 31 августа они почти опоздали на самолет, потому что внезапно невинный поцелуй на пороге квартиры Мари, ключи от которой через полчаса должна была забрать хозяйка, превратился в нечто большее. И сейчас они стояли друг напротив друга в шумном аэропорту и довольно улыбались, посмеиваясь, вспоминая, как они едва успели одеться до того, как их застукала хозяйка — пожилая женщина в возрасте с тяжелыми роговыми очками, сползающими на кончик носа. На Ястребе впервые за все лето была гражданская одежда — красная клетчатая рубашка и черные джинсы, а на Мари бежевый спортивный костюм. Она снова накрасила губы любимой красной помадой. До самолета оставалось десять минут. — Тебе пора, — мягко сказал Ястреб, кивнув в сторону табло. — Я бы вряд ли смог подбросить тебя до Италии, даже если бы ты согласилась, — рассмеялся. Мари усмехнулся и прижалась к нему. Ястреб почувствовал запах ее духов и глубоко вдохнул запах яблочного шампуня. Не было грустно — наоборот, Ястреб словно чувствовал какое-то предвкушение. Кончики перьев подрагивали в нетерпении. — Спасибо, — тихо шепнула Мари в ключицы. — Ты даже не представляешь, как ты и эта поездка поменяли меня. — У нас самые интересные преступники? Или лишь в Японии ты съела самую вкусную курицу в мире? — пошутил Ястреб. Мари все же рассмеялась, покачав головой. — Здесь самые интересные люди, — ответила Мари, — но курица явно бывает и вкуснее. По ее серым глазам Ястреб видел, что она хочет что-то сказать, но не решается. Ястреб понимал, что говорить фразы на прощание в духе «мы с тобой еще увидимся» в их случае глупо, потому что они оба понимали — они видятся в последний раз. И все то, что они пережили за три месяца лета, останется с ними навсегда, порой согревая теплыми воспоминаниями, так и не став чем-то большим. Но они и не были против. Потому что порой нужно вовремя отпустить, сделав шаг вперед. — Я пойду, — сказала Мари, отстраняясь. — Не перенапрягайся, пытаясь словить всех на свете. Береги себя, petit oiseau. — И ты тоже, — помахал в ответ Ястреб. — Удачи тебе с тем, что ты задумала. — Откуда ты знаешь, что я что-то задумала? — нахмурилась Мари. — Ну, не ты одна умеешь читать людей, — подмигнул Ястреб. — Так что удачи. Через год Ястреб получит письмо. Сначала он очень сильно удивится, потому что мало кто знает адрес его квартиры, заподозрит неладное, но увидев имя Мари, улыбнется. Она напишет, что все же решила принять предложение о повышении, и теперь, вместо того, чтобы колесить по миру, как она делала больше десяти лет, она все будет просто курировать. Мари осела в Швеции, где, наконец, нашла того, с кем захотела провести остаток жизни, несколько раз подчеркнув, что шестой брак точно будет последним, на что Ястреб рассмеялся. Мари скажет, что Ястреб вдохнул в нее заново жизнь, и она поняла, что действительно важно, и добавит в конце, что теперь она действительно сможет осуществить свою мечту — завести семью и пожелает, чтобы Ястреб осуществил свою. В письме будет открытка с овечками, и Мари пошутит, что все дальнейшие опросы, она будет проводить с ними. Открытку Ястреб повесит на холодильник, а письмо оставит после себя приятное пряное послевкусие, как после любимого вина Мари. А сейчас Ястреб развернулся сторону выхода из аэропорта, улыбаясь, легко делая шаг вперед навстречу спадающему летнему зною.