***
Кагеяма и Хината вместе со своими двумя самыми лучшими друзьями сидели в очень знакомом месте. Прошло уже пару лет с тех пор, как Хината работал там, но кофейня по-прежнему оставалась его любимым местом, посещая Ямагучи, который все еще был полон любви к приготовлению кофе. Это также были очень легкие деньги для аренды, так как они с Цукишимой сняли квартиру вместе и нуждались в деньгах. — Кстати, об этом, — ни с того ни с сего сказал Цукишима, откидываясь назад и обнимая Ямагучи за плечо. — Теперь, когда у нас есть немного лишних денег на нашем банковском счете, я бы с удовольствием пригласил вас всех как-нибудь поужинать. Хината и Кагеяма внимательно посмотрели друг на друга. Они знали, что должны были сказать дальше, и ответили: — О, потрясающе! Спасибо, Цукки! — Цукишима. Ямагучи хихикнул рядом с другим мужчиной. — Ты уверен в этом, Кей? — удивленно спросил он. — Тебе не нужно этого делать… — Я хочу, — сказал Цукки. — Хочу угостить тебя хорошим ужином. Ямагучи покраснел и слегка наклонился набок, потягивая свой напиток. Со стороны могло показаться, что мужчина одарил его довольно скучающим взглядом, но Ямагучи слишком хорошо знал этот взгляд, знал, что блеск в его глазах был создан специально для него. — Ты сегодня мило выглядишь, — прошептал Ямагучи ему на ухо. Цукишима закатил глаза и отвел взгляд. На его щеках появился очень слабый румянец. — Заткнись, Тадаши. — Прости, Кей. Кагеяма и Хината хихикнули рядом с ними. Цукишима бросил на них вызывающий взгляд, и они немедленно заткнулись. — Так, — с улыбкой сказал Хината, поворачиваясь к Кагеяме. Он протянул руку вниз. Кагеяма знал, что делать, и взял руку своего парня в свою, переплетя их пальцы. Несмотря на то, что они были вместе уже больше года, ощущение больших, теплых рук Тобио, держащих его собственные, заставляло Шое хихикать внутри, как школьницу. С тех пор как они начали встречаться, Хината был уверен, что никогда не чувствовал себя несчастным. Как он мог так себя чувствовать? Каждый день он просыпался, и у него уже было сообщение от Кагеямы, приветствовавшее его в новом дне или оставленное ему милое голосовое сообщение, которое нужно было прослушать, прежде чем встать с постели. Хината Шое был вне себя от любви. Его глаза метнулись вниз к имени его соулмейта на запястье, даже не задумываясь. Он гордился тем, что носит имя Кагеямы. — Шое? — Хм? Кагеяма улыбнулся. — Ты что-то говорил. — О-о, — рыжий покраснел. — Эм…так, — повторил он. — Мы…все еще будем тренироваться сегодня? Тобио сразу понял, о чем он говорит. Он одарил своего соулмейта ослепительной улыбкой и ответил: — Конечно. Хината взвизгнул от восторга и обнял Кагеяму за руку. Он любил играть в волейбол со своим любимым связующим. Кагеяма никогда не понимал, почему Хината всегда так волновался, когда он говорил ему, что будет играть в волейбол с низким мужчиной, как будто Тобио однажды отвергнет его. Не было никакой причины, чтобы Кагеяма сказал Хинате «нет». — Эм, мы тоже здесь, голубки, — рявкнул Ямагучи, но на его лице была улыбка. Все четверо, как ни странно, в унисон сделали по глотку из своих чашек кофе. Когда Ямагучи отвернулся, чтобы посмотреть в окно, Цукишима встретился взглядом с двумя другими, в глазах был вопрос. Хината и Кагеяма кивнули в ответ, уже зная, о чем он спрашивает. Цукки отвернулся, с обожанием уставившись на затылок Ямагучи. Он никогда бы не сказал этого при ком-либо другом (конечно, у него была репутация придурка, которую нужно поддерживать), но Ямагучи был самым красивым человеком, которого он когда-либо видел в своей жизни. Он любил его больше всего на свете. В тот вечер, когда они вчетвером встретились за ужином в довольно модном ресторане, Цукишима не мог поверить, что нервничает, хотя и удивительно хорошо это скрывал. Они сели, и Ямагучи, к счастью, объявил, что идет в туалет. Когда он ушел, Кагеяма и Хината посмотрели на Цукки с хитрой усмешкой на лицах. — Нервничаешь? — поддразнил Хината, и Цукки закатил глаза. — Нет, — солгал он. Внутри у него все трепетало, как никогда раньше. — Лжец, — подыграл Кагеяма. — Я могу сказать, просто посмотрев в твои глаза, что ты напуган. — Заткнись, — возразил Цукишима. — Кстати, когда Хината придет? — О чем ты говоришь? Я здесь! — О, прости. Ты такой маленький, что я сначала тебя не заметил. Если бы взгляды могли убивать, то Цукки был бы мертв от взгляда Хинаты. Ямагучи вернулся и опустился на стул рядом с Цукишимой. Он легко рассмеялся, и Цукки подумал, что его сердце может взорваться. Когда они заказали еду и напитки, Цукки начал нервно постукивать пальцами по столу перед собой. Ямагучи, к сожалению, заметил. — Почему ты это делаешь? — спросил он. — Ты делаешь так только тогда, когда нервничаешь. Остальные замерли, не зная, что сказать. Будь проклят Ямагучи за то, что он так хорошо знал своего соулмейта. — Э-э-э…ты просто… — Цукки покраснел, наклонился к Ямагучи и прошептал: — Ты просто великолепен, вот и все. Ямагучи вообще на это не купился. Он отстранился и подозрительно покосился на Цукишиму. — Спасибо за комплимент, дорогой. Что на самом деле происходит? — зашипел он. Цукки посмотрел на него, выражение его лица не изменилось. — Ямагучи, я… Я просто рад, что ты мой соулмейт, хорошо? Это все. Я серьезно. Ямагучи густо покраснел. Тобио и Шое хихикнули, решив не прерывать невероятно сладкий момент. — Глупый… — пробормотал Тадаши, отводя взгляд, чтобы Цукишима не увидел, как широко он улыбался. Цукки поднял руку, кладя ее на спину Ямагучи. В этот момент принесли их еду, и они спокойно поели. Ямагучи задавался вопросом, почему атмосфера так изменилась, но не стал спрашивать. Кагеяма, Хината и Цукишима были потрясены, но Цукки, очевидно, было хуже всех. Он не мог сосредоточиться на еде и несколько раз подавился. — Мне нужно еще вина, — он вздохнул, и Ямагучи очень тихо хихикнул. Он выпил еще, Ямагучи молча похлопал его по спине, говоря, чтобы он притормозил. Если Хината и Кагеяма и нервничали за своего друга, то они давно забыли об этом чувстве. После того, как они откусили по кусочку, нервозность исчезла. Еда была поразительно вкусной, и теперь они опустошали всю тарелку. У них было много общего, и их любовь к еде, безусловно, была одной из них. — Какой-нибудь десерт? — спросил их официант, и Цукки сглотнул. Официант знал о его планах, но Цукки все равно нервничал. Официант понимающе подмигнул ему. — Ах, я думаю, что не нуж… — начал Ямагучи, но Цукишима перебил его. — Нет, тебе нужно что-нибудь съесть, — сказал он. — На самом деле, позволь мне выбрать кое-что для тебя. — Почему? Цукишима прикусил губу. — Потому что я знаю, что тебе понравится больше всего. — О, это что, своего рода тест? — хихикнул Ямагучи. — Что-то вроде «насколько хорошо я знаю своего соулмейта»? — К…конечно, — подыграл Цукки, и Ямагучи фыркнул. — Тогда ладно. Выбери для меня десерт, дорогой. Цукки что-то прошептал официанту на ухо. Ямагучи думал, что он заказывает десерт, но на самом деле он спросил: — Кольцо у вас, верно? Все готово? Официант отстранился и кивнул, записывая что-то в свой блокнот, показывая, будто он записывает десерт. Остальные заказали что-то для себя, и официант ушел. Цукки изо всех сил старался не смотреть на Ямагучи, боясь, что если он бросит на Ямагучи один взгляд, то весь сюрприз будет испорчен. Но Хината знал, что его друг боится, и поэтому он начал разговор с Ямагучи, чтобы дать Цукки несколько мгновений передохнуть. Кагеяма, сидевший напротив блондина, бросил на него взгляд. Цукишима знал этот взгляд, знал, что Кагеяма молча спрашивал его, все ли с ним в порядке. Это правда, что они двое, казалось, не ладили, но все, кто был ближе всего к ним, знали, что они были очень хорошими друзьями. Цукишима медленно и глубоко вздохнул в ответ на взгляд Кагеямы. Черноволосый мужчина одарил его беззаботной улыбкой, подмигнув ему, как бы говоря: «Ты сможешь!» Однако в ту секунду, когда официант вернулся, чтобы подать им десерты, Цукишима подумал, что может в страхе убежать от всего этого. На их тарелках были крышки. Когда всем подали еду, официант начал снимать крышки по очереди, сначала у Хинаты и Кагеямы, а затем у Цукки. Когда мужчина остановился у крышки Ямагучи, Цукки начало трясти. Серебряный купол был осторожно снят с тарелки Ямагучи, открыв шоколадный десерт. — Спасибо, — вежливо сказал Ямагучи, и остальные трое замерли, внимательно наблюдая за Ямагучи и ожидая, что он заметит что-то другое в своей тарелке. Ямагучи начал возиться с вилкой, поднимая ее. Цукишима широко раскрыл глаза, хрустнул костяшками пальцев и нетерпеливо ждал. И тут Ямагучи увидел нечто странное. Он нахмурился и наклонился ближе к своему шоколадному торту, заметив внутри что-то блестящее и яркое. Он отстранился и громко ахнул. — Боже мой… Цукки! — прошептал он. — Они дали мне не тот торт! Остальные трое переглянулись, совершенно сбитые с толку. — …Что? Он наклонился ближе. — Думаю… Я думаю, что кто-то пытался сделать кому-то предложение сегодня вечером, и они случайно дали мне торт с кольцом в нем! Цукишима почувствовал себя так, словно ему дали пощечину. «Ты идиот, — подумал он про себя, — почему у меня должен был быть самый глупый в мире соулмейт?» Кагеяма и Хината почувствовали, как слезы увлажнили их глаза, оставаясь неподвижными и стараясь не расхохотаться. — Кей, что нам делать?! — спросил Ямагучи. — Бедняга, наверное, гадает, куда делось его кольцо! Мы должны вернуть его! — Тадаши… Ямагучи лихорадочно оглядывался по сторонам. — Вы видите кого-нибудь, кто выглядит так, будто у него пропало кольцо? — он поднял руку к голове, выглядя обеспокоенным. — О, я не могу поверить, что они совершили такую ошибку! Почему они подумали, что кольцо должно быть в моем торте… Ямагучи сделал паузу. Он вскинул голову, широко раскрыв глаза. Он медленно, очень медленно повернул голову, чтобы посмотреть на своего парня. Их глаза встретились, и Цукки пристально посмотрел на него. — …Кольцо было специально в моем торту, не так ли? Цукки фыркнул. — …Ты идиот. Ямагучи почувствовал, как на глазах у него выступили слезы, и поднял руку, чтобы прикрыть рот. Цукишима наклонился, выдернул кольцо из торта, вытер с него остатки, зажал между пальцами и взял одну из рук Тадаши в свои. — Тадаши… — Боже! Цукишима прищелкнул языком. — Тадаши… Я…я люблю тебя… — Подожди, черт, мне нужно это заснять! — Тадаши, ты не мог бы заткнуться к чертовой матери? Я пытаюсь сделать предложение, вот. — О, черт, ты прав. Ладно, ладно, извини, продолжай… Прочистив горло, Цукишима начал снова. — Ямагучи Тадаши… Я люблю тебя. Люблю. Я знаю, что неловко говорить такие вещи в присутствии своих друзей, но…но я серьезно, хорошо? Я так счастлив, что ты мой соулмейт. Я так, так сильно тебя люблю. И…и я хочу лелеять тебя должным образом вечно. Я так… — Кей, я не могу в это поверить, о боже мой… — Черт возьми, Тадаши, — Цукишима зарычал после того, как его снова прервали. — Ты выйдешь за меня замуж?! Ямагучи закрыл лицо руками, всхлипывая. Он медленно открыл лицо, глаза были влажными, а лицо красным. Он заглянул в глаза Цукишимы, улыбаясь и наблюдая, как лицо другого мужчины сменилось от чистой скуки к обожанию. Его глаза загорелись, легкая усмешка мелькнула на его лице, и это было все. Ямагучи громко рассмеялся, наклонился вперед и обнял Цукки за шею. — Да, боже, о черт, да… — Не ругайся, мы в хорошем месте… — Ты тупой придурок, конечно, я выйду за тебя замуж! Кагеяма и Хината начали хлопать им обоим, смеясь, улыбаясь и наблюдая, как Ямагучи запечатлел на губах Цукишимы долгий поцелуй. Цукки прижал его к себе, сжимая кольцо в пальцах. Когда они разошлись, он взял Ямагучи за руку и осторожно надел кольцо ему на палец, Ямагучи заплакал. — О, поздравляю, Ямс! — Хината рассмеялся и гордо хлопнул в ладоши. Кагеяма поздравил их так же, одарив искренней улыбкой. Позже тем же вечером, когда Ямагучи и Цукишима прощались со своими двумя лучшими друзьями, Кагеяма быстро отвел высокого мужчину в сторону и украдкой прошептал ему: — Просто, чтобы ты знал, я сделаю все, что в моих силах, чтобы мое предложение Хинате было в двадцать раз более романтичным, чем твое предложение Ямагучи. — Мечтай дальше, придурок. Ямагучи держал Цукки за руку крепче, чем когда-либо, когда они наконец расстались со своими друзьями. — Боже, ты сломаешь мне пальцы, — поддразнил Цукишима. — Цукки… Я действительно люблю тебя. Цукишима слегка порозовел и отвел взгляд, ведя себя невозмутимо. Ямагучи подумал, что он невероятно красив, когда они шли к своей машине. Ветер развевал его волосы, и Ямагучи захотелось снова поцеловать его. — Я…я уже говорил тебе, что чувствую, глупец. Ямагучи мягко усмехнулся. Он знал, что Цукишима всегда немного краснел, когда они так интимно разговаривали друг с другом. Он держал его за руку, и этого было достаточно для Ямагучи. Он знал, что Цукки проявлял свою любовь в основном действиями, а не словами, и Тадаши это не беспокоило. Хотя он всегда предпочитал говорить прямо в лицо, Ямагучи думал, что его любовь к прямолинейным высказываниям и манера Цукки говорить «Я люблю тебя» действиями уравновешивали их. Цукишима всегда водил по спине или сжимал руки, когда держал, и Ямагучи слишком хорошо знал, что его любят. И теперь, когда они уселись в машину и он осмотрел очень большое, очень блестящее кольцо, которое идеально сидело на его левой руке, у Ямагучи было настоящее доказательство того, что Цукишима любил его.***
— Я пойду проверю, как он, хорошо? — сказал Хината своему соулмейту после того, как Кагеяма помог ему завязать галстук. Он и представить себе не мог, как нервничал его лучший друг; в конце концов, всего через несколько минут он станет женатым мужчиной. Это была работа Хинаты — убедиться, что он спокоен. Он постучал в дверь комнаты Ямагучи, и Хината услышал, как его голос надломился, когда он сказал ему войти. Хината с улыбкой просунул голову внутрь, прежде чем ахнуть. — Ямагучи… — пробормотал он, входя внутрь и закрывая за собой дверь. — Ты… Он не смог закончить предложение. Ямагучи был ошеломляющим. На нем был чистый белый костюм и белые туфли. Рубашка, застегнутая на все пуговицы под пиджаком, была без складок и выглядела так, словно была из чистого шелка. Легкий розовый оттенок, проступивший под его веснушчатой кожей, придавал ему излучающее сияние. Хината не мог отвести от него глаз. — Спасибо, — Ямагучи рассмеялся, понимая, что пытался сказать его друг. Хината криво усмехнулся ему. — Ты готов? — Более чем готов, — засмеялся Ямагучи. — Я так взволнован, что едва могу это вынести. — Ты…ты выглядишь очень красиво, Ямс. Да. Ямагучи покраснел еще больше, отвернулся и посмотрел вниз. — Я…наверное, я немного нервничаю. Я, честно говоря, не могу перестать думать об ужасных вещах, например, если бы Цукишима струсил или что-то в этом роде. — Конечно, он этого не сделает! — отмахнулся Шое. — В конце концов, это он сделал предложение! — смягчил Хината. — Я думаю, все немного больше удивлены тем, что ты не так нервничаешь… — Я немного нервничаю! — повторил Ямагучи. — Но я не знаю, почему. Хината сел напротив него, наклонившись к своему лучшему другу. — Я понимаю, Ямагучи. Есть много вещей, из-за которых ты потенциально можешь беспокоиться, но все будет хорошо. Цукишима не убежит просто так… — О, поверь мне, я бы ему не позволил, — усмехнулся Ямагучи. — У этого человека на запястье мое имя. Он хочет жениться на мне, и все равно, если бы мы были вместе двадцать лет, прежде чем он сделал предложение. Он мой, — фыркнул Ямагучи. — Кроме того, я единственный, кто достаточно глуп, чтобы хотеть жениться на этой капризной заднице. Хината громко рассмеялся, и они вдвоем разразились приступом хихиканья. Было приятно смеяться наедине с Ямагучи; это напомнило Хинате о том времени, когда они были детьми. Хината вытер несколько слезинок с глаз, прежде чем одарить Ямагучи, возможно, самой искренней улыбкой, которую он когда-либо дарил ему. Может быть, у него на запястье было имя Кагеямы, а у Ямагучи на запястье было имя Цукки, но в глубине души они оба знали, что им двоим суждено быть лучшими друзьями, точно так же, как им было суждено встретить своего соулмейта. — Я рад за тебя, Ямагучи, — прошептал Хината. — Я не могу поверить, что…что этот день наконец настал. Все просто…идеально, не так ли? Я имею в виду, что нам больше никогда не придется беспокоиться о соулмейтах, как раньше, когда мы были детьми…это потрясающе. — Я знаю, — сказал Ямагучи, хихикая. — Это безумие, — он посмотрел вниз, улыбаясь обручальному кольцу, которое все еще носил на пальце. — Я действительно счастлив. Хината не ответил, но ему и не нужно было этого делать. Ямагучи и Хината обменялись последним искренним взглядом, а затем вместе вышли из комнаты. Они ждали снаружи церемониального зала, когда придет их время войти. Часть семьи Ямагучи, которая должна была присутствовать на свадьбе, стояла по одну сторону, в то время как семья Цукишимы на противоположной стороне. Хината занял свое место, прямо перед Ямагучи. Медленно очередь продвигалась все дальше и дальше, пока не настала очередь Хинаты завернуть за угол и быть встреченной человеком, которого он любил больше всего на свете. Кагеяма быстро поцеловал его в лоб, прежде чем протянуть руку, чтобы Хината взял ее, а затем повел его по длинному ковру, который тянулся посередине, через сидящую толпу друзей и семьи. Ямагучи глубоко вздохнул, изучая маленький букет в своих руках. Он больше всего на свете хотел включить цветы в свою свадьбу, и ему всегда нравилась идея держать цветы так, как это делает невеста, даже если это казалось глупым. Это были белые и розовые розы, и они были очень красивы. Наконец, когда он выдохнул свой последний вздох и тоже завернул за угол, остановившись перед дверью, ведущей на церемонию. Все встали изнутри, и Цукишима тоже, и их взгляды встретились. Цукки стоял с широко раскрытыми глаза, пока Ямагучи не оказался прямо перед ним. Казалось, целую вечность они стояли вдвоем, глядя друг другу в глаза. Цукки сглотнул. — Ты… — он глубоко вздохнул, прежде чем, наконец, закончил: — Ты прекрасен. Ямагучи слегка хихикнул, прежде чем, наконец, как следует взглянул на него. Его жених был одет в светло-голубой костюм, выглядевший очень старомодно. Цвет ему невероятно шел, отметил Ямагучи. Белая рубашка на пуговицах под его костюмом подходила Ямагучи, и их туфли были одинаково ярко-белыми. Но, несмотря на то, что все это привлекло его внимание, была еще одна вещь, которую держал в руках Цукки, которая заставляла его таять больше всего на свете. В его руках была единственная красная роза, стебель длинный и без шипов. Цукишима откашлялся, прежде чем взять букет Ямагучи, отодвинув цветы в сторону, чтобы красный был посередине. — Я…я хотел отдать это тебе, — объяснил Цукки. — Красные…красные розы — символ любви номер один, и поэтому… Я…я не знаю, я подумал… — Ох, Кей, — прошептал Ямагучи, и глаза его наполнились слезами. — Ты дурак, я не должен был плакать, пока мы не поженимся навсегда! — слеза скатилась по его щеке, и Цукки сладко вытер ее, Ямагучи понял, что пора действовать. — Хорошо…давай не будем просто стоять здесь, — прочистил горло Кей. — Пойдем, давай уже поженимся. Ямагучи рассмеялся, беря протянутую ему руку. Он не мог перестать плакать, позволяя тихим слезам катиться по щекам, когда все с любовью улыбнулись им. Это было похоже на сбывшуюся мечту — пройти по ковру, а затем встать под идеальной аркой, которая была пуста и ждала, когда ее заполнят два самых важных человека на свадьбе. Позже в тот же день, когда Цукишима и его муж танцевали под смущающе медленную песню, Хината придвинул свой стул ближе к своему парню, чтобы положить голову ему на плечо. — Я рад за них, — прошептал Хината, и Кагеяма слегка повернул голову, чтобы нежно чмокнуть Хинату в голову. — Я тоже, — ответил он, потянувшись, чтобы взять руку Хинаты в свою. Он слегка сжал ее, глядя на него сверху вниз. — Шое… — пробормотал он, и мужчина пониже немного приподнял голову, заглядывая в великолепные темно-синие глаза. — Я… Я действительно счастлив с тобой, понимаешь? Хината улыбнулся, приподнялся и нежно поцеловал своего парня. Кагеяма повернул голову, позволяя углубить поцелуй. Тем не менее, это было сладко и коротко, когда они отстранились. — Я тоже счастлив. И я еще больше рад, что все сложилось не так, как могло бы. Кагеяма слегка наморщил лоб. — Что ты имеешь в виду? Хината фыркнул. — Только не говори мне, что ты уже забыл, что был готов стереть меня с лица земли, когда мы впервые встретились? Кагеяма отвернулся, лицо его стало кислым и красным. — …Я уже извинился за это. — Знаю, — ответил Шое. — Я тебя ни в чем не обвиняю. Я говорю, что…что рад, что ты оказался со мной, а не…не… Тобио застонал. — Мы должны упомянуть ее прямо сейчас? В такой счастливый день? Шое хихикнул. — Я говорю, что счастлив, что ты со мной! — Я тоже… Боже, мне до сих пор снятся кошмары из-за того момента. — Из-за того момента? Ты имеешь в виду, когда вы, ребята, были вместе? Кагеяма бросил на него мрачный взгляд, и Хината внезапно понял, о чем говорил его парень. Он захихикал. — Да…она была действительно зла. — Это не смешно! — Да! — рассмеялся Хината. — Помнишь, что она сказала, когда мы ей рассказали? — Я помню, как она, блядь, набросилась на тебя, как будто была готова оторвать тебе голову. — Это было забавно. — Тупица, это было страшно! Хината фыркнул. Хотя это воспоминание заставило его рассмеяться, Кагеяме совсем не хотелось об этом думать. Киёко уже была в плохом настроении после того, как увидела, что Кагеяма пришел в ее квартиру с Хинатой. Сказать, что ей не нравился Хината, было бы преуменьшением; она ненавидела Хинату. — Киёко, — сказал Кагеяма, защищая Хинату. — Ты…ты удивительная девушка, ясно? Твоему соулмейту так повезет, что ты будешь рядом… — Что ты такое говоришь?! — огрызнулась она, сердито глядя на Хинату. — Н-ну…я…счастлив, Киёко. Я счастлив с Хинатой. И…и по мере того, как я проводил с ним больше времени, я понимаю, почему Вселенная свела нас вместе. Мы…были предназначены друг для друга, я искренне верю в это. И…и теперь я это понимаю… Я влюблен в него, Киёко. Да. Девушка с волосами цвета воронова крыла отреагировала примерно так, как и ожидалось. Она пинала и била кулаками своего теперь уже бывшего парня, крича ему в лицо. Но потом ее глаза повернулись к Хинате, и тогда она бросилась на него. Кагеяма, конечно, поймал ее, но она не слушала его объяснений. — Киёко, я говорю тебе, соулмейты — это самые замечательные вещи… — Заткнись к черту, придурок! — крикнула она, и глаза ее стали влажными. — Ты тупой жалкий, задница! Нам не следовало идти в кофейню в тот день, я должна была знать, — она заплакала, наконец, мягко повернувшись к Кагеяме и вцепившись ему в грудь. — Кагеяма…дорогой, я прощаю тебя за то, что ты говоришь такие глупости, хорошо?! Но ты любишь меня, верно? Ты влюблен в меня, н-не в него! Ты не понимаешь, что говоришь о соулмейтах… — Киёко, — мягко сказал Кагеяма. — Я действительно люблю тебя. Но…но не в романтическом смысле. Я… Я знаю, что это самое поверхностное, что можно сказать, но я действительно хочу быть твоим другом. Ты…ты удивительная девушка, Киёко, правда, и…и, может быть, ты сейчас не понимаешь, но когда ты встретишь своего соулмейта, ты поймешь, почему я тебе это говорю. — Я не понимаю… — она заплакала, а затем повернулась к Хинате. — Ты…ты разрушил мою жизнь. Я ненавижу тебя, я абсолютно ненавижу тебя. — Киёко, — мягко начал Хината. — Я знаю, что у нас никогда не было шанса по-настоящему узнать друг друга, но…но я бы хотел. Кагеяма…он всегда говорил о тебе такие удивительные вещи, и я все еще верю, что все это правда. Я хочу узнать тебя получше… — Ты глупый, жалкий мальчик, — прорычала Киёко, и ее глаза стали еще краснее, когда она боролась с захватом Кагеямы. — Я убью тебя. Как ты посмел войти в мой дом и украсть моего парня, а потом думать, что я захочу быть твоим другом…ты ужасный человек, и я надеюсь, что когда ты сгниешь в аду, пламя сожжет твою кожу в ничто! Хината широко раскрыл глаза. Он понимал, что она чувствовала, но ее слова были чрезвычайно мрачными. — Эй, — прорычал Кагеяма. — Ты разговариваешь с моим парнем! Сердце Хинаты наполнилось гордостью. Киёко выглядела озадаченной. — Вы оба! — взвизгнула она. — Убирайтесь! Убирайтесь, сейчас же! Я не могу дождаться, когда вы оба расстанетесь! Не приползай ко мне, когда поймешь, что он тебе не подходит! — Этого не случится, — ответил Хината. — Я ни за что не откажусь от Кагеямы. — Я тоже, — сказал Кагеяма. — Так что не волнуйся, Киёко. Если хочешь, чтобы я был твоим другом, тогда… — Вы оба такие тщеславные! — воскликнула Киёко. — Думаете, что я просто приму это! Я…пожалуйста, уходите…просто оставьте меня в покое. Я больше никогда не хочу вас видеть. Кагеяма вздохнул. — Та ночь была поездкой на американских горках, мне не нравится вспоминать об этом, — он наклонился ближе к Хинате, наблюдая, как заиграла веселая песня, и Ямагучи с Цукишимой начали дико танцевать вокруг. — Я имею в виду…она имела право сердиться на меня. Я просто не ожидал, что она скажет такие ужасные вещи… Мне жаль, что она сказала тебе все это, детка. — Скажи, — Хината шутливо ухмыльнулся, — когда я буду гнить в аду, а пламя сожжет меня дотла, ты все равно останешься рядом со мной? Кагеяма громко рассмеялся, прищелкнув языком. — Конечно, буду, идиот. — Ты прав, хотя… Я… Я думаю, она имела полное право злиться. Я не могу представить, как ты подходишь ко мне и говоришь, что любишь кого-то другого. — Этого не случится. — Глупый, я знаю это. — Хотя она была так жестока с тобой, когда мы встречались…она ненавидела тебя, потому что ревновала. Но я расстался с ней давным-давно. Она, наверное, встречается с кем-то другим и уже совершенно забыла обо мне. — Я надеюсь, что она счастлива, — искренне сказал Хината. — Я надеюсь, что она встретит своего соулмейта и сможет быть счастливой. — Ты не сердишься из-за того, что она тебе сказала? Хината тепло улыбнулся. — Совсем нет. Я простил ее за то, что она говорила такие вещи. Она, вероятно, всегда будет ненавидеть меня, но я надеюсь, что она все равно сможет быть счастлива. Мы…я думаю, мы все заслуживаем счастья. Так же, как я счастлив быть с тобой. Тобио улыбнулся, снова целуя Шое в голову. — Ты действительно потрясающий, Шо. Я надеюсь, что она тоже счастлива. Они больше не обсуждали Киёко. Кагеяма был прав; им не следовало обсуждать такие ужасные воспоминания в такой счастливый день. Сегодня речь шла о Цукки и Ямагучи, и все должно было остаться таким. Некоторое время спустя супружеская пара направилась к Хинате и Кагеяме, смеясь и веселясь. — Разве вы двое не хотите потанцевать?! — спросил Ямагучи, перекрикивая музыку. Цукки сел, потный и измученный. — Немного позже, может быть, — сказал Кагеяма. — Ты настоящий танцор, Ямагучи! Тадаши хихикнул. Затем он спросил: — Ну, если ты не хочешь танцевать, тогда могу я ненадолго украсть своего лучшего друга? Хината оживился, сказав: — Конечно! Я бы с удовольствием потанцевал! — он чмокнул Кагеяму в щеку, а затем встал, взял Ямагучи за руку и побежал на танцпол. Десятки тел уже смешались там, но Ямагучи и Хината протиснулись внутрь и начали отчаянно танцевать вокруг, оба выставляя себя дураками. — Развлекаешься? — спросил Ямагучи, стараясь быть хорошим хозяином. — Черт, да! — ответил Хината. — Это самая лучшая свадьба, на которой я когда-либо был! — Ты никогда не был на свадьбах! — Знаю! Двое засмеялись, подходя ближе и танцуя немного менее резко. — Волнуешься из-за сегодняшней ночи? — спросил Шое, и Ямагучи понимающе покраснел. — Да. Мы едем в отель, а завтра утром вылетаем в свадебное путешествие. — Вау, тогда тебе надо рано вставать! — засмеялась Хината, наклоняясь немного ближе. — Скажи Цукки, чтобы он не был слишком груб с тобой сегодня ночью. — Хината! — взвизгнул Ямагучи, игриво хлопнув его по руке. — Надеюсь, это будет потрясающе. — Хорошо, хорошо, — вмешался Хината. — Я знаю, что это я упомянул об этом, но, пожалуйста, избавь меня от подробностей твоей сексуальной жизни. Ямагучи хихикнул, посмеиваясь, когда Хината взял Ямагучи за руку и поднял вверх, чтобы игриво покрутить его. Они оба рассмеялись вместе, каждый бросил осторожный взгляд туда, где сидели их соулмейты. Двое высоких мужчин разговаривали, выглядя круто. Пара, которая в настоящее время танцевала в поте лица, почувствовала, как их сердца по отдельности учащенно забились. — Я так и не смог сказать тебе как следует, — сказал Ямагучи Хинате. — Но…но Кагеяма — хороший парень, Хината. Я знаю, что раньше не одобрял ваших отношениях, но…он хочет как лучше, — он с любовью улыбнулся своему лучшему другу. — Я действительно счастлив, что он твой соулмейт, а не какой-то уродливый бродяга, Хината. Хината почувствовал, как его сердце наполнилось гордостью. — Я люблю тебя, Ямс. Ты мой лучший друг во всем мире. Я так рад, что ты это сказал, — он повернулся, смотря на своего соулмейта, мягко улыбаясь. — Я действительно влюблен в него, — он вздохнул, повернулся к Ямагучи и сказал: — Поздравляю, чувак. Я… Я восхищаюсь тобой, правда. Ты всегда поощрял меня и…спасибо тебе за это. — Глупый, — шмыгнул носом Ямагучи, глаза стали влажными. — Я тоже люблю тебя, Хината. Мы так долго были друзьями… Давай останемся лучшими друзьями еще дольше, хорошо? — Ага, — сказал Хината, закатывая глаза. — Мне понадобится твой опыт, когда Кагеяма сделает что-нибудь глупое и выведет меня из себя. Ямагучи прищелкнул языком, бросив взгляд туда, где сидели их соулмейты, ухмыляясь. — Я не думаю, что тебе придется об этом беспокоиться еще долгое время. В этот момент они увидели, как Цукишима и Кагеяма встали, пробираясь к ним. Ямагучи и Хината понимающе посмотрели друг на друга, прежде чем Цукки подошел к ним первым. — Могу я теперь потанцевать со своим мужем? — Эй, это ты его бросил! — Заткнись, коротышка. Кагеяма схватил Хинату за бедро, улыбаясь ему сверху вниз. Ямагучи позволил Цукишиме взять одну его руку в свою, другую прижимая к спине Ямагучи. — О чем вы двое так напряженно говорили? — спросил Кагеяма, когда начал раскачиваться вместе со своим парнем. — Мы говорили о том, какой ты большой идиот. — О, значит, все хорошо, да? Хината рассмеялся в ответ, положив руки на плечи Кагеямы. Они оба почувствовали, как отметины на их запястьях слегка кольнули, когда они посмотрели друг другу в глаза. Кагеяма протянул руку, убирая волос за ухо Хинаты, нежно погладив его по щеке. Кагеяма почувствовал, как знакомое тепло, к которому он так привык, сжалось у него в груди. Трудно было поверить, что в какой-то момент времени он так боялся этого поразительного давления. Но теперь все было по-другому. Он принял резкий жар, который охватывал его грудь, давление, которое никогда, никогда не исчезнет. Кагеяма не хотел, чтобы оно ушло. Он лелеял это чувство в своем сердце, чувствовал, как оно сжимается и пульсирует каждый раз, когда Хината появлялся в поле зрения. Тобио нежно схватил Хинату за запястье, склонив голову набок и оставив один мягкий, невероятно теплый поцелуй поверх написанного там имени. Хината почувствовал, как у него самого потеплело на сердце от этого чувства, и внезапно ему показалось, что он вот-вот заплачет. Но слезы, которые он пролил, больше не были теми, когда он впервые встретил своего соулмейта, и это были не просто слезы счастья; это были маленькие капли, которые напомнили Хинате, что Кагеяма принадлежал ему. Может быть, это был глупый способ выразить свою любовь к своему соулмейту, но Хинате было все равно. Все, о чем он заботился, это то, что Кагеяма теперь сознательно целовал эти слезы, убирая их. Тогда высокий мужчина прижал его еще ближе, и они медленно раскачивались неуместно под веселую песню. Хината позволил себе услышать сердце, которое билось внутри его возлюбленного, слушая его учащенное биение, когда Шое оставался рядом с ним. Хинате не нужно было, чтобы Кагеяма произносил три слова, которые он уже повторял ему снова и снова; стука в его груди было достаточно, чтобы напомнить, что Кагеяма принадлежал ему и никому другому. Ни один из них не хотел, чтобы все было по-другому.