Сиреневое небо

      Ночь. Сиреневое небо. Снова веселилась весь вечер. Сколько можно.       Сколько уже раз мне наносили смертельную рану? Сколько раз я отрывалась от реальности? Меня вынуждали — если бы не они, я бы видела не сиреневое небо и ярко-жёлтые ромбообразные звёзды, а хрущёвки и асфальт.       Звёзды мерцают, исчезают, появляются снова. Небо из сиреневого становится нежно-розовым, как на рассвете. Это что-то новое, необычное, невозможное. Словно проклятие.       Сколько раз мне придётся принять на себя роль феникса? Когда перестану думать, как бы хорошо было, если бы вдруг всё перестало существовать?       И это уже точно проклятие.       Бр! Ни жарко ни холодно.       Звёзды выстраиваются в круг — напоминает символику Евросоюза, только на тёмно-фиолетовом фоне. И пускаются в пляс. Строят из себя неведомые фигуры. Вон, вон та напоминает человеческую. А те приняли вид месяца. Я кружусь, кружусь, бегаю, ловлю их — но каждый раз, попадая в мою руку, звезда исчезает, а в той фигуре появляется новая.       Звёздный человек подходит ко мне, и всё ярче, яснее я вижу черты его лица. Спокойные, собранные. Он всё более реален. Он берёт меня за руку — и начинается танец, сумасшедший, быстрый, безумный. Мы кружимся, ветер звенит в ушах, издалека слышится музыка, и каждую секунду, ей в такт, небо меняет цвет — розовое, сиреневое, голубое. Звёзды перестраиваются — то солнце, то книга, то лошадь. И мне почему-то кажется, что это реально… Хотя на самом деле реален только звёздный человек, держащий меня за руку, кружащийся в этом странном, безумном танце.       Он отпускает меня, и я падаю в тёмно-зелёную траву. Небо становится чёрным, звёзды улетают туда, в вышину. Зажигаются маленькие китайские фонарики. С деревьев капает роса, капает в иссиня-чёрное озеро, рядом с которым я лежу, глядя в чистую воду. А над ним летают светлячки.       Звёздный человек подходит ко мне и протягивает руку.       — Вставай, ты уже достаточно пережила. Слишком много сил ушло на бесполезную борьбу. Пора бы и тебе найти покой.       Я ложусь на спину. Он сидит, и благодаря светлячкам я разглядываю его красивое лицо, обрамлённое чёрными локонами.       — Да.       Я сажусь рядом, обхватив колени руками. Да. Я поднимаю взгляд в небо, затем перевожу глаза на него. Я рассматриваю его. Тонкие губы, аккуратный нос, большие глубокие чёрные глаза и густые брови…       — Ты поэт?       — Я философ.       — Как тебя зовут?       — Элеутер. В переводе с греческого — «свободный».       — У тебя красивое имя.       Он кивнул.             Мы долго смотрелись чёрное небо и зелёные листья, через которые просвечивали жёлтые огни светлячков. Как же красиво это выглядело. Так медленно, лениво огоньки летали, двигались, гасли — и снова зажигались. Я снова легла на мягкую траву, смотря на глубокое небо, ища глазами созвездие Большой Медведицы. Вон, вон оно!.. Я поднимаю вверх указательный палец и, словно прикасаясь к звёздам, обводу его рукой, а прохладный ветер обхватывает мою руку.       Элеутер встал и протянул мне ладонь.       — Идём.