Black Rose

Гудение. Боль. Ужасная головная боль. Кажется, будто тысячи мозгошмыгов проникли ей в ухо и прямиком станцевали ирландскую чечетку где-то в районе лба. — Не понимаю, Гарри, она точно была в своем уме? Ну, то есть, как она выглядила? Голос отца глухо отозвался у нее в голове, и Роза неприятно поморщилась. Кажется, они говорили шепотом. — Давай дождемся Гермиону, — в который раз повторял Поттер, явно не желая делать ранних выводов. Роуз услышала, как тяжелые шаги отца затихли, и он куда-то сел. Воспоминания потихоньку начали проявляться в голове. Джек, Клементайн, башня и Круциатус. Черт… Она напала на отца. И на Гарри. Она будет исключена, а семья от нее отвернется. О чем она думала? О мести? О любви к учителю? О желании стать лучшей? В комнате, где она находилась, прозвучал громкий хлопок. Роуз моментально почувствовала запах родных духов и попыталась открыть глаза. — Мама. Гермиона, бросив сумку на пол, присела на край дивана и тут же положила ладонь Розе на голову. Моментально вся боль ушла и появилась абсолютная ясность, а с ней и полные воспоминания о предыдущем вечере. Открыв глаза, она увидела обеспокоенных родителей и Гарри, и почувствовала… стыд. Неимоверный стыд за все, что она сделала за предыдущие месяцы. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Рон, пододвинув стул поближе к дивану, покосясь на Гермиону. — Ужасно. То есть… физически я в порядке, но я не понимаю что происходит. Мам? Роуз с надеждой посмотрела на маму, а та с искренним обеспокойством поглаживала дочь по руке. Очень странно, но все ее желания мстить и быть лучше остальных моментально испарились. Казалось, она вновь вернулась на десять лет назад и вдруг стала все той же малышкой Рози, которая только и делает, что читает книги днями напролет. — Роза, — начала Гермиона, — мы глубоко разочарованы, что ты так сильно увлеклась тем, что мы с огромным трудом уничтожали. Насколько я знаю, ты прекратила интересоваться темной магией при поступлении в Хогвартс. Что изменилось? Как это все началось? — Говори правду, Роуз, — строгий голос отца заставил девушку немного вздрогнуть, и она быстро заговорила: — Я не знаю. Меня что-то тянуло обратно, а потом я нашла человека, который пообещал мне помочь. И он помог. Он натренировал меня, а потом я перешла предел. — Не перешла, — сказал Гарри, подав голос после нескольких минут молчания. — Рози, если бы ты перешла предел, весь магический мир уже бы знал об этом. Одних пыток не достаточно, твоя душа должна быть черной, как смола. Даже Волан-де-Морт не достиг этого. Если бы это было подсильно обычной школьнице, пускай даже с хорошими способностями, нам бы всем уже был конец. Окончательно запутавшись, Роза медленно помотала головой, словно переваривая услышанное. — Кто помогал тебе? Кто-то в Хогвартсе? Рон коснулся локтя дочери, пытаясь обратить ее внимание на родителей. Мерлин! Кто угодно, только не отец. Его взгляд разочарования она запомнит на всю жизнь. — Детка, говори. Повернувшись к маме, Роуз окончательно сдалась. — Это мой учитель Джексон Руквельд. — Гарри быстро присел за офисный стол и начал перебирать архивы. — Он преподает защиту и, к тому же, сам перешел предел, когда начал мстить. Джексон увидел во мне потенциал и предложил помочь. — Просто так? — неверяще прервал ее Рон, но Гермиона тут же одарила его враждебным взглядом. — Да, — соврала Роза, ужасно покраснев. Гермиона, нахмурившись, смотрела на дочь и ждала продолжения. — В общем, он меня тренировал и потом его отстранили на время, и мы решили, что если я перейду предел, то я смогу его высвободить. А потом я напала на Клементайн и, как мне казалось, перешла предел. Потом… — Так! Гарри Поттер громко хлопнул в ладоши и серьезно посмотрел на Рона с Гермионой. — Мага по имени Джексон Руквельд не существует, в архиве человека с этими инициалами нет. Либо Роза не договаривает, либо Хогвартс нанял учителя с фальшивыми документами. — При всем моем уважении к МакГонаггл… — начала Гермиона, но была перебита мужем. — Гарри, давай-ка мы с тобой наведаемся в Хогвартс. Также я хочу забрать Хьюго на выходные, надо убедиться, что в школе безопасно. Гермиона, трансгрессируй с Розой домой, мы вернемся, видимо, поздно ночью. Часы показали половину двенадцатого. Роуз была уверена, что МакГонаггл явно будет не в восторге от ночных визитов, но ее отец выглядел чересчур решительно. Лучше не встревать. Быстро поцеловав жену, Рональд подошел к Гарри, и они трансгрессировали через каминную сеть. — Почему мы идем домой? Меня же задержал целый отдел аврората. — Ты под домашним арестом, — пояснила Гермиона, помогая дочери встать, — никто в отделе не поверил, что дочь героев войны может вытворять черную магию по доброй воле. Гермиона выдержала паузу, прикусив нижнуюю губу. — Они подписали акт о невыезде из Лондона, пока все не решится. Ты отстранена от Хогвартса, но мы что-нибудь придумаем. Я напишу МакГонаггл, чтобы тебе прислали книги и задания. Ты же…хочешь вернуться в Хогвартс? — Да! — почти отчаянно выкрикнула Роза, сильно сжимая руку мамы для трансгрессии. Пустота в районе живота, щелчок, и они дома. Легкий бардак, который родители поддерживали в период отсутсвия детей, ничуть не менял картину родного места. Гермиона отпустила руку дочери и, не взглянув на нее, отправила ее в душ и ушла на кухню. Теплая вода медленно заставляла успокоить нервы девушки. Он ей врал. Джексон врал, что она может перейти предел, когда по факту она даже близко не была. Получается, все, что она чувствовала, было не больше, чем обыкновенные адреналин и самовнушение. Бедный отец. Она чуть не убила Гарри! Роза заревела. Она присела на корточки и, обняв колени, заплакала простым девчачьим ревом, выплескивая всю энергию наружу. Что теперь будет? Джексона уволят, посадят? Джексон ли он вообще?

***

Почти бесшумным хлопком в гостиной дома появился Рон. Гермиона, устало перелистывая нововышедшую книгу о магических существах, откинула одеяло и встретила мужа. Хьюго, вошедший следом, быстро поцеловал маму в щеку и безумно сонный ушел к себе в спальню. — Она уже спит. Как прошло? Рональд шумно выдохнул и, не снимая обуви, плюхнулся на диван и закрыл лицо ладонями. Гермиона спокойно присела напротив него в кресле, терпеливо выжидая, пока ее муж начнет говорить. — Я убью его, — сквозь зубы начал говорить Рон. Он резко поднял голову и посмотрел на Гермиону в поисках успокоения. — Я его убью!!! Дернувшись, Гермиона села перед ним на корточки и схватила ладони Рона. Кажется, он бил какую-то поверхность, костяшки пальцем были в засохшей крови мужа. — Эта… паршивая сволочь спал с ней, накладывая заклинания, чтобы она не могла отказаться. Потом учил ее темным трюкам, завышал оценки, так как Роза была не в состоянии уже учиться. Его отстранили, потому что узнали, что он спит со студенткой. И этой студентой оказалась Роза. Наша Роза, Гермиона. Встав, мужчина от злости пнул рядом стоящий стул со всей силы. Шум от падения ожидаемо потревожил уже совсем старого Живоглота, который, недовольно мяукнув, свернулся в клубок и вновь уснул. Практически заплакав, Гермиона поднялась на ноги и возвела голову к небу, давая себе сделать несколько глубоких вдохов. Рональд тут же подошел к жене, сохраняя последние остатки самообладания. — Я клянусь, дорогая, клянусь, что эта дрянь получит по заслугам. Он будет гнить в Азкабане, а потом отдан на поцелуй дементорам. Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как ее накрывало раздражение, злость, и неймоверная усталось. Все действия Розы стали понятны Гермионе как история Хогвартса. Только если дело было не в заклинании, а во влюбленности Роуз, то… в кого именно? Руквельд. Джексон Руквельд. — Рон? — подала голос Гермиона, когда ее муж в измученном виде вышел из душа, — вы выяснили кто этот Джексон Руквельд? Его настоящее имя известно? — Да. — Рональд лег в кровать, заранее ставя будильник на семь тридцать утра, и повернулся к жене. — Это Джек Руквуд, сын Августа. Он изменил свое имя пять лет назад, там была какая-то стычка. Сын убийцы моего брата предподает в Хогвартсе и насилует нашу дочь, Гермиона. Я должен поговорить с Роуз завтра, пусть сидит дома. На этой ноте Рональд поставил точку в разговоре и выключил свет в спальне.