Солнце сегодня как на зло очень яркое, что даже через закрытые веки слепит, из-за чего Чонгук недовольно бурчит что-то себе под нос и начинает потихоньку пробуждаться. Он тянет левую руку на вторую часть кровати в желании обнять
свое, но открывает резко глаза, словно от удара тока, когда так никого и не находит.
Пусто.
Кровать там еще слегка теплая в доказательстве того, что там кто-то был, что вчерашняя ночь — не видение, не сон, которых было несчитанное количество.
Чонгук подрывается с постели и, не задумываясь о том, чтобы что-то накинуть на нагое тело, покидает свою комнату в надежде найти Тэхена. Ходит по дому и ищет своими дикими глазами, пытаясь найти свое тепло, иначе он завянет, как цветок без воды.
И выдыхает спокойно, когда, проходя возле ванной комнаты, слышит приглушенный звук воды. Он открывает дверь и видит омегу, который, стоя спиной к двери, поднял голову вверх так, что вода с душа льется ему прямо на лицо и, судя по тому, что Тэхен ни разу не пошевелился, чоново присутствие оказалось незамеченным.
Чонгук расслабляется полностью, успокаиваясь и, ни о чем не думая, он подходит к омеге со спины и прижимается к ней всем своим телом в желании слиться в единое целое, чтобы ни сантиметра между ними не было, хочется вот так: близко и тепло.
А Тэхен вздрагивает в первую секунду, пугаясь от чужого появления, но сразу же поняв, что это не кто-то другой, а
он, то сам вжимается спиной в чужую грудь, откинув голову на крепкое плечо, и прерывисто выдыхает, когда чувствует чужие пальцы, что от бедер нежно-нежно поднимаются к тазу, а дальше по животу и по груди. Эти прикосновения не имеют пошлый мотив, и это понимают оба, это что-то нежное, что-то что позволяет передать Тэхену свою нежность и трепет, которые испытывает глубоко внутри. Чонгук утыкается носом в чужую шею в желании чувствовать любимый запах больше, сильнее, ближе.
Он ему жизненно необходим.
Альфа одной рукой обнимает Кима за талию, а второй - за плечи, вжимая в себя еще сильнее, словно если он этого не сделает, то омегу украдут, заберут из его рук, из-под носа и не вернут. Инстинкты не дают отпустить, а Ким сам жмется, не сопротивляется, наоборот, ищет и благодарно принимает ту ласку, что ему дают.
Чонгук трется щекой о чужую шею, плечи, оставляя свой запах на тэхеновом теле, и сам перенимает чужой. Он буквально урчит в чужое ухо, отчего у Кима ноги перекашиваются, и, не сдержавшись, разворачивается в чужих объятиях, закидывает руки на алфью крепкую шею и, встав на носочки, потянулся и клюнул тому в губы, а после отстранился слегка, все так же обнимая, начал разглядывать каждый сантиметр чужого лица. Оно так близко,
так любимо, от него не хочется отрываться.
Тэхен поднимает свои глаза на чоновы, смотря в них долго, глубоко, пока тот сам не притянулся, захватив в плен рук чужие щеки, и целует медленно, глубоко, нежно, без каких либо намеков на пошлость, сразу же получая такой же ответ. Только нежность, мягкость, любовь.
И принимают душ вместе, после чего вытирают друг другу волосы. Улыбаются каждый раз, когда взглядами пересекаются. Сидят на кухне, попивая горячий чай, то и дело кидая друг в друга влюбленные взгляды. Говорят о многом и ни о чем, молчат, но это тоже свое общение.
А когда вечером договариваются посмотреть фильм, то Чонгук перехватывает омегу, когда тот хотел присесть рядом, и сажает к себе между разведенными ногами, обнимая вокруг живота, дает понять, что не отпустит, а Ким и не против, сам устраивается поудобнее на чужой груди, и запрокинув голову, целует чужой подбородок, ловя довольный взгляд, и получает в ответ короткий поцелуй в губы, слыша мягкий шепот:
— Я уже давно в тебя.
— И я давно, — таким же шепотом, — в тебя.
***
Я уже давно в тебя,
Как на свете все моря.
Как на небе звезды эти,
Появились в своем цвете.
Заглянув в твои глаза,
В душе и буря и гроза.
А по телу током дрожь,
Словно в сердце острый нож.
И боль и сладость от него,
Но без них — уже не то.
Словно вакуум, пустота,
Жизнь без них уже не та.
И не важно, что не рядом,
Нахожу тебя я взглядом.
По колено мне моря,
Когда смотришь на меня.
Между нами километры,
Паутины клейкой ленты.
Броско росчерком пера,
А я все еще в тебя.
