Спектакль

сону изнывал от любви. каждый день он просыпался с мыслью о том, что и сегодня нужно притворяться, будто вовсе ничто не разрывает его сердце пополам, а потом снова склеивает, чтобы вновь безжалостно растоптать. и каждый день такое проворачивал с его сердцем сонхун. сону хочется любви. так сильно, что он ревнует старшего к ложке, которой тот ел хлопья с молоком по утрам. «я тоже хочу касаться его губ», — проскакивала всякий раз мысль, когда сонхун очередной раз заносил наполненную хлопьями ложку в рот. он любил тихо, но недостаточно, чтобы сонхун однажды не узнал об этом. он контролировал себя везде, но только не во сне. когда однажды сону спал дольше обычного, сонхун вызвался его разбудить. он подошел к его кровати, взобрался по лестнице и начал трясти того за ногу. сону что-то недовольно пробормотал, прижал ноги к себе и отвернулся к стене. тогда сонхун полностью залез на кровать, положил руки на одеяло поверх тела и начал трясти немного сильнее, но стараясь разбудить младшего как можно мягче. — сонхун-хён, мне так тяжело... — да, но надо уже вставать. —...любить тебя, — сонхун замер, наблюдая, как сону медленно повернулся к нему и приоткрыл глаза. в следующую секунду сону хмуро уставился на старшего, пытаясь сфокусировать взгляд после пробуждения. — хён, что ты тут делаешь?.. — в-вставай, говорю, уже даже хисын-хён встал... — он быстро засобирался, разорвав напряжённый зрительный контакт, и слез с кровати. сону провел рукой по волосам, задумчиво наблюдая за уходящей фигурой, а затем посмотрел на нижние кровати и увидел спящего хисына. он не помнил ничего, зато его хён весь день не мог избавиться от навязчивых мыслей. сонхун потерял покой. с того самого раза он начал приглядываться к сону. старший вдруг начал ловить на себе его взгляды, а когда ел по утрам, замечал, как младший засматривается на его губы. потом, правда, они встречались взглядами и сону, по своему обыкновению, либо неловко улыбался, либо говорил, что у сонхуна что-то на губах. и сонхун не верил ему. сону напрягся. потому что сонхун изменился. он выделил для себя две причины: либо старший обо всём догадался, либо начал испытывать взаимные чувства. а может быть и всё сразу. сону нервничал, но вместе с тем всё больше уходил в себя, представляя, что сонхун и правда начинает отвечать ему взаимностью. пока сону замыкался в себе и своих мечтах, сонхун выворачивался наизнанку от неопределённости и, что более пугающее для него, новых чувств. волна чего-то неизведанного накрыла его с головой после тех слов, и теперь накатывала каждый день. каждый чертов раз, когда замечал интерес к своей особе со стороны младшего. это точно не было отвращением, иначе бы сонхун сразу дал определение этому смятению в сердце. но с тех пор он заметил одну вещь: он сам стал часто наблюдать за младшеньким. и это пугало ещё больше. сону заметил, как сонхун начал больше «ошиваться» вокруг него. сонхун ледяной принц. был им, пока не перестал отдавать отчёт своим действиям. сонхун начал специально попадаться в его поле зрения, и сону был очень даже не против. вернее, он был как никогда счастлив. они улыбались друг другу как втрескавшиеся по уши идиоты, которые безрезультатно скрывали это. и когда сонхун стал таким сентиментальным? и когда сону перестал так тщательно скрывать свои чувства к нему? всё было таким радужным, пока однажды ночью сону не проснулся в холодному поту. он все придумал. он создал маленький спектакль вокруг себя, забыв, что он — единственный актёр этого театра. слёзы пробивали дамбу под названием «всё хорошо», а сам сону захлебывался в немом отчаянии. он проснулся не от кошмара. его разбудило собственное осознание происходящего, и оно оказалось страшнее кошмаров. но как же так получилось, что сейчас сону стоит посреди танцевальной студии и плачет?

***

в помещении было необыкновенно тихо. сону так считал. вокруг него эхом раздавались его же тихие всхлипы. он шумно вздыхал, когда в лёгких уже не оставалось кислорода. он решил покончить со всем. со своими чувствами, со своими желаниями, со всем. со всем, что было хоть как-то связано с сонхуном. весь день он ходил подавленным. ночное отчаяние вертелось в его голове и особенно усилилось и закрепилось в сознании, когда сону убедился, что сонхун не строит ему глазки, а лишь спокойно завтракает этими хлопьями с молоком, будто младшего, сидящего напротив него, просто не существует. сону внезапно повзрослел. и даже если сейчас он плачет, то только оттого, что сложно перебороть самого себя. ему трудно далось это решение, но, честно сказать, он просто устал невзаимно любить и строить громадные воздушные замки, которые сейчас он сам же и разрушал, словно разрушал самого себя. раздался звук открывающейся двери за его спиной. сону вздрогнул, быстро натянул рукав толстовки посильнее и вытер глаза, затаив дыхание. — сону, — нет, только не он. брови сошлись к переносице, нос защипало, в горле встал ком, предупреждающий о том, что нужно выплакаться. но он молчал. потому что, если бы начал говорить, определённо бы выдал себя. только сону забыл, что напротив него зеркало, и старший видел выражение его лица через блестящую поверхность. — ты плачешь? — как будто он не видит. но, быть может, просто хочет убедиться. сону это не волнует, ему важнее остаться наедине, чем объяснять все. особенно ему. он отрицательно помотал головой, ногтями одной руки впиваясь в пальцы другой, чтобы хотя бы на боль отвлечься. — сону-я, — необыкновенно ласково позвал его сонхун. сону услышал приближающиеся шаги и лишь сильнее вжал голову в плечи, — почему ты плачешь? сонхун остановился позади него на расстоянии меньше полуметра, взглянув на темную макушку, а потом в зеркало. — я решил... — голос предательски сделался выше, — отпустить человека, которого люблю... сонхун несколько нахмурился, медленно опустив взгляд в пол. — ты же... меня забыть хочешь? — он увидел, как носки кроссовок развернулись к нему. сонхун поднял взгляд и тут же наткнулся на удивлённые и заплаканные глаза младшего, только что обернувшегося в ответ на его вопрос. — ты знал обо всём?.. — в глазах промелькнуло отчаяние. сону почувствовал себя преданным. сонхун знал. знал и молчал. он так умело скрывался, чтобы потом узнать, что весь этот спектакль был ещё и слишком откровенным? — сону, я... — хен, это так подло. на пол упала слеза. затем еще одна. а затем послышался треск. треск разбитого в очередной раз сердца. но с тем же гулом рухнуло сердце напротив. сону нервно усмехнулся, посмотрев себе под ноги и заломив руки за спину. — и как давно? — два месяца, наверное, — выдохнул сонхун, проведя ладонями по бокам бедер, приглаживая ткань, от напряжения и стараясь не смотреть на сону. младший дернулся и закусил губу, сжимая руки до боли в кулаках. а потом поднял взгляд. — понравилось играться с моими чувствами? — я не играл с ними... — а что ты тогда делал?! — вдруг закричал сону. после относительной тишины этот резкий возглас только сильнее разбивал их обоих. — правильно, я ничего не делал, — вдруг выдал сонхун, остановив взгляд на красных от слёз глаз сону, — потому что я пытался разобраться в собственных чувствах. в голове всё смешалось. была ли эта постановка все-таки реальностью? сону немного отшатнулся назад и вздернул голову, чтобы что-то съязвить в ответ, но старший стремительно сократил расстояние и так же стремительно поцеловал его в губы, взяв лицо в ладони и не давая ему сказать и слова. неправильно. подожди. это точно не очередная иллюзия?.. сону разорвал поцелуй, схватив его за запястья и убрав руки от своего лица. щёки предательски разгорелись. — сону, — тихо позвал его сонхун. — хён, — он собрался с мыслями и посмотрел старшему в глаза, — если ты не испытываешь ко мне ничего кроме простого интереса, больше не целуй меня. пожалуйста... он отпустил руки сонхуна и сглотнул, вновь нахмурившись так, словно собирался заплакать. они долго смотрели друг на друга. сону пытался понять, реальность это или нет. но сонхун не делал ничего, и сону вдруг понял, что был абсолютно прав. насколько же больно осознавать это. больно принять поцелуй, который не значил ничего. больно стоять напротив и видеть, как сонхун сожалеет. сожалеет, но совершенно не о том, о чем думал сону. — это не просто интерес. губы сонхуна вновь коснулись губ младшего. сону замешкался, когда почувствовал, как теплые ладони снова оказались на его лице, но в этот раз ответил на поцелуй. прикосновения были слишком реалистичными, чувства — настоящими. сонхун начал целовать напористее, и сону вцепился в руки сонхуна, чувствуя как уходит земля из под ног. сонхун не сожалел о поцелуе. нет. совершенно не об этом. он сожалел, что довёл сону до слёз. ведь он совсем не хотел этого. но любить оказалось сложно. сону закрывал глаза и видел только сонхуна. но и сонхун закрывал глаза и видел лишь сону. они отстранились, прислонившись лбами друг к другу. взгляд сонхуна был расфокусировал, но он совершенно точно увидел улыбку сону. — я люблю тебя. произнесено одновременно. тишина. каждый в своих мыслях. оба улыбаются. снова как идиоты. но на этот раз в спектакле двое актеров.